К вопросу об обязательном назначении комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы ограниченной дееспособности

В статье обсуждается законодательное предложение о включении в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации нормы об обязательном производстве комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы по делам об ограничении дееспособности гражданина или о признании гражданина недееспособным вследствие психического расстройства. Возражения против введения такой нормы аргументируются тем, что данная законодательная новелла противоречит закрепленным в федеральном законодательстве общим принципам назначения и производства комплексных судебных экспертиз, а также законодательному требованию, по которому производство любой судебной экспертизы должно проводиться на основе единого научно-методического подхода. Кроме того, это законодательное новшество чревато осложнениями в организации производства комплексной экспертизы при тяжелых психических расстройствах подэкспертного. На основе статистических данных о деятельности судебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации показано, что внедрение предлагаемой нормы приведет к необходимости увеличения штата медицинских психологов (в структуре судебно-психиатрических экспертных учреждений страны) в два раза, подготовки дополнительных экспертных кадров и связанному с этим значительному увеличению финансовых затрат.

История развития комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (КСППЭ) относительно коротка: первая публикация, посвященная одновременному применению психологических и психиатрических знаний при производстве судебной экспертизы, состоялась в 1971 г. [Фелинская, 1971]. Работы, появившиеся в печати в период 70–80-х гг. прошлого века [Печерникова, 1974; Печерникова, 1975; Печерникова, 1980; Станишевская, 1974; Фелинская, 1973], проторили дорогу практике КСППЭ – их стали назначать следователи и суды. Однако число таких экспертиз было еще невелико и в основном они проводились для определения способности несовершеннолетних обвиняемых в полной мере отдавать себе отчет в своих действиях и диагностики аффекта у совершеннолетних обвиняемых.

Вместе с тем само признание возможности производства КСППЭ как со стороны органов и лиц, назначающих экспертизу, так и со стороны самого психиатрического и психологического экспертного сообщества, а также выделение предметных видов таких экспертиз, дали толчок бурному развитию исследовательской деятельности по разработке и освоению целого комплекса проблем, связанных с применением психологических и психиатрических знаний в форме судебной экспертизы (теоретических, методологических, организационно-правовых)^{[Антонян, 1991]}. Этот процесс отразился и на экспертной практике: по некоторым данным, удельный вес комплексных экспертиз к концу 80-х гг. составлял 10–15% от проводимых в стране судебно-психиатрических экспертиз в уголовном процессе [Антонян, 1991; Кудрявцев, 1988].

Изменения отечественного законодательства, начиная с вступления в силу 1 января 1997 г. нового Уголовного кодекса Российской Федерации (УК РФ), привели к дальнейшему развитию всей проблематики КСППЭ: видоизменились традиционные предметные виды (например, экспертиза аффекта у обвиняемого), появились новые экспертные понятия (ограниченная вменяемость, возрастная невменяемость и др.), возникли такие виды экспертиз в гражданском процессе как диагностика морального вреда, или экспертизы, связанные с защитой интересов ребенка, причем последние было необходимо еще разработать [Медицинская и судебная, 2004; Сафуанов, 2011; Судебная психиатрия. Судебно-психиатрическая, 2007]. Количество назначаемых КСППЭ стало заметно возрастать, и в последние годы указанные экспертизы составляют уже около 30 % от всех проводимых в стране судебно-психиатрических экспертиз [Мохонько].

Вступление в силу с 1 марта 2015 г. новых для нашей страны гражданско-правовых норм об ограниченной дееспособности, казалось бы, расширяет возможности производства КСППЭ в отношении тех лиц, чье психическое расстройство не исключает в полной мере их способность понимать значение своих действий и руководить ими.

Согласно п. 2 ст. 30 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ), гражданин, который вследствие психического расстройства может понимать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством (ГПК РФ). Над таким гражданином устанавливается попечительство. Он вправе совершать сделки с письменного согласия попечителя, но имеет право самостоятельно:

• распоряжаться своими заработком, стипендией и иными доходами;
• совершать мелкие бытовые сделки, а также сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды, не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации;

- совершать сделки по распоряжению средствами, предоставленными законным представителем или с согласия последнего третьим лицом для определенной цели или для свободного распоряжения.

В настоящее время, согласно ст. 283 ГПК РФ, по делам о признании недееспособными лиц с психическими расстройствами обязательно производство «судебно-психиатрической экспертизы». Как свидетельствует многолетняя экспертная практика, в случае необходимости указанная экспертиза может быть назначена и проведена не только в форме однородной судебно-психиатрической экспертизы, но и в форме КСППЭ. Сама же эта необходимость определяется конкретными особенностями экспертного случая и, прежде всего, особенностями имеющегося у испытуемого психического расстройства.

Поначалу всем казалось, что аналогично будет решен вопрос и с экспертизами, назначаемыми по делам об ограничении дееспособности лиц с психическими расстройствами. В соответствии с той же ст. 283 ГПК РФ такая экспертиза, оставаясь обязательной, будет по-прежнему именоваться «судебно-психиатрической», что не исключает возможности проводить ее в форме КСППЭ. Причем по этой категории дел (об ограничении дееспособности) комплексных экспертиз станет гораздо больше, чем по делам о признании граждан «полностью» недееспособными. Обусловлено это различиями в характере психических расстройств, которые исключают дееспособность больного, и психических расстройств, которые лишь ограничивают ее. Во втором случае КСППЭ может потребоваться при органических психических расстройствах, не достигших степени слабоумия, пограничных формах умственной отсталости, некоторых формах шизофрении и целом ряде других психических расстройств. Словом, речь идет о психических заболеваниях, не сопровождающихся глубокими изменениями психической деятельности, выраженным интеллектуально-мнестическим снижением, грубыми эмоционально-волевыми нарушениями, регрессом личности, некритичностью и т.п.

Однако, вопреки этим ожиданиям, в настоящее время предпринимается попытка иного законодательного решения. В Государственную думу поступил проект федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях повышения степени реализации прав и свобод недееспособных и не полностью дееспособных граждан, а также о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации»^{[Кудрявцев, 1988]}.

В названном проекте (пункт 4 статьи 5) неожиданно для психологического и психиатрического научного и экспертного сообщества предлагается изменить статью 283 ГПК РФ, изложив ее первую часть в следующей редакции:

«Статья 283. Назначение экспертизы для определения психического состояния гражданина.

Судья в порядке подготовки к судебному разбирательству дела об ограничении дееспособности гражданина вследствие психического расстройства или о признании гражданина недееспособным при наличии достаточных данных об имеющемся у гражданина психическом расстройстве, а также дела об отмене ограничения дееспособности вследствие психического расстройства или о признании гражданина дееспособным, назначает для определения психического состояния, а также психологических особенностей^{[Кудрявцев, 2000]} гражданина комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу».

Такое законодательное нововведение беспрецедентно, ибо в настоящее время ни в процессуальных кодексах, ни в Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» нет ни одной нормы, которая предусматривала бы случаи обязательного назначения и проведения комплексных судебных экспертиз. Комплексный характер экспертизы определяется только в рамках производства по конкретному делу либо органом, назначающим экспертизу, либо руководителем государственного судебно-экспертного учреждения, которому она поручена^{[Медицинская и судебная, 2004]}.

Предложение авторов законопроекта о включении в ст. 283 ГПК РФ нормы об обязательном производстве комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы по всем гражданским делам определенной категории вызывает следующие принципиальные возражения.

1. Поскольку, как уже отмечалось, комплексный характер судебной экспертизы, определяется индивидуально в рамках конкретного дела либо органом, назначающим экспертизу, либо руководителем государственного судебно-экспертного учреждения, предлагаемое нововведение нарушает закрепленные федеральным законодательством:

• общий принцип назначения и производства комплексных судебных экспертиз;
• право органа, назначающего экспертизу, и право руководителя государственного судебно-экспертного учреждения на самостоятельный выбор комплексной экспертизы.

2. В экспертной практике встречаются случаи назначения судом (следователем) комплексной экспертизы, когда однородной было бы вполне достаточно для ответа на все экспертные вопросы. Комплексная экспертиза здесь не требуется, а ее проведение ведет лишь к излишней трате времени и сил экспертов, а также нарушает права подэкспертного, подвергаемого ненужным исследованиям [Подготовка следователем материалов, 2010; Сафуанов, 2007]. Возникают сложности с организацией такой экспертизы и с оформлением ее результатов. Проблема становится особенно острой, если комплексная экспертиза оказывается не просто ненужной или излишней, а невозможной (неисполнимой). Так, в рамках психолого-психиатрической экспертизы эксперт-психолог не в состоянии провести исследование личности подэкспертного с выраженной деменцией, слабоумием. И если производство такой экспертизы будет императивно предписано законом, то ситуация окажется безвыходной: не провести комплексную экспертизу нельзя (это нарушит закон), но провести ее тоже невозможно (это неисполнимо фактически).

3. Согласившись с необходимостью проводить обязательные КСППЭ лишь по одной категории гражданских дел, мы неизбежно придем к выводу о необходимости их производства также и по другим делам. В конечном итоге окажется, что психолого-психиатрическая экспертиза должна проводиться по всем делам, гражданским, и уголовным, по которым требуется установление юридически значимых психических расстройств, исключающих или ограничивающих вменяемость, вызывающих беспомощное состояние потерпевшего, препятствующих даче показаний и пр. Такой вывод неизбежен логически (сказав «а», уже невозможно будет не сказать «б»).

Таким образом, рассматриваемое законодательное нововведение, которое, на первый взгляд, носит частный характер, фактически направлено на упразднение однородной судебно-психиатрической экспертизы. Примечательно, что эти изменения инициируются:

• людьми, никогда профессионально не занимавшимися судебно-психиатрической экспертизой;
• вопреки мнению самих судебных психиатров, профессиональная самостоятельность которых тем самым грубо нарушается.

4. Основной причиной введения в ст. 283 ГПК РФ нормы об обязательном производстве КСППЭ являются концептуальные расхождения во взглядах на некоторые психические расстройства между инициаторами данной законодательной новеллы и психиатрами. По мнению первых, психиатры в ряде случаев неверно оценивают психические расстройства в плане терапии, психокоррекции и медико-социальной реабилитации страдающего ими больного. В результате тот подвергается необоснованным ограничениям – лишается дееспособности, помещается в стационар и т. п.^{[Мохонько]}

Такую позицию авторов рассматриваемого законодательного нововведения можно охарактеризовать как «антипсихиатрическую». По их мнению, одним лишь психиатрам нельзя доверить решение вопросов, связанных с возможным наложением на больного ограничений, и, в частности, судебно-экспертных вопросов по делам о признании граждан недееспособными или ограниченно дееспособными вследствие психического расстройства. В сложившейся ситуации обязательная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза видится авторам законопроекта гарантией от неверных экспертных выводов: при необходимости психологи «подкорректируют» выводы психиатров, а в случае расхождения между ними окончательное решение примет суд, обязанный рассмотреть и разрешить все разногласия между экспертами по правилам состязательного судопроизводства.

Между тем возложение функций арбитра в споре психиатров с «антипсихиатрами» на суд было бы абсолютно неправомерным по следующим основаниям.

Во-первых, судье пришлось бы самостоятельно решать вопросы, которые, не являясь юридическими, лежат в плоскости научной теории. Такого рода вопросы в принципе не должны быть предметом судебного разбирательства.

Во-вторых, были бы нарушены некоторые требования, предъявляемые законом к методологической основе судебно-экспертных исследований одного профиля. Согласно абзацу 2 ст. 8 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31.05.2001 № 73-ФЗ, «заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных». В абзаце 5 ст. 11 того же Федерального закона сказано, что «государственные судебно-экспертные учреждения одного и того же профиля осуществляют деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов». Обе законодательные нормы содержат адресованное судебным экспертам недвусмысленное требование придерживаться общепринятых данных и единой методологии.

5. Предложение авторов рассматриваемого законопроекта об обязательности по делам о признании граждан ограниченно дееспособными или недееспособными вследствие психического расстройства КСППЭ поднимает вопрос об увеличении числа  медицинских психологов в судебно-психиатрических экспертных учреждениях (СПЭУ) в случае, если указанное предложение будет принято законодателем. Данный вопрос уже поднимался в ходе дискуссии на эту тему, однако пока не было предпринято ни одной попытки произвести хотя бы приблизительные расчеты соответствующей потребности в дополнительных экспертных кадрах.

За последние годы как минимум дважды при внесении изменений в действующее законодательство отсутствие подобных расчетов и непринятие на их основе надлежащих организационных мер приводило к серьезной дезорганизации в работе судебно-психиатрической экспертной службы страны. Первый раз это случилось тогда, когда в феврале 2012 г. ст. 196 Уголовно-процессуального кодекса РФ («Обязательное назначение судебной экспертизы») была дополнена пунктом 3.1 о необходимости экспертным путем устанавливать наличие педофилии у лиц, обвиняемых в некоторых видах сексуальных преступлений. Второй раз аналогичная проблема возникла в мае 2014 г., когда вступил в силу пункт 3.2 той же 196 статьи УПК РФ об обязательности судебной экспертизы для установления диагноза наркомании и решения вопросов относительно нуждаемости обвиняемого, больного наркоманией, в лечении и медико-социальной реабилитации. В обоих случаях произошло значительное увеличение объема экспертной работы (в некоторых СПЭУ – в два–три раза) и образование очередей из лиц, неделями и месяцами ожидающих проведения назначенной им экспертизы. Между тем такого рода последствия можно было заранее предвидеть и постараться укрепить СПЭУ дополнительными экспертными кадрами, произведя с этой целью необходимые расчеты. Подобная ситуация угрожает повториться и в третий раз, если по делам о признании граждан недееспособными либо ограниченно дееспособными вследствие психического расстройства комплексная психолого-психиатрическая экспертиза действительно станет обязательной.

Разговоры о неизбежном увеличения в этой связи числа медицинских психологов ведутся уже с прошлого года (когда соответствующий законопроект был разработан и стал известен специалистам), но никаких расчетов никто не производил, хотя их необходимость не вызывает сомнений.

Приказом Минздрава России от 19.05.2000 № 165 «О медицинском психологе в судебно-психиатрической экспертизе» были введены в штатное расписание СПЭУ одна должность медицинского психолога на 250 судебно-психиатрических экспертиз в год (в амбулаторных СПЭУ) и одна должность медицинского психолога на 15 коек (для стационарных). В пособии, разработанном во исполнение п. 4 данного приказа [Кудрявцев, 2000], приведены следующие нормы нагрузки: для медицинского психолога амбулаторной СПЭУ – 100 КСППЭ или 200 экспериментально-психологических исследований для судебно-психиатрической экспертизы; для психолога стационарной СПЭУ – соответственно, 80 КСППЭ или 160 психодиагностических обследований для судебно-психиатрической экспертизы в год. Иначе говоря, руководитель СПЭУ может привлекать медицинского психолога и к производству КСППЭ, и к участию в судебно-психиатрической экспертизе: например, если психолог провел 50 амбулаторных КСППЭ, то за этот же год он должен провести экспериментально-психологическое исследование 100 подэкспертных в рамках судебно-психиатрической экспертизы.

Доступные данные о количестве медицинских психологов СПЭУ и проведенных ими совместно с психиатрами КСППЭ можно найти в последнем аналитическом обзоре, опубликованном Центром имени В.П. Сербского [Мохонько].

В табл. 17 обзора указано, что количество занятых должностей медицинскими психологами: в амбулаторных СПЭУ – 320,75 (при имеющихся 704,25 штатных), в стационарных – 82,25 (при имеющихся 124,25 штатных). Таким образом, согласно вышеупомянутым нормативам психологи должны участвовать в производстве 100х320,75=32075 амбулаторных КСППЭ и 80х82,25=6580 стационарных КСППЭ. Из табл. 25 мы узнаем, что на самом деле за год по РФ проведено 49890 амбулаторных КСППЭ и 7508 стационарных, т.е. медицинские психологи (на 1 штатную единицу) имеют нагрузку выше нормативной.

Из проекта обсуждаемого закона следует, что практически все экспертизы на определение недееспособности будут проводиться в форме КСППЭ и для определения ограниченной дееспособности. К 57398 (49890+7508) КСППЭ прибавляем 27447 экспертиз на определение недееспособности (табл. 72), получаем 84845 экспертиз. Делим это число на 403 психолога, получаем в среднем нагрузку 210,5 КСППЭ в год, т.е. больше, чем двойная нагрузка!

Теперь возьмем идеальную ситуацию – все штатные единицы должности медицинского психолога заполнены (что трудно себе представить: на 2013 г. укомплектованность медицинскими психологами составляла 48,6 %). Тогда при существующих нормах нагрузки имеем амбулаторных КСППЭ 100х704,25=70425, стационарных – 80х124,75=9980, в сумме 80405 КСППЭ. Последнее число вполне сопоставимо с ожидаемым потоком в случае принятия закона (84845), только тогда судебно-психиатрическим экспертам придется забыть об участии медицинских психологов при производстве однородных судебно-психиатрических экспертиз, а руководителям СПЭУ – приложить титанические усилия по увеличению штата медицинских психологов в два раза и их обучению (в прежних условиях финансирования заработной платы сотрудников СПЭУ).

Конечно, расчет несколько грубый (ряд комплексных экспертиз могут проводиться без психологов, например, сексолого-психиатрические, это обстоятельство мы не можем учесть, исходя из имеющихся данных), но порядок расчета в целом показывает существующую картину дел^{[Печерникова, 1974]}.

Думается, что при решении судьбы обсуждаемого законопроекта в части, касающейся обязательности комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы по делам о признании граждан недееспособными или ограниченно дееспособными, подобные расчеты должны быть проведены и представлены в качестве одного из приложений к законопроекту. Подготовка дополнительных экспертных кадров потребует определенного времени, так что крайне желательно, чтобы обновленная редакция статьи 283 ГПК РФ вступила в действие не сразу, а лишь с того момента, когда судебно-психиатрическая экспертная система будет к этому готова. Судебно-психиатрические экспертные учреждения еще не успели оправиться от прежних двух потрясений, о которых говорилось выше, чтобы их подставлять под новый удар. Вместе с тем нельзя не отметить, что сами сторонники изменения статьи 283 ГПК РФ должны этот довод учитывать. Иначе их предложение, в случае его реализации, не сможет исполняться из-за недостатка экспертов-психологов. Поэтому одновременно с предложением об изменении ст. 283 ГПК РФ необходимо представить расчеты, касающиеся потребности в дополнительных экспертных кадрах, планов их подготовки, а также связанных с этим финансовых затрат.

В заключение отметим, что за рамками настоящей статьи осталась самая важная проблема – разработка критериев экспертной оценки юридического критерия ограниченной дееспособности, которая раскрывается в ГК РФ через формулировку способности «понимать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц». Традиционно юридически значимые способности подэкспертных в уголовном и гражданском законодательстве определяются через психологические категории, раскрывающие наиболее интегративные, обобщенные особенности окружающего мира и регуляции поведения [Сафуанов, 1994; Сафуанов, 2014а]. Например, квалификация ограниченной вменяемости (ст. 22 УК РФ) требует определения неспособности «в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими», беспомощного состояния потерпевших по половым преступлениям (ст. 131, 132 УК РФ) – неспособности «понимать характер и значение действий виновного или оказывать сопротивление», недееспособности (ст. 29 ГК РФ) – неспособности «понимать значение своих действий или руководить ими» и т.д. Какие клинико-психологические особенности осознанной регуляции поведения обусловливают способность «понимания значения своих действий лишь при помощи третьих лиц»? Попытки операционализации таких критериев уже ведутся [Сафуанов, 2014], однако данная проблема на современном этапе представляется чрезвычайно актуальной, вне зависимости от того, будет КСППЭ ограниченной дееспособности обязательной или нет.

Тем не менее, свою однозначную и твердую позицию к введению в ст. 283 ГПК РФ нормы об обязательности комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы мы уже выразили. Мы считаем, что такой нормы быть не должно и ст. 283 ГПК РФ следует оставить в ее действующей ныне редакции.

^{[Антонян, 1991]} Своеобразным итогом таких исследований явилось издание монографии И.А. Кудрявцева «Судебная психолого-психиатрическая экспертиза» в 1988 г.

^{[Кудрявцев, 1988]} Одним из инициаторов проекта выступает благотворительная общественная организация «Центр лечебной педагогики».

^{[Кудрявцев, 2000]} Курсив наш (авт.).

^{[Медицинская и судебная, 2004]} Ст. 200 и 201 УПК РФ, ст. 82 ГПК РФ, а также абзац 2 ст. 21 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» от 31.05.2001 № 73-ФЗ. Согласно указанным законодательным нормам, комплексная экспертиза является разновидностью комиссионной.

^{[Мохонько]} В дискуссиях с авторами данной статьи представителями «Центра лечебной педагогики» в качестве примера приводился аутизм. По их мнению, при оказании помощи лицам, страдающим аутизмом (даже в его самых тяжелых формах), собственно медицинские аспекты составляют не более 10%. Однако, по данным А.Р. Мохонько, Л.А. Муганцевой, доля психических расстройств, не относящихся к органическому психическому расстройству и умственной отсталости (шизофрения и пр.), в практике экспертизы (по РФ) по определению недееспособности не превышает 15–16 %  [Мохонько].

^{[Печерникова, 1974]} Более того, в неопубликованном отчете А.Р. Мохонько и Л.А. Муганцевой «Основные показатели деятельности судебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации в 2014 г.» приводятся сведения о том, что укомплектованность СПЭУ медицинскими психологами снизилась до 45 %, а число судебных экспертиз по определению недееспособности увеличилось на 4,5 тыс.

1. Антонян Ю.М., Гульдан В.В. Криминальная патопсихология. М.: Издательство Московского университета, 1991. 248 c.
2. Кудрявцев И.А. Судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М.: Юридическая литература, 1988.  224 с.
3. Кудрявцев И.А., Морозова М.В., Савина О.Ф. О должностных обязанностях и нормативах нагрузки психолога амбулаторных судебно-психиатрических экспертных комиссий и отделений стационарной судебно-психиатрической экспертизы: пособие для врачей. М.: ФГБУ ГНЦССП им. В.П. Сербского, 2000.  37 с.
4. Медицинская и судебная психология: Курс лекций / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Ф.С. Сафуанова. М.: Генезис, 2004.  606 с.
5. Мохонько А.Р., Муганцева Л.А. Основные показатели деятельности судебно-психиатрической экспертной службы Российской Федерации в 2013 г. / Под ред. Е.В. Макушкина. Вып.22. М.: ФГБУ ГНЦССП им. В.П. Сербского , 2014  188 с.
6. Печерникова Т.П., Станишевская Н.Н. Некоторые вопросы комплексной психолого-психиатрической экспертизы // Вопросы судебно-психологической экспертизы / Под ред. Г.В. Морозова. М.: ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, 1974. С.14–25.
7. Печерникова Т.П., Станишевская Н.Н. Вопросы организации судебной комплексной психиатрической экспертизы // Вопросы организации судебно-психиатрической экспертизы  / Под ред. Г.В. Морозова. М.: ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, 1975. С.94–105.
8. Печерникова Т.П., Кудрявцев И.А., Криворучко С.И. Некоторые вопросы компетенции судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы // Социалистическая законность. 1980. № 1. С.38–39.
9. Подготовка следователем материалов для судебно-психиатрической экспертизы: практическое пособие / Под ред. Т.Б. Дмитриевой. М.: ФГБУ ГНЦССП им. В.П. Сербского, 2010. 62 с.
10. Сафуанов Ф.С. Об основных категориях судебно-психологической экспертизы в уголовном процессе // Психологический журнал. 1994. № 3. С.51–54.
11. Сафуанов Ф.С. Ошибки при назначении судебной психолого-психиатрической и судебно-психологической экспертизы // Юридическая психология. 2007. № 2. С.19–21.
12. Сафуанов Ф.С., Харитонова Н.К., Русаковская О.А. Психолого-психиатрическая экспертиза по судебным спорам между родителями о воспитании и месте жительства ребенка. М.: Генезис, 2011. 192 с.
13. Сафуанов Ф.С., Зейгер М.В. Актуальные проблемы определения меры недееспособности субъекта с психическим расстройством // Юридическая психология. 2014. № 2. С.7–11.
14. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза: учебник для академического бакалавриата. М.: Юрайт, 2014. 421 с.
15. Станишевская Н.Н., Азбукина В.Д., Бурштын И.Б., Владимирская М.Т., Гульдан В.В. Практика проведения стационарных комплексных психолого-психиатрических экспертиз // Вопросы судебно-психологической экспертизы/ Под ред. Г.В. Морозова . М.: ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, 1974. С.41–45.
16. Судебная психиатрия. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе. Вып.4 / Под ред. Т.Б. Дмитриевой. М.: ФГБУ ГНЦССП им. В.П. Сербского, 2007. 268 с.
17. Фелинская Н.И., Станишевская Н.Н. Использование психологических знаний в уголовном процессе // Советская юстиция. 1971. № 7. С.5–7.
18. Фелинская Н.И., Печерникова Т.П. Компетенция комплексных судебно-психиатрических и судебно-психологических экспертиз // Социалистическая законность. 1973. № 12. С.44.