Индивидуально-типологические предикторы тяжести правонарушений

В статье проводится анализ взаимосвязи индивидуально-типологических особенностей с тяжестью правонарушений у психически здоровых лиц (65 человек). Описаны результаты сравнительного исследования групп обследуемых, совершивших агрессивно-насильственные и неагрессивные правонарушения, и лиц с нормосообразным поведением. Предложен метод исследования склонности к совершению деяний различной тяжести. Он включает количественную и качественную оценку индивидуально-типологических особенностей и их взаимодействия. Количественная оценка представляет собой выявление индивидуально-типологических особенностей, выраженность которых постепенно изменяется по мере нарастания тяжести деяния (ситуативная тревожность и чувствительность к опасности). Качественная оценка включает выявление комплексов индивидуально-типологических особенностей, сформированных на основе базовых свойств нервной системы и различающихся составом входящих в них свойств. В группе лиц, совершивших агрессивно-насильственные деяния, комплексы индивидуально-типологических особенностей представлены сочетанием активационных процессов и физической агрессии, в группе совершивших неагрессивные деяния – активационных процессов и коммуникативных аспектов деятельности.

Введение

Исследование роли индивидуальных особенностей в криминальном поведении остается одной из актуальных задач юридической психологии и криминологии, поскольку именно «личность является носителем причин преступления» [3]. Поэтому растет запрос на психологические инструменты предсказания противоправных действий и их профилактики.

Не отрицая того, что утяжеление правонарушений часто происходит постепенно, от правонарушения к правонарушению, можно констатировать, что в большинстве случаев тяжесть деяния связана с предрасположенностью личности к совершению определенных видов преступлений [4].

Основой современного взгляда на личность является системная структурно-уровневая концепция, подчеркивающая ее интегративную сущность и одновременно ее включенность в интегральную систему общественной жизни. Структура личности, включающая биологическую составляющую в форме темперамента, складывается в процессе онтогенеза и является совокупностью социально значимых психических свойств, отношений и действий индивида [2; 5]. Криминальная личность развивается по тем же правилам и обладает устойчивой социально-биологической предрасположенностью к криминальной деятельности [4].

В многочисленных отечественных и зарубежных исследованиях подчеркивается роль сочетанного социально-психологического и психобиологического влияния на формирование криминальной личности. Исследована роль личностных черт в развитии склонности к разным видам преступлений [1; 12], связь индивидуально-типологических особенностей и привычного стиля мышления [11], зависимость характера совершенного преступления от глубины и вида психологической травматизации [10]. Важнейшее значение придается выявлению индивидуальных особенностей, которые могут стать мишенями эффективной психологической коррекции осужденных за разные виды преступлений [7; 8; 9].

Таким образом, современные научные тенденции определяют вектор изучения девиантного и криминального поведения как многоуровневых сознательно-бессознательных процессов, имеющих различную структуру в зависимости от предрасположенности к тем или иным видам правонарушений.

В то же время обращает на себя внимание упрощенность подходов к исследованию такого многоуровневого конструкта, как личность правонарушителя, несоответствие инструментов оценки индивидуальных свойств актуальным научным тенденциям и полное игнорирование роли психодинамических и нейрофизиологических процессов в криминальном поведении.

Целью исследования было выявление особенности структуры темперамента и изменений разноуровневых, в том числе индивидуально-типологических, характеристик в зависимости от глубины криминализации, связанной с тяжестью совершенных деяний.

Метод

В исследовании приняли участие 65 психически здоровых мужчин. Из них 24 человека (M_{возраст}=28,54±11,85 года) обвинялись в совершении агрессивно-насильственных правонарушений (ст.105, 111, 162, 208, 205 УК РФ), 17 человек (M_{возраст}= 29,63±13,41 лет) – неагрессивных правонарушений (ст. 158, 228 УК РФ). Все они проходили комплексную психолого-психиатрическую экспертизу в ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского» Минздрава России. Четверо обследуемых привлекались к уголовной ответственности повторно, из них трое обследуемых из группы совершивших агрессивно-насильственные правонарушения были ранее судимы за преступления против личности; один человек в группе обследуемых, совершивших неагрессивные деяния, ранее совершил имущественное правонарушение. Впервые и повторно совершившие правонарушения не различались по показателям тестов. Группу сравнения составили 24 психически здоровых мужчины (M_{возраст}=25,83±5,06 лет), никогда ранее не привлекавшиеся к уголовной ответственности.

Диагностический комплекс включал следующие методики.

Опросник самоконтроля (Г. Грасмик, 1993; адаптация В.Г. Булыгиной, А.М. Абдразяковой, 2008) – шкалы импульсивности, предпочтения простых задач, стремления к риску, физической активности, эгоцентризма, раздражительности.

Опросник Г. Айзенка (Г. Айзенк, 1998) – шкалы экстраверсии, нейротизма, склонности ко лжи, психотизма.

Шкала ситуативной и личностной тревожности опросника Спилбергера–Ханина (Ю.Л. Ханин, 1976).

Опросник Кавера–Уайта (C.S. Carver, T.L. White, 1994, стандартизированный Г.Г. Князевым и Е.Р. Слободской, 2007) – шкалы: чувствительности к опасности или негативным ситуациям; активации, направленной на получение награды и удовольствия; шкала, связанная с преодолением негативных обстоятельств и со стремлением к желаемой цели и направленная на ожидание получения поощрения.

Опросник А. Басса и М. Перри (A. Buss M. Perry, 1992; адаптация С.Н. Ениколопова, Н.П. Цибульского, 2007) – шкалы общей агрессивности, склонности к физической агрессии, враждебности и гневу.

Опросник формально-динамических свойств индивидуальности (В.М. Русалов, 1997) – шкалы психомоторной, интеллектуальной и коммуникативной скорости, пластичности, эмоциональности и эргичности.

Статистическая обработка данных проводилась с помощью статистических пакетов SPSS 20.0, Excel 15.0. Статистическая обработка эмпирических данных осуществлялась при помощи t-критерия Спирмена для независимых выборок, кластерного анализа, корреляционного анализа (r-Пирсона), регрессионного анализа, метода построения ROC-кривых.

Результаты

При сравнительном анализе (Т-критерий) данных были выявлены следующие результаты (табл. 1). Группа лиц, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, отличалась от группы с нормосообразным поведением более высокими баллами по шкале ситуативной тревожности и более низкими баллами по шкалам раздражительности, импульсивности и коммуникативной пластичности.

Группа лиц, совершивших неагрессивные правонарушения, в отличие от группы обследуемых с нормосообразным поведением, имела низкие показатели по шкалам активации, направленной на достижение удовольствия, общей агрессивности, раздражительности, импульсивности, психотизма и коммуникативной пластичности.

Между группами лиц, совершивших агрессивно-насильственные и неагрессивные правонарушения, достоверных различий средних не выявлено, отмечалась тенденция к различию уровня гнева, с более высоким средним значением в группе лиц, совершивших агрессивно-насильственные деяния.

Таблица 1

Значимые различия между шкалами опросников в группах правонарушителей, совершивших агрессивно-насильственные и неагрессивные деяния, и в группе нормы (Т-критерий равенства средних)

Примечание: «*» - шкалы активации опросника Кавера–Уайта имеют обратные значения.

В связи с тем, что в предыдущих исследованиях отмечалась роль коммуникативной и интеллектуальной пластичности в противоправном поведении, был проведен кластерный анализ, который позволил на основании этих переменных выявить три группы с высоким (12 человек), средним (35 человек), и низким (17 человек) профилем показателей (табл. 2, рис. 1). Высокий профиль включал высокие значения интеллектуальной и коммуникативной пластичности. В него вошли 12 человек, из которых 10 – это лица с нормосообразным поведением (41,67% от группы нормы) и 2 (8,33% от группы лиц, совершивших агрессивно-насильственные деяния) – это обвиняемые по ст. 208 ч. 2 УК РФ в организации вооруженного формирования и по ст. 205 ч. 2 ст. 30 УК РФ в покушении на совершение террористического акта).

Средний профиль включал высокий уровень интеллектуальной и низкий уровень коммуникативной пластичности; в эту группу попали 15 человек (62,5%), совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, 9 лиц с нормосообразным поведением (37,5%) и 11 человек, совершивших неагрессивные правонарушения (68,75%).

Низкий профиль включал 7 человек, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения (29,17%), 5 человек, совершивших неагрессивные правонарушения (31,25%), и 5 человек с нормосообразным поведением (20,83%).

Таблица 2

Значимость показателей интеллектуальной и коммуникативной пластичности для разделения кластеров обследуемых лиц

Рис.1. Профили распределения по показателям интеллектуальной и коммуникативной пластичности.

Для выявления связей между отдельными индивидуально-типологическими характеристиками был проведен корреляционный анализ (r-Пирсона) раздельно для каждой группы.

В группе лиц, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, были выявлены значимые взаимосвязи между переменной активации, направленной на достижение отсроченных целей, и переменными склонности к риску (-0,61 р=0,00), импульсивности (-0,42 р=0,044), физической агрессии (-0,52 р=0,009), гнева (-0,61 р=0,002), скорости психомоторных процессов (-0,41 р=0,044) и низкой интеллектуальной эргичности (0,51 р=0,010). Активация, направленная на получение удовольствия, также была связана с агрессивностью (-0,51 р=0,010), в том числе с физической агрессией (-0,53 р=0,008).

В группе обследуемых, совершивших неагрессивные правонарушения, активация, направленная на получение удовольствия, связана с коммуникативным компонентом деятельности, в том числе с коммуникативной эргичностью (-0,59 р=0,016), пластичностью (-0,64 р=0,007), скоростью (-0,52 р=0,037), а также с индексом общей активности (-0,52 р=0,037) и общей адаптивности (-0,53 р=0,037).

В группе нормы активация, направленная на получение удовольствия, была связана с эгоцентричностью (-0,54 р=0,006), импульсивностью (-0,52 р=0,009) и коммуникативной пластичностью (-0,41 р=0,044).

В группе лиц, совершивших неагрессивные правонарушения, коммуникативная пластичность связана с ростом активации, направленной на получение награды и удовольствия (соответственно -0,74 р=0,001 и -0,64 р=0,007). В группе нормы коммуникативная пластичность связана со снижением личностной тревожности (-0,45 р=0,028), ростом активации, направленной на достижение удовольствия (-0,41 р=0,044) и интеллектуальной пластичностью (0,54 р=0,007).

В группе лиц, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, интеллектуальная пластичность связана со снижением психомоторной эмоциональности (-0,44 р=0,030), т. е. чувствительности к непосредственным ошибкам в психомоторной деятельности. В группе лиц, совершивших неагрессивные правонарушения (самые низкие показатели среди групп), интеллектуальная пластичность связана с ростом вовлеченности в интеллектуальную (0,78 р=0,000), коммуникативную (0,711 р=0,002) и психомоторную (0,735 р=0,001) деятельность, а также ростом скорости соответствующих психических процессов (0,70 р=0,00; 0,76 р=0,001; 0,84 р=0,00). В группе нормы интеллектуальная пластичность была связана со снижением личностной (-0,68 р=0,00) и ситуативной (-0,64 р=0,001) тревожности, враждебности (-0,47 р=0,020) и коммуникативной эмоциональности (-0,45 р=0,029), а также со склонностью к риску (0,52 р=0,009).

Для выделения переменных, влияющих на тяжесть криминализации, был проведен регрессионный анализ. Результаты показали, что от группы лиц, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, до группы нормы отмечается снижение показателей ситуативной тревожности и психомоторной эмоциональности. Наиболее высокие значения личностной тревожности и раздражительности отмечаются у лиц группы нормы, а наименьшие – у обследуемых, совершивших неагрессивные правонарушения. Показатель чувствительности к негативным воздействиям достигает наибольших значений в группе лиц, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, и наименьших значений – в группе лиц, совершивших неагрессивные правонарушения (табл. 3).

Таблица 3

Коэффициенты регрессии в группах лиц с нормосообразным поведением, а также совершивших агрессивно-насильственные и неагрессивные правонарушения

Примечание: «a» – зависимая переменная: агрессивно-насильственные деяния – 1; неагрессивные деяния – 2; норма – 3.

В дальнейшем, для решения задачи прогнозирования попадания в группу с большей или меньшей тяжестью правонарушений, было проведено исследование прогнозных моделей с использованием метода построения ROC-кривых. Построенные модели показали, что наибольшей прогнозной ценностью для попадания в группу правонарушителей с агрессивно-насильственными деяниями имела переменная ситуативной тревожности.

Для попадания в группу лиц, совершивших неагрессивные правонарушения, наибольшей прогнозной ценностью обладает переменная активации, направленной на достижение удовольствия.

Наибольшую прогнозную ценность для попадания в группу лиц с нормосообразным поведением имеет переменная коммуникативной пластичности (табл. 4).

Таблица 4

Показатели прогностических свойств предикторов криминальной активности в группах лиц, совершивших агрессивно-насильственные и неагрессивные деяния, а также предикторов отсутствия криминальной активности и нормосообразного поведения

Примечание: «a» – в непараметрическом случае; «b» – нулевая гипотеза: истинная площадь = 0.5.

Рис.2. ROC-кривые, отображающие качество построенных предикативных моделей для классификации случаев наличия или отсутствия криминальной активности: а) группа обследуемых, совершивших агрессивно-насильственные деяния; б) группа обследуемых, совершивших неагрессивные деяния; в) группа нормы

Обсуждение

В результате проведенного анализа были выявлены различия индивидуально-типологических особенностей в зависимости от глубины криминализации, которая в настоящем исследовании оценивалась по тяжести совершенного деяния.

Полученные результаты позволяют говорить о градуированной выраженности от группы к группе таких индивидуально-типологических особенностей, как ситуативная и личностная тревожность, чувствительность к негативным ситуациям, психомоторная эмоциональность и раздражительность.

Как показало исследование, диагностическую ценность имеют те индивидуально-типологические особенности, которые выявляют существенное отличие правонарушителей от лиц с нормативным поведением. Наиболее значимым показателем, позволяющим предполагать наличие у человека общей склонности к совершению правонарушений, является дефицитарность коммуникативных процессов, определяющая узость диапазона коммуникативных программ. Такая психодинамическая характеристика лежит в основе ригидности реакций человека в ситуациях неопределенности во время взаимодействия с другими людьми и приводит к трудностям в выработке стратегии успешного коммуникативного поведения и опосредованности действий.

Специфической особенностью лиц, совершивших агрессивно-насильственные деяния, является высокий уровень ситуативной тревожности. Обследуемые, совершившие неагрессивные правонарушения, обладают низкими показателями по шкалам активации, направленной на достижение удовольствия, общей агрессивности, раздражительности, импульсивности и психотизма.

Исследование подтвердило, что дифференциация между лицами, склонными к агрессивно-насильственным и неагрессивным правонарушениям, более эффективна при качественном анализе структурных взаимосвязей индивидуально-типологических особенностей. Лица, совершившие агрессивно-насильственные правонарушения, обнаруживают ригидную связь между нейроактивационными процессами и агрессивностью, но не с раздражительностью или импульсивностью. То есть структура взаимосвязи индивидуально-типологических характеристик свидетельствует о том, что достижение цели у представителей этой группы связана с применением физической силы и низкой опосредованностью поведения интеллектуальными процессами.

Группа лиц, совершивших неагрессивные правонарушения, отличалась наличием специфических связей между мотивацией удовольствия, обусловленной нейрофизиологическими механизмами, и коммуникативным компонентом психической деятельности. В данном исследовании группу обследуемых с неагрессивными правонарушениями составили лица, совершившие кражи, распространяющие и употребляющие наркотики. Поэтому можно предположить, что низкий базовый уровень позитивных эмоций мешает им налаживать удовлетворительные межличностные взаимоотношения. Совершение криминального поступка, т. е. достижение удовольствия (получение какого-либо непосредственного блага в виде предмета или наркотического удовлетворения), способствует повышению нейрофизиологической активации специфических областей мозга, и вследствие этого обследуемые этой группы становятся способны к эффективной коммуникации.

Интеллектуальная пластичность, как один из аспектов психодинамических процессов, обладает высокой диагностической ценностью как ось формирования индивидуальных особенностей, определяющих предрасположенность к той или иной тяжести правонарушения. В группе нормы интеллектуальная пластичность служит основой снижения тревожности, враждебности и коммуникативной эмоциональности, а также роста склонности к риску. В комплексе эти показатели свидетельствуют о том, что интеллектуальная пластичность уменьшает беспокойство о будущем, давая возможность спокойно относиться к ошибкам в коммуникации и выходить за рамки привычных форм поведения. В группе лиц, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, интеллектуальная пластичность позволяет меньше отвлекаться на недостатки своего ручного труда (снижением чувствительности к непосредственным ошибкам в психомоторной деятельности). Интеллектуальная пластичность в группе лиц, совершивших неагрессивные правонарушения (самые низкие показатели среди групп), связана с ростом вовлеченности в интеллектуальную, коммуникативную и психомоторную деятельность, а также с ростом скорости соответствующих психических процессов. Поэтому коррекционные мероприятия, направленные на повышение интеллектуальной пластичности в группах правонарушителей, могут быть эффективны для снижения эмоционального напряжения и повышения компетенций, в том числе и коммуникативной компетентности.

Выводы

Исследование подтвердило высокую значимость психодинамических и нейрофизиологических характеристик в прогнозировании тяжести противоправного поведения.

Исследование показало, что тяжесть правонарушения может рассматриваться двояко. С одной стороны, тяжесть правонарушения является следствием постепенного (количественного) изменения индивидуально-типологических характеристик, например, ситуативной тревожности и психомоторной эмоциональности. С другой стороны, преступления той или иной степени тяжести могут быть следствием специфического качественного изменения индивидуальной сферы человека в ходе онтогенеза. В таком случае диагностика должна включать изучение комплексов индивидуально-типологических особенностей, которые отличны от нормативных.

Были выделены специфические комплексы разноуровневых индивидуально-типологических характеристик, информативных для оценки предрасположенности к совершению правонарушений разной тяжести.

Наиболее значимым показателем, предсказывающим попадание человека в группу лиц с неагрессивным противоправным поведением является активация, направленная на достижение удовольствия. Для группы с агрессивно-насильственными правонарушениями – склонность к ситуативной тревожности.

Особенностью группы лиц, совершивших агрессивно-насильственные правонарушения, является ригидность взаимосвязи процессов активации и физической составляющей агрессии, которая не включает, однако, раздражительность и импульсивность.

1. Айзенк Г., Айзенк М. Исследования человеческой психики. М; ЭКСМО-Пресс, 2001. 480 с.
2. Ананьев Б.Г. Избранные психологические труды / Акад. пед. наук СССР. М.: Педагогика, 1980. 287 с.
3. Антонян Ю.М., Кудрявцев В.Н., Эминов В.Е. Личность преступника. Спб.: Юридически центр Пресс, 2004. 366 с.
4. Богданов Е.Н., Зазыкин В.Г. Психологические аспекты коррупции. – М.: Институт консультирования и системных решений; Высшая школа психологии (институт), 2013. 89 с.
5. Мерлин В.С. Психология индивидуальности: избр. психол. труды // Под ред. Е.А.Климова. М.: Изд-во Ин-та практ. психологии, 1996. 446 с.
6. Мельникова Д.В., Дебольский М.Г. Пенитенциарный стресс и особенности его проявления у осужденных, подозреваемых, обвиняемых [Электронный ресурс] // Психология и право, 2015. № 2. С. 105-116.
7. Мещерякова Э.И., Молчанова Е.П. Экзистенциальные аспекты работы психолога с лидерами осужденных как фактор формирования толерантности пенитенциарного социума // Менталитет и коммуникативная среда в транзитивном обществе / Под ред. В.И. Кабрина, О.И. Муравьевой. Томск: ТГУ, 2004. С. 254–275.
8. Писарев О.М. Особенности криминальных установок в условиях пенитенциарного стресса // Сибирский психологический журнал. 2009. № 31. С.36–40.
9. Сочивко О.И., Еремина Е.К. Возможности коррекции психологических особенностей осужденных с личностными расстройствами, имеющих различные типы реагирования на условия лишения свободы (на примере ГУФСИН России по Краснодарскому краю и УФСИН России по Московской области) // Прикладная юридическая психология. 2016. № 2 (35). С.53–61.
10. Хачатурян С.Д., Абдурасулова М.Н. Зависимость характера преступления от типа травматизации преступника (на примере несовершеннолетних осужденных за насильственные преступления) [Электронный ресурс] // Психология и право. 2017(7). С. 57-70
11. Boduszek D., Shevlin M., Adamson G., Hyland Ph. Eysenck’s Personality Model and Criminal Thinking Style within a Violent and Nonviolent Offender Sample: Application of Propensity Score Analysis // Deviant Behavior. 2013. №34. P. 483–493.
12. Shaw J., Porter S. Forever a Psychopath? Psychopathy and the Criminal Career Trajectory // Psychopathy and Law: A Practitioner’s Guide. 2012. P.201–220.