Удовлетворенность жизнью в «третьем возрасте» и ее диагностика: адаптация русскоязычной версии LSITA-SF

Целью исследования была адаптация русскоязычной версии краткой формы индекса удовлетворенности жизнью для «третьего возраста» (Life Satisfaction Index for the Third Age-Short Form; LSITA-SF) Э. Барретта [6]. В исследовании приняли участие 203 респондента в возрасте от 50 до 83 лет. Все участники заполнили LSITA-SF и шкалы, оценивающие апатию, депрессию, субъективную витальность, общую удовлетворенность жизнью и субъективное переживание счастья. Обработка результатов показала, что русскоязычная версия LSITA-SF имеет однофакторную структуру, а также демонстрирует высокие показатели внутренней надежности и конвергентной валидности. Анализ социально-демографических различий в показателях по LSITA-SF указал на то, что женщины и респонденты более младшего возраста имели более высокие показатели удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте», чем мужчины и респонденты более старшего возраста. На основании обнаруженных закономерностей делается вывод о том, что русскоязычная версия LSITA-SF является надежным и валидным инструментом, который можно рекомендовать в качестве шкалы для скрининга и мониторинга удовлетворенности жизнью у русскоязычных респондентов, находящихся в «третьем возрасте».

Введение

Удовлетворенность жизнью как интегральная характеристика субъективного благополучия всегда была предметом интенсивного внимания исследователей, потому не представляется удивительным тот факт, что в период пандемии COVID-19 появилось достаточно большое количество эмпирических исследований, проливающих свет на удовлетворенность жизнью как специфический исход в кризисных жизненных обстоятельствах. Результаты популяционных исследований указали на то, что с бо́льшей удовлетворенностью жизнью были связаны бо́льшие показатели надежды и осмысленности жизни [21], меньшие показатели стресса и страха, связанного с пандемией, а также бо́льшие показатели чувства связности [12], меньшее количество дней социальной изоляции, достаточное количество информации, профессиональная занятость и частичный доступ к внешнему миру [17].

Особо остро пандемия COVID-19 повлияла на лиц зрелого возраста, попавших в группу риска и вынужденных соблюдать усиленные меры предосторожности. Специалисты обнаружили противоречивые закономерности, связанные с удовлетворенностью жизнью в пожилом возрасте, которые, по всей видимости, можно объяснить кросс-культурными различиями респондентов и/или особенностями распространения пандемии и борьбы с ней в конкретных странах. Так, в Бельгии пожилые люди сообщали о значительном снижении удовлетворенности жизнью в период пандемии COVID-19 [9], тогда как в Швеции показатели удовлетворенности жизнью остались стабильными по отношению к допандемическим оценкам даже при том, что 44,9% респондентов беспокоились о своем здоровье, 69,5% — о социальных последствиях пандемии, 25,1% — о финансовых последствиях пандемии и 42,3% — о высоком риске инфицирования [22]. Наконец, в Польше и Германии пожилые люди оценивали свою удовлетворенность жизнью, качество жизни и в целом психологическое благополучие во время пандемии выше, чем молодые люди, а также демонстрировали бо́льшую толерантность к риску, лучшее качество сна, более высокие показатели оптимизма и меньшее количество трудностей с расслаблением, чем респонденты среднего возраста [7].

Данные закономерности иллюстрируют необходимость проведения кросс-культурных исследований удовлетворенности жизнью в зрелом возрасте, что, в свою очередь, предполагает наличие психометрически обоснованных инструментов.

В настоящее время в психологических исследованиях широко распространена шкала удовлетворенности жизнью (Satisfaction With Life Scale, SWLS), разработанная в 1985 году американским психологом Э. Динером [10]. Она используется для диагностики респондентов в юношеском и зрелом возрасте, в том числе находящихся в периоде поздней зрелости [13]. Позднее были разработаны и валидизированы многомерные шкалы удовлетворенности жизнью для детей (Multidimensional Life Satisfaction Scale for Children, MLSS-C) [19] и респондентов юношеского возраста (Multidimensional Students’ Life Satisfaction Scale, MSLSS) [20]. Наконец, в 2009 году Э. Барретт разработал краткую форму индекса удовлетворенности жизнью для «третьего возраста» (Life Satisfaction Index for the Third Age-Short Form; LSITA-SF), предназначенную для оценки удовлетворенности жизнью у лиц, достигших 50-летнего возраста [6]. В отличие от SWLS, LSITA-SF содержит не только общие, но и специфические вопросы, измеряющие соотношение текущей удовлетворенности жизнью с аналогичными оценками в более молодом возрасте (например: «Я счастлив так же, как и в молодости», «Оглядываясь на прошлое, я испытываю чувство удовлетворения», «Чем старше я становлюсь, тем лучше мне кажется жизнь» и т.д.).

В России в исследованиях удовлетворенности жизнью у взрослых респондентов используется адаптированная русскоязычная версия SWLS [3], а у детей — многомерная шкала удовлетворенности жизнью школьников, разработанная на основе MSLSS [5]. При этом в арсенале русскоязычных инструментов до сих пор нет специфических шкал для оценки удовлетворенности жизнью у респондентов в период поздней взрослости. В силу научной и практической ценности LSITA-SF целью настоящего исследования стала адаптация русскоязычной версии шкалы.

Организация и методы исследования

Участники исследования. В исследовании приняли участие 203 респондента, в том числе 57 мужчин и 146 женщин в возрасте от 50 до 83 лет (M=61,65, SD=7,89). Ссылка на электронную анкету была распространена с помощью объявлений в социальных сетях и поликлиниках г. Москвы. Все респонденты дали письменное информированное добровольное согласие на участие в исследовании.

Методы исследования. Участники исследования заполнили анкету, состоящую из русскоязычной версии LSITA-SF и следующих шкал:

1. Шкала апатии А.А. Золотаревой предназначена для диагностики апатии как психического состояния, характеризующегося безразличием и равнодушием по отношению к себе, другим и миру [2].

2. Краткая форма Гериатрической шкалы депрессии Дж. Шейха и Дж. Йесаважа (Geriatric Depression Scale-Short Form, GDS-SF) в адаптации В.С. Остапенко оценивает клинически значимую депрессию у лиц старше 50 лет [4].

3. Шкала субъективной витальности Р. Райана и К. Фредерик (Subjective Vitality Scale, SVS) в адаптации Л.А. Александровой и Д.А. Леонтьева измеряет субъективную витальность как состояние полноты жизненных сил [1].

4. Шкала удовлетворенности жизнью Э. Динера (Satisfaction With Life Scale, SWLS) в адаптации Е.Н. Осина и Д.А. Леонтьева оценивает соответствие жизненных обстоятельств ожиданиям респондента [3].

5. Шкала субъективного счастья С. Любомирски (Subjective Happiness Scale, SHS) в адаптации Е.Н. Осина и Д.А. Леонтьева диагностирует общий уровень психологического благополучия [3].

Результаты

Перевод. Разрешение на адаптацию русскоязычной версии LSITA-SF было получено у Э. Барретта, автора оригинальной версии шкалы. Оригинальная версия LSITA-SF была переведена на русский язык, затем билингвальный эксперт, ранее не знакомый со шкалой и не знающий о цели исследования, сделал обратный перевод. После согласования обратного перевода с оригинальной шкалой была получена итоговая русскоязычная версия LSITA-SF, представленная в Приложении.

Описательная статистика. Показатели средних, стандартных отклонений и коэффициентов α-Кронбаха при исключении отдельных пунктов из русскоязычной версии LSITA-SF представлены в табл. 1. Коэффициент α-Кронбаха для общего показателя по шкале составил значение 0,88. При исключении пункта № 7 («Я надеюсь, что в будущем меня ждут интересные и радостные события») данный показатель увеличивался до значения 0,89, однако с учетом высокого коэффициента α-Кронбаха для общего показателя удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте» это не стало показанием к его удалению из русскоязычной версии LSITA-SF.

Факторная структура. Перед факторизацией данных обратные тестовые пункты LSITA-SF были инвертированы. Для предварительной оценки факторной структуры LSITA-SF был проведен эксплораторный факторный анализ (ЭФА) методом главных компонент с последующим ортогональным varimax-вращением и нормализацией по Кайзеру, по результатам которого было обнаружено однофакторное решение, объясняющее 44,4% дисперсии (значение критерия выборочной адекватности Кайзера-Мейера-Олкина составило 0,905 при значимом показателе сферичности Бартлетта, равном 957,013 (df=66), p<0,001).

Таблица 1

Описательная статистика для пунктов LSITA-SF

Примечание. M — среднее; SD — стандартное отклонение; α — коэффициент α-Кронбаха для общего показателя по шкале при исключении данного пункта.

Для подтверждения исходной факторной структуры шкалы был реализован конфирматорный факторный анализ (КФА). Проверяемая модель показала сомнительное соответствие данным (Satorra-Bentler χ2(54)=137,020, p<0,001, CFI=0,902, TLI=0,889, RMSEA=0,087 (90% CI от 0,069 до 0,106)). По результатам анализа индексов модификации Лагранжа в данную модель была внесена ковариация между ошибками пунктов № 9 («Моя жизнь прекрасна») и № 10 («Мои дела в полном порядке»), близких друг к другу по содержанию. Модифицированная модель продемонстрировала приемлемое соответствие данным (Satorra-Bentler χ2(53)=120,420, p<0,001, CFI=0,926, TLI=0,908, RMSEA=0,079 (90% CI от 0,061 до 0,098)). В табл. 2 представлены факторные нагрузки пунктов русскоязычной версии LSITA-SF по результатам ЭФА и КФА (для модифицированной модели).

Конвергентная валидность. Показатели удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте» оказались статистически значимо негативно связаны с показателями апатии и депрессии, а также позитивно — с показателями субъективной витальности, удовлетворенности жизнью и субъективного переживания счастья. В табл. 3 отражены подробные сведения о результатах корреляционного анализа. Все коэффициенты корреляции составили значения ≥ 0,4 по модулю, что свидетельствует в пользу конвергентной валидности русскоязычной версии LSITA-SF.

Половые и возрастные различия. Значения средних и стандартных отклонений для показателей LSITA-SF представлены в табл. 4. С помощью критерия t-Стьюдента с поправкой Бонферрони было выявлено, что женщины демонстрировали более высокие показатели удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте», чем мужчины (t=2,19, p=0,029, d=0,34). Также была обнаружена статистически значимая тенденция снижения удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте» с возрастом респондентов (F(2, 200)=15,743, p<0,001, η2=0,14).

Таблица 2

Факторная структура LSITA-SF

Таблица 3

Показатели конвергентной валидности LSITA-SF

Таблица 4

Половые и возрастные различия в показателях LSITA-SF

Примечание. M — среднее; SD — стандартное отклонение.

Обсуждение результатов и выводы

Настоящее исследование позволяет сделать два основных вывода. Первый вывод заключается в том, что русскоязычная версия LSITA-SF является психометрически обоснованным инструментом, предназначенным для диагностики удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте». Факторная структура адаптированной шкалы воспроизвела структуру оригинальной LSITA-SF, продемонстрировав, что однофакторное решение имеет приемлемое соответствие данным [18]. Коэффициент α-Кронбаха для общего показателя удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте» составил значение 0,88, соответствующее высокому уровню внутренней надежности психодиагностических инструментов [25]. Конвергентная валидность русскоязычной версии LSITA-SF была подтверждена с помощью корреляционных связей удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте» с психологическими конструктами, которые в других исследованиях продемонстрировали аналогичные корреляционные связи с общей удовлетворенностью жизнью. В частности, последняя негативно коррелирует с апатией и депрессией, а также позитивно — с субъективной витальностью и субъективным переживанием счастья (например, [8; 16; 24]).

Второй вывод касается того, что удовлетворенность жизнью в «третьем возрасте» имеет половую и возрастную специфику. Нами было обнаружено, что женщины сообщали о более высоких показателях по LSITA-SF, чем мужчины, а респонденты 50—59 лет демонстрировали более высокие показатели удовлетворенности жизнью, чем респонденты более старшего возраста. Половые тенденции, по всей видимости, являются культурно-специфичными, потому что в восточных странах наиболее удовлетворенными жизнью оказываются мужчины, в то время как в западных странах — женщины [11; 23]. Напротив, возрастная специфика удовлетворенности жизнью в зрелом возрасте является универсальной. В 12-летнем лонгитюдном Берлинском исследовании старения (Berlin Aging Study) было показано, что в пожилом возрасте происходит резкое снижение удовлетворенности жизнью, связанное с приближающимся умиранием и механизмами прогнозирования смерти [15].

В заключение необходимо обозначить несколько ограничений настоящего исследования. Первым ограничением является небольшой размер выборки, не позволяющий ни разработать тестовые нормы для русскоязычной версии LSITA-SF, ни проверить факторную инвариантность шкалы по полу и возрасту респондентов. Ко второму ограничению относится скромный набор процедур для оценки надежности и валидности адаптированной шкалы, который позволяет судить только о внутренней надежности и конвергентной валидности русскоязычной версии LSITA-SF. Перспективами этого исследования станет оценка психометрических свойств шкалы на репрезентативной выборке лиц, достигших 50-летнего возраста, а также расширение психометрических процедур до оценки ретестовой надежности, критериальной и прогностической валидности адаптированной шкалы. Наконец, третье ограничение настоящего исследования заключается в том, что оно было проведено в период пандемии COVID-19, т.е. мы не можем исключить закономерное снижение показателей удовлетворенности жизнью, связанное с реакцией на чрезвычайные жизненные обстоятельства [14].

Тем не менее, несмотря на обозначенные ограничения настоящего исследования, русскоязычная версия LSITA-SF является надежным и валидным инструментом, который можно рекомендовать в качестве шкалы для скрининга и мониторинга удовлетворенности жизнью в «третьем возрасте».

Приложение

Русскоязычная версия LSITA-SF

Инструкция: «Пожалуйста, прочитайте каждое утверждение и выберите ответы, которые наиболее точно отражают Ваше отношение к данным высказываниям, с помощью следующей шкалы: 1 = «полностью не согласен», 2 = «не согласен», 3 = «скорее не согласен», 4 = «скорее согласен», 5 = «согласен», 6 = «полностью согласен». Помните, что не существует правильных или неправильных ответов, важно только Ваше мнение.

1. Александрова Л.А. Субъективная витальность как предмет исследования // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2014. Т. 11. № 1. С. 133—163.
2. Золотарева А.А. Психометрический анализ новой шкалы апатии // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2020. Т. 17. № 2. С. 191—209. DOI:10.17323/1813-8918-2020-2-191-209
3. Осин Е.Н., Леонтьев Д.А. Краткие русскоязычные шкалы диагностики субъективного благополучия: психометрические характеристики и сравнительный анализ // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2020. № 1. С. 117—142. DOI:10.14515/monitoring.2020.1.06
4. Остапенко В.С. Распространенность и структура гериатрических синдромов у пациентов амбулаторно-поликлинических учреждений г. Москвы: Автореф. дисс. … канд. мед. наук. М., 2017. 24 с.
5. Сычев О.А., Гордеева Т.О., Лункина М.В., Осин Е.Н., Сиднева А.Н. Многомерная шкала удовлетворенности жизнью школьников // Психологическая наука и образование. 2018. Т. 23. № 6. C. 5—15. DOI:10.17759/pse.2018230601
6. Barrett A.J., Murk P.J. Life Satisfaction Index for the Third Age-Short Form (LSITA-SF): An improved and briefer measure of successful aging // Presented at the Midwest Research-to-Practice Conference in Adult, Continuing, Community and Extension Education (Northeastern Illinois University, Chicago, IL, October 21-23, 2009). Chicago, IL, 2009. DOI:10.13140/2.1.1937.4085
7. Bidzan-Bluma I., Bidzan M., Jurek P., Bidzan L., Knietzsch J., Stueck M., Bidzan M. A Polish and German population study of quality of life, well-being, and life satisfaction in older adults during the COVID-19 pandemic // Frontiers in Psychiatry. 2020. Vol. 11. ID. 585813. DOI:10.3389/fpsyt.2020.585813
8. Delgado-Lobete L., Montes-Montes R., Vila- Paz A., Talavera-Valverde M.Á, Cruz-Valiño J.M., Berta Gándara-Gafo B., Ávila-Álvarez A., Santos-del-Riego S. Subjective well-being in higher education: psychometric properties of the satisfaction with life and subjective vitality scales in Spanish university students // Sustainability. 2020. Vol. 12. P. 2176. DOI:10.3390/ su12062176
9. De Pue S., Gillebert C., Dierckx E., Vanderhasselt M.A., De Raedt R., Van den Bussche E. The impact of the COVID-19 pandemic on wellbeing and cognitive functioning of older adults // Scientific Reports. 2021. Vol. 11. P. 4636. DOI:10.1038/s41598- 021-84127-7
10. Diener E., Emmons R., Larsen R.J., Griffin S. The satisfaction with life scale // Journal of Personality Assessment. 1985. Vol. 49. № 1. P. 71—75. DOI:10.1207/s15327752jpa4901_13
11. Dong H.J., Larsson B., Dragioti E., Bernfort L., Levin L.Å., Gerdle B. Factors associated with life satisfaction in older adults with chronic pain (PainS65+) // Journal of Pain Research. 2020. Vol. 13. P. 475—489. DOI:10.2147/JPR.S234565
12. Dymecka J., Gerymski R., Machnik-Czerwik A. How does stress affect our life satisfaction during COVID-19 pandemic? Moderating mediation analysis of sense of coherence and fear of coronavirus // Psychology, Health & Medicine. 2021. DOI:10.1080/13 548506.2021.1906436
13. Gana K., Bailly N., Saada Y., Joulain M., Alaphilippe D. Does life satisfaction change in old age: results from an 8-year longitudinal study // The Journals of Gerontology: Series B. 2013. Vol. 68. № 4. P. 540— 552. DOI:10.1093/geronb/gbs093
14. Gawrych M., Cichoń E., Kiejna E. COVID-19 pandemic fear, life satisfaction and mental health at the initial stage of the pandemic in the largest cities in Poland // Psychology, Health and Medicine. 2021. Vol. 26. № 1. P. 107—113. DOI:10.1080/13548506.20 20.1861314
15. Gerstorf D., Ram N., Röcke C., Lindenberger U., Smith J. Decline in life satisfaction in old age: longitudinal evidence for links to distance from death // Psychology and Aging. 2008. Vol. 23. № 1. P. 154— 168. DOI:10.1037/0882-7974.23.1.154
16. Gigantesco A., Fagnani C., Toccaceli V., Stazi M.A., Lucidi F., Violani C., Picardi A. The relationship between satisfaction with life and depression symptoms by gender // Frontiers in Psychiatry. 2019. Vol. 10. P. 419. DOI:10.3389/fpsyt.2019.00419
17. Gonzalez-Bernal J.J., Rodríguez-Fernández P., Santamaría-Peláez M., González-Santos J., León-del-Barco B., Minguez L.A., Soto-Cámara R. Life satisfaction during forced social distancing and home confinement derived from the COVID-19 pandemic in Spain // International Journal of Environmental Research and Public Health. 2021. Vol. 18. P. 1474. DOI:10.3390/ ijerph18041474
18. Hu L.T., Bentler P.M. Cutoff criteria for fit indexes in covariance structure analysis: сonventional criteria versus new alternatives // Structural Equation Modeling. 1999. Vol. 6. № 1. P. 1—55. DOI:10.1080/10705519909540118
19. Huebner E.S. Preliminary development and validation of a multidimensional life satisfaction scale for children // Psychological Assessment. 1994. Vol. 6. № 2. P. 149—158. DOI:10.1037/1040-3590.6.2.149
20. Huebner E.S., Laughlin J.E., Ash C., Gilman R. Further validation of the Multidimensional Students’ Life Satisfaction Scale // Journal of Psychoeducational Assessment. 1998. Vol. 16. № 2. P. 118—134. DOI:10.1177/073428299801600202
21. Karataş Z., Uzun K., Tagay Ö. Relationships between the life satisfaction, meaning in life, hope and COVID-19 fear for Turkish adults during the COVID-19 outbreak // Frontiers in Psychology. 2021. Vol. 12. P. 633384. DOI:10.3389/fpsyg.2021.633384
22. Kivi M., Hansson I., Bjälkebring P. Up and about: older adult’s well-being during the COVID-19 pandemic in a Swedish longitudinal study // Journals of Gerontology: Psychological Sciences. 2021. Vol. 76. № 2. P. 4—9. DOI:10.1093/geronb/gbaa084
23. Kim J., Lee M., Dan H. Gender differences in factors affecting life satisfaction of the elderly with multimorbidity in Korea // Nursing Reports. 2021. Vol. 11. P. 54—63. DOI:10.3390/nursrep11010006
24. Ruggeri K., Garcia-Garzon E., Maguire Á., Matz S., Huppert F.A. Well-being is more than happiness and life satisfaction: a multidimensional analysis of 21 countries // Health and Quality of Life Outcomes. 2020. Vol. 18. P. 192. DOI:10.1186/ s12955-020-01423-y
25. Taber K.S. The use of Cronbach’s alpha when developing and reporting research instruments in science education // Research in Science Education. 2018. Vol. 48. P. 1273—1296. DOI:10.1007/s11165- 016-9602-2

PlumX

Метрики публикации