Базовые убеждения и культурные установки как предикторы эмоционального и психологического благополучия горожан и сельчан ^*

Сравнительные исследования пре­дикторов субъективного благополучия личности активно ведутся в последнее десятилетие. Основанием для сравнений, как правило, являются национальные или цивилизационные признаки [2; 15; 18; 24], либо этнические [1; 5; 6; 11; 15] различия, за которыми закрепляются определенные культурные характеристики. Сегодня сложилось несколько теоретических подходов, на основе которых они реализуются (гедонистический, эвдемонистический, комплексный, субъектно-бытийный и т. д.), а также осуществляются попытки теоретически обобщить проведенные исследования, благодаря чему постепенно складывается интегральная теория субъективного благополучия.

Анализ психологических механизмов формирования субъективного благополучия, удовлетворенности жизнью у представителей разных социально-территориальных общностей (большой и малый город, село) является важной задачей современной социальной психологии. В рамках данной проблемы предполагается как изучение различий структур субъективного благополучия, так и анализ множественных социокультурных и личностных детерминант благополучия/неблагополучия, а также влияния последних на планируемое (и в некоторых случаях реализуемое) социальное поведение личности.

Научные основания, актуализирую­щие данные исследования связаны с недостаточностью знания о качественных различиях субъективного благополучия или неблагополучия жителей города и деревни (а также мигрантов из деревни в город) и социокультурных и личностных предикторах этих явлений. Отметим, что подавляющее большинство исследований субъективного благополучия выполнены на эмпирическом материале без социально-территориальной дифференциации участников. Вероятно считается, что это единая социокультурная общность.

Результаты множества исследований субъективного благополучия, удовлетворенности жизнью, счастья позволили накопить определенный эмпирический материал о факторах и предикторах этих явлений. Однако за редким исключением они не затрагивают вопросов о качественных различиях субъективного благополучия личности в зависимости от принадлежности к социально-территориальным общностям. По сути, отсутствуют исследования субъективного благополучия и его факторов у жителей больших и малых поселений, определяемых как социальные общности, обладающие культурными характеристиками.

Однако в ряде исследований российских психологов анализируюся параметры субъективного благополучия в соотнесении с социально-территориальными характеристиками. В частности, раскрываются показатели удовлетворенностьи жизнью жителей мегаполиса и малых городов [4], жителей экологически неблагополучных регионов [14] культурные и региональные особенности источников счастья [7] и др. Определенные шаги в решении данной проблемы предприняты в социологии [9; 10; 20]. Однако здесь речь идет в большей степени о соотношении удовлетворенности жизнью и социально-экономических параметров.

Сравнительные исследования субъективного благополучия личности горожан и сельчан проведены китайскими психологами. Прежде всего в них затрагиваются вопросы влияния социальных изменений, характера социальной поддержки на субъективное благополучие горожан и сельчан [22], изменения субъективного благополучия в связи с миграцией сельчан в город [19], эффекта влияния социального неравенства сельчан и горожан на благополучие [17]; показано также, что при отсутствии значимых различий уровня благополучия жителей города и села в большей степени оказывают влияние на благополучие отсутствие образования, занятости и степень социального обеспечения [21] и др. Корейские психологи установили, что семейные и социальные отношения сильнее влияют на субъективное благополучие в сельской местности, чем в городской [20]. Американские психологи [16] на основе соотнесения данных Gallup World Poll установили прямую зависимость удовлетворенности жизнью горожан и сельчан от объективных показателей социального развития стран. Выяснилось, что в менее развитых странах уровень субъективного благополучия сельчан существенно ниже, однако в более развитых странах он может выравниваться и даже становиться значимо выше.

Между тем город и село различаются не только уровнем дохода жителей или доступностью услуг, но прежде всего характеристиками социальных связей людей и определенными культурными характеристиками. Территориальное сообщество выступает транслятором соответствующих норм и установок, что обусловливает качественное своеобразие переживания субъективного благополучия в разных условиях. Поэтому анализ социокультурно обусловленных особенностей переживания субъективного благополучия (общей удовлетворенности жизнью, психологического и эмоционального благополучия) является весьма значимым для выяснения универсальных и специфичных его факторов и оснований. В условиях социального расслоения общества эта проблема приобретает не только научное, но и социальное значение. Ее решение позволит реализовать практические задачи, связанные с выравниванием условий самореализации личности в разных территориальных образованиях, а также будет способствовать укреплению позитивного социального настроения и, как следствие, социальной стабильности и согласию в обществе.

Цель данного исследования заключается в сравнительном анализе культурных и личностных предикторов психологического и эмоционального благополучия жителей города и села.

Программа эмпирического
исследования

Эмпирическое исследование предполагало сравнительный анализ обобщенных показателей эмоционального и психологического благополучия и их предикторов у горожан и сельчан. В качестве независимых переменных в процессе регрессионного анализа последовательно были введены социально-демографические показатели, показатели культурного контекста и базовых убеждений личности. В исследовании приняли участие 205 жителей Саратова и Саратовской области (107 жителей города и 93 жителя села, в возрасте 20—52 года; М=28,2; СД=11,8; 40% мужчин). Выборки составлены пропорционально в соответствии с социально-демографической структурой Саратова и Саратовской области.

Методика. В ходе исследования применялись различные шкалы.

Шкала субъективного благополучия (ESB), рассчитанная на измерение эмоционального компонента психологического благополучия (Perrudet-Badoux, Mendel­sohn, Chiche) в адаптации Г.Н. Соколовой.

Шкала психологического благополучия (PSB) К. Рифф в адаптации Л.В. Жуковской и Е.Г. Трошихиной (полный вариант).

Для определения доминирующих культурных измерений использовалась Шкала воспринимаемого культурного контекста (горизонтальный коллективизм (8НС)/горизонтальный индивидуализм (SHI) и вертикальный коллективизм (SVC)/вертикальный индивидуализм (SVI) В.И. Чиркова.

Для выявления степени выраженности убеждений применили Шкалу базовых убеждений (SFB) R. Janoff-Bulman в адаптации О. Кравцовой. В соответствии с методикой выделены следующие измерения убеждений: BW — благосклонность мира; BP — доброта людей; J — справедливость мира; С — контролируемость мира; R — случайность событий; SW — ценность собственного Я; SC — степень самоконтроля; L — степень удачи.

Методы обработки данных. Для обработки первичных данных как нельзя лучше подошла статистическая программа Statistical Package for the Social Sciences (SPSS 20.0). Для определения внутренней согласованности психологических шкал вычислялся коэффициент а Кронбаха. В ходе исследования были использованы параметрический метод сравнения выборок (t-критерий Стью­дента), а также корреляционный и регрессионный анализы.

Результаты и их обсуждение

Данные, представленные в табл. 1, показывают, что обобщенные абсолютные значения параметров эмоционального и психологического благополучия в двух выборках достаточно близки (показатели t-критерия Стьюдента свидетельствуют о сходстве средних величин). Однако анализ компонентов позволяет выделить два параметра психологического благополучия, более высокий уровень которых отмечается у горожан — личностный рост и автономность (на уровне p<0,06). Отметим, что при близости средних показателей существуют значимые различия вертикального коллективизма (t=3,2; p<0,001) и горизонтального индивидуализма (t=2,26; p<0,05) у сельчан и горожан. Более высокие показатели вертикального коллективизма и горизонтального индивидуализма y сельчан свидетельствуют об их восприятии культуры одновременно и как более иерархической, и как более равноправной. Различия между этими параметрами у сельчан кажутся противоречивыми, поскольку отражают разные (противоположные) феномены. Это может свидетельствовать о более длительном процессе социальных изменений в условиях села, подтверждением чему служит и положительная корреляционная связь между вертикальным коллективизмом и возрастом (r=0,196 p<0,01) в сельской выборке, а также о сопряженности возраста и восприятия отношений как иерархических. Вместе с тем полученные данные согласуются с теоретическими воззрениями Г. Триандиса [7; 22], который считает, что к горизонтальному и вертикальному индивидуализму и коллективизму следует относиться как к «инструментам», которые индивид может применять в различных комбинациях в зависимости от ситуации. То есть индивид, скорее всего, будет использовать все эти инструменты, но в конкретных ситуациях может вести себя как горизонтальный или вертикальный идиоцентрик или аллоцентрик. Тем не менее, в городских и сельских условиях могут доминировать разные культурные модели в соответствии с характером социальных отношений и жизнедеятельности.

Таблица 1

Описательные статистики и корреляции

Данные, представленные в табл. 2, позволяют сделать вывод, что горизонтальные и вертикальные стратегии (индивидуализма и коллективизма) горожан внутренне не противоречивы при более высоком значении горизонтальных стратегий (ГК-ВК: t=2,24, p<0,01; ГИ-ВИ: t=3,78 p<0,001). Это свидетельствует о более явном принятии горожанами идеи принципиального равенства людей, что согласуется с исследованиями ряда авторов [7] о превалировании горизонтальных характеристик в средних слоях общественной пирамиды. Различий средних показателей убеждений не выявлено.

 Таблица 2

Предикторы психологического благополучия

Данные корреляционного анализа между показателями психологического благополучия и другими параметрами достаточно высоки, что позволяет прогнозировать перспективность регрессионного анализа с включением психологического благополучия в качестве зависимой переменной. Перспективы регрессионного анализа с включением эмоционального благополучия в качестве зависимой переменной сомнительны из-за слабой связи с изучаемыми параметрами.

Обратимся к данным регрессионного анализа (табл. 2), выполненного методом принудительного включения. Данный методы был выбран специально для выяснения общего вклада отдельной функции в вариации переменной психологического благополучия.

Из результатов регрессионного анализа следует, что 14% дисперсии психологического благополучия объясняются социально-демографическими показателями и горожан, и сельчан. Однако если у горожан основными предикторами являются доход и возраст, то у сельчан — только доход. Эти данные согласуются с результатами исследований Л.В. Жу­ковской и Е.Г. Трошихиной, в которых указывается, что по ряду параметров благополучия у испытуемых до 40 лет выявлены более высокие показатели, чем у испытуемых старше 40 лет [3], что в нашем случае проявилось только у горожан. Фактор дохода в обоих случаях говорит об общей тенденции и согласуется с результатами исследования В.А. Хащенко, в котором показано достаточно сильное влияние дохода на общую удовлетворенность жизнью и самореализацией в странах с трансформационной экономикой [12]. В наших исследованиях данный эффект был также обнаружен ранее при изучении этнических групп [14].

Весьма интересная картина сложилась в результате регрессионного анализа при включении параметров культурного контекста. 19% вариаций психологического благополучия объясняются показателями культурного контекста: положительно — в случае горизонтальных индивидуализма и коллективизма, и отрицательно — в случае вертикального индивидуализма. Таким образом, психологическое благополучие сельчан обеспечивается убежденностью в равных правах, а признание иерархических и статусных отношений подрывают его. Совершенно противоположная картина наблюдается в случае предикции субъективного благополучия горожан. Здесь основным предиктором выступает вертикальный индивидуализм, хотя вклад культурного контекста не велик (9%). Очевидно, условия городской среды таковы, что способность считаться с тем, что люди вокруг автономны и не равны, является значимым фактором психологического благополучия горожан. Результаты исследования отчасти согласуются с результатами исследования Н.М. Лебедевой и Е.В. Осиповой, в котором было показано, что горизонтальный коллективизм и индивидуализм, а также вертикальный индивидуализм связаны с психологическим благополучием (в выборке русских) [6]. Однако в нашем случае выявлено принципиальное различие относительно предикции психологического благополучия, заключающееся в положительном эффекте влияния вертикального индивидуализма в городских условиях и отрицательного — в сельских.

Обратимся к данным, полученным в результате регрессионного анализа с введением характеристик убеждений. Следует отметить весьма высокие показатели R2 в обеих выборках, что свидетельствует о достаточно высокой обусловленности вариаций благополучия убеждениями.

Принципиальным различием является то, что в городе значимую роль для психологического благополучия личности играют убеждения в благосклонности мира и оценка удачного стечения обстоятельств. Вместе с тем вера в доброту людей снижает благополучие. Психологическое благополучие сельчан в большей степени детерминировано ценностью собственного Я и как тенденцией — убеждением в доброте людей и контролируемости мира. Кажущееся сходство выражается в том, что в обоих случаях убеждение в ценности собственного Я занимает первую позицию в уравнении регрессии, однако в случае с сельчанами — это ведущая и самая главная детерминанта.

В результате реализации метода шагового отбора нам удалось уточнить пре­дикцию психологического благополучия убеждениями. Так, в сельской выборке выделены три предиктора: ценность собственного Я (в=0,542; t=6,15; p<0,001)), доброта людей (в=0,293; t=3,39; p<0,001) и контролируемость мира (в=0,199; t=2,29; p<0,25) (R2=0,51 F=22,9 p<0,001). В городской выборке — немногим отличается от процедуры принудительного включения ценность собственного Я (в=0,296; t=3,81; p<0,001), степень удачи (e=0,259;t=3,43;p<0,001), благосклонность мира (в=0,290; t=3,23; p<0,01) и доброта людей (0= -0,217; t=2,52; p<0,01) [R2=0,31; F=14,97; p<0,001]. Данная процедура позволила представить переменные более контрастно и рассмотреть явное отличие, заключающееся в противоположном вкладе убеждения в доброте людей — положительном в случае сельчан и отрицательном в случае горожан.

Общий вклад отдельной функции в вариации эмоционального благополучия определяется лишь в условиях проживания в городе. Поэтому ограничимся использованием метода шагового отбора для выяснения того, какие убеждения и в какой степени оказывают влияние на вариации эмоционального благополучия. Шаговый отбор позволил установить, что в сельской выборке наиболее важным убеждением для переживания эмоционального благополучия является убеждение в доброте людей (0=0,301, t=2,61; p<0,01 (R2=0,09; F=6,80; p<0,01), в городской выборке — степень удачи (в=0,317, t=3,99; p<0,001) и ценность собственного Я (в=0,253 t=3,18; p<0,001) (R2=0,20; F=17,66; p<0,001). Как показывают эти данные, вариации эмоционального благополучия в меньшей степени, чем психологическое благополучие, обусловлены базовыми убеждениями.

Между тем, из полученных результатов следует, что наиболее важными детерминантами эмоционального благополучия сельчан и горожан являются убеждения, которые максимально соответствуют представлениям о коллективистских и индивидуалистических установках. Однако культурные измерения не оказывают особого влияния на эту переменную (по выборке горожан всего 3% вариаций детерминированы культурной установкой «горизонтальный индивидуализм»), из чего можно сделать вывод о слабой детерминации данными культурными характеристиками переживания эмоционального благополучия.

Можно сделать несколько выводов из результатов, полученных в нашем исследовании.

При отсутствии явных различий уровневых показателей общего психологического благополучия имеются различия его характеристик: более выраженный личностный рост и автономность (на уровне тенденции) горожан в сравнении с сельчанами.

Доход и возраст в условиях города и доход в условиях села вносят значимый вклад в переживание психологического благополучия личности.

Культурные характеристики обусловливают принципиальное различие в детерминации психологического благополучия в условиях городской и сельской жизни. В городе и селе востребованы разные стратегии адаптации — основанные на горизонтальных индивидуализме и коллективизме у сельчан и вертикальном индивидуализме — у горожан.

Весомый вклад в переживание психологического благополучия вносят убеждения. Наиболее сильным предиктором в обоих случаях выступает убежденность в ценности собственного Я. Отличительной особенностью является противоположная в разных условиях предикция убеждения в доброте людей: отрицательная у горожан и положительная у сельчан, что, очевидно, связано с адекватным (реализуемым) ожиданием помощи и поддержки со стороны других (в условиях общины) у деревенских жителей и неадекватным (нереализуемым) — в случае с горожанами.

Эмоциональное благополучие в меньшей степени обусловлено культурными характеристиками и не очень чувствительно к выраженности тех или иных убеждений. Наиболее важным преди­ктором эмоционального благополучия сельчан является убеждение в доброте людей, у горожан — степень удачи и ценность собственного Я.

Таким образом, убеждения и культурный контекст в большей степени объясняют вариации психологического благополучия жителей села, чем города. Включенность в социально-территориальную общность также предопределяет различия в предикции эмоционального и психологического благополучия. Вместе с тем остаются невыясненными вопросы о ценностных источниках субъективного благополучия сельчан и горожан, а также требуется конкретизация содержания социально- или индивидуально-ориентированного благополучия личности.

Финансирование

Исследование выполнено при поддержке Российского гуманитарного научного фонда, проект №14-06- 00250а «Структура и предикторы субъективного благополучия личности: этнопсихологический анализ».