Теоретико-эмпирические подходы к исследованию отношения к этнолукизму^*

В.А. ЛАБУНСКАЯ*,
Ростов-на-Дону, Россия, vlab@aaanet.ru

В статье утверждается, что запрет со стороны общества на проявления этнолукизма как «обыденной» дискриминационной практики, направленной на представителей этно-культурных групп с определенным типом внешнего облика, приводит к актуализации маскируемых, скрываемых форм данного вида дискриминации. Это обусловливает актуальность перехода к изучению непрямо­линейных способов выражения этнолукизма. Ранее разработанная автором «эт­но-социально-психологическая эмпирическая модель изучения отношения к этно- лукизму», оставаясь базовой, является недостаточной для объяснения феномена вариативного, избирательного «отношения к этнолукизму». Широкие вариации в уровнях принятия дискриминационного поведения Другого, значительный разброс показателей взаимосвязей между включенными в данную модель факторами как внутри изучаемых групп, так и между ними привели к разработке второй модели, получившей название «субъектная эмпирическая модель изучения отношения к этнолукизму». Создание такой эмпирической модели обусловлено объяснительными и прогностическими возможностями принципа субъектности, а также взаимосвязями уровня субъектности человека с его бытием, с различными способами и формами взаимодействия человека с другими людьми.

Введение

В последнее время в публикациях отмечается тот факт, что с запретом на различные дискриминационные практики не уходит с авансцены такой вид дискриминации, как лукизм — преследование людей на основе особенностей их внешнего облика. Интерпретации данного феномена представлены в ряде работ [2; 7; 8; 12]. Напротив, распространенность явления и интерес к его изучению приводят к появлению новых терминов «Beautyism», «Lookphobia» [21; 22], не говоря о дифференциации разновидностей лукизма: дискриминация людей на основе их роста, веса и примыкающий к ним такой вид дискриминации, как «цветная дискриминация», дискриминация на основе деформаций различных компонентов, частей внешнего облика, дискриминация на основе введения дресс-кода и т. д. Мы все чаще сталкиваемся с тем, что можно было бы назвать «повседневным лукизмом» — «Lookism everyday». Термин введен нами по аналогии с термином «Sexism everyday» [22]. Обозначив данное явление, мы считаем, что, как и «Sexism everyday», «Lookism everyday» становится рутинной дискриминационной практикой, которая наносит ущерб человеку, довлеет над его личностью. В связи с этим изучение лукизма должно включать не только факторы, механизмы его актуализации, выбора форм проявления, но и исследование его последствий, которые в интегрированном виде могут способствовать появлению «сломленного, отвергнутого субъекта».

О взаимосвязи лукизма и этнической дискриминации

Работы зарубежных авторов, рассматривающие проблему «внешний облик — дискриминация» [18; 19; 21; 23; 25], включают, как правило, вывод о том, что лукизм имеет культурно-исторические корни, что данная дискриминационная практика не поддается регуляции со стороны социальных институтов, что предвзятость, предрассудки, в основе которых лежит внешний облик, неискоренимы, их формирование неизбежно, что лукизм — это «факт жизни людей». Наличие таких выводов не означает, что не предпринимаются попытки ограничить действие лукизма. Одна из них касается определения требований к внешнему облику человека, участвующему, например, в собеседовании при приеме на работу: внешность следует рассматривать вне возрастных, половых, этнических и расовых характеристик, при ее описании не должны присутствовать параметры физического состояния, стиль одежды, она не должна быть связана с установлением каких-либо стандартов, способов личной гигиены [21]. Однако даже такие ограничения лукизма не приводят к позитивным результатам. Иными словами, отсутствует надежная защита от дискриминации на основе внешнего облика. Несмотря на фатальность выводов относительно неизбежности лукизма, поднимаются, например, вопросы о соотношении влияния физических и социальных характеристик на принятие решений [20]. Указанное исследование пытается ответить на вопрос, какие стереотипы используются для дискриминации людей. В нем подчеркивается, что сложились стереотипы, связанные с расой, полом, возрастом, ростом и весом, на основе которых осуществляется прием на работу. Оценка ставится заявителю чаще всего на базе именно этих стереотипов, а не на основе его навыков, знаний и способности выполнять работу. Проверяя ряд гипотез, С. Кэйтс (S. Cates) и Х. Дэна (H. Dana) пришли к выводу, что оформление внешнего облика в значительной степени влияет на решение о принятии на работу [20]. Этот вывод лежит в одном русле с результатами работ, в которых подчеркивается влияние внешнего облика на систему социальных, межличностных отношений человека, на оценку им различных сторон жизнедеятельности, на состояния и переживания [9; 10; 26; 27].

В объяснения феномена влияния внешнего облика на бытие человека, на его повседневную жизнь включается значимость, ценность внешнего облика, трактуемая посредством приписывания внешнему облику ответственности за все то, что происходит в жизни человека, и рассматриваемая как вид «инвестиций» в благополучие/небла- гополучие человека [26]. Что добавляет включение значимости и ценности внешнего облика, его инвестиционной силы в понимание распространенности лукизма? Ответом могут служить, с одной стороны, результаты исследований, указывающие на то, что с возрастанием значимости внешнего облика усиливается влияние оценки внешнего вида на уровень тревоги, беспокойства, депрессии, которые определяют направление переработки появляющейся информации, формирование схемы внешнего облика и т. д. [26]. В этом случае снижение роли лукизма происходит за счет изменения знака оценки своего и чужого внешнего облика. С другой стороны, повышенная сензитивность к внешнему облику обусловлена стремлением человека к избирательному, целостному восприятию партнера по взаимодействию, результаты которого отражают важнейшие задачи бытия личности [9; 10].

Новизна нашей трактовки лукизма заключается в объединении культурно-исторического взгляда на лукизм, который проявляется в различных социально-культурных контекстах взаимодействия, с социально-психологическими интерпретациями значимости, ценности внешнего облика, его «инвестиционной» силы, связей внешнего облика с иными видами дискриминации (сексизм, эйджизм, расизм, этническая, социальная дискриминация), с общепси­хологическим механизмом, выраженным в стремлении человека к избирательному, целостному восприятию себя и Другого. В отличие от многих дискриминационных практик, лукизм как практика различения, дифференциации групп и отдельных людей осуществляется на основе характеристик, которые не обладают институциональным статусом, являются иррациональными, но имеют прямое отношение к таким проявлениям дискриминации, как ограничение, лишение прав и т. д.

Раннее мы уже отмечали, что лукизм как вид дискриминации связан, а порой и неотделим от других видов дискриминации, поскольку пусковым механизмом и гендерной, и возрастной, и этнической дискриминации выступает внешний облик человека или группы людей [6; 7; 8]. Мы подчеркивали, что представления о том, к какому этнокультурному типу относится человек, формируются, в первую очередь, на основе его внешнего облика. Подтверждением этому выводу служат результаты работ, указывающие на историчность «визуальных инсценировок этничности», на включенность характеристик внешнего облика в процесс создания образа этнической группы, а вместе с этим и появления этнических уничи­жающих кличек, прозвищ, в основе формирования которых во многих случаях лежат определенные особенности внешнего облика. В социально-психологической модели восприятия Чужого выделяются знания о Чужом, включающие непосредственно воспринимаемые особенности других людей (цвет волос, глаз, кожи, фигура, одежда) [16]. О том, что характеристики внешнего облика входят в структуру представлений «свой»-«чужой», «друг»-«враг», косвенно свидетельствуют результаты исследования В.Д. Альперович [1], в котором показано, что образы «своих» и «чужих», врага и друга могут быть репрезентированы в позитивных и негативных зооморфных метафорах. В целом, по мнению О.И. Ле­онтович, внешний облик создает эффект наглядности, позволяет подразделить социальные и этнические группы на «видимые» и «невидимые» [11].

О взаимосвязи лукизма и этнической дискриминации говорят также распространенные в политической и повседневной коммуникации обозначения этнокультурных групп с помощью таких словосочетаний, как «лица кавказской национальности», «лица славянской внешности» [17]. Авторы пишут о том, что в последние годы различные общественные круги демонстрируют такой вид «кокетства», как «кокетливый, шутливый расизм», за которым стоит «новая волна расизма» [15]. Употребляемые словосочетания в обозначении этнокультурных групп не фиксируют принадлежность человека к определенной этнической группе, не указывают на антропологические особенности внешнего облика, а актуализируют стереотипы и предрассудки, которые выступают в роли когнитивно-эмоциональных компонентов дискриминационного поведения [6]. Эти стереотипы обусловливают субординацию людей по совокупности характеристик внешнего облика. Они являются вписанными в различные ситуации человеческого бытия феноменами, диктующими меру дискриминационного поведения и отношения к нему. Д.В. По- гонцева, рассмотрев ряд зарубежных исследований, делает вывод о том, что расширяются сферы проявления этно- лукизма в связи с увеличением численности мигрантов из африканских и арабских стран на территории Европы [13]. Актуализация этнолукизма зависит от количества иммигрантов, отличающихся типом внешнего облика от жителей определенных регионов [24].

Все это указывает на необходимость изучения этнической, гендерной дискриминации и лукизма как совмещенных социокультурных, социально-психологических феноменов, среди которых мы выделяем этнолукизм, наделяя его основными характеристиками лукизма. Итак, этнолу- кизм — это «повседневная» дискриминационная практика, которая принадлежит к трудноискоренимым социокультурным реалиям, это дискриминация этнических групп на основе типа их внешнего облика, сконструированного в процессе обыденного межэтнического взаимодействия. Данные конструкты представлены, в частности, в интегрированных, обобщенных обозначениях этнокультурных групп, в таких словосочетаниях, как «лица кавказской национальности», «лица славянской внешности» и т. д.

Эмпирические модели исследования отношения к этнолукизму

Фиксируя феномен перехода от классических форм дискриминации к символическим, к «маскируемым», к косвенным, скрытым формам дискриминации, к бытовой в отличие от институциональной, к «множественной» дискриминации, к которым относится этнолукизм [6; 7; 8], обратим внимание на воспринимаемую дискриминацию. Этот феномен можно рассмотреть в нескольких плоскостях: 1) восприятие и оценка дискриминационных действий «мишенями дискриминации»; 2) восприятие и оценка дискриминационных действий субъектом дискриминационного поведения; 3) восприятие и оценка наблюдаемого дискриминационного поведения, осуществляемого Другим. В нашей работе акцент сделан на третий аспект исследования этнолукизма — восприятие и отношение к этнолукизму как дискриминационному поведению Другого, направленному на представителей этнокультурных групп, отличающихся типом внешнего облика.

Первая эмпирическая модель — «эт­но-социально-психологическая эмпирическая модель изучения отношения к этнолукизму» — была разработана нами совместно с А.А. Бзезян [3]. Новизна подхода к построению данной эмпирической модели изучения этнолукизма заключается в следующем.

1.   В центре разрабатываемой модели находится отношение к этнолукизму.

2.   Мы обращаемся [6; 7; 8,] к обозначениям этнокультурных групп, указывающим на тип внешнего облика («Славянский тип внешнего облика», «Кавказский тип внешнего облика», «Азиатский тип внешнего облика» и т. д.), которые имеют косвенную связь с антропологическими классификациями, с описаниями физических и соматических особенностей, поскольку не включают четких эт- норазличительных признаков. Они сконструированы в процессе обыденного межэтнического, межкультурного взаимодействия, фиксируются и транслируются различными средствами массовой информации, а затем возвращаются в этническую, политическую и повседневную коммуникацию, способствуя актуализации этнолукизма.

3.   За обозначениями этнокультурных групп, центрированных на внешнем облике, стоят разновидности этнических стереотипов и связанных с ними отношений, форм и способов взаимодействия с представителями этнических групп, тип внешнего облика которых соответствует обыденным обозначениям. Таким образом, отношение к этнолукизму рассматривалось нами с позиций системно-структурного подхода, который на эмпирическом уровне был представлен разноуровневы­ми взаимосвязями между когнитивным («Appearance» стереотипы), эмоционально-ценностным и поведенческим компонентами отношения [3; 5; 6; 7; 8].

4.   В классическом варианте любое отношение, в том числе и отношение к дискриминационному поведению Другого, имеет определенный знак и качество, которые выражаются в принятии или не принятии дискриминационного поведения Другого, рассматриваемого нами как вид готовности к осуществлению дискриминационных действий. Непринятие дискриминационного поведения Другого — это неодобрение его, несогласие с ним. Иными словами, интолерантное отношение к дискриминационному поведению Другого является проявлением позитивного отношения к тем, на кого направлены дискриминационные действия. В этой связи в создаваемой «этно-социально-психологической эмпирической модели изучения отношения к этнолу- кизму» в качестве коррелятов отношения к дискриминационному поведению Другого рассматривается уровень личностного принятия дискриминационного поведения, измеряемый на основе шкалы «согласие-несогласие» с дискриминационными действиями, направленными на представителей этнических групп в различных ситуациях взаимодействия [7; 8].

5.          «Этно-социально-психологическая эмпирическая модель изучения отноше- 23 ния к этнолукизму» включает также взаимосвязанные характеристики ситуаций дискриминационного поведения: вид ситуации дискриминации («Оказание услуги», «Совместное проживание», «Прогулка по городу», особенности субъекта (этнические, социально-демографические, психологические) и объекта дискриминации — человека, на которого направлены дискриминационные действия и который принадлежит к определенной гендерной группе, имеет тип внешнего облика, ассоциированный с этнокультурными группами.

В рамках «этно-социально-психологической эмпирической модели изучения отношения к этнолукизму» разрабатывается комплекс методов, с помощью которых получены данные, указывающие на то, что отношение к дискриминационному поведению Другого (принятие/непри- нятие) зависит от сочетания трех групп факторов: 1) этнической принадлежности, типа этнической идентичности, эмоционально-оценочного отношения к этническим группам, «Арреагапсе»- стереотипов субъекта принятия дискриминационного поведения Другого; 2) этнической принадлежности объекта дискриминации, обозначенной посредством типа внешнего облика (славянский, кавказский, азиатский типы внешнего облика), и его гендера; 3) вида обыденных ситуаций взаимодействия («Оказание услуги», «Совместное проживание», «Прогулка по городу») [2; 3; 6; 8]. В частности, в совместном исследовании с А.А. Бзезян [3; 7] нами были получены данные, указывающие на то, что уровень принятия дискриминационного поведения Другого в различных ситуациях взаимодействия обусловлен сочетанием степени позитивности эмоционально­оценочного компонента отношения к этническим группам с мерой позитивности «Appearance»-стереотипов. Особенно отчетливо данная закономерность проявилась во взаимосвязях между эмоционально-оценочным компонентом отношения к этническим группам, «Appearance»- стереотипами мужчин и женщин, принадлежащих по типу внешнего облика к этим этническим группам, и уровнем принятия дискриминационного поведения Другого, направленного на представителей этих же этнических групп.

Вместе с этим большой объем данных, имеющихся в нашем распоряжении, полученных в процессе применения «эт­но-социально-психологической эмпирической модели изучения отношения к этнолукизму», указывает на широкие вариации в уровнях принятия дискриминационного поведения Другого, на значительный разброс показателей как внутри изучаемых групп, так и между ними. Кроме этого, они указывают на значимые, но не сильные взаимосвязи между теми факторами, которые включены в эмпирическую модель. Именно эти данные послужили толчком к разработке второй модели, получившей название «субъектная эмпирическая модель изучения отношения к этнолукизму».

Первая модель — «этно-социально­психологическая эмпирическая модель изучения отношения к этнолукизму» остается базовой, но недостаточной для объяснения феномена вариативного, избирательного «отношения к этнолу- кизму». В отличие от этой модели, в которой в качестве предикторов отношения к этнолукизму рассматриваются традиционные факторы, представленные в этнической психологии (этническая идентичность, этнические стереотипы — «Appearance» стереотипы, отношение к этническим группам субъекта принятия/непринятия этнолукизма, гендерная и энокультурная принадлежность объекта дискриминации), во второй эмпирической модели усилен фактор субъектности. Разработка такой эмпирической модели обусловлена, прежде всего, объяснительными и прогностическими возможностями принципа субъектности, рассматриваемого в большом количестве современных исследований, а также взаимосвязями уровня субъектности человека с его бытием, раскрывающемся в числе прочего в различных способах и формах взаимодействия.

Следуя субъектному подходу, в данной эмпирической модели в качестве предикторов отношения к этнолукизму мы рассматриваем:

1.   Систему отношений, сформировавшуюся у субъекта принятия/непринятия дискриминационного поведения Другого, которая обусловливает преобразовательную активность субъекта в сфере взаимодействия и позволяет отнести его к определенному типу субъектов общения.

2.   Переживание социокультурного давления, обусловленного лукизмом. Переживания, вызванные столкновением социокультурных представлений о внешнем облике, которое порождает особый вид обеспокоенности внешним обликом (Appearance concerns) у представителей различных этнокультурных групп, отличающихся типом внешнего облика.

3.   Сензитивность различных категорий людей к «отклонениям» в своем и чужом внешнем облике.

4.   Индивидуальную манеру видения другого человека, сопряженную со значимостью определенных элементов в своем и чужом внешнем облике, в целом, — со значимостью Другого как субъекта восприятия и оценки внешнего облика.

5.   Меру обеспокоенности и удовлетворенности своим внешним обликом и их связь с оценкой удовлетворенности жизнью и субъективного благополучия.

Перечень субъектных характеристик не ограничивается выше перечисленными, но именно данная совокупность субъектных характеристик определяет отношение к внешнему облику, следовательно, может оказывать влияние на при- нятие/непринятие дискриминационного поведения Другого, направленного на представителей этнокультурных групп с определенным типом внешнего облика. Об этом свидетельствует ряд исследований [4; 9; 10; 14]. В частности, в совместной с Ю.К. Пучковой [14] нашей работе проверялась гипотеза о различном влиянии выраженности видов социально­психологических трудностей общения у субъектов отношения к этнолукизму на уровень принятия ими дискриминационного поведения Другого, направленного на представителей этно-культурных групп, отличающихся типом внешнего облика, в различных ситуациях взаимодействия. С целью определения влияния выраженности различных видов социально-психологических трудностей общения на уровень принятия дискриминационного поведения Другого применялся метод ANOVA. Были получены данные, которые свидетельствуют о том, что интенсивность влияния социально­психологических трудностей общения на уровень принятия дискриминационного поведения Другого определяется, с одной стороны, тем, к какому виду относятся трудности общения, как глубоко они переживаются, а, с другой стороны, — тем, какой тип внешнего облика имеет объект дискриминации, к какой гендерной группе он принадлежит и к какой гендерной группе относится субъект принятия дискриминационного поведения Другого. Так, у мужчин — участников исследования увеличение выраженности социально-психологических трудностей общения приводит к повышению готовности к принятию дискриминационного поведения Другого, направленного на представителей этнических групп, отличающихся типом внешнего облика и гендера. У женщин — участниц исследования выраженность социально-психологических трудностей общения не оказывает существенного влияния на уровень принятия дискриминационного поведения Другого, но на отношение к этнолукизму влияет степень ценности для женщин внешнего облика и определение его «инвестиционной силы» в различные сферы жизнедеятельности. Приведенный фрагмент выполненного исследования указывает на то, что в обыденной жизни готовность к этнолукизму может изменяться в соответствии с опытом общения, переживания трудностей общения субъекта отношения к этнолукизму, в связи с тем, насколько значим для него внешний облик. В другой работе, выполненной нами совместно с Д.С. Кальмбах [4], были обнаружены взаимосвязи между выраженностью компонентов враждебного отношения к другим людям и уровнем принятия дискриминационного поведения — этнолукизма. Готовность к этнолу- кизму повышалась вместе с увеличением выраженности цинизма и агрессивности.

«Субъектная эмпирическая модель изучения отношения к этнолукизму», дополняя «этно-социально-психологическую эмпирическую модель изучения отношения к этнолукизму», отражает новый взгляд на проблему отношения к этнолукизму как проблему психологии бытия человека, включенного в определенные социо-культурные контексты, интегрирующего опыт переживания взаимосвязей между людьми.

Заключение

Таким образом, этнолукизм относится к культурно-историческим и этно-социально-психологическим феноменам. В основе неискоренимости этого вида дискриминационной практики лежит значимость, ценность внешнего облика, его связь с иными видами дискриминации (сексизм, эйджизм, расизм), выполнение им идентификационных и регулирующих функций в межличностном и межгрупповом общении на основе характеристик, которые не имеют институционального статуса, являются в определенном смысле иррациональными. Совокупность этноразличительных характеристик внешнего облика, указывающая на тип внешнего облика, имеет косвенную связь с антропологическими классификациями, с описаниями физических и соматических особенностей. Она фиксируется в обобщенных обыденных обозначениях типа внешнего облика, например, «лица кавказской национальности».

Запрет со стороны общества на проявления этнолукизма приводит к актуализации маскируемых, скрываемых форм данного вида дискриминационной практики, следовательно, обусловливает необходимость перехода к изучению непрямолинейных способов выражения этнолукизма. В нашей работе данный способ представлен посредством исследования отношения к этнолукизму, демонстрируемого другим человеком в различных ситуациях взаимодействия. Отношение к этнолукизму как приня- тие/непринятие дискриминационного поведения Другого, направленного на представителей этно-культурных групп с различным типом внешнего облика, указывает на меру готовности к осуществлению дискриминационных действий.

Теоретическая трактовка этнолу- кизма и отношения к нему в сочетании с базовыми факторами актуализации этнолукизма и изменения отношения к нему легли в основу разработки двух взаимодополняющих эмпирических моделей изучения этнолукизма: «этно-социально-психологической эмпирической модели изучения отношения к этнолу- кизму» и «субъектной модели изучения отношения к этнолукизму».

С практической точки зрения, каждая из этих эмпирических моделей изучения отношения к этнолукизму позволяет объяснять различия в уровнях принятия дискриминационного поведения в межгрупповом и внутригрупповом взаимодействии, намечает направления работы, снижающей уровень принятия дискриминационного поведения Другого. В рамках «этно-социально-психологической эмпирической модели изучения отношения к этнолукизму» практическая деятельность должна быть направлена в сторону коррекции эмоционально-оценочного отношения к этническим группам, повышения степени позитивности «Appearance» стереотипов, осмысления типа этнической идентичности. В контексте «субъектной эмпирической модели изучения отношения к этнолукизму» вырисовывается направление практической работы, связанное с изменением значимости внешнего облика, сензитив­ности к отклонениям от традиционного для конкретного сообщества типа внешнего облика.

В целом, не отрицая повседневность этнолукизма, его встроенность в социокультурный контекст, не сомневаясь в том, что этнолукизм — это дискриминационная практика, возникающая в результате взаимодействия исторических, политических, социальных, психологических контекстов общественного развития, разделяя точку зрения на данный вид дискриминационной практики как трудно поддающейся регуляции со стороны социально-политических институтов, мы полагаем, что управление этим явлением возможно в результате социально-психологического развития субъектных свойств человека.