Влияние социокультурных стандартов привлекательности на формирование отношения к телу и пищевого поведения у девушек подросткового и юношеского возраста

В современном мире становится все более очевидным тот факт, что социокультурные факторы, связанные с идеализацией крайне низкого веса у женщин, играют важную роль в этиологии таких расстройств как дисморфофобия (неудовлетворенность телом) и нарушения пищевого поведения (НПП) [Дурнева, 2013].

Нарушения пищевого поведения - психические расстройства, связанные с серьезными негативными изменениями в эмоциональной, поведенческой, личностной сферах, а также с нарушениями восприятия собственного тела. Мейер и Гаст подчеркивают хроническое течение данных нарушений, приводящих к снижению качества жизни в личностном, межличностном и финансовом планах [Meyer, 2008].

Стремительный рост числа случаев НПП относится к середине 1960-х годов и связан, в первую очередь, со странами Запада и США. Однако в настоящее время западные культурные стереотипы охватили весь мир, в результате чего ценности развивающихся стран «... разрушаются перед лицом аккультуризации подростков к массовой американской культуре - строгой диете и заимствованию идеала стройной фигуры» [Nunes, с. 127]. Принс (Prince) отмечает, что до 1990 г. распространенность НПП касается стран Европы и Северной Америки, в то время как случаи НПП, произошедшие после 1990 г., зарегистрированы в Гон Конге, Северной Корее, Сингапуре, Южной Африке, Нигерии, Аргентине и Индии (цит. по: [Nasser, 2001]).

В настоящее время большинство исследователей придерживаются мнения, что нарушения пищевого поведения - это мультифакторные заболевания, являющиеся результатом взаимодействия генетических, социокультурных и психологических факторов [Miller, 2006].

Неудовлетворенность телом - один из наиболее важных факторов, приводящих к возникновению и развитию НПП среди девушек подросткового и юношеского возраста [Ghaderi, 2003; Levine, 2004; Oshio, 2012]. В настоящее время озабоченность внешностью достигла огромных размеров. По данным журнала «The Times» от 2004 г., в Великобритании 92 % девушек подросткового возраста недовольны своей фигурой. Сравнительный анализ социальных опросов, проведенных в 1972 и 1985 гг., показывает рост неудовлетворенности телом среди женщин с 23 до 56 % [Рамси, 2009]. Особое место в формировании неудовлетворенности телом занимают средства массовой информации (СМИ), через которые происходит интериоризация образов физической привлекательности. Подобные установки часто транслируются на бессознательном уровне, повышая угрозу влияния СМИ на возникновение дисморфофобии и нарушений пищевого поведения. По мнению Стайса (Stice) и Уитентона (Whitenton), около 25 % девушек подросткового возраста имеют выраженную на клиническом уровне неудовлетворенность собственным телом, вызванную социальным давлением со стороны не только ближайшего окружения, но и СМИ (цит. по: [Келина, 2012]).

Как отмечают Стайс и Шо (Shaw), женщины, подвергающиеся воздействию привлекательных образов масс медиа, становятся менее уверенными в себе, более депрессивными по сравнению с теми, кто не подвергается воздействию данных образов (цит. по: [Jung-Hwan, 2007]). В современном обществе рост влияния СМИ проявляется не только в формировании стереотипов обыденного поведения, но и в трансформации различных симптомов психических расстройств (например, нервной анорек­сии, нервной булимии и др.). Как отмечают Г. А. Арина и С. Е. Мартынов, «СМИ могут создавать условия для искажения картины мира человека, представляя ее потребителю информационных услуг в «препарированном виде» [Арина, 2009, с. 105]. В последние годы не только за рубежом, но и в России в интернете появляется все больше так называемых «Про- Ана» сайтов, пропагандирующих особую молодежную субкультуру, связанную с отказом от пищи во имя достижения идеально худой фигуры. Все это не может не вызывать беспокойства по поводу информационной безопасности в отношении детей, подростков и молодежи.

Первые работы о культурных детерминантах нарушений пищевого поведения относятся к 1980 гг., когда для большинства исследователей стал очевидным факт уникальности НПП среди других психических расстройств в связи с влиянием социальных и культурных
факторов на эпидемиологию, развитие и этиологию данных нарушений [Nasser, 2001]. Хильда Бранч (Hilde Brunch) одна из первых провела анализ связи культурных факторов с увеличением случаев заболеваемости НПП. Она выделила два социокультурных фактора, связанных с формированием нарушений пищевого поведения: во-первых, это модное течение, акцентирующее внимание на худобе как единственно принятом эталоне красоты. Во-вторых, противоречивость требований, которые женщины предъявляют к себе (с одной стороны, понимание недостижимости идеала, с другой - сильное желание любой ценой достичь его), тем самым создавая условия для возникновения нарушений идентичности (цит. по: [Nasser, 2001]).

Социальные стандарты привлекательности наиболее значимы для женщин, которые, в отличие от мужчин, более подвержены оценке с позиции «привлекательна-не привлекательна». По этой причине влияние масс медиа направлено, в первую очередь, на женскую аудиторию. Например, реклама разнообразных диет встречается в десять раз чаще в женских журналах, чем в мужских [Kiang, 2006]. Если говорить о распространенности НПП среди женщин и мужчин, то соотношение будет примерно такое же: у женщин нарушения пищевого поведения встречаются примерно в десять раз чаще, чем у мужчин.

В зарубежной литературе опубликовано множество исследований, направленных на изучение влияния социокультурных факторов на формирование образа тела и пищевого поведения у женщин. Так, Гейнберг (Heinberg) и Томпсон предлагали одной группе испытуемых (экспериментальная группа) стимуль­ный материал, связанный с привлекательностью (например, девушки в бикини рекламируют пиво); другой группе женщин (контрольная группа) демонстрировали стимульный материал, не имеющий отношения к привлекательности. Все испытуемые заполняли опросник на удовлетворенность телом до и после просмотра стимульного материала. Результаты исследования показали, что после просмотра стимульного материала экспериментальная группа демонстрировала более высокий уровень неудовлетворенности телом, чем контрольная группа (цит. по: [Kiang, 2006]). Журнал «Psychology Today» опубликовал результаты опроса, согласно которым 23 % из опрошенных женщин сообщили, что когда они были молодыми, на их желания в формировании отношения к телесному Я оказывали существенное влияние звезды кино и телевидения, 22 % респонденток отметили влияние моделей, изображенных в популярных глянцевых журналах, на формирование отношения к телу [Рамси, 2009]. Стайс вместе с коллегами описали механизмы, посредством которых социокультурное давление приводит к нарушениям пищевого поведения. В модели постулируется, что воспринимаемое давление, связанное с физической привлекательностью и транслируемое через СМИ, приводит к росту неудовлетворенности телом и НПП через механизм интернализации (присвоения) культурных идеалов (цит. по: [Halliwell, 2006; Shroff, 2006]).

Данная модель не только получила свое эмпирическое подтверждение в многочисленных исследованиях, но также была дополнена вторым механизмом, который ассоциируется с высоким уровнем неудовлетворенности телом и риском НПП - механизмом социальных сравнений. Томпсон предполагает, что социальные сравнения могут выступать в качестве посредника между социокультурным влиянием и интернализацией (цит. по: [Halliwell, 2006]). Таким образом, воспринимаемое давление, связанное с необходимостью сбросить вес, ассоциируется с пищевым поведением и неудовлетворенностью телом через механизмы социальных сравнений и интернализации. Несмотря на актуальность проблемы, в отечественной литературе наблюдается недостаток подобных исследовательских работ.

Теоретико-методологической основой нашего исследования является социокультурная модель, согласно которой нереалистичные стандарты привлекательности влияют на формирование удовлетворенности собственной внешностью и пищевого поведения [16, 28]. Большинство людей не соответствуют навязываемым стандартам, вследствие чего у них формируется неудовлетворенность внешностью (в первую очередь, телом), а это приводит к появлению различных стратегий поведения, направленных на изменение формы тела. В качестве одной из таких страте­
гий выступает ограничительное пищевое поведение [Halliwell, 2006].

Целью представленного здесь исследования являлось изучение влияния социокультурного фактора на формирование жизненных позиций, образа тела и пищевого поведения у девушек подросткового и юношеского возраста. Мы полагали, что социальные стандарты привлекательности, которые связаны с различными аспектами жизни (успешная работа, счастье, социальное принятие и пр.) и которые при помощи механизма интериоризации становятся внутренними схемами телесного Я, вносят вклад в формирование образа тела и пищевого поведения у девушек подросткового и юношеского возраста.

Описание выборки

В исследовании приняли участие девушки от 12 до 23 лет (N = 107) - учащиеся школ и студентки вузов Москвы. Cредний возраст испытуемых 17 +2,86. Среднее значение индекса массы тела (ИМТ) 19,51 +2,65. Все испытуемые не имеют клинического диагноза.

Методики

1.    Тест пищевых установок - Eating Attitudes Test (EAT-26),широко применяемый во всем мире скрининговый опросник, направленный на выявление степени риска развития пищевых расстройств [Garner, 1982]. Опросник состоит из трех шкал - увлечение диетами (например, «Я озабочена стремлением быть худой»), шкалы булимии (например, «Я объедаюсь и чувствую, что не могу вовремя остановиться») и шкалы орального контроля (например, «Я избегаю есть, когда я голодна»). Тест может применяться в двух вариантах - исследовательском и диагностическом. В нашей работе мы пользовались исследовательской шкалой, где 0 баллов соответствует ответу «никогда», 1 балл - ответу «редко», 2 балла - ответу «иногда», 3 балла - ответу «часто», 4 балла - ответу «обычно», 5 баллов - ответу «всегда». Стоит отметить, что опросник уже зарекомендовал себя в качестве хорошего инструмента для выявления риска НПП [3; 5-9; 26].

2.    Шкала удовлетворенности телом - Body Appreciation Scale (BAS) -опросник, направленный на изучение отношения к собственному телу и состоящий из 13 пунктов (например, «В целом я довольна своим телом») [Avalos, 2005]. Чем выше балл по шкале BAS, тем больше удовлетворенность собственным телом. Результаты исследования связи неудовлетворенности телом и риска НПП свидетельствуют о правомерности использования данного опросника в качестве инструмента оценки удовлетворенности телом [Келина, 2011а].

3.  

Социальные и культурные установки по поводу внешности - Social and cultural attitudes about appearance (SCAA) - опросник, направленный на изучение представлений о связи между физической привлекательностью и разнообразными аспектами жизни, такими как социальное принятие, самооценка, успешность в жизни и личное счастье [Kiang, 2006]. Опросник состоит из 26 утверждений. Все утверждения сгруппированы в пять факторов: 1) привлекательность, фитнес и самооценка (например, «Люди, физически более развитые и совершенные, чувствуют себя более привлекательными»); 2) привлекательность и счастье (например, «Необходимо быть физически привлекательным, чтобы иметь счастливую жизнь»); 3) худые образы масс медиа как эталоны привлекательности (например, «Чтобы соответствовать стандартам красоты, женщине необходимо быть очень худой и всегда в тонусе»); 4) привлекательность и социальное принятие (например, «Чем привлекательней человек выглядит, тем лучше его принимают другие»); и 5) привлекательность и успешная работа (например, «Люди в хорошей физической форме более успешны в работе»). Чем выше суммарный балл, а также баллы по каждому из этих пяти субшкал, тем сильнее влияние социокультурного фактора. Особенность опросника состоит в том, что испытуемый должен оценить каждое высказывание с трех позиций: 1) насколько испытуемый сам согласен с этими высказываниями, 2) насколько общество (по мнению испытуемого) согласно с данными высказываниями и 3) насколько образ жизни самого испытуемого соответствует данным высказываниям (например, если он согласен, что хорошая физическая форма сопутствует успеху, поддерживает ли он сам эту форму). В данной работе мы пока использовали только результаты ответов по первой позиции (степень согласия испытуе­
мых с высказываниями). Опросник был переведен с английского языка и впервые используется на российской популяции.

Результаты

Социокультурные факторы и риск нарушений пищевого поведения

В соответствии с суммарным баллом по шкале EAT-26 мы разделили всю выборку на три подгруппы, основываясь на значениях верхнего и нижнего квартилей: группу без риска НПП (41 человек), промежуточную группу (94 человека) и группу риска развития НПП (43 человека). С помощью дисперсионного анализа указанные группы были сопоставлены между собой по всем факторам опросника SCAA. Статистически значимые различия были обнаружены по четырем из пяти факторов: «Привлекательность, фитнес и самооценка», «Привлекательность и счастье», «Худые образы масс-медиа как эталоны привлекательности» и «Привлекательность и социальное принятие» (табл. 1).

Социокультурные факторы и неудовлетворенность телом

Кроме этого, мы получили статистически значимые корреляции между суммарным баллом опросника BAS и факторами опросника SCAA (табл. 3).

Обсуждение результатов

В настоящем исследовании выборка не имеет клинического диагноза нарушений пищевого поведения. Нам было интересно посмотреть, как связаны социокультурные факторы с риском возникновения НПП у девушек подросткового и юношеского возраста.

Как оказалось, выраженное влияние социокультурного фактора, в основе которого лежит фиксация представлений девушек о связи между физической привлекательностью и успешностью в жизни (счастье, социальное принятие, успех), ассоциируется с неудовлетворенностью телом и риском нарушений пищевого поведения (наиболее с ограничительным пищевым поведением).

Стоит обратить внимание на то, что по шкале «Успешная работа» опросника SCAA мы не получили значимых корреляций как с риском нарушений пищевого поведения (суммарный балл по EAT-26), так и с уровнем удовлетворенности телом (суммарный балл по BAS). Можем предположить, что, по мнению респонден­ток, на успешную работу влияют не только и не столько физическая привлекательность, сколько внутренние качества личности.

Наличие у девушек представлений о жизненном успехе в других сферах (социальное принятие, счастье) связано, в первую очередь, с внешними характеристиками (физическая привлекательность), а не с личностными особенностями. Возможно, это объясняется спецификой когнитивных стилей: по- лезависимость (ориентация на внешние стимулы) может повышать «уязвимость» перед культурными стереотипами, тогда как поленезависимость - выступать в качестве протектора риска нарушений пищевого поведения. Полезависимость, по мнению Е.Т. Со­коловой, определяется степенью когнитивной дифференцированности [Соколова, 1976]. Низкая когнитивная дифференцированность, определяющая высокую полезависимость, обусловливает дестабилизацию и искажение образа Я под влиянием разного рода мотивацион­ных и аффективных факторов. Высокая степень дифференциации отражает особый характер отношений между психологическими функциями - дискретность. Развитие в сторону все большей дифференциации предполагает усвоение и интериоризацию социально принятой системы эталонов, которая помогает ребенку осознать отношение к своему Я и выработать адекватную, устойчивую самооценку, то есть создать необходимые личностные ресурсы для дальнейшего развития.

Воздействие средств массовой информации на построение образа социального мира проявляют себя по-разному. Степень воздействия СМИ зависит как от ряда индивидуальных характеристик получателя информации, так и от характеристик социальных групп, на которые направлено такое воздействие [Гришкова, 2002].

Многие исследователи полагают, что повышенной уязвимостью перед влиянием культурных стереотипов, связанных, в первую очередь, с физической привлекательностью, обладают девушки и женщины с НПП [Murray, 1996]. Некоторые клиницисты отмечают, что высокая подверженность девушек с НПП внешнему влиянию со стороны СМИ является результатом наличия низкой самооценки и слабо развитого чувства самости [Murray, 1999].

Гордон (Gordon) считает, что пациентки с нервной булимией чрезвычайно подвержены внешнему влиянию, обнаруживая у себя выраженную тревогу по поводу внешности. Таким образом, реальные модели и их образы в масс медиа оказывают сильное воздействие, в результате которого у женщин появляется ощущение, что они должны действовать согласно предложенным стандартам привлекательности (цит. по: [Murray, 1996]). То есть формируются ригидные поведенческие установки, часто свойственные пациенткам с НПП. Аналогичные выводы автор делает относительно других нарушений пищевого поведения.

Еще один параметр, влияющий на подверженность социокультурным идеалам, - это наличие критического мышления, которое определяет степень вовлеченности в господствующие в обществе идеи в отношении веса и фигуры [Murray, 1999]. Как отмечает Мэррей, осознание того, что худые образы масс медиа представляют угрозу для здоровья, доступно лишь для девушек и женщин, кто в своей жизни сталкивается или столкнулся с реальными примерами девушек и женщин, прибегающим к различным способам для снижения веса до экстремальных значений [Murray, 1999].

Несмотря на это, большинство женщин, для которых масс медиа являются главным источником информации о существующих в обществе нормах и идеалах, считают навязываемые параметры фигуры эталоном физической привлекательности и не задумываются о последствиях для своего здоровья. На помощь в достижении идеальной фигуры им приходят современные технологии питания (низкокалорийные и обезжиренные продукты, заменители глюкозы и т. д.), технологии коррекции тела (пластическая хирургия), разнообразные диеты, роль которых неоспорима. Как отмечают А. Ш. Тхостов и Е. М. Райзман, рекламный дискурс создает самые эффективные образы и формулировки, позволяющие рассматривать тело как объект [Тхостов, 2005]. Основной мифологический сюжет рекламного дискурса связан с мистификацией истинных мотивов и источников субъективных переживаний и межличностных отношений. Отношения с противоположным полом у женщин зачастую в большей мере определяются их физическим совершенством, навязанным культурными стереотипами, чем личностными особенностями людей [Тхостов, 2005].

В структуре подобных мифов индивид получает возможность, воздействуя на собственное тело, вызывать изменения не только в психическом плане, но и в социальном окружении. Например, манипулируя с запахом изо рта, с ломкостью волос, с достижением идеального размера одежды, человек научается управлять вниманием, симпатией, любовью других людей. Такая ситуация выглядит как «принуждение», «навязывание» в конкретном случае девушкам и молодым женщинам жесткой позиции в отношении своего тела, что может привести к возникновению различных психических расстройств, в том числе нарушений пищевого поведения. Это «навязывание» и «принуждение», по мнению сторонников социокультурной модели, происходит через механизмы интернализации и социальных сравнений [Halliwell, 2006].

Холливелл и Харвей [Halliwell, 2006], основываясь на модели Стайса [Shroff, 2006], разработали собственную модель, которая, на наш взгляд, хорошо подходит для описания связи социокультурных факторов с нарушениями пищевого поведения.

Полученные нами связи и закономерности согласуются с результатами зарубежных исследований, в которых подчеркивается, что воспринимаемое давление, связанное с необходимостью быть худой, является важнейшим фактором в развитии неудовлетворенности телом и нарушений пищевого поведения среди девушек подросткового и юношеского возраста.

Подчеркнем, что опросник SCAA применялся впервые в качестве инструмента оценки влияния культурных стереотипов, поэтому наши результаты нуждаются в дополнительной эмпирической проверке. Кроме того, предполагается в дальнейшем проанализировать оставшиеся две позиции опросника SCAA.