Гендерные факторы социальной тревожности в подростковом возрасте

Социальная тревожность в подростковом возрасте является одним из значимых факторов социально-психологической дезадаптации. Данные отечественных и зарубежных исследований по различиям в выраженности социальной тревожности у мальчиков и девочек не однозначны. В проведенном авторами исследовании приняли участие 183 подростка в возрасте 12–16 лет (90 мальчиков и 93 девочки), учащиеся VII–X классов. Был измерен уровень социальной тревожности и определен тип гендерной идентичности. Результаты показали, что биологический пол не оказывает влияния на выраженность социальной тревожности: различия по этому показателю у мальчиков и девочек подросткового возраста отсутствовали. Фактором, оказывающим влияние на уровень социальной тревожности, оказалась гендерная идентичность, причем виды гендерной идентичности (маскулинность, фемининность, андрогинность) были распределены примерно одинаковым образом у мальчиков и у девочек. Уровень социальной тревожности демонстрирует обратную связь с выраженностью маскулинности у подростков обоего пола и прямую – с показателем фемининности. Величина разрыва между показателями реальной и идеальной маскулинности Я больше у подростков с выраженной социальной тревожностью.

В настоящее время феномен социальной тревожности является за рубежом предметом интенсивных эмпирических и теоретических исследований, что обусловлено широкой распространенностью этой проблемы. По данным D. Beidel, один из пяти детей, доставленных в специализированную клинику, имеет сильные социальные страхи [13]. По данным Ф. Зимбардо [3], согласно опросам родителей и воспитателей, около 30 % детей в детских садах страдают от сильной застенчивости. Ретроспективные исследования взрослых людей с сильной тревожностью продемонстрировали, что социальная фобия в детстве является надежным предиктором развития высокого уровня тревожности во взрослом возрасте [13]. Высокий уровень социальной тревожности в подростковом возрасте часто сопровождается снижением настроения, потерей надежды и социальной изоляцией и может приводить к аутоагрессивному поведению, суицидальным мыслям и намерениям, злоупотреблению алкоголем и наркотиками [16], снижению успеваемости и даже отчислению из школы [23].

Социальная тревожность определяется как страх нахождения в ситуациях взаимодействия с незнакомыми людьми или в ситуациях потенциальной оценки (American Psychiatric Association) [11]. В основании этого конструкта A.M. LaGreca, W.L. Stone и другие авторы выделяют три параметра: страх негативной оценки, избегание социальных ситуаций и дистресс при нахождении в ситуациях взаимодействия.

Избегающее расстройство личности (крайняя форма проявления социальной тревожности) - расстройство с очень ранним возрастом манифестации. Два пика развития избегающего расстройства личности - 5 лет и 13 лет. Средний возраст манифестации 15,1 лет. Крайне редко развитие расстройства начинается после 25 лет [22].

В детском возрасте девочки чаще, чем мальчики, страдают от каких бы то ни было тревожных расстройств [12]. Например, при анализе результатов, полученных при исследовании популяционной выборки из 1079 подростков, P. Lewinsohn с коллегами [20] обнаружили, что девочки гораздо чаще, чем мальчики, имели диагноз «тревожное расстройство» на момент исследования или в анамнезе. Девочки подросткового возраста проявляют больше тревог вообще и большую сепарационную тревогу в частности [17] и в шесть раз чаще страдают генерализованным тревожным расстройством, чем мальчики того же возраста [14]. Однако по распространенности социальной тревожности и обсессивно-компульсивного расстройства половые различия наиболее сглажены по сравнению с другими тревожными расстройствами [15].

В норвежском исследовании социальной тревожности у детей в возрасте 8-13 лет, согласно родительским оценкам, 2,3 % детей были отнесены в группу с высоким уровнем социальной тревожности. Никаких значимых гендерных и возрастных различий обнаружено не было [24]. Во французском исследовании у 503 детей в возрасте 9-14 лет было обнаружено значительное снижение уровня социальной тревожности от IV до IX класса. Разницы в уровне социальной тревожности между мальчиками и девочками обнаружено не было, за исключением небольших различий в страхе негативной оценки - у девочек он оказался немного выше [21].

Немного меньший процент распространенности выраженной социальной тревожности отмечается в немецком исследовании, проведенном на 1035 подростках 12-17 лет. По результатам диагностического интервью критериям социальной фобии соответствуют 1,6 % обследованных, из которых больше девочек, чем мальчиков, причем частота встречаемости расстройства увеличивается с возрастом. Ситуации, наиболее часто вызывающие страх и тревогу, - публичные выступления и выполнение каких-либо действий на глазах у других людей [19].

В отечественной психологии проблема социальной тревожности становится в последнее время предметом интенсивных исследований [1; 4;5; 7; 9]. Уделено достаточное внимание социальной тревожности в студенческом возрасте [4; 8], рассмотрены особенности проявления и семейные факторы застенчивости в дошкольном и младшем школьном возрастах [7; 9], однако подростковый возраст все еще остается в этом аспекте terra incognita .

В свете вышесказанного представляется актуальным изучение распространенности социальной тревожности у мальчиков и девочек подросткового возраста, так как возможно, что выраженность этой проблемы связана не столько с биологическим полом, сколько с гендерной идентичностью подростка, поскольку в последнее время наблюдается нарастающая тенденция в смешении гендерных ролей - маскулинизация девочек и феминизация мальчиков [10]. Полученные данные могут быть полезны психологам, консультирующим подростков и их родителей в образовательных или медицинских учреждениях, могут использоваться для разработки занятий по преодолению застенчивости.

Целью проведенного нами исследования явилось изучение гендерных факторов социальной тревожности у детей подросткового возраста.

В качестве испытуемых в исследовании приняли участие 183 учащихся VII-X классов (12-16 лет) школ г. Москвы и Московской области. Обследование проводилось очно, анонимно, в форме фронтального опроса.

Для диагностики уровня социальной тревожности использовался опросник «Шкала социального избегания и дистресса» (SADS). Он разработан для диагностики двух параметров социальной тревожности: склонности избегать социальные ситуации и испытывать в них дискомфорт. Опросник адаптирован и валидизирован в лаборитории клинической психологии МНИИ психиатрии [4].

Для определения гендерной идентичности был применен опросник «Маскулинность и фемининность» (Т.Л. Бессонова, модификация Н.В. Дворянчикова). Этот опросник выявляет четыре типа гендерной идентичности: фемининную, маскулинную, андрогинную и незрелую [2]. Для оценки реального и идеального образов Я были использованы две шкалы этого опросника: «На самом деле я...» и «Хотелось бы, что бы я был...».

В ходе исследования был проведен анализ распределения типов гендерной идентичности у мальчиков и девочек по данным опросника «Маскулинность и фемининность». Картина распределения типов идентичности у подростков обоих полов в целом схожа (рис.). И у девочек, и у мальчиков самый выраженный тип - андрогинный (48 % - у мальчиков, 36% - у девочек) фемининная идентичность, как и можно было ожидать, больше выражена у девочек (33 %- у девочек, 12 % - у мальчиков), а маскулинная - у мальчиков (26 % - у мальчиков, 17 % - у девочек), подростки с незрелой идентичностью составили наименьший процент: 14 % - и у мальчиков, и у девочек.

По результатам сравнения групп с помощью критерия Манна-Уитни не было обнаружено статистически значимых различий по уровню социальной тревожности между мальчиками и девочками ни у младших, ни у старших подростков.

Однако хотя различий по фактору половой принадлежности обнаружено не было, выявились статистически значимые различия по уровню социальной тревожности у мальчиков и девочек с разной гендерной идентичностью (табл. 2 и табл. 3). К тому же, по данным корреляционного анализа, социальная тревожность демонстрирует значимую отрицательную связь с параметром маскулинности как у мальчиков, так и у девочек. То есть более маскулинные подростки обоего пола проявляют меньшую социальную тревожность (табл.1).

Таблица 1

Связь между социальной тревожностью и гендерной идентичностью

Примечание.** - при уровне значимости р< 0,001.

 

По результатам сравнения групп с помощью критерия Манна-Уитни у мальчиков с фемининной идентичностью уровень социальной тревожности выше, чем у мальчиков с маскулинной и андрогинной идентичностью (табл. 2). Эта же закономерность имеет место у девочек, однако в отличие от мальчиков высокий уровень социальной тревожности присутствует также у девочек с незрелой идентичностью (табл. 3). Следует подчеркнуть, что численность подгруппы с незрелой идентичностью оказалось довольно небольшой как среди мальчиков, так и среди девочек, поэтому полученные в отношении этой подгруппы данные нельзя считать надежными.

Таблица 2

Социальная тревожность у мальчиков с разной гендерной идентичностью

 

Примечание. a - различия между испытуемыми с маскулинной и фемининной идентичностью статистически достоверны (U критерий Манна-Уитни); b - различия между испытуемыми с андрогинной и фемининной идентичностью статистически достоверны (U критерий Манна-Уитни).

Таблица 3

Социальная тревожность у девочек с разной гендерной идентичностью

Примечание. a - различия между испытуемыми с андрогинной и незрелой идентичностью статистически достоверны (U критерий Манна-Уитни); b - различия между испытуемыми с маскулинной и фемининной идентичностью статистически достоверны (U критерий Манна-Уитни); c - различия между испытуемыми с маскулинной и незрелой идентичностью статистически достоверны (U критерий Манна-Уитни).

Также мы предположили, что фактором социальной тревожности может быть не только гендерная идентичность как таковая, но и величина разрыва между показателями, отражающими представления о нормативной для того или иного пола идентичности, и представлениями о себе. Этот разрыв во многих случаях может вызывать чувство тревоги и неполноценности и проявляться в чувстве дискомфорта при межличностном общении и избегании ситуаций социального взаимодействия в силу представления о своем несоответствии половой роли. При сравнении групп с помощью критерия Манна-Уитни эта гипотеза подтвердилась: разрыв между показателями реального Я и идеального Я по параметру «маскулинность» значительно выше в группе подростков с высокой социальной тревожностью (табл. 4).

Таблица 4

Показатели фемининности и маскулинности в группах подростков с низким, средним и высоким уровнем социальной тревожности

Примечание. a - различия между испытуемыми с высоким и низким уровнем социальной тревожности статистически достоверны (U критерий Манна-Уитни); b - различия между испытуемыми со средним и высоким уровнем социальной тревожности статистически достоверны (U критерий Манна-Уитни).

0бсуждение результатов

Данные исследования подтверждают маскулинную модель психологического благополучия, согласно которой связь между андрогинностью и психологическим благополучием существует преимущественно за счет маскулинного компонента андрогинности [23]. Согласно этой модели, фемининность не оказывает влияния на психическое здоровье, в то время как психологическое благополучие связано с выраженностью маскулинных черт в характере вне зависимости от пола. Возможно, что выраженность маскулинных черт (ассертивность, напористость, агрессия) влияет на снижение социальной тревожности. Однако людям с маскулинной гендерной идентичностью может быть свойственно в меньшей степени осознавать и выражать чувства, связанные с застенчивостью.

Отсутствие различий в уровне социальной тревожности может быть связано, в том числе, с тем, что в исследованной выборке гендерная идентичность распределяется довольно сходным образом и у мальчиков, и у девочек. Социальная тревожность обнаруживает связь именно с типом гендерной идентичности, а не с биологическим полом, а именно значимую обратную связь с выраженностью показателей маскулинности.

Направлением дальнейших исследований может стать изучение конкретных качеств, связанных с маскулинностью, которые являются факторами-протекторами для социальной тревожности.

Выводы

1.        Различия в выраженности социальной тревожности у мальчиков и девочек подросткового возраста отсутствуют.

2.        Гендерная идентичность распределяется похожим образом у мальчиков и девочек: наиболее выражена андрогинная идентичность (48 % - у мальчиков, 36 % - у девочек), фемининная идентичность как и следовало ожидать, больше выражена у девочек (33 % - у девочек, 12 % - у мальчиков), а маскулинная - у мальчиков (26 % - у мальчиков, 17 % - у девочек), подростки с незрелой идентичностью составили наименьший процент: 14 % - и у мальчиков, и у девочек.

3.        Обнаружена обратная связь между уровнем социальной тревожности и показателем маскулинности у подростков обоего пола.

4.        У мальчиков с фемининной идентичностью уровень социальной тревожности выше (М=8,3), чем у мальчиков с маскулинной (М=4,2) и андрогинной идентичностью (М=5,6). У девочек в целом та же картина, однако самый высокий уровень социальной тревожности у девочек мы наблюдаем в группе с незрелой идентичностью (М=9,6).

5.        Величина разрыва между показателями реальной и идеальной маскулинности Я больше у подростков с выраженной социальной тревожностью.

1. Булатова Т.А., Черных Е.И. Социальная тревожность в контексте психологических защит // Вестн. Томского гос. пед. ун-та. 2010. № 2. С. 107–112.
2. Дворянчиков Н.В., Носов С.С., Саламова Д.К. Половое самосознание и методы его диагностики: Учеб. пособие. М.: Флинта: Наука, 2011. 210 с.
3. Зимбардо Ф. Застенчивый ребенок. М.: ACT Астрель, 2005. 294 с.
4. Краснова В.В. Социальная тревожность как фактор нарушений интерперсональных отношений и трудностей в учебной деятельности у студентов: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2013. 25 с.
5. Никитина И.В., Холмогорова А.Б., Краснова В.В. Социальная тревожность у пациентов с расстройствами аффективного спектра // Социальная и клиническая психиатрия. 2012. Т. 22. № 3. С. 30–35.
6. Павлова Т.С., Пуговкина Н.Е. Интерперсональные факторы социальной тревожности у студентов-выпускников // Сборник материалов V съезда «Российского психологического общества» /Под ред. О.В. Решетникова: В 3 т. Т. 3 М., 2012. С. 51.
7. Павлова Т.С., Холмогорова А.Б. Семейные факторы социальной тревожности у детей дошкольного возраста // Дефектология. 2010. № 6. С. 30–38.
8. Павлова Т.С., Холмогорова А.Б. Психологические факторы социальной тревожности в студенческом возрасте // Консультативная психология и психотерапия. 2011. № 1. С. 29–43.
9. Сагалакова О.А., Труевцев Д.В. Когнитивно-поведеческие паттерны отношения родителей к ребенку как фактор социальной тревожности и выученной беспомощности в младшем школьном возрасте // Вектор науки Томского государственного университета. 2011. № 3 (6). С. 282–285.
10. Степанова Л.Г. Особенности формирования гендерной идентичности современных юношей и девушек в контексте социально-психологического развития личности [Электронный ресурс] // Психологическая наука и образованиеPSYEDU.ru 2010. № 2. URL: https://psyjournals.ru/psyedu_ru/2010/n2/27854.shtml (дата обращения: 22.09.2013).
11.  American Psychiatric Association. Diagnostic and statistical manual of mental disorders: DSM-IV. Washington DC: American Psychiatric Association. 1994. 886 p.
12.  Anderson, J.C. DSM-III disorders in preadolescent children: Prevalence in a large sample from the general population / Anderson J.C., Williams S.M., McGee R., Silva P.A. // Archives of General Psychiatry. 1987. Vol. 44. № 1. P. 69—76.
13.  Beidel D.C., Turner S.M. Shy children, Phobic adult: Nature and treatment of social phobia. Washington DC: American Psychological Association, 1998. 324 p.
14.  Bowen R.C., Offord D.R., Boyle M.H. The prevalence of overanxious disorder and separation anxiety disorder: Results from the Ontario Child Health Study // Journal of the American Academy of Child and Adolescents Psychiatry. 1990. Vol. 29. № 5. P. 753–758.
15.  Breslau, N. Gender differences in major depression: The role of anxiety/ Breslau N., Chilcoat H.D., Peterson E.L., Schultz I.R.// E. Frank (Ed.). Gender and Its Effects on Psychopathology. Washington DC, US: American Psychiatric Publishing, Inc., 2000. P. 131–150.
16.  Bruch M.A., Fallon M., Heimberg R.G. Social phobia and difficulties in occupational adjustment // Journal of Counseling Psychology. 2003. Vol. 50. P. 109—117.
17.  Campbell M.A., Rapee R.M. The nature of feared outcome representations in children // Journal of Abnormal Child Psychology. 1994. Vol. 22. № 1. P. 99–111.
18.  Crick N.R., Ladd G.W. Children’s perceptions of their peer experiences: Attributions, loneliness, social anxiety, and social avoidance // Developmental Psychology. 1993. Vol. 29. P. 244–254.
19.  Essau C.A., Condrat J., Petermann F.Frequency and comorbidity of social phobia and social fears in adolescents // Behavior Research and Therapy. 1999. Vol. 37. P. 831–843.
20.  Lewinsohn, P.M. Gender differences in anxiety disorders and anxiety symptoms in adolescents / Lewinsohn P.M., Gotlib I.H., Lewinsohn M., Seeley J.R., Allen N.B.// Journal of Abnormal Psychology. 1998. Vol. 107. P. 109–117.
21.  Mallet P., Rodriguez-Tome G. Social anxiety with peers in years 9 to 14-olds: developmental process and relations with self-consciousness and perceived peer acceptance // European Journal of Psychology and Education. 1999. Vol. 14. № 3. P. 387–402.
22.  McGinn L.K., Newman M.G. Status Update on Social Anxiety Disorder // International Journal of Cognitive Therapy. 2013. Vol. 6. № 2. P. 88–113.
23.  Moscovitch D.A., Hofmann S.G., Litz B.T. The impact of self-construals on social anxiety: a gender-specific interaction // Personality and Individual Differences. 2005. № 8. P.659–672.   
24.  Van Roy B., Kristensen H., at al. Prevalence and characteristics of significant social anxiety in children aged 8–13 years // Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 2009. Vol. 44. P. 407–415.

PlumX

Метрики публикации