Модификация Опросника родительского отношения (А.Я. Варги, В.В. Столина) для семьи, воспитывающей особого ребенка^*

В статье представлены результаты исследования, целью которого явились разработка психодиагностического инструмента для изучения отношения родителя к особому ребенку с учетом специфики его нарушений в развитии и, в частности, модификация Опросника родительского отношения (ОРО) А.Я. Варги и В.В. Столина. Обсуждаются возможности модификации опросника: изменение ряда вопросов, содержание которых неадекватно исследуемой ситуации; уточнение шкалы Контроля, которая при взаимоотношении родителей с особым ребенком существенным образом меняется по сравнению с ситуацией воспитания ребенка, развивающегося в рамках нормы; сокращение количества пунктов опросника. Приводятся данные психометрического анализа с использованием конфирматорного факторного анализа. В исследовании приняли участие 137 родителей детей с различными нарушениями в развитии (синдром Дауна, ментальные нарушения) - воспитанников детских домов-интернатов и центров содействия семейному воспитанию г. Москвы.

Введение

В нашей работе мы изучаем семью ребенка с ментальными нарушениями и используем по отношению к такому ребенку термин «особый ребенок». Анализ методического инструментария, используемого отечественными исследователями, позволяет констатировать: большинство методик нацелено на изучение семьи, воспитывающей ребенка без нарушений в развитии. Предлагаемые исследователями типологии родительского отношения (Э.Г. Эйдемиллер, В.И. Гарбузов, А.И. Захаров, Д.Н. Исаев и др.) связываются с клиническим статусом ребенка, страдающего психическим заболеванием пограничного круга, что существенно ограничивает их использование в отношении семей, воспитывающих детей с другими нарушениями в развитии [Варга, 1986].

Существующие методики для диагностики семьи с особым ребенком фокусируются на проблемах и возможностях адаптации таких детей (анкета для определения эмоционально-поведенческих особенностей Л.М. Шипициной; опросник «Шкала навыков, необходимых для социальной адаптации» Д. Норрис и П. Вильямс, адаптированный Л.М. Шипициной), оставляя за рамками поведенческие, эмоциональные и когнитивные аспекты родительского отношения. Используемые на сегодняшний день инструменты для диагностики родительского отношения и стиля воспитания в семье с особым ребенком обладают недостаточной способностью к дифференциации, фокусируясь на качественной информации («История жизни с проблемным ребенком» и социограмма «Моя семья» В.В. Ткачевой; «Психологическая автобиография» Л.М. Шипициной; методика «Незаконченные предложения» для исследования особенностей воспитания в семье ребенка с нарушениями психического развития С.М. Убада Али).

Отмечено, что исследования детско-родительских отношений в отечественной психологии «носят в основном узкоприкладной характер и в большинстве случаев не выходят за рамки псхотерапевтического подхода» [16, с. 83]. Авторы исследований родительского отношения в семьях с особыми детьми прибегают к различным описательным признакам, раскрывающим его специфику. В поведении родителей, как отмечает О.Б. Чарова, были выявлены следующие характеристики:

«матери детей с интеллектуальным дефектом склонны эмоционально отвергать своего ребенка, реализуют негативную воспитательную практику» [Чарова, 2003, с. 5]. Также отмечается ярко выраженная противоречивость отношения родителя к особому ребенку. С одной стороны, родители отвергают его, с другой - устанавливают симбиотические отношения, стремясь обеспечить ребенку безопасность. Часто реакцией матери является жалость к нему, стремление опекать, контролировать. В то же время у матерей проявляется раздражение, желание наказать ребенка, игнорировать его интересы в силу их примитивности [22; 23]. Подобные описательные признаки явно свидетельствуют о нарушении взаимодействия родителя с ребенком. Наблюдение и беседы с родителями позволили ученым сделать вывод, что матери, воспитывающие особого ребенка, достаточно часто характеризуют его как несамостоятельного, упрямого, больного, грустного и пассивного. Констатируется, что степень нарушения материнского отношения зависит от тяжести патологии ребенка: матери детей с интеллектуальным дефектом характеризуются более негативными установками по отношению к детям, нежели матери, имеющие детей с нарушениями слуха [Чарова, 1999].

Е.М. Мастюкова и А.Г. Московкина отмечают, что результаты специальных исследований демонстрируют низкую готовность родителей к взаимодействию с ребенком с отклонениями в развитии, их высокую озабоченность нарушениями поведения, речи и динамики психических процессов [Мастюкова, 2003]. И.Ю. Левченко и В.В. Ткачева также указывают на недостаточность и неадекватность взаимодействия родителей с особыми детьми, что в эмоциональном плане усугубляет их дефект, искажает личностное развитие и снижает возможности социально-приспособительных характеристик [Левченко, 2008]. Между тем А.Я. Варга, проводившая исследование с участием лиц, испытывающих трудности в воспитании детей, обращает внимание на связь качества взаимоотношений родителя с ребенком и родительского отношения. Подчеркивается, что существует две группы причин, по которым взаимоотношения между родителем и ребенком могут быть нарушены: «первые касаются в основном ребенка, его психологических особенностей и поведения в семье; вторые относятся прежде всего к родителям, к их поведению, манере обращения и воспитания ребенка» [Варга, 1986, с. 4]. А.Я. Варга указывает на необходимость анализа нарушений родительского отношения, подлежащих психологической коррекции. На диагностику родительского отношения направлен разработанный А.Я. Варгой и В.В. Столиным «Опросник родительского отношения» (ОРО) [Варга, 1988], в основе которого лежит динамическая двухфакторная модель родительского отношения, предложенная в 1969 году Е. Шеффером и Р. Беллом. Основные факторы данной модели - эмоциональный (любовь/ненависть или принятие/непринятие) и поведенческий (автономия/контроль). На сегодняшний день данный опросник является наиболее известным и используемым методом диагностики в отечественной психологии [Смирнова, 2005].

Опросник родительского отношения используется на протяжении нескольких десятков лет для диагностики детско-родительских отношений в семье с ребенком, развивающимся в рамках нормы, и охватывает широкий комплекс исследовательских аспектов: эмоциональных переживаний детей, проявлений агрессии, конфликтности, наличия тех или иных потребностей у ребенка в зависимости от внутрисемейных отношений, различных типов детско-родительских отношений [Махортова, 2006; Тарасова, 2008]. Опросник родительского отношения был включен в батарею методик для исследования материнской и отцовской позиций [Бармина, 2006; Токарева, 2012; Удальцова, 2010]. Ученые использовали ОРО в диагностическом комплексе при изучении особенностей проявлений детско-родительских отношений, самосознания родителя у разных этнических групп [Андреева, 2000; Мохова, 2004].

Широкое использование ОРО свидетельствует о его конструктной и прагматической валидности. С его помощью удается выделить преобладающее (принимающее или отвергающее) отношение родителя к ребенку и выявить такие компоненты родительского отношения, как контроль, кооперация, симбиоз. Вместе с тем, с нашей точки зрения, оригинальная версия ОРО нуждается в дополнительной статистической проверке. Несмотря на использование данного диагностического инструмента многими исследователями, мы  отмечаем нечеткую дифференцированность и несбалансированность вопросов по каждой шкале, предложенной авторами (например, к шкале принятия относится 33 пункта из 61), отсутствие данных о валидизации опросника и данных, подтверждающих его надежность. Более того, авторы методики предлагают исследователю каждый раз самому выполнять психометрические процедуры на своих данных, что свидетельствует о том, что опросник нуждается в психометрической доработке. К сожалению, в большинстве исследований с применением данного опросника подобная психометрика не проводилась.

Несмотря на то, что тестовые задания ОРО в оригинальной версии, с нашей точки зрения, не отражают специфику взаимоотношений родителя с ребенком, имеющим нарушения в развитии, так как ориентирован на диагностику детей с развитием в рамках нормы, данный опросник был использован без каких-либо модификаций в исследованиях родительского отношения к детям с различными нарушениями здоровья и развития. С его помощью изучались особенности семейного воспитания детей с нарушениями психического развития [Сабер Мухамед Убад, 2010], специфика и оптимизация детско-родительских отношений в семье, воспитывающей ребенка с нарушениями зрения [8; 17], особенности материнского отношения к детям с нарушением интеллекта [Чарова, 2003], к часто болеющим детям [Доманецкая, 2011; Дусказиева, 2009; Сидоркина, 2012].

Вызывает сомнения этическая сторона некоторых утверждений опросника при его использовании в диагностической процедуре с родителями особого ребенка. Наш практический опыт показывает, что некоторые утверждения опросника адекватны для опроса родителей ребенка, развивающегося в рамках нормы, однако вызывают негативную реакцию родителей при диагностике родительского отношения к особому ребенку. Среди таких утверждений, мы выделили следующие: «Мне кажется, что поведение моего ребенка значительно отклоняется от нормы»; «Мой ребенок часто отстает в психологическом развитии и для своего возраста выглядит недостаточно развитым»; «Мой ребенок не в состоянии сделать что-либо самостоятельно, и если он это делает, то обязательно получается не так, как нужно». Можно констатировать, что на сегодняшний день опросник, созданный для диагностики родительского отношения в семье, воспитывающей ребенка без нарушений в развитии, широко используется исследователями без адаптации его к специфике семьи с особыми детьми.

В некоторых исследованиях предпринимались попытки осуществить модификацию ОРО, однако модификация опросника ограничивалась тем, что авторы вносили в формулировки утверждений некоторые изменения, связанные с предметом исследования, не проводя при этом психометрической проверки на надежность и валидность модификаций. Так, в исследовании социально­психологических детерминант успешного приемного родительства О.Г. Япарова предлагает свою модификацию опросника, которая заключается в добавлении в оригинальные утверждения уточнения, что речь идет о приемном ребенке, а также приводит весьма сомнительный довод о необходимости убрать шкалу «Симбиоз», так как «подобная межличностная дистанция не характерна в общении с приемным ребенком» [Япарова, 2009, с. 71].

Негативные варианты родительского отношения, по нашему мнению, могут проявляться как среди родителей, воспитывающих детей, развивающихся в рамках нормы, что было предметом исследования А.Я. Варги, так и среди родителей ребенка с нарушениями в развитии. С одной стороны, детей с различными нарушениями в развитии называют «дети со специальными нуждами», «особые дети», «дети- инвалиды», подчеркивая, что в зависимости от умственных и физических нарушений у них присутствуют особенности в поведении, в эмоциональном состоянии. Это необходимо учитывать при анализе родительского отношения. С другой стороны, нарушение взаимоотношений в диаде «мать-особый ребенок» с высокой долей вероятности может быть обусловлено и поведением родителя.

Настоятельная необходимость разработки метода психологической диагностики детско-родительских отношений в семье, воспитывающей ребенка с нарушениями в развитии, побудила нас модифицировать опросник родительского отношения.

Результаты исследования

На первом этапе исследования мы проанализировали возможность использования формулировок каждого пункта оригинальной версии ОРО применительно к родителям особого ребенка. К данной работе были привлечены 8 экспертов - психологов, работающих с родителями в детских домах-интернатах для детей с ментальными нарушениями и в центрах содействия семейному воспитанию. Экспертам было предложено проанализировать возможность использования утверждений оригинальной версии опросника при диагностике родительского отношения в семье ребенка с различными нарушениями в развитии (синдром Дауна, ментальные нарушения), руководствуясь своим опытом работы с родителями особого ребенка. Утверждения оригинальной версии, которые, по мнению экспертов, не отражают ситуацию взаимодействия родителя с особым
ребенком или просто неадекватны ей, были переформулированы. Результаты проделанной работы представлены в табл. 1.

Таблица 1

Сопоставление утверждений оригинальной версии ОРО (А.Я. Варга, В.В. Столин) с переформулированными утверждениями в модифицированной версии опросника

Нередко исследователи под «модификацией» методики подразумевают лишь изменение формулировок некоторых пунктов, что представляется нам не вполне корректным. Дело в том, что изменение формулировок может привести к изменению психометрических показателей (валидности, надежности, достоверности) и к изменению диагностируемых конструктов в принципе. Поэтому изменение формулировок пунктов опросника требует дополнительных подтверждений надежности и валидности методики.

В данном случае на втором этапе исследования нами были выполнены эти статистические процедуры при обработке результатов исследования с применением модифицированной версии опросника. В исследовании приняли участие 137 родителей, дети которых являются воспитанниками детских домов-интернатов и центров содействия семейному воспитанию. Описание выборки представлено в табл. 2.

Таблица 2

Половозрастной состав выборки

В исследовании приняли участие семьи детей с различной степенью ментального нарушения в развитии (табл. 3). Возрастной диапазон детей с особенностями в развитии составил от 2-х до 18-ти лет. Средний возраст - 9,63, стандартное отклонение - 3, 68.

Таблица 3

Состав выборки в соответствии с типом нарушения ребенка

Для анализа данных использовался конфирматорный факторный анализ (программа EQS) [Митина, 2011]. В первоначальной модели все пункты опросника были распределены по 5 факторам в соответствии с «ключом». Индексы согласованности - х²=2964,890, df=1759, p-value<0,005, CFI=0,925, RMSEA=0,072 - свидетельствуют о том, что предлагаемая модель соответствует эмпирическим данным. Однако мы решили улучшить модель по следующим направлениям.

1.    Из первой шкалы были оставлены пункты с наиболее высокими факторными нагрузками таким образом, чтобы их общее число существенно не превышало число пунктов в других шкалах. В итоге из 33 пунктов по шкале «Принятие» были оставлены 14, а общее количество пунктов сократилось с 61 до 30.

2. Некоторые вопросы оказались статистически более нагружены другими шкалами. В том случае, когда это соответствовало нашему пониманию семантики шкал, мы допускали перенос двух пунктов на новые шкалы. Так, в оригинальной версии утверждение № 34 («Я очень интересуюсь жизнью своего ребенка») относится к шкале «Кооперация». В модифицированной версии мы заменили данное утверждение на «За непослушание ребенка следует строго наказывать», которое при конфирматорном анализе было отнесено к шкале «Принятие». Пункт № 27 («Я с удовольствием провожу с ребенком все свое свободное время») оказался нагруженным не только по шкале «Принятие», как было в оригинале методики, но и по шкале «Симбиоз».

3. Была добавлена корреляция между остаточными членами (r=0,402) для двух практически синонимичных пунктов: утверждения № 22 («К моему ребенку “липнет” все дурное») и утверждения № 17 («Мой ребенок впитывает в себя все дурное, как губка»).

В итоге индексы согласованности существенно улучшились до х²=987,898, df=393, p-value<0,005, CFI=0,940, RMSEA=0,106. Таким образом, данный состав пунктов и соотнесение их со шкалами вполне хорошо согласован с эмпирическими данными.

Получившиеся факторные нагрузки пунктов по шкалам представлены ниже, в табл. 4.

Таблица 4

Таблица факторных нагрузок пунктов по шкалам

Корреляции между факторами, соответствующими шкалам, представлены в табл. 5.

Таблица 5

Корреляция между шкалами модифицированной версии опросника родительского отношения

Из таблицы корреляций видна сильная антонимия между шкалами «Инфантилизация» и «Принятие». Таким образом, негативные ожидания в данном случае практически тождественны отвержению. С другой стороны, Кооперация очень близка по смыслу Контролю. Более того, было выявлено, что четыре шкалы вполне соответствуют оригинальной версии по смыслу входящих в них вопросов, а вот пункты, входящие в шкалу Контроля, выглядят явно случайным образом. Мы предполагаем, что причиной этого является слабое отражение смысла конструкта «Контроль» в утверждениях модифицированной версии. По нашему мнению, необходимо сформулировать более основательно содержание данного конструкта применительно к ситуации отношений между родителями и детьми с нарушениями в развитии.

Следует учитывать, что такие дети в силу ограничений, детерминированных их нарушениями, действительно нуждаются в повышенном внимании со стороны родителя, которое в обычной семье может быть интерпретировано как чрезмерная опека или контроль. Поэтому требуется анализ того, что такое контроль в данной ситуации, когда он становится чрезмерным, а когда, наоборот, то, что можно считать демократичным и либеральным отношением между родителями и детьми в обычной ситуации, становится недопустимым для детей данной категории.

В отношении шкалы «Симбиоз» также необходимо прояснить сущность данного понятия применительно к исследованию родительского отношения к ребенку с ментальными нарушениями. В норме симбиоз является отрицательной характеристикой детско-родительских отношений и сопровождается гиперопекой. Мы предполагаем, что симбиоз между родителем и ребенком с нарушениями в развитии может выступать как позитивная характеристика. В случае особых детей наличие тесной связи в диаде «родитель-ребенок» может служить показателем вовлеченности родителя, стремления понять и реализовать витальные потребности ребенка в противоположность эмоциональной отстраненности, холодности в отношениях с ребенком [Галасюк, 2016].

Окончательная версия модифицированного Опросника родительского отношения для проведения психодиагностики семьи с особым ребенком представлена в Приложении 1.

Обсуждение результатов

В исследовании с использованием предложенной нами модификации Опросника родительского отношения (А.Я. Варги, В.В. Столина) приняли участие 137 родителей детей в возрасте от 2-х до 18-ти лет с различной степенью умственной отсталости. Конфирматорный факторный анализ позволил сократить пункты, представленные в оригинальной версии, в два раза и проанализировать внесенные изменения. Шкалы оказались более сбалансированными по количеству входящих в них пунктов. Полученные факторы и их корреляции свидетельствуют о хорошей согласованности и могут являться косвенным подтверждением надежности, а также конвергентной и дивергентной валидности.

В процессе апробации модифицированного нами опросника была получена обратная связь от родителей о том, что его заполнение не вызвало у них трудностей или неприятных эмоций. Опросник родительского отношения в семье с особым ребенком использовался нами при исследовании семей, воспитывающих детей с ментальными нарушениями в развитии, однако мы считаем, что он может использоваться также в семьях, где растет ребенок с нарушениями в развитии иного типа. Измененные нами формулировки отражают ситуацию взаимодействия родителя с особым ребенком и учитывают специфику ограничений, накладываемых различными нарушениями в развитии. Так, например, в модифицированной версии исключается необходимость сравнивать особого ребенка со сверстниками, развивающимися в рамках нормы.

Отмечен недостаток модифицированного варианта опросника, который требует дополнительных исследований. Шкала «Контроль» в модифицированной версии не выявлена как самостоятельный конструкт на базе имеющихся пунктов, что согласуется с нашей имплицитной гипотезой, что именно эта шкала определяет различия между родительским отношением в семьях с детьми, развивающимися в рамках нормы, и в семьях с особыми детьми. Возможно, то, что для семьи с нормотипичным ребенком кажется гиперконтролем, для семей с особым ребенком является жизненно необходимым типом взаимодействия в процессе ухода и воспитания ребенка с нарушениями в развитии.

Данное исследование в процессе разработки опросника является первым шагом. Надежность и согласованность шкал, согласованность модели с полученными эмпирическими данными и содержательная валидность являются косвенными подтверждениями конструктной валидности. В то же время это не снимает задачи непосредственной проверки конструктной, а также критериальной валидности. С другой стороны, необходимо провести проверку ретестовой надежности для обоснования устойчивости опросника к временным флуктуациям. Наконец, с точки зрения модификации содержательных аспектов Опросника родительского отношения в семье с особым ребенком, необходимым является анализ понятия «Контроль» в семье, воспитывающей ребенка с нарушениями в развитии. Этот анализ возможно осуществить с помощью опроса родителей, и на его основании сформулировать утверждения, соответствующие конструкту «Контроль» для семей данной категории.

Наблюдения и многолетняя практическая работа с родителями особых детей показали, что в условиях сотрудничества с междисциплинарной командой специалистов родителям удается преодолеть поведенческие стереотипы, практикуемые в общении с особыми детьми, научиться понимать особенности характера и поведения своего ребенка. Вместе с тем актуальной задачей практической помощи семьям остается изучение родительского отношения к особому ребенку, построение оптимального взаимодействия между родителем и ребенком для развития гармоничной личности последнего.

Финансирование

Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ № 16-06-00991.

Приложение 1

Опросник родительского отношения в семье с особым ребенком (модификация опросника родительского отношения (ОРО) А.Я. Варги и В.В. Столина)

Инструкция

Уважаемый родитель!

Перед Вами текст опросника, который содержит утверждения о родительском отношении к вопросам воспитания детей и общения с ними. Все утверждения пронумерованы. Прочтите по очереди утверждения опросника. Если Вы в принципе согласны с утверждением, то на бланке ответа обведите кружком номер утверждения. Если не согласны - зачеркните этот номер. В опроснике нет правильных или неправильных утверждений. Отвечайте так, как Вы сами думаете.

1. Я всегда сочувствую своему ребенку.
2. Я считаю своим долгом знать все, о чем может думать мой ребенок, что он чувствует.
3. Поведение моего ребенка часто вызывает во мне злость.
4. Все проблемы моего ребенка - это прежде всего мои проблемы.
5.  Я испытываю к ребенку чувство расположения.
6.  Мой ребенок часто неприятен мне.
7. Я испытываю досаду по отношению к своему ребенку.
8. Мой ребенок еще добьется чего-то в жизни.
9. Мой ребенок часто совершает такие поступки, которые, кроме презрения, ничего не стоят.
10.  Мой ребенок мог бы развиваться лучше и быстрее, если бы не его дурной характер.
11.  Мой ребенок ведет себя плохо специально, чтобы досадить мне.
12. Мой ребенок впитывает в себя все дурное, как губка.
13. Моего ребенка трудно научить хорошим манерам при всем старании.
14. Мне трудно принимать участие в жизни ребенка.
15. К моему ребенку «липнет» все дурное.
16. Когда в компании говорят о детях, я не стыжусь говорить о своем ребенке.
17.  Я жалею своего ребенка.
18. Я с удовольствием провожу с ребенком все свое свободное время.
19.  Мой ребенок всегда нуждается в моей помощи и защите.
20.   Я активно участвую в обучении и воспитании моего ребенка.
21. Мой ребенок и я - это одно целое.
22. Я разделяю увлечения своего ребенка.
23. Мой ребенок может вывести из себя кого угодно.
24.  Мой ребенок часто раздражает меня.
25. Воспитание ребенка - сплошная нервотрепка.
26.  За непослушание ребенка следует строго наказывать.
27. Мой ребенок не в состоянии что-либо сделать самостоятельно, а если и сделает, то обязательно не так.
28. Я тщательно слежу за состоянием здоровья моего ребенка.
29.   Я хотел(а) бы, чтобы мой ребенок подольше оставался маленьким.
30.  Я невысокого мнения о способностях моего ребенка и не скрываю этого от него.

¹ В некоторых случаях изменения в формулировках утверждений делались для того, чтобы изменить знак «ключа» и выровнять все варианты ответов в аспекте социальной желательности. Пункты с обратными в сравнении с оригинальной версией формулировками выделены курсивом.