Перейти к основному содержанию

Социальная психология и общество
2024. Том 15. № 2. С. 65–81
doi:10.17759/sps.2024150205
ISSN: 2221-1527 / 2311-7052 (online)

Вовлеченность в киберсоциализацию молодежи и ее социально-демографические характеристики как предикторы невоплощенности в интернете

58

Кочетков Н.В., Кудряшов Д.П.

PDF (RUS)
GS
Информация
в Google Scholar

Аннотация

Цель. Рассмотреть вовлеченность в киберсоциализацию как предиктор невоплощенности в интернете молодежи.
Контекст и актуальность. Невоплощенность – феномен, который появляется в результате использования интернета и негативно влияет на развитие личности. С другой стороны, использование интернета может давать ресурс для социализации в реальном мире.
Дизайн исследования. После проведения психодиагностического этапа исследования было осуществлено сравнение теоретически выделяемых составляющих невоплощенности в интернете и вовлеченности в киберсоциализацию по контролируемым параметрам – полу, уровню образования, форме трудовой занятости, семейному положению, а также построена регрессионная модель невоплощенности.
Участники. Выборку составили 106 респондентов (26,4% мужчин, 73,6% женщин) в возрасте от 18 до 25 лет (M = 22,14; SD = 1,6).
Методы (инструменты). Опросник вовлеченности в киберсоциализацию, методика «Невоплощенность в интернете».
Результаты. Большая часть респондентов имеет средние уровни невоплощенности, а также вовлеченности в киберсоциализацию. Невоплощенность в интернете и вовлеченность в деструктивную киберсоциализацию выше у представителей мужского пола, у респондентов, не состоящих в браке, у нетрудоустроенных, а также у респондентов с незаконченным высшим образованием. Предикторами невоплощенности в интернете являются пол, трудовая занятость и выраженность деструктивной вовлеченности в киберсоциализацию.
Основные выводы. Невоплощенность в интернете проявляется при деструктивной вовлеченности в киберсоциализацию. Конструктивная вовлеченность в киберсоциализацию наблюдается у респондентов, которых можно назвать социализированными в реальной жизни – тех, кто имеет работу и семью. Сетевая активность, направленная на социализацию в реальном мире, может привести к гармоничному сосуществованию у человека реальности и виртуальности, а также социализации в обеих этих сферах.

Общая информация

Ключевые слова: киберсоциализация, конструктивная вовлеченность в киберсоциализацию, деструктивная вовлеченность в киберсоциализацию, невоплощенность в Интернете, молодежь.

Рубрика издания: Эмпирические исследования

Тип материала: научная статья

DOI: https://doi.org/10.17759/sps.2024150205

Получена: 15.04.2024

Принята в печать:

Для цитаты: Кочетков Н.В., Кудряшов Д.П. Вовлеченность в киберсоциализацию молодежи и ее социально-демографические характеристики как предикторы невоплощенности в интернете // Социальная психология и общество. 2024. Том 15. № 2. С. 65–81. DOI: 10.17759/sps.2024150205

Полный текст

Введение

Конструкт невоплощенности пришел в психологический тезаурус из психиатрии – с точки зрения шотландского психиатра Р.Д. Лейнга, чтобы избежать субъективно угрожающих условий окружающего мира, человек с шизоидным расстройством личности развоплощает собственное тело, то есть «делит» Я на «внутреннее», которое отделено от деятельности, и на Я физическое, отвечающее за отыгрывание социальных ролей [16].
Механизм невоплощенности можно найти в концепции отчуждения, разработанной К. Марксом, – в капиталистической формации труд принадлежит не самому человеку, а тому, на кого он работает, соответственно, человек будет отчуждаться от продуктов своего труда и, как следствие, сам от себя, что и приводит в итоге к развоплощению. Еще одним механизмом может являться социальный эскапизм, который во фрейдизме рассматривается как имманентное свойство всех людей – невыносимость бытия, в котором много проблем, приводит к бегству от него, что проявляется в фантазиях или же любых других видах, в том числе и продуктивной деятельности. Эти идеи получили свое продолжение в русле фрейдомарксизма – человек, проявляя конформизм, отказывается от своего Я, становясь членом какой-то группы [22].
Красивой метафорой механизма невоплощенности является автотомия – отбрасывание частей собственного тела в случае опасности у животных [7]. Однако развоплощение может происходить не только в случае опасности, а в случае деятельности, объект которой находится за пределами тела человека. Так, например, если производить манипуляцию с предметом с помощью зонда, то ощущения будут сосредоточены не в области руки, а в области самого зонда [15]. То же самое можно наблюдать в том случае, если деятельность производится в пространстве Глобальной Сети. Проблематику невоплощенности в интернете разрабатывает отечественный психолог Н.В. Коптева – согласно ее работам совместно с коллегами, невоплощенность в интернете как операционализированный конструкт состоит из предпочтения технологического развоплощения; невоплощенности как виртуализации; воплощенного, целостного Я и витальности воплощенного Я [12]. Таким образом, невоплощенность в интернете – это отсутствие единства Я и собственного тела вследствие предпочтения виртуального мира, связанное с негативными переживаниями. Противоположным по значению будет являться онтологическая уверенность – экзистенциально-психологический феномен, который проявляется в свободе от сомнений в том, что ты существуешь в реальном мире. Кибераддикции при этом можно рассматривать как способ развоплощенного бытия [8], которое в конечном итоге приводит человека к потере смысла жизни [9], к снижению социализированности. Однако интернет – это еще и пространство, в котором может проходить «альтернативная» социализация, более того, расщепленное внетелесное Я в этом случае может не отстраняться от деятельности, а, наоборот, участвовать в ней и быть «суперменом» [9]. Кроме этого, следует отметить следующий нюанс – современное развитие технологий позволяет не поляризировать дихотомию реального и виртуального мира. Их альтернативность сменилась дополненностью, что уже имеет под собой эмпирические доказательства [3; 25; 26]. При этом ошибкой, на наш взгляд, является рассмотрение виртуальной реальности как однородного феномена – с ее помощью может удовлетворяться широкий круг потребностей [19], а ее влияние можно назвать огромным – так, например, было показано, что обыденные домашние интернет-технологии на сегодняшний день влияют на когнитивное развитие детей больше, чем фактор социально-экономического статуса семьи [29]. Отдельно можно отметить проблему, связанную с тезаурусом. В научном поле можно встретить понятия «киберсоциализация», «виртуальная социализация», «интернет-социализация», «цифровая социализация», «информационная социализация», «онлайн-социализация». В настоящей работе мы не будем анализировать различия между ними, используя данные конструкты как тождественные.
В настоящий момент можно говорить о том, что цифровизация приводит к различным типам изменений: формированию кибераддикций, изменению психологических границ и изменению структуры потребностей и деятельностей [5]. Очевидно, что эти изменения затрагивают и социализацию личности. Учитывая наличие в современном мире двух реальностей – офлайн и онлайн, следует говорить о том, что социализация идет и там, и там. Некоторые исследователи противопоставляют их [17], некоторые – говорят о дополнении или даже замещении. Происходят они вследствие «трансреальностных переходов», которые могут привести или к сосуществованию человека одновременно в двух мирах, или же к «переходу» в виртуальную реальность [21]. При этом успешная социализация в цифровом мире не дает возможности успешной социализации в реальном мире [1], однако без успешной киберсоциализации процесс развития личности будет затруднен [20].
Надо заметить, что работы по цифровой социализации носят в основном теоретический характер из-за широты самого понятия и сложности его операционализации. Большая часть ученых подходят к изучению социализации со стороны общения. По существовавшему продолжительное время тренду влияние цифровизации на область реальной коммуникации оценивалось негативно, в некоторых случаях отмечалось, что вред приносит только «неправильное» использование интернета [28]. В последние годы эта тенденция меняется – появляется все больше и больше исследований, говорящих о том, что цифровая революция не приведет к катастрофе.
Так, ряд исследователей утверждают, что для современной молодежи сохраняется ценность «живого» общения, несмотря на активное использование интернет-средств коммуникации [18], психологическое благополучие не зависит от специфики коммуникации в соцсетях [2], которые просто служат средством взаимодействия со знакомыми людьми [19]. Под сомнение ставится даже ставший уже стереотипным факт того, что предпочтение виртуального мира является следствием социального эскапизма [10].
Но, безусловно, говоря о социализации, невозможно игнорировать фактор возраста. Очевидно, что для детей-дошкольников влияние цифровизации будет несравнимо больше за счет динамичности развития психики на этом этапе онтогенеза. И если раньше взрослые были «проводниками» детей в мир реальности, то сейчас ситуация меняется – дети становятся «проводниками» взрослых в мир новой реальности – реальности виртуальной, которая формирует когнитивную сферу уже без помощи взрослого, а благодаря цифровым технологиям [27]. При этом вычленить и оценить все изменения, происходящие у развивающейся личности под их влиянием, крайне сложно.
Есть предположения, что они затрагивают процессы восприятия и категоризации социальной информации; меняют коммуникативный опыт и динамику сферы самосознания [2].
Ресурсным кажется подход, который делит киберсоциализацию на позитивную и негативную. Позитивная предполагает использование всего многообразия опыта из интернет-среды, способствующего социализации в реальной жизни, тогда как негативная характеризуется неизбирательным потреблением цифровых ресурсов, «высокой уязвимостью по отношению к агрессивным сетевым интервенциям» [1, с. 49]. Вопрос о том, какие теоретически выделяемые составляющие киберсоциализации являются предикторами невоплощенности в Глобальной Сети, и стал исследовательской проблемой, решаемой в настоящей работе.
Учитывая то, что влияние интернет-среды на пользователя будет различно в зависимости от целого ряда факторов – индивидуально-психологических, социально-психологических, биологических, полные, надежные, достоверные результаты исследования невозможны без их контроля. В исследованиях показывается большая роль социально-демографической группы переменных, среди которых чаще всего выделяют семейное положение [13] и статус трудовой занятости [4], что связывают с наличием свободного времени и наличием «значимых других» в ближайшем окружении человека – тем, что влияет на форму проведения досуга. Кроме этого, отмечаются факторы пола и уровня образования [4], которые влияют на специфику использования интернет-пространства. Изучая невоплощенность в интернете, мы взяли в качестве предикторов составляющие вовлеченности в киберсоциализацию, а также перечисленные выше социально-демографические показатели: пол, образование, статус трудовой занятости, семейное положение.
 

Метод

Описание процедуры исследования. Обзор отечественной и зарубежной литературы позволил дать определение невоплощенности в интернете и обозначить круг ее предикторов. Респонденты для эмпирического этапа набирались через интернет, использовался метод «снежного кома». Испытуемым предлагалось заполнить опросные психодиагностические методики в Google Forms. Опрос проходил на добровольной основе, анонимно. Затем полученные данные были подвергнуты статистическому анализу.
Выборку исследования составили 106 респондентов (26,4% мужчин, 73,6% женщин) в возрасте от 18 до 25 лет (M = 22,14; SD = 1,6).
Методики исследования. У респондентов собирались данные по их полу, возрасту, уровню образования, трудовому и семейному статусу. Использовались опросник вовлеченности в киберсоциализацию [14] и методика «Невоплощенность в интернете» [11]. Для определения предикторов использован множественный регрессионный анализ, для проверки достоверности различий – t-критерий Стьюдента и однофакторный дисперсионный анализ, для оценки силы эффекта – d Коэна и Эта-квадрат.
Статистические расчеты выполнены с помощью пакета Jamovi 2.3.28.
 

Результаты

Результаты эмпирического исследования показали, что большая часть выборки имеет средние уровни невоплощенности в интернете, а также конструктивной и деструктивной вовлеченности в киберсоциализацию. Низкий уровень невоплощенности в интернете и конструктивной вовлеченности имеют 15,1% и 17,0% респондентов соответственно, тогда как деструктивная вовлеченность характерна для 36,8% людей. При этом высокие уровни невоплощенности имеют 31,1% человек, принявших участие в опросе, конструктивной вовлеченности – 37,7%, деструктивной – 18,9% респондентов (табл. 1).
 
Таблица 1
Распределение респондентов по уровням невоплощенности в интернете и вовлеченности в киберсоциализацию (в %)
 

Уровни

Невоплощенность в интернете

 

Вовлеченность в киберсоциализацию

Конструктивная вовлеченность

Деструктивная вовлеченность

Низкий

15,1

17,0

36,8

Средний

53,8

45,3

44,3

Высокий

31,1

37,7

18,9
 
 
Значения асимметрии и эксцесса распределений всех переменных (в пределах от –2 до +2) позволяют нам использовать параметрические статистические методы обработки данных.
Проверяя различия составляющих невоплощенности и вовлеченности в киберсоциализацию по контролируемым нам параметрам – пол, образование (среднее неполное, среднее общее образование, среднее специальное, неоконченное высшее, высшее), статус трудовой занятости (трудоустроенный(ая), безработный(ая)), семейное положение (женат/замужем – холост/не замужем), можно увидеть следующие закономерности (для проверки достоверности различий использовались t-критерий Стьюдента и однофакторный дисперсионный анализ, для оценки силы эффекта – d Коэна и Эта-квадрат) (см. табл. 2-5).
 
Таблица 2
Сравнения средних значений составляющих невоплощенности в интернете и вовлеченности в киберсоциализацию представителей мужского и женского пола
 

Шкалы

Пол

Среднее значение

t-критерий

p

d Коэна

Виртуализация

Мужской

13,46

4,46

< 0,001

0,10

Женский

9,22

Предпочтение интернета

Мужской

15,86

4,52

< 0,001

0,10

Женский

13,04

Витальность

Мужской

20,54

–3,17

0,002

0,08

Женский

22,85

Невоплощенность

Мужской

27,29

4,96

< 0,001

0,11

Женский

15,16

Мотивация и опыт

Мужской

16,89

2,35

0,021

0,05

Женский

14,97

Личностная позиция

Мужской

20,68

–4,10

< 0,001

0,08

Женский

23,94

Компетентность

Мужской

26,71

4,26

< 0,001

0,10

Женский

21,78

Конструктивная вовлеченность

Мужской

64,29

1,81

0,074

0,04

Женский

60,69

Деструктивная вовлеченность

Мужской

11,64

7,66

< 0,001

0,15

Женский

4,44
 
Таблица 3
Сравнения средних значений составляющих невоплощенности в интернете и вовлеченности в киберсоциализацию представителей различной трудовой занятости
 

Шкалы

Трудовая занятость

Среднее значение

t-критерий

p

d Коэна

Виртуализация

Безработный(ая)

13,38

9,36

< 0,001

0,18

Трудоустроенный(ая)

7,06

Предпочтение интернета

Безработный(ая)

15,24

5,76

< 0,001

0,11

Трудоустроенный(ая)

12,22

Витальность

Безработный(ая)

20,40

–6,81

< 0,001

0,13

Трудоустроенный(ая)

24,22

Невоплощенность

Безработный(ая)

26,71

10,24

< 0,001

0,20

Трудоустроенный(ая)

9,36

Мотивация и опыт

Безработный(ая)

16,07

1,68

0,095

0,03

Трудоустроенный(ая)

14,84

Личностная позиция

Безработный(ая)

21,89

–3,44

< 0,001

0,07

Трудоустроенный(ая)

24,35

Компетентность

Безработный(ая)

24,76

3,32

< 0,001

0,06

Трудоустроенный(ая)

21,27

Конструктивная вовлеченность

Безработный(ая)

62,73

1,28

0,205

0,03

Трудоустроенный(ая)

60,47

Деструктивная вовлеченность

Безработный(ая)

9,04

6,36

< 0,001

0,13

Трудоустроенный(ая)

3,43
 
Таблица 4
Сравнения средних значений составляющих невоплощенности в интернете и вовлеченности в киберсоциализацию респондентов с различным семейным статусом
 

Шкалы

Семейный статус

Среднее значение

t-критерий

p

d Коэна

Виртуализация

Холост/Не замужем

11,61

3,784

< 0,001

0,07

Женат/Замужем

8,55

Предпочтение интернета

Холост/Не замужем

14,50

3,145

0,002

0,06

Женат/Замужем

12,77

Витальность

Холост/Не замужем

21,42

–3,056

0,003

0,06

Женат/Замужем

23,39

Невоплощенность

Холост/Не замужем

21,97

4,102

< 0,001

0,07

Женат/Замужем

13,28

Мотивация и опыт

Холост/Не замужем

15,16

–0,407

0,685

0,02

Женат/Замужем

15,93

Личностная позиция

Холост/Не замужем

21,92

–3,873

< 0,001

0,08

Женат/Замужем

24,70

Компетентность

Холост/Не замужем

23,73

1,718

0,089

0,03

Женат/Замужем

22,18

Конструктивная вовлеченность

Холост/Не замужем

60,81

–0,652

0,516

0,02

Женат/Замужем

62,82

Деструктивная вовлеченность

Холост/Не замужем

7,40

3,037

0,003

0,05

Женат/Замужем

4,84
 
Таблица 5
Сравнения средних значений составляющих невоплощенности в интернете и вовлеченности в киберсоциализацию респондентов с различным образованием
 

Шкалы

Образование

Среднее значение

F

p

Эта-квадрат

Виртуализация

Среднее общее

13,12

16,76

< 0,001

0,33

Среднее специальное

7,50

Неоконченное высшее

14,06

Высшее

8,19

Предпочтение интернета

Среднее общее

14,65

7,71

< 0,001

0,18

Среднее специальное

12,75

Неоконченное высшее

16,11

Высшее

12,74

Витальность

Среднее общее

20,69

11,80

< 0,001

0,26

Среднее специальное

25,38

Неоконченное высшее

19,72

Высшее

23,35

Невоплощенность

Среднее общее

25,54

19,73

< 0,001

0,38

Среднее специальное

9,98

Неоконченное высшее

29,17

Высшее

12,55

Мотивация и опыт

Среднее общее

15,23

2,14

0,10

0,06

Среднее специальное

13,00

Неоконченное высшее

16,94

Высшее

15,48

Личностная позиция

Среднее общее

22,73

5,55

< 0,001

0,14

Среднее специальное

24,75

Неоконченное высшее

20,17

Высшее

23,96

Компетентность

Среднее общее

23,85

8,90

< 0,001

0,21

Среднее специальное

17,00

Неоконченное высшее

27,44

Высшее

22,17

Конструктивная вовлеченность

Среднее общее

61,81

2,21

0,09

0,06

Среднее специальное

54,75

Неоконченное высшее

64,56

Высшее

61,61

Деструктивная вовлеченность

Среднее общее

7,31

12,26

< 0,001

0,27

Среднее специальное

2,63

Неоконченное высшее

11,61

Высшее

4,67
 
Можно увидеть, что несмотря на статистические значимые различия, размер эффекта крайне низкий, за исключением фактора «образование».
Для углубления представления о факторах невоплощенности в интернете и ее составляющих мы использовали прямой пошаговый регрессионный анализ (табл. 6-9), в котором в качестве предикторов выступали составляющие вовлеченности в киберсоциализацию и социально-демографические характеристики (пол, образование, статус трудовой занятости, семейное положение).
 
Таблица 6
Линейная регрессионная модель невоплощенности в интернете
 

Независимые переменные

VIF

В

β

SE

р

Константа

 

13,90

 

1,38

˂ 0,001

Пол: Мужской-Женский

1,59

–3,93

–0,32

1,59

0,015

Занятость: Трудоустроенный(ая)-Безработный(ая)

1,41

–9,75

–0,79

1,32

˂ 0,001

Деструктивная вовлеченность

1,85

1,61

0,70

0,14

˂ 0,001

Общие показатели регрессии: R2 = 0,790; p ˂ 0,001
 
Невоплощенность в интернете оказалась связана с половой принадлежностью респондентов, их трудовым статусом и деструктивной вовлеченностью (см. табл. 6). Если рассматривать составляющие невоплощенности – виртуализацию, предпочтение интернета и витальность, то можно увидеть, что модель виртуализации повторяет модель невоплощенности в интернете (см. табл. 7).
 
Таблица 7
Линейная регрессионная модель виртуализации
 

Независимые переменные

VIF

В

β

SE

р

Константа

 

8,59

 

1,38

˂ 0,001

Пол: Мужской-Женский

1,59

–1,82

-0,39

0,67

˂ 0,001

Занятость: Трудоустроенный(ая)-Безработный(ая)

1,41

–3,51

–0,75

0,56

˂ 0,001

Деструктивная вовлеченность

1,85

0,62

0,06

0,14

˂ 0,001

Общие показатели регрессии: R2 = 0,742; p ˂ 0,001
 
Предпочтение интернета не связано с полом, но при этом отличается от предыдущих моделей наличием еще одного предиктора – конструктивной вовлеченности (см. табл. 8).
 
Таблица 8
Линейная регрессионная модель предпочтения интернета
 

Независимые переменные

VIF

В

β

SE

р

Константа

 

8,70

 

1,67

˂ 0,001

Занятость: Трудоустроенный(ая)-Безработный(ая)

1,39

–1,77

–0,57

0,55

˂ 0,001

Конструктивная вовлеченность

1,07

0,08

0,23

0,02

˂ 0,001

Деструктивная вовлеченность

1,47

0,19

0,33

0,08

˂ 0,001

Общие показатели регрессии: R2 = 0,401; p ˂ 0,001
 
Модель витальности оказывается наиболее простой – в нее входят такие независимые переменные, как трудовой статус и деструктивная вовлеченность (см. табл. 9).
 
Таблица 9
Линейная регрессионная модель витальности
 

Независимые переменные

VIF

В

β

SE

р

Константа

 

23,04

 

0,61

˂ 0,001

Занятость: Трудоустроенный(ая)-Безработный(ая)

1,39

2,18

0,63

0,59

˂ 0,001

Деструктивная вовлеченность

1,39

–0,29

–0,45

0,06

˂ 0,001

Общие показатели регрессии: R2 = 0,450; p ˂ 0,001
 
Из представленных результатов видно, что наиболее часто предикторами невоплощенности в интернете и ее составляющих выступают пол, наличие трудовой занятости и деструктивная вовлеченность.
 

Обсуждение результатов

Невоплощенность в интернете – новый для отечественного психологического поля конструкт, изучение которого играет свою роль в психологической теории и практике. В теоретическом плане это дает возможность сведения методологии философского, психологического и социологического знаний, что открывает широкие горизонты новых исследований. В практическом – дает необходимую базу для консультирования людей с проблемным использованием интернета, которое может иметь своим следствием развоплощение, что, в свою очередь, негативно скажется на онтологической уверенности. Результатом развоплощения являются потеря смысла жизни, деперсонализация, ухудшение психического и физического здоровья.
Полученные результаты эмпирического исследования свидетельствуют о том, что почти половина респондентов имеет средние уровни невоплощенности, а также вовлеченности в киберсоциализацию. Высокий уровень деструктивной вовлеченности имеют 18,9% опрошенных, низкий уровень конструктивной вовлеченности – 17,0%, что говорит о том, что большинство респондентов находятся на пути нормативного личностного развития в Сети. Вполне возможно, что это объясняется характеристикой выборки, средний возраст респондентов в которой – 22 года (Mо = 23), то есть это люди со сформированным самосознанием, мировоззрением, чувством взрослости. Можно предположить, что в группе детей подросткового возраста результат мог бы быть другим.
Также можно заметить, что невоплощенность в интернете и вовлеченность в деструктивную киберсоциализацию выше у представителей мужского пола, у респондентов, не состоящих в браке, у нетрудоустроенных, а также у респондентов с незаконченным высшим образованием.
Конструктивная вовлеченность в киберсоциализацию одинаково характерна для респондентов всех уровней образования, что говорит о том, что в настоящее время люди проводят много времени в интернет-пространстве, используя его для успешной социализации в реальной жизни. Можно было бы предположить, что деструктивная вовлеченность в киберсоциализацию больше будет выражена у школьников – как у людей, активно познающих окружающий социальный мир, экспериментирующих с ним, в том числе и в негативном ключе. К тому же подобного рода эксперименты разворачиваются на фоне того, что уровень знаний о законах интернет-пространства, способность к самостоятельному анализу информации, к критическому мышлению у этих респондентов ниже, чем у людей с более высоким социальным возрастом. Однако можно видеть, что больше всего этот тип вовлеченности выражен у людей с неоконченным высшим образованием, т.е. у студентов. С нашей точки зрения, деструктивная киберсоциализация выше у студентов, чем у школьников, потому, что наши респонденты школьного возраста – это учащиеся выпускных классов, у которых интернет-активность направлена на успешную сдачу итоговых экзаменов, тогда как у студентов появляется ресурс для использования ее в непродуктивном русле. При этом в современном обществе можно говорить о том, что именно такая форма социализации с присущими для нее состояниями риска является важным фактором формирования социальной идентичности молодежи [6]. Самый низкий уровень деструктивной вовлеченности имеют люди, социализация которых происходит внутри реально существующих рабочих коллективов – это люди с законченным высшим и средним специальным образованием.
В построенных нами регрессионных моделях виртуализации и общей невоплощенности в интернете положительный вклад принадлежит женскому полу, отсутствию работы и деструктивной вовлеченности. Можно предположить, что интернет-активность может выступать в роли квазидеятельности в отсутствие деятельности, значимой для человека. Причем если такая активность направлена на личностное развитие, то развоплощенность и, соответственно, виртуализация наблюдаться не будут.
Предпочтение интернета и витальность не зависят от пола, что говорит о том, что тенденция увеличения представленности женщин в социальных сетях [2] выровняла в них пропорцию полов, и о том, что более важными предикторами рассматриваемых феноменов становятся трудовая занятость и вовлеченность в киберсоциализацию. С предпочтением интернета отрицательно связано наличие работы и положительно – конструктивная и деструктивная вовлеченности, причем последняя является на порядок более сильным фактором. Это хорошо согласуется с теорией Р.Д. Лейнга – деструктивная вовлеченность предполагает наличие опасного мира, которое и приводит к «расколу» Я.
Витальность обратно связана с деструктивной вовлеченностью и больше выражена у трудоустроенных респондентов. Мы предполагаем, что эта составляющая невоплощенности также должна иметь предиктором пол – показано, что погружение представителей мужского пола в пространство интернета более глубокое, что вызывает как социальные проблемы, так и нарушение витальных функций [23]. Это погружение может быть, в свою очередь, объяснено тем, что мужчины больше используют интернет для досуга и развлечений [24], например, для видеоигр, которые обладают высокой аддиктогенностью. Отсутствие фактора пола в регрессионной модели, возможно, связано с небольшим количеством респондентов мужского пола или особенностями выборки.
 

Заключение

Большинство молодежи, принимавшей участие в исследовании, имеет средние уровни невоплощенности в интернете, а также конструктивной и деструктивной вовлеченности, что, видимо, можно считать нормативными показателями.
На сегодняшний день невоплощенность происходит в результате не всех видов интернет-активности, а в основном при девиантном поведении в Глобальной Сети, то есть при таком, которое не приводит к просоциальному развитию личности. Во всех других случаях интернет не представляется людям опасной средой, следовательно, не нуждается в защитных механизмах в виде «раскола» Я и выступает в качестве ресурса, который позволяет сосуществовать в картине мира человека двум реальностям – офлайн и онлайн, причем такое сосуществование может приводить к успешной социализации в обеих.
Витальность воплощенного Я, конструктивная личностная позиция по отношению к процессам киберсоциализации и конструктивная вовлеченность в киберсоциализацию наблюдаются у респондентов, которых можно назвать социализированными в реальной жизни – тех, кто имеет работу и семью. Можно предположить, что взрослый человек со сложившейся картиной мира, Я-концепцией, обладающий способностью к самостоятельному критическому анализу информации и ее систематизации, будет более склонен к использованию интернета в продуктивном русле, тогда как развивающаяся личность в условиях отсутствия дефицита времени и других ресурсов может использовать пространство Всемирной паутины для экспериментов, в том числе и асоциальной направленности.
У женщин интернет выступает средством для социализации в реальном мире – общение со знакомыми людьми, потребление культуры, совершение покупок – чему отдается приоритет по сравнению с социализацией в Сети, что показывают более высокие, чем у мужчин, средние значения витальности и конструктивной личностной позиции. Мужчины же больше склонны к киберсоциализации в результате использования интернета для досуговой деятельности, в которой значимое место занимают, например, видеоигры. Это доказывается более высокими, чем у представителей женского пола, конструктивной и деструктивной вовлеченностями в онлайн-социализацию. Тем не менее средние ранги невоплощенности в интернете у неработающих и трудоустроенных женщин оказываются более высокими, чем у мужчин, что подчеркивает необходимость в проведении дальнейших исследований киберсоциализации, в том числе ее гендерного аспекта.
 
Ограничения и перспективы исследования
Одним из ограничений и перспектив работы мы считаем использование второй, уточненной, версии опросника «Невоплощенность в интернете», которая появилась после проведения нами эмпирического исследования [12]. Также представляется интересным разговор не просто о невоплощенности в интернете и ее связи с киберсоциализацией, а о невоплощенности в зависимости от различных видов деятельности, которая может быть осуществлена в интернет-пространстве. Кроме того, для повышения репрезентативности выборки необходимо ее увеличить, выровнять по факторам пола и трудовой занятости.
 

Литература

  1. Айсина Р.М., Нестерова А.А. Киберсоциализация молодежи в информационно-коммуникационном пространстве современного мира: эффекты и риски // Социальная психология и общество. 2019. Т. 10. № 4. С. 42–57. DOI:10.17759/sps.2019100404
  2. Белинская Е.П. Информационная социализация подростков: опыт пользования социальными сетями и психологическое благополучие [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2013. Т. 6. № 30. С. 5. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 10.04.2024). DOI:10.54359/ps.v6i30.679
  3. Белинская Е.П., Марцинковская Т.Д. Идентичность в транзитивном обществе: виртуальность и реальность // Цифровое общество как культурно-исторический контекст развития человека: сборник научных статей / Под общ. ред. Р.В. Ершовой. Коломна: Государственный социально-гуманитарный университет, 2018. С. 43–48.
  4. Варламова С.Н., Гончарова Е.Р., Соколова И.В. Интернет-зависимость молодежи мегаполисов: критерии и типология // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2015. Т. 125. № 2. С. 125–165. DOI:10.14515/monitoring.2015.2.11
  5. Емелин В.А., Рассказова Е.И., Тхостов А.Ш. Психологические последствия развития информационных технологий // Национальный психологический журнал. 2012. № 1(7). С. 81–87.
  6. Иванов А.В. Феномен деструктивной социализации: ценностно-аксиологические основания // Известия Саратовского университета. Новая серия. Сер.: Философия. Психология. Педагогика. 2012. № 2. С. 46–50.
  7. Коптева Н.В. Два способа «не быть собой» в концепциях К. Хорни и Р. Лэйнга // Вопросы психологии. 2016. № 3. С. 127–137.
  8. Коптева Н.В. Интернет-зависимость как способ развоплощенного бытия // Вестник Кемеровского государственного университета. 2022. Т. 24. № 6. С. 785–792. DOI:10.21603/2078-8975-2022-24-6-785-792
  9. Коптева Н.В. Невоплощенность в Интернете как предиктор смыслоутраты (на примере студенчества) [Электронный ресурс] // Мир науки. Педагогика и психология. 2020. № 4. URL: https://mir-nauki.com/PDF/62PSMN420.pdf (дата обращения: 10.04.2023).
  10. Коптева Н.В. Переживание отчуждения при интернет-зависимости [Электронный ресурс] // Мир науки. 2018. № 5. URL: https://mir-nauki.com/PDF/02PSMN518.pdf (дата обращения: 10.04.2023).
  11. Коптева Н.В., Калугин А.Ю., Дорфман Л.Я. Невоплощенность в Интернете. Сообщение 2. Психометрическая проверка инструментария // Клиническая и специальная психология. 2021. Т. 10. № 4. С. 205–233. DOI:10.17759/cpse.2021100410
  12. Коптева Н.В., Калугин А.Ю., Козлова Л.А. Психометрическая проверка уточненной версии опросника «Невоплощенность в Интернете» // Клиническая и специальная психология. 2023. Т. 12. № 3. C. 165–187. DOI:10.17759/cpse.2023120308
  13. Кочетков Н.В. Интернет-зависимость и зависимость от компьютерных игр в трудах отечественных психологов // Социальная психология и общество. 2020. Т. 11. № 1. С. 27– DOI:10.17759/sps.2020110103
  14. Леньков С.Л., Рубцова Н.Е., Ефремова Г.И. Опросник вовлеченности в киберсоциализацию // Ярославский педагогический вестник. 2019. № 6(111). С. 109–119. DOI:10.24411/1813-145X-2019-1-0567
  15. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М.: Смысл, 2020. 880 с.
  16. Лэйнг Р.Д. Расколотое «Я». М.: АСТ, 2021. 288 с.
  17. Полюшкевич О.А. Иррациональные основы формирования социальной идентичности под влиянием виртуальности // Социология. 2020. № 5. С. 163–176.
  18. Поскакалова Т.А., Сорокова М.Г. Цифровая социализация молодых взрослых: тренды и тенденции в коммуникации // Цифровая гуманитаристика и технологии в образовании (DHTE 2022): сб. статей III Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. 17–18 ноября 2022 г. / Под ред. В.В. Рубцова, М.Г. Сороковой, Н.П. Радчиковой. М.: Издательство ФГБОУ ВО МГППУ, 2022. С. 331–343.
  19. Собкин В.С., Федотова А.В. Сеть как пространство социализации современного подростка // Консультативная психология и психотерапия. 2019. Т. 27. № 3. С. 119–137. DOI:10.17759/срр.2019270308
  20. Солдатова Г.У., Войскунский А.Е. Социально-когнитивная концепция цифровой социализации: новая экосистема и социальная эволюция психики // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2021. Т. 18. № 3. С. 431–450. DOI:10.17323/1813-8918-2021-3-431-450
  21. Субботский Е.В. Строящееся сознание. М.: Смысл, 2007. 422 с.
  22. Фромм Э. Бегство от свободы. М.: АСТ, 2023. 288 с.
  23. Шайдукова Л.К., Рашитова Э.Л. Клинические, гендерные и возрастные аспекты интернет-зависимости // Казанский медицинский журнал. 2020. Т. 101. № 2. С. 193–199. DOI:10.17816/KMJ2020-193
  24. Barber N.A. Investigating the Potential Influence of the Internet as a New Socialization Agent in Context with Other Traditional Socialization Agents // Journal of Marketing Theory and Practice. 2013. Vol. 21(2). P. 179– DOI:10.2753/MTP1069-6679210204
  25. Besmer K.M. What Robotic Re-embodiment Reveals about Virtual Re-embodiment // Postphenomenological Investigations: Essays on Human-Technology Relations / Rosenberger R., Verbeek P.-P. (Eds.). London/New York: Lexington Books, 2015. P. 55–71.
  26. Buongiorno F. Embodiment, Disembodiment and Re-embodiment in the Construction of the Digital Self // Humana.Mente Journal of Philosophical Studies. 2019. № 12(36). P. 310–330.
  27. Falikman M. There and Back Again: A (Reversed) Vygotskian Perspective on Digital Socialization // Frontiers in Psychology. 2021. Vol. 12. DOI:10.3389/fpsyg.2021.501233
  28. Internet and Socialization: How Internet use influences online and offline relationships // Anthropological Researches and Studies / I. Buonomo, I. Cipriani, S. Piperno, I. Saddi, C. Fiorilli (eds.). № 5. P. 3–10.
  29. Johnson G.M. Internet use and child development: Validation of the ecological techno-subsystem // Journal of Educational Technology & Society. 2010. Vol. 13. № 1. P. 176–185.

Информация об авторах

Кочетков Никита Владимирович, кандидат психологических наук, доцент, доцент кафедры теоретических основ социальной психологии факультета социальной психологии, Московский государственный психолого-педагогический университет (ФГБОУ ВО МГППУ), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-6346-6113, e-mail: nkochetkov@mail.ru

Кудряшов Дмитрий Павлович, магистрант факультета социальной психологии, Московский государственный психолого-педагогический университет (ФГБОУ ВО МГППУ), Москва, Россия, ORCID: https://orcid.org/0009-0000-3913-4661, e-mail: dmitrii@natfond.ru

Метрики

Просмотров

Всего: 196
В прошлом месяце: 31
В текущем месяце: 16

Скачиваний

Всего: 58
В прошлом месяце: 12
В текущем месяце: 3