Роль информационно-психологического пространства в формировании отношения к правовому институту содействия граждан правоохранительным органам

Предпринята попытка рассмотреть формирование отношения общества к институту содействия граждан правоохранительным органам и роль информационно-психологического пространства в данном процессе. Раскрыты юридическое содержание и правовое основание содействия граждан субъектам оперативно-розыскной деятельности. Рассмотрено индивидуальное правосознание с точки зрения юридической психологии. Предлагаются и обосновываются направления преодоления разбалансированности между необходимостью противодействия криминальным явлениям в обществе и наличием в современном информационно-психологическом пространстве факторов, нейтрализующих указанное противодействие. Продемонстрировано влияние информационно-психологического пространства на правовые аттитюды. Представлены результаты эмпирического исследования некоторых элементов правосознания у студентов, обучающихся по специальностям психология и юриспруденция. Процесс обучения по различным специальностям рассмотрен как один из значимых элементов информационно-психологического пространства, который оказывает существенное влияние на поведенческие аттитюды студентов в контексте рассматриваемого правового института.

На протяжении исторического развития государств вопросы борьбы с преступностью и воспитания законопослушного гражданина не теряли своей актуальности. Если раньше человек усваивал нормы правового поведения из личного опыта, то сейчас, по словам Г.В. Грачева, закономерностью общественного развития является преобладание и резкое увеличение доли информации, получаемой из информационных источников, нежели из непосредственного опыта и личного общения [3, с. 19].

Соглашаясь с этой позицией, следует подчеркнуть, что с распространением информационных технологий человек все больше сведений получает по вопросам, которые напрямую его не касаются, однако формируют его мнение и отношение к различным сторонам действительности, в том числе формируют и правосознание. Данная тенденция нарастает, в первую очередь, из-за значительного упрощения доступа к информации. Если еще десять лет назад возможности беспроводного Интернета были весьма ограничены, то теперь полноценный доступ к информационным сайтам, радиостанциям, телеканалам, вещающим исключительно в глобальной сети, возможен из любого места, в том числе и прямо с улиц - при помощи планшетных компьютеров, смартфонов и прочих мобильных устройств, количество которых также постоянно растет. Очевидно, что такая информационно-психологическая среда интенсивно воздействует на формирование правовых установок как общества в целом, так и индивидуального правосознания в частности.

Не случайно США на информационные технологии, с помощью которых формировалось положительное отношение к действиям американских военных в Ираке, а также осуществлялось моральное подавление противника государственными структурами, ежегодно тратят порядка 1 млрд долларов. Активно ведутся работы в области психологической составляющей информационных технологий, объектом которых является индивидуальное, групповое и массовое сознание. Эти работы финансируются Управлением перспективных исследований США и идут под руководством ЦРУ и РУМО [13].

Другой мировой лидер - Китай - в числе основных задач видит «блокирование доступа к зарубежной информации, навязывающей неприемлемый для китайцев образ жизни, подрывающий национальные культурные традиции и морально-этические нормы» [13, с. 269]. Руководство Китая, учитывая увеличение количества пользователей Интернета, ставит задачу сохранить за собой контролирующие и регулирующие функции. Озабоченность государственных органов Китая обусловлена тем, что различные организации, в том числе иностранные, имеют возможность оказывать влияние на процесс формирования общественного мнения и социально-политическую обстановку в стране. В целом следует отметить, что США, страны Евросоюза, Китай и многие другие страны на государственном уровне, так или иначе, осуществляют мероприятия, которые связаны с информационным сопровождением (порою достаточно агрессивным) проводимой государством политики.

Пожалуй, исключение может составить Россия, где, как показывает история, перемены происходят в радикальных формах. Например, в 1990-х гг. переход к новой идеологии повлек за собой огульное и агрессивное отрицание своего прошлого. Д.Л. Стровский сравнивает «четвертую власть» с маятником, который, отклонившись далеко от объективного информирования (в условиях советского времени), с силой устремился в обратную сторону, сметая все на своем пути. В этих условиях полнота и объективность информирования не стали более полноценными [20, с. 290-291]. Соглашаясь с автором, следует констатировать, что смена героев и ситуаций произошла не только в журналистике, но и в фильмах, литературе и пр.

Результаты анализа распространяемой СМИ в настоящее время информации криминального характера показывают, что у российского зрителя формируются негативные социально-психологические установки. Е.Е. Пронина, изучая в контексте террористической угрозы материалы различных медиаканалов, отмечает отчужденность и даже враждебность многих СМИ по отношению к государству, правоохранительным и силовым органам [15, с. 169]. В итоге человек находится в фокусе целенаправленного потока информации, который искажает его субъективную картину мира. При нахождении в таком информационно-психологическом пространстве даже просоциальные установки деформируются.

Не случайно специалист в области СМИ Д. Рашкофф ввел термин «медиавирус», означающий медиасобытия, вызывающие изменения в жизни общества. При этом распространение медиавирусов происходит со скоростью, прямо пропорциональной интересу зрителя [16]. В контексте исследования психологической защиты индивида О.М. Рыбалко [17] предлагает другое понятие, связанное с результатами воздействия масс- медиа на человека, - «информационная травма», под которым понимается воздействие, осуществляемое СМИ и вызывающее деструктивное изменение психологического состояния респондентов.

Не претендуя на детальный анализ имеющихся точек зрения на правосознание и на охват всех связанных с ним аспектов, в данной статье предпринята попытка рассмотреть вопросы формирования правосознания в контексте института оказания содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность. В том числе с учетом фактора влияния на этот процесс информационно-психологического пространства, под которым понимается многомерная сеть, построенная из прямых и обратных связей субъектов информационных взаимодействий [13, с. 33].

Осознавая размытость границ предмета исследования, в данной работе правосознание предлагается рассмотреть с точки зрения юридической психологии, в которой правосознание рассматривается как правовой опыт [2], как отражательная способность сознания [19; 14], как отношение к различным сторонам правовой действительности [4].

В России основным законом, который регламентирует деятельность по защите жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств, является Федеральный закон от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». В статье 17 указанного нормативного акта конкретизирован один из методов противодействия преступности - содействие граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность.

Развитие и реализация данной нормы всегда вызывала в нашем обществе неоднозначную реакцию, и сейчас вопросы нравственной легализации по-прежнему остаются открытыми [8; 6].

В данном контексте нельзя игнорировать фактор влияния информационно­психологического пространства, в котором проходит жизнедеятельность российских граждан, на их правосознание. Роль СМИ в формировании правосознания подчеркивает в Е.М. Юцкова, которая раскрывает формирование оценки обществом деятельности государства и правоохранительных органов [22]. Особое место СМИ как мощного инструмента формирования общественных отношений определяют в своей монографии А.В. Манойло, А.И. Петренко, Д.Б. Фролов [13].

Важно отметить, что сотрудники правоохранительных органов, так же как и остальные граждане, являются объектами информационного воздействия, в этой связи уровень их правовой культуры может быть далек от оптимального. Вместе с этим, как отмечает В.А. Середнев, соблюдение оперативными работниками правовой культуры во взаимоотношениях с лицом, привлеченным к негласному сотрудничеству, является непременным условием [12; 10; 11; 18]. Однако в материалах, подаваемых через СМИ, зачастую демонстрируются далекие от идеала образы сотрудников правоохранительных органов. Демонстрация оперативного работника с низким уровнем правовой культуры формирует у населения отрицательные аттитюды по отношению к системе правоохраны в целом и к институту содействия граждан органам правоохраны в частности.

Очевидно, что отдельные проявления низкой правовой культуры у сотрудников не прибавляют популярности институту содействия граждан субъектам оперативно­розыскной деятельности. Кроме того, это не укрепляет положительный имидж правоохранительных органов и не повышает эффективность оперативно-розыскной деятельности. Необходимо акцентировать внимание на специальном обучении будущих сотрудников правоохранительных органов эффективным технологиям взаимодействия с различными категориями населения путем формирования у них определенного уровня правовой культуры [7]. Актуальны и выявление правовых установок у кандидатов на работу, осуществляемое на этапе профессионального отбора, и помощь в адаптации молодых сотрудников правоохранительных органов к профессиональной деятельности.

Помимо этого, по-видимому, необходимы и изменения в позиции журналистского сообщества, связанные с формированием и становлением общей правовой культуры, о которой говорит Д.Л. Стровский [21, с. 277]. Пока же следует согласиться с автором в том, что главное требование, предъявляемое к журналистам в любом демократическом обществе, - быть социально ответственными - в нашей стране особенно актуально. Следует сказать, что эта проблема - не только российская, последние полвека преобладал процесс освобождения СМИ от контроля («свобода подавляла ответственность») [9].

В настоящее время на государственном уровне создается система мер для формирования информационно-психологической среды, направленной на понимание и принятие гражданином своей ответственности за общество, в котором он живет. Например, важность взаимодействия системы правоохраны и граждан подчеркивается в ст. 9 Федерального закона «О полиции», вступившего в силу с 1 марта 2011 г., где говорится о стремлении полиции обеспечить общественное доверие к себе и поддержку граждан, о понимании гражданами действий сотрудников полиции. Пункт 6 указанной статьи определяет общественное мнение как один из основных критериев официальной оценки деятельности полиции. Кроме того, на рассмотрении в Государственной Думе ФС Российской Федерации находится проект Федерального закона «Об участии граждан в охране общественного порядка». Идея данного проекта заключается в расширении практики вовлечения граждан в содействие органам правопорядка. Вместе с этим, очевидно, что реализация этого закона должна сопровождаться формированием соответствующего информационно-психологического пространства.

Следует отметить, что привлечение граждан к выявлению антиобщественных элементов - распространенная практика. В одном из решений Верховного суда США говорится: «Использование секретных осведомителей или тайных агентов есть законная и правильная практика правоприменяющих органов и оправдана интересами граждан. Фактически без использования осведомителей многие преступления остались бы без возмездия и правонарушители избежали бы привлечения к ответственности» [20, с. 455].

Интересен опыт Йемена, где важным фактором, укрепляющим взаимодействие граждан с полицией в борьбе с преступностью, является религиозное воспитание. Конституцией Йеменской Республики ислам признан государственной религией, и практически 100 % населения - верующие, соблюдающие предписания Корана. Религиозное воспитание в стране имеет правовую составляющую. Поэтому когда гражданин оказывает помощь полиции в борьбе с преступностью, он считает, что выполняет не только гражданский, но и религиозный долг [20].

В этом контексте следует отметить мысль известного русского религиозного философа И.А. Ильина о европейском кризисе правосознания и расцвете абстрактной и формальной юриспруденции, что породило «пренебреженное и разлагающееся правосознание» [5, с. 323-324]. Такое правосознание И.А. Ильин относит только к видимости правосознания, на самом деле оно отрицает право как проявление духа и свободы и утверждает «диктаториальный, механистический» произвол. Таким образом, несмотря на критику воинствующих моралистов, следует констатировать, что данный институт будет способствовать оздоровлению общества, излечению от социальных недугов, связанных с криминалом.

Аттитюды по отношению к работникам правовых институтов играют немаловажную роль в привлечении граждан к любому виду содействия, в том числе и на конфиденциальной основе. Это касается и когнитивного компонента - в виде знаний и представлений граждан о мотивах оперативных работников правоохранительных органов, знаний и представлений о характере их деятельности (имеется в виду сложность и рискованность профессии и т. п.).

Говоря об этом, мы осознанно разводим знания и представления, поскольку знания - это объективная информация, наиболее адекватно отражающая действительность, в то время как представления - это формируемые в процессе жизнедеятельности установки по отношению к тем или иным сторонам действительности. Безусловно, эти два явления находятся во взаимосвязи, однако главное различие состоит в том, что знания формируются в процессе целенаправленной познавательной активности человека, а представления формируются стихийно, в том числе и под воздействием информационно-психологического пространства, в котором протекает жизнедеятельность человека.

В целом анализ литературы по психологии правосознания и психологии конфиденциального сотрудничества показал, что эти явления рассматриваются без учета их очевидной, как представляется, взаимосвязи. Более того, немногочисленны и исследования о влиянии информационного пространства на правосознание граждан. Тем не менее, исследователи в указанных областях признают актуальность своих научных направлений.

При, казалось бы, очевидной и признанной мировой практикой пользе содействия граждан правоохранительным органам влияние информационно-психологического пространства зачастую идет вразрез с интересами общества, формируя негативные образы правоохранительной системы в целом и лиц, оказывающих ей содействие, в частности.

Ввиду актуальности проблем противодействия терроризму нами было проведено исследование, посвященное влиянию информационно-психологического пространства на установки по отношению к институту сотрудничества. При определении терроризма за основу была взята диспозиция статьи 205 УК РФ.

Объектом нашего исследования выступила выборка, состоящая из студентов II и III курсов вузов в возрасте от 18 до 21 года: 10 человек - студенты МГППУ и 10 человек - студенты МГЮА. Все студенты мужского пола. Вузы рассматривались нами как один из основополагающих элементов информационно-психологического пространства обучающихся в них студентов.

Для решения исследовательских задач была подготовлена анкета. Предъявление стимульного материала осуществлялось в групповой и анонимной форме.

Отношение гражданина к норме закона, закрепленной в ст. 17 Федерального закона № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», в соответствии с которой правоохранительные органы могут привлекать отдельных лиц к конфиденциальному содействию в целях решения задач по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, определялось путем выбора респондентом одного из трех вариантов ответа: «это полезная норма, позволяющая гражданскому обществу эффективно противодействовать противоправным проявлениям»; «эта норма позволяет противодействовать противоправным явлениям, но имеет сомнительную морально­этическую основу»; «нельзя бороться со злом сомнительными способами».

Данные об отношении к преступлению и преступникам получались посредством предъявления респонденту описания следующего криминального события: «В городе Н-ске группа лиц по предварительному сговору в целях оказания воздействия на принятие решения органами власти в одном из людных мест совершила подрыв самодельного взрывного устройства, повлекший за собой жертвы среди населения города».

В анкете испытуемым предлагается выбрать один из вариантов ответов («отрицательно», «нейтрально», «положительно»), фиксирующих их отношение к сформулированному криминальному событию. Дополнительно в данном блоке анкеты предусмотрена возможность объяснить свою точку зрения.

Далее в анкете выясняются аттитюды испытуемых касательно вариантов реализации своего права на содействие (либо отсутствия такого желания). Выбор вариантов ответов осуществляется в контексте приведенной в анкете криминальной ситуации.

Респонденту предлагается выбрать один из четырех вариантов: «предоставить правоохранительным органам самостоятельно решать эту проблему без вашего участия»; «открыто участвовать в раскрытии или предотвращения противоправного явления (например, в форме официального заявителя или свидетеля)»; «анонимно участвовать в раскрытии или предотвращении противоправного явления (анонимные сообщения)»; «участвовать в раскрытии или предотвращении противоправного явления на продолжительной и конфиденциальной основе (оказание помощи на доверительной основе с сохранением этого в тайне)». Варианты ответов отобраны и сформулированы на основе анализа литературы по оперативно-розыскной деятельности и интервьюирования практиков.

Для выявления перцептивного аттитюда по отношению к лицам, причастным к терроризму, в анкету включен блок шкал, в основе которых лежит 16-ФЛО Р. Кеттелла [1, с. 229-234]. В результате мы получили перцептивный образ респондента, который он приписывает лицу, причастному к терроризму. В исследовании выяснялся опыт непосредственного восприятия реального лица, причастного к терроризму, и продолжительность этого опыта. В нашем случае участники выборки такого опыта не имели. Полученные результаты представлены на рис.

В результате исследования отношения к норме закона (ст. 17 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности») мнения студентов-психологов разделились поровну: 50 % респондентов считают эту норму полезной, позволяющей гражданскому обществу эффективно противодействовать противоправным явлениям; другие 50 % респондентов видят в этой норме инструмент противодействия противоправным явлениям, но отмечают при этом сомнительную морально-этическую основу.

Мнения студентов-юристов распределились следующим образом: 40 % респондентов считают эту норму полезной, позволяющей эффективно противодействовать противоправным явлениям; сомнительную морально-этическую основу в указанной норме закона отметили 50 %, и 10 % респондентов выразили к этой норме отрицательное отношение.

В целом, полученные результаты свидетельствуют о положительном отношении к данной норме Федерального закона. Вместе с этим, значительная часть опрошенных студентов видят в этой норме сомнительную морально-этическую основу. Представляется, что причины такого отношения к норме закона кроются в историческом опыте нашего государства.

Исследование отношения к криминальной ситуации показало, что 100 % опрошенных продемонстрировали отрицательное отношение к террористическому акту. Однако результаты, полученные при исследовании поведенческого аттитюда в юридически значимой ситуации, не так однозначны.

Студенты-психологи отдают предпочтение первому варианту (табл.). Это говорит о выраженной пассивной поведенческой установке, в то время как студенты-юристы предпочитают различные формы активной гражданской позиции.

Таблица

Отношение респондентов к проявлению активной гражданской позиции

 

Представляется, что полученный результат обусловлен спецификой подготовки будущих специалистов, студенты-юристы в процессе обучения получают более глубокие знания о правоохранительной системе. Однако это не является объяснением пассивной гражданской позиции студентов-психологов, половина из которых выбрала фактически самоустранение от проблем государства. Следует отметить, что студенты-психологи к самому криминальному событию выразили отрицательное отношение, а отношение к норме закона, которая предусматривает содействие граждан субъектам оперативно­розыскной деятельности, - положительное. Представляется, что причины выявленной особенности могут заключаться в следующем: во-первых, студенты-психологи не обладают достаточной информацией по этому вопросу; во-вторых, среди психологов распространена и доминирует позиция, согласно которой вопросами противодействия терроризму должны заниматься профессионалы из соответствующих структур; в-третьих, у студентов-юристов в процессе обучения в вузе целенаправленно формируется правосознание [12].

Проведенное исследование следует рассматривать лишь как подготовительное к более основательной и глубокой работе, которая позволит изучить психологические механизмы и закономерности формирования индивидуального правосознания гражданина.

Результаты исследования свидетельствуют о перспективности дальнейшей работы, в том числе по созданию психодиагностического инструментария, необходимого для обеспечения реализации государственной политики РФ в сфере развития правовой грамотности и правосознания граждан, утвержденной 28 апреля 2011 года Президентом Российской Федерации.

1. Барабанщиков В.А. Восприятие выражений лица. М.: Изд-во Института психологии РАН, 2009. 448 с.
2. Васильев В.Л. Юридическая психология: Учебник для вузов: 6-е изд. СПб.: Питер, 2009. 608 с.
3. Грачев Г.В. Личность и общество: информационно-психологическая безопасность и психологическая защита. Волгоград: Издатель, 2004. 336 с.
4. Гулевич О.А. Структура правосознания и поведение в правовой сфере [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2009. № 5 (7). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 17.11.2013).
5. Ильин И.А. Путь духовного обновления. М.: Изд-во Альта-Принт, 2006. 447 с.
6. Калягин Ю.С. Вопросы правосознания в психологии содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность [Электронный ресурс] // Психология и право. 2014. № 1. URL: https://psyjournals.ru/psyandlaw/2014/n1/68337.shtml (дата обращения: 10.05.2014).
7. Калягин Ю.С. Некоторые вопросы социальной перцепции оперативного работника//Юридическая психология. 2010. № 1. С. 14–19.
8. Калягин Ю.С., Тверитинова Е.Н., Есипов А.Г. Правосознание в контексте психологии содействия граждан субъектам оперативно-розыскной деятельности//Юридическая психология. 2014. № 1. С. 36–40.
9. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. Век 21-й. М.: Алгоритм, 2013. 432 с.
10. Коноплева И.Н., Калягин Ю.С. Личностные проявления профессиональной деформации субъектов оперативно-розыскной деятельности [Электронный ресурс] //Психологическая наука и образование PSYEDU. ru. 2011. № 1. URL: http://psyedu.ru/journal/2011/1/2058.phtml (дата обращения: 09.04.2014).
11. Коноплева И.Н., Калягин Ю.С. Саморегуляция психических состояний как элемент психологической готовности к деятельности в экстремальных условиях [Электронный ресурс] // Психология и право. 2011. № 4. URL: https://psyjournals.ru/psyandlaw/2011/n4/49298.shtml (дата обращения: 09.04.2014).
12. Коноплева И.Н., Калягин Ю.С. Формирование правосознания и личности юриста в вузе//Психопедагогика в правоохранительных органах. 2010. № 3(42). С. 25–28.
13. Манойло А.В., Петренко А.И., Фролов Д.Б. Государственная информационная политика в условиях информационно-психологической войны. М.: Горячая линия – Телеком, 2003. 541 с.
14. Прикладная юридическая психология / Под ред. А.М. Столяренко. М.: Юнити-Дана, 2001. 638 с.
15. Пронина Е.Е. Медиапсихологический подход к анализу угрозы терроризма//Журналистика и СМИ против террора/Под. ред. Е.Л. Вартановой. М.: МедиаМир, 2009. С. 168–192.
16. Рашкофф Д. Медиавирус. М.: Ультракультура 2.0, 2011. 394 с.
17. Рыбалко О.М. Психологическая защита индивида от информационного травмирования посредством масс-медиа в чрезвычайных ситуациях//Материалы IV Всероссийского съезда РПО. 18-21 сентября 2007 года: В 3 т. Т. III. М; Ростов-н/Д: Кредо. С. 120–121.
18. Середнев В.А. Тактика приобретения агентурного аппарата субъектами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность//Научный аспект. 2013. № 1. С. 28–34.
19. Смирнов В.Н. Юридическая психология. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2010. 319 с.
20. Смирнов М.П. Комментарии оперативно-розыскного законодательства РФ и зарубежных стран. М.: Экзамен, 2003. 544 с.
21. Стровский Д.Л. Отечественная журналистика новейшего периода. М.: Юнити-Дана, 2014. 359 с.
22. Юцкова Е.М. Средства массовой информации в России глазами криминолога. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2000. 48 с.

PlumX

Метрики публикации