Половые и гендерные различия в представлениях о психологической безопасности^*

Введение

Проблема безопасности и ее психологические аспекты изучаются современной наукой очень интенсивно. Интерес к ней определяется объективными причинами, в том числе расширением диапазона стрессоров, влияющих на человека, а также повышением силы и частоты их воздействия.

Потребность в безопасности является базовой потребностью человека, удовлетворение которой требует постоянного усилия со стороны личности, причем, как при воздействии стрессоров разной интенсивности, так и без их ощутимого влияния на субъекта. Несмотря на универсальность переживаний, связанных с нарушением безопасности, нельзя игнорировать разнообразие представлений о безопасности и, соответственно, вариативность реакций на опасность. Эта вариативность обусловлена целой совокупностью факторов, и, прежде всего, определяется возрастными и половыми особенностями человека.

В представлениях о том или ином явлении отражается субъективное восприятие этого явления, по которому можно понять отношение к нему, спектр переживаний, связанных с ним, а также действия, которые будут предприняты в реальной жизненной ситуации, проявляющей себя в конкретных феноменах. Все это верно и при исследовании представлений о безопасности, в которых концентрируется опыт субъекта в достижении и сохранении личной безопасности.

Довольно часто человек чувствует себя в безопасности тогда, когда ничто не угрожает его здоровью и удовлетворяется потребность в самосохранении. А. Маслоу соотносил потребность в безопасности со стремлением человека к стабильности и с избеганием или преодолением угроз. Он писал: «Потребность в безопасности редко выступает как активная сила, она доминирует только в ситуациях критических, экстремальных, побуждая организм мобилизовать все силы для борьбы с угрозой» [2, с. 85]. К критическим ситуациям он относил войны, болезни, стихийные бедствия, социальные кризисы и др. Так или иначе нарушение безопасности рассматривалось им как угроза жизни и, соответственно, как угроза самосохранению.

Потребности в самосохранении и в безопасности очень близки друг другу вследствие того, что их наличие переживается человеком как стремление к сохранению жизни и здоровья и требует от него совершения конкретных действий (поддержания состояния стабильности или обращения в бегство, поиска помощи, включения в борьбу и др.), которые позволили бы ему справиться со страхом смерти и достигнуть состояния равновесия и покоя. Однако, несмотря на близость ощущений, связанных с этими потребностями, они не являются идентичными друг другу. Используя модель иерархии потребностей, предложенную А. Маслоу, можно отнести потребность в самосохранении к первому уровню иерархии (уровню физиологических потребностей), а потребность в безопасности — ко второму. Иными словами, потребность в безопасности, как это было показано нами в предыдущих работах [3; 4; 6], ассоциируется с различными угрозами; и лишь одной из них является угроза жизни. Потребность в безопасности включает в себя потребность в самосохранении, но не ограничивается ею. Можно предположить, что в зависимости от социально­демографических, социально-психологических и личностных особенностей потребность в самосохранении будет по-разному оцениваться субъектами как одно из проявлений потребности в безопасности.

Программа эмпирического
исследования

В настоящей статье предмет исследования был ограничен выбором социально-демографических характеристик, а именно половых и гендерных особенностей респондентов.

Цель исследования состояла в выявлении половых и гендерных различий в представлениях о психологической безопасности респондентов разного пола.

Гипотеза исследования: психологическая безопасность чаще всего ассоциируется с потребностью в самосохранении и со здоровьем, которые имеют свои особенности у мужчин и женщин с разной гендерной идентичностью.

Выборка: 45 женщин и 49 мужчин разных профессий в возрасте от 35 до 45 лет[2].

Методики:

1.    Для оценки представлений о психологической безопасности применялась Анкета психологической безопасности , разработанная в лаборатории психологии посттравматического стресса Института психологии РАН, которая представляет собой список из 60 дескрипторов, наиболее часто ассоциирующихся с психологической безопасностью [7]. Всем респондентам необходимо было оценить степень близости того или иного дескриптора к своему представлению о безопасности (по шкале от +2 — абсолютно соответствует до -2 — совершенно не соответствует).

2.   Методика «МиФ» (Маскулин­ность и Фемининность). Предлагаемая модификация методики базируется на перечне маскулинных и фемининных качеств, предложенных Т.Л. Бессоновой, которая основывалась на концепции ан­дрогинии С. Бем [5]. Респонденту предлагалось завершить предложения («На самом деле я...», «Мужчины считают, что я...», «Женщины считают, что я.» и др.), используя один и тот же список слов и четыре варианта ответов: «всегда», «обычно», «иногда», «никогда». Рассчитывались средние показатели маскулин­ности и фемининности и определялся тип гендерной идентичности: маскулин­ность и фемининность выше 17 баллов — андрогинный тип, маскулинность выше, а фемининность ниже 17 баллов — мас­кулинный тип, фемининность выше, а маскулинность ниже 17 баллов — феми­нинный тип, маскулинность и феминин­ность ниже 17 баллов — недифференци­рованный тип.

Для обработки результатов был использован статистический пакет Statis- tica 8.0: U-критерий Манна—Уитни, факторный анализ (method Principal components, Varimax raw).

Результаты эмпирического
исследования и их обсуждение

Оценка предпочтений в выборе слов- дескрипторов в сравниваемых группах осуществлялась путем подсчета суммы баллов по ответам +1 и +2 по каждому из 60 дескрипторов Анкеты психологической безопасности у всех респондентов группы с последующим расчетом верхних квартилей. Если суммы баллов по определенному дескриптору превышали значения верхнего квартиля, то их рассматривали как наиболее предпочитаемые ассоциации. Результаты представлены в табл. 1, в которой указаны дескрипторы с наибольшими суммами баллов.

Таблица 1

Предпочтения (ранги) в выборе дескрипторов мужчинами и женщинами

Первые пять рангов из категории наиболее частотных ассоциаций на слово «безопасность» у мужчин занимают «контроль ситуации», «уверенность в себе», «самосохранение», «жизненный опыт, опытность», «здоровье». При этом по сравнению с женщинами в категорию наиболее предпочитаемых ассоциаций у мужчин не вошли «отсутствие угроз», «доверие», «отсутствие тревоги, страха», «любовь», «свобода», «мир в стране».

У женщин на первом месте оказались «здоровье», «контроль ситуации», «самосохранение», «дом, жилье», «защита защищенность». В категорию наиболее предпочитаемых ассоциаций у женщин не вошли «жизненный опыт, опытность», «физическая подготовка, сила», «компетентность, ум», «обдумывание, прогнозирование», «владение информацией».  

Примечание. Цифры указывают на большее (1 ранг) или меньшее (15 или 16 ранг) предпочтение дескриптора в группе значимых ассоциаций; знак «-» означает, что сумма баллов, набранная по данному дескриптору, не превышает значения верхнего квартиля, и этот дескриптор не входит в группу самых предпочитаемых ассоциаций.

Сопоставление представлений о психологической безопасности у мужчин и женщин позволяет определить, что для мужчин она тесно связана с внутренним опытом и уверенностью в себе, с развитием физических и интеллектуальных ресурсов, т.е., по-существу, со своими умениями и возможностями. В представлениях женщин находиться в безопасности значит иметь здоровье, свой дом и быть защищенной, используя внешние средства. В «мужской» безопасности можно выделить рациональную составляющую (обдумывание, компетентность, ум), а в женской — эмоциональную (любовь, доверие, отсутствие страха).

Для получения статистически значимых различий между мужской и женской выборками был применен критерий Манна—Уитни (табл. 2). Сравнивались дескрипторы, баллы по которым оказались выше нижнего квартиля.

Таблица 2

Статистически значимые различия между мужской и женской выборками при
сравнении баллов, набранных по дескрипторам психологической безопасности

В целом полученные результаты нашли свое подтверждение при расчете статистически значимых различий. У мужчин выше показатели по переменным «жизненный опыт, опытность», «осторожность, отказ от риска». У женщин наблюдаются высокие показатели по переменным, связанным с эмоционально­чувственной сферой: радость, любовь, счастье, доверие, чувство комфорта. Для женщин, как было показано выше, важна своя территория — дом; не менее важной оказалась поддержка мамы.

Несмотря на выявленные половые различия, у большинства респондентов безопасность ассоциируется с потребностью в самосохранении и со здоровьем, что подтверждает справедливость выдвинутой нами гипотезы. Для понимания специфики этой связи у мужчин и женщин и уменьшения размерности данных (количества переменных) был использован факторный анализ — метод главных компонент (Principal Component analysis, PCA) и варимакс-вращение (Varimax Rotation). У мужчин факторизация была проведена по девяти переменным, набравшим наибольшее количество баллов (см. табл. 1).

В результате выделено три фактора, определяющих представления о психологической безопасности у мужчин.

1-й фактор — владение информацией — «владение информацией» (0.82), «надежность» (0.80), «контроль ситуации» (0.74), «уверенность в себе» (0.6); собственный вес равен 2.05, процент объясняемой дисперсии — 31.7 %.

2-й фактор — самосохранение — «самосохранение» (0.77), «жизненный опыт, опытность» (0.65), «здоровье» (0.50); собственный вес равен — 1.4, процент объясняемой дисперсии — 17.4 %.

3-й фактор — уверенность в окружении — «уверенность в окружении» (-0.77), «надежные друзья» (-0.54); собственный вес равен — 1.3, процент объясняемой дисперсии — 13.7 %.

Интересно отметить, что для мужчин безопасность связана с владением информацией и с контролем ситуации, т.е. с активной жизненной позицией.

Самосохранение, являясь вторым фактором, сопряжено с жизненным опытом и со здоровьем. Подтверждением того, что безопасность для мужчин определяется их собственной активностью (информированностью, опытом, умом и др.), является тот факт, что внешняя среда (окружение и друзья) рассматриваются как переменные, которые могут снижать собственную безопасность, так как веса переменных, которые входят в третий фактор, имеют отрицательное значение.

В женской выборке факторный анализ проводили по восьми переменным, набравшим наибольшие баллы. Было выделено три фактора, определяющих представления о психологической безопасности у женщин.

1-й фактор — здоровье — «здоровье» (0.86), «защита, защищенность» (0.68), «отсутствие угроз» (0.67); собственный вес равен 2.2, процент объясняемой дисперсии — 27.7 %.

2-й фактор — самосохранение — «самосохранение» (0.87), «надежные друзья» (0.67), «контроль ситуации» (0.59); собственный вес равен — 1.6, процент объясняемой дисперсии — 19.5 %.

3-й фактор — дом, жилье — «дом, жилье» (0.75), «уверенность в себе» (0.7), «контроль ситуации» (-0.57); собственный вес равен — 1.4, процент объясняемой дисперсии — 17.4 %.

У женщин «здоровье» и «самосохранение» попали в разные факторы. Здоровье сопряжено с отсутствием угроз и защищенностью, и является первым фактором, а самосохранение (второй фактор) — с надежными друзьями и контролем ситуации. Третий фактор психологической безопасности — наличие своего дома, жилья.

Полученные данные подтверждают справедливость выдвинутой гипотезы и свидетельствуют о том, что для мужчин безопасность ассоциируется с активными физическими и ментальными действиями; самосохранение и здоровье тесно связаны между собой и сопряжены с жизненным оптом; достижение безопасности не соотносится с поддержкой окружения, которое в представлениях мужчин в большей степени препятствует этому процессу. Для женщин быть в безопасности означает быть здоровой. В отличие от мужчин для женщин важны не столько свои собственные возможности, сколько возможности окружения (надежные друзья, жилье).

Известно, однако, что половые различия не всегда соответствуют гендерным предпочтениям, особенно в таких социальных условиях, в которых традиционные роли претерпевают изменения и начинают взаимно пересекаться, в чем-то дублировать друг друга. Для проверки второй части гипотезы о различиях в представлении о безопасности у субъектов с разной гендерной идентичностью был использован опросник «МиФ». По результатам тестирования выборка была разделена на 4 группы: 1) андрогинные (набравшие баллы выше 17 по шкалам маскулинности и фемининности) — 30 человек, 13 женщин и 17 мужчин; 2) фемининные (набравшие баллы выше 17 только по шкале фемининности) — 23 человека, 17 женщин и 6 мужчин; 3) маскулинные (набравшие баллы выше 17 только по шкале маскулиннос­ти) — 16 человек, 4 женщины и 12 мужчин; 4) недифференцированные (набравшие ниже 17 баллов по обеим шкалам) — 25 человек, 11 женщин и 14 мужчин.

Были проведены три необходимых для проверки справедливости гипотезы сравнения: маскулинных мужчин и фе­мининных женщин, андрогинных мужчин и женщин и недифференцирован­ных мужчин и женщин. Различия по переменным (дескрипторам Анкеты психологической безопасности), по которым были получены невысокие баллы (в пределах нижнего квартиля) в анализе не учитывались.

Получены незначительные статистические различия, которые, однако, совпадают с выявленными половыми различиями (см. табл. 2), и показывают, что безопасность фемининной женщины связана с наличием дома, чувства доверия к окружающим и ощущением комфорта. Для маскулинного мужчины эти факторы менее значимы, возможно, в силу того, что в паре с женщиной мужчина берет на себя другие функции по обеспечению безопасности, и тогда эта пара становится комплементарной (см. табл. 3).

Таблица 3

Сравнение маскулинных мужчин и фемининных женщин по представлениям
о психологической безопасности

Предполагалось, что сравнение андро­гинных и недифференцированных мужчин и женщин не выявит различий между ними по представлению о психологической безопасности. Тем не менее, оказалось, что это не так, и сугубо женские и мужские черты проявились даже при наличии гендерного сходства. Интересно отметить, что андрогинные женщины не продемонстрировали типичные женские представления о безопасности, а андро­гинные мужчины — как мужские (жизненный опыт, опытность), так и женские (отсутствие тревоги, страха; спокойствие умиротворенность) характеристики (табл. 4). Однако в целом, отмечена тенденция сближения половых и гендерных стереотипов в представлениях о психологической безопасности андрогинными мужчинами и женщинами.

Таблица 4

Сравнение андрогинных мужчин и женщин по представлениям
о психологической безопасности

Такая же картина наблюдается при сравнении мужчин и женщин, идентичность которых не дифференцирована по признакам маскулинности и феминин­ности. Между ними получены различия по переменным «доверие» (U=36.5, р=0.04), «безмятежность, легкость» (U=28.5, р=0.008) и «осторожность, отказ от риска» (U=29, р=0.01). По первым двум высокие значения получены у женщин, по последней — у мужчин.

Результаты исследования представлений о безопасности у мужчин и женщин с разной гендерной идентичностью не противоречат сложившимся в психологии стереотипам «мужского» и «женского» за исключением некоторых особенностей. Это, прежде всего, соотношение потребности в безопасности и потребности в самосохранении у мужчин и женщин и различия между полами в оценке влияния социального окружения на психологическую безопасность.

По нашим данным, и у мужчин, и у женщин потребность в самосохранении тесно связана с потребностью в безопасности. Специфика самосохранения была выявлена при проведении факторного анализа. Он показал, что самосохранение не идентично безопасности и делает в нее вклад совместно с другими потребностями. Главным в обеспечении безопасности для мужчин является информированность и контроль — активные регулятивные функции, функции овладения обстоятельствами, ситуацией. Самосохранение, занимая второе место в представлениях о безопасности у мужчин, соотносится с жизненным опытом и, по-существу, также основывается на функции овладения и регуляции.

У женщин представления о безопасности, в первую очередь, соотносятся со здоровьем и защищенностью, т.е. с тем, что женщине дала природа, и предлагают обстоятельства жизни, которые она использует в целях своей безопасности. В отличие от мужчин женщине нужны дополнительные, внешние ресурсы для обеспечения защищенности и безопасности. Самосохранение здесь также занимает второе место, но в отличие от представления мужчин о безопасности тесно связано с надежностью ближайшего окружения. Это и не удивительно, ведь во многих исследованиях показано, что женщины стремятся к поддержанию коммуникативных связей, а мужчины — к развитию своего Я. Интересно другое, что свою безопасность мужчины не только не соотносят с надежностью окружения и уверенностью в нем, но и отвергают эту возможность, рассматривая ее как помеху. Следует допустить, что в разных выборках мужчин выявленная особенность может проявлять себя по-разному и выражаться в больших или меньших сомнениях в надежности окружения. Тем не менее, нужно признать, что в отличие от женщин мужчины более автономны в достижении своей безопасности и больше доверяют своей информированности и осведомленности. Это, однако, не исключает того, что соединение мужского и женского вариантов в достижении и сохранении безопасности, например, для построения семейной жизни, способно усилить как личную безопасность, так и безопасность супружеской пары. Конечно, возможно и обратное, т.е. ослабление личной, супружеской безопасности вследствие негативного влияния на семейную систему кого- либо из ее членов, но в этом случае данных о половой и гендерной идентичности, по-видимому, будет недостаточно и возникнет необходимость в изучении личностных особенностей конкретного субъекта, а также в исследовании столь же конкретной семьи и ее истории.

Заключение

Подводя итоги проведенного исследования, отметим, что специфика представлений о психологической безопасности определяется половыми различиями между людьми. Оказалось, что влияние гендера не столь существенно, как влияние пола, и во многом совпадает с результатами, полученными при оценке различий между мужчинами и женщинами. Мужские (маскулинные) предпочтения в представлениях о психологической безопасности основаны на активных стратегиях поведения, женские (фе­мининные) — на пассивных. Это объясняется закрепившейся в филогенезе половой дифференциацией и связанной с ней спецификой мужского и женского поведения. Предложенное объяснение можно использовать и для обоснования предпочтений самостоятельных действий мужчинами и совместных коммуникативных стратегий женщинами в достижении безопасности.

Важно также подчеркнуть, что в тех случаях, когда маскулинные и феминин­ные признаки уравниваются, т.е. в случае андрогинной идентичности, тенденция сближения половых и гендерных стереотипов в представлениях о психологической безопасности андрогинными мужчинами и женщинами сохраняется. При этом выявлен интересный феномен: представления андрогинных женщин о безопасности не включают типично женские ассоциации, а андрогинные мужчины включают как мужские (жизненный опыт, опытность), так и женские (отсутствие тревоги, страха; спокойствие умиротворенность) характеристики. Этот феномен, скорее всего, имеет социальную природу и появляется вследствие выраженной маскулинизации женщин и андрогинизации мужчин, подкрепляемых обществом и влияющих не только на представления о психологической безопасности, но и на разные сферы жизнедеятельности. Усиление этой тенденции может привести к нарушению баланса между «мужским» и «женским» в социуме и повлиять на процесс усвоения половой роли мальчиками и девочками.