Цифровая социализация в культурно-исторической парадигме: изменяющийся ребенок в изменяющемся мире

Мир находится на пороге четвертой индустриальной революции, которая фундаментально изменит все культурные практики человека. Третья революция — цифровая, начавшаяся в 1960-х гг. прошлого века, — относительно мягко подготовила к таким трансформациям человечество на значительной части земной суши. Уже сейчас мы живем в ином мире, который на наших глазах превращается из вертикального в горизонтальный, из закрытого в практически прозрачный, из линейного в сетевой, из регламентированного в неопределенный, из однозадачного в многозадачный, из стабильного в текучий. В условиях все ускоряющегося темпа изменений человечеству приходится форсированно адаптироваться к этому новому миру. И впервые в истории земной цивилизации передовым отрядом выступают не взрослые, а подрастающее поколение. Дети по активности освоения интернета существенно опережают взрослых [Солдатова, 2017].

Учитывая высокую интенсивность потоков информации и коммуникации в онлайн-среде, нельзя недооценивать их влияние на психическое развитие и формирование личности ребенка. С каждым годом мы получаем все больше данных о том, что инфокоммуникационные технологии не просто дополняют и расширяют жизнь ребенка, но и влияют на всю структуру его деятельности как в оф­лайне, так и в онлайне. Это одна из значимых причин, которая заставляет нас иначе взглянуть на сам феномен детства с применением комплексных дизайнов исследований, включающих метаанали- тические и лонгитюдные, качественные и количественные методы, что является реализацией трансдисциплинарности современной социальной психологии.

Цифровое детство и социальная ситуация развития. В психологии феномен детства рассматривают не как неизменное явление, детство иное на каждой стадии исторического развития человечества, и задача психологии как раз заключается в том, чтобы раскрыть не «вечно-детское», а «исторически-детское» [Выготский, 1984; Выготский, 1984а]. Отечественные ученые доказывают, что по мере развития человечества детство не только удлиняется, но и происходит качественное изменение этого феномена по структуре и по содержанию [Кон, 2003].

Сейчас как раз тот момент, когда интерес к феномену детства многократно возрастает, ведь его нормативные модели трещат по швам, а главное — исчезает четкость противопоставления детства и взрослости как «образа потребного будущего» [Поливанова, 2016], когда все усилия воспитания и обучения в настоящем направлены на достижение вполне определенного идеала адекватного и успешного взрослого. Среди факторов, не только задающих увеличение количества разных моделей детства и их вариаций [Поливанова, 2016; Corsaro, 2009], но и размывающих декларированные психологией развития нормы «правильного» детства, в последнее десятилетие на первый план выходят технологические изменения. Стало общепризнанным, что ИКТ сегодня — важнейший агент социализации, который начинает конкурировать с семьей и школой. Взгляд на этот процесс сквозь призму цифрового общества позволяет говорить о возникновении нового социального и культурно­психологического феномена — цифрового детства как особого исторического типа детства [Солдатова, 2017; Digital Childhoods: Technologies, 2018]. В современных исследованиях цифрового детства и цифровой социализации используются разнообразные методы — в том числе анкетирование и офлайн-опросы с добавлением прицельно выбранных психологических методик, эксперименты на небольших выборках, анализ масштабных массивов данных, например, в рамках программы PISA, он- лайн-исследования профилей социальных сетей, форумов, чатов и других материалов, предполагающих анализ больших данных глобальной сети с целью детализированного изучения социально-психологических характеристик пользователей и сообществ, особенностей межличностных отношений, кругов общения и поведения пользователей в интернете. Полученные с помощью этих методов результаты позволяют сделать вывод, что интернет — это уже привычное для человечества культурное орудие, способствующее порождению других в отличие от привычных способов деятельности культурных практик, феноменов, значений и смыслов, которые в сложном взаимодействии с традиционной жизнедеятельностью в офлайне создают особую социальную ситуацию развития и новый образ жизни современного ребенка.

В классических и современных работах отечественных психологов показано, что особенности социальной ситуации развития — сущностной характеристики возрастного этапа развития, введенной Л.С. Выготским [Выготский, 1984а], — решающим образом определяют направление, содержание и характер возрастного развития ребенка, ожидания и требования, предъявляемые к нему, его место в системе социальных отношений [Карабанова, 2002; Поливанова, 2016]. Решение специфических задач, которые ставит ребенку вовлекающая его информационно-коммуникационная среда, оказывает влияние на содержание его психического развития — формы и пути развития, виды деятельности, приобретаемые ребенком новые психические свойства и качества. В результате когнитивное и личностное развитие ребенка может происходить в какой-то другой форме, подчиняться иной логике, давать на выходе другой, по сути, результат, например, в сравнении с тем, к чему стремится традиционное обучение. Современных подростков можно обозначить как переходное (транзитное) поколение, которое вместе со взрослыми находится в сложных и противоречивых условиях слома старой социальной ситуации развития подростка, формирования новых отношений и способов деятельности ребенка с социальной средой в целом.

Данные популяционных исследований, проведенных под руководством автора в 2010—2018 гг., позволили взглянуть на социальную ситуацию развития ребенка сквозь призму цифровой среды и выделить ее некоторые особенности, определяющие изменения в его развитии (когнитивное и личностное развитие, особенности взаимоотношений с окружающим миром, социальные и культурные практики) [Солдатова, 2013; Солдатова, 2017]:

—   массовое и все более раннее овладение высокотехнологичным арсеналом новых культурных средств и инструментов — персонализированных и мобильных современных электронных устройств;

—   увеличивающаяся длительность нахождения ребенка в онлайн-контек- стах, задающих новые, плохо регламентированные и пока еще неизвестные по возможным последствиям влияния на ребенка среды обитания;

—   активное, самостоятельное и стихийное освоение и использование подростками всех доступных онлайн-ре- сурсов как источников развивающего, обучающего и развлекательного контен­та и площадок онлайн-коммуникации;

—   закрепление за социальными сетями статуса важнейших для подростков площадок самопрезентации, освоения различных социальных ролей, экспериментирования с идентичностью и самореализации;

—   значительное расширение круга социального капитала подростков за счет онлайн-контактов, в том числе слабых связей за счет «незнакомых друзей», с которыми не было опыта общения в реальной жизни;

—   столкновение с широким кругом новых рисков онлайн-среды: контентны­ми, коммуникационными, техническими и потребительскими, а также с риском чрезмерной увлеченности интернетом;

—   существенная разница в пространственно-временной конфигурации пользования интернетом у подростков и их родителей;

—   наличие цифрового разрыва между поколениями детей и родителей, снижение универсальности фигуры взрослого и его роли в детско-родительских отношениях;

—   недостаточная цифровая компетентность детей и родителей, что не позволяет родителям выступать в роли экспертов эффективного и безопасного использования цифровых технологий;

—   несоответствие системы образования изменениям цифрового общества, несмотря на готовность школьных учителей молодого и среднего возраста (поколения Y и X) к модернизации образовательного процесса.

Размывание уже сложившейся модели единого образа детства, принятого в отечественной науке, требует применения основных принципов методологии оценки социальной ситуации развития [Карабанова, 2002], а также рассмотрения фундаментальных законов развития с учетом инфокомму- никационной координаты. В первую очередь необходимо принимать во внимание влияние интернета как специфической технологии, отличающей его от других медиатехнологий, возможных изменений нормативных моделей развития и здоровья детей и подростков, границ допустимого в контексте цифрового образа жизни, учета цифрового разрыва между поколениями и снижения возможностей взрослых конструировать детство в онлайне и в смешанной реальности.

Цифровая социализация. Новые особенности социальной ситуации развития ребенка требуют трансформации взглядов на процессы социализации. В этом контексте вполне обоснованным пред- 74

ставляется расширение известной концепции экологических систем У. Брон- фенбреннера, в которой он развивал тезисы Л.С. Выготского о социальном происхождении высших психических функций и социальной ситуации развития. В его сложную динамическую систему, состоящую из пяти взаимосвязанных и как бы вложенных друг в друга подсистем — от диады «мать—дитя» до совокупности социоэкономических факторов, рассматриваемых во временной перспективе (микросистемы, мезосистемы, экосистемы, макросистемы и хроносистемы) [Making human beings, 2004], — Ж. Джонсон и П. Паплампу предложили включить еще один экологический уровень — техносистему. Она, по мнению авторов, должна потеснить микросистему и, соответственно, все остальные системы и занять первый уровень в этой модели [Johnson, 2008]. Техносистема включает в себя взаимодействие ребенка как с живыми (например, сверстники), так и с неживыми (электронные устройства, программы, приложения, собственно интернет, искусственный интеллект) ее элементами. Исходя из того что различные орудия по определению расширяют возможности человека, использование ребенком более сложных инструментов, например интернета (с его поисковыми системами, электронными каталогами и социальными сетями), возможно, требует развития все более сложных когнитивных процессов [Johnson, 2008], а значит, более сложного человека для взаимодействия с окружающим миром во всех его системах и их пересечениях.

Развиваемая под влиянием изменений в обществе концепция У. Бронфен- бреннера, на наш взгляд, важное дополнение культурно-исторического подхода к изучению влияния ИКТ на развитие ребенка. Ж. Джонсон в своем исследовании, осуществленном на основе дополненной модели экологических систем, продемонстрировала, что показатели домашнего использования интернета как элементы техносистемы предоставляют сегодня больше данных для понимания когнитивного развития детей, чем, например, показатели социально-экономического статуса семьи как элемента микросистемы [Johnson, 2010].

Социализация в отличие от воспитания — это стихийный разнонаправленный процесс [Кон, 2003]. В информационном обществе эта стихия опосредуется в том числе техносистемой, становящейся важнейшей частью современной культуры и частью экосистемы формирующейся личности. Рассмотрение техносистемы как важнейшего опосредующего звена между ребенком и окружающим миром требует дальнейших исследований и эмпирических подтверждений. В том числе и влияния техносистемы на другие системы, отраженного, в частности, в специфике переживания субъектом онлайн-деятель- ности, а также совокупного взаимовлияния всех шести подсистем на развитие ребенка и процессы его социализации.

Отечественные психологи рассматривают социализацию как овладение ребенком в онтогенезе общественным опытом путем вхождения в социальную среду, систему социальных связей и приобретения все большей самостоятельности и автономности для в свою очередь активного воспроизводства системы социальных связей и отношений индивидом за счет его активной деятельности [Андреева, 2001; Выготский, 1984]. Сегодняшние подростки, вооружившись электронными устройствами, практически самостоятельно осваивают новый образ жизни. Их значительная часть живет в мире смешанной офлайн/онлайн-реаль- ности, в виртуальных мирах компьютерных игр, в мире дополненной реальности с элементами искусственного интеллекта и компьютерным («окружающим») разумом, диалог с которым становится одной из норм онлайн-коммуникации. Особая уникальность этого поколения заключается в том, что традиционные формы социализации все чаще соседствуют, вытесняются, а иногда замещаются новыми формами приобретения необходимых знаний и навыков — цифровой социализацией. С некоторых пор этот термин в контексте изучения подрастающего поколения вместо термина «информационная социализация» все чаще начинают использовать исследователи [Smith, 2015; Stornaiuolo, 2017].

Концепт «информационная социализация» безусловно сохранит свою значимость и в период четвертой индустриальной революции, фокусируя внимание исследователей на процессах освоения разных уровней информационного пространства. Однако в условиях уже давно происходящей конвергенции офлайн- и онлайн-миров и активно формирующейся цифровой повседневности, когда технологии становятся орудиями, опосредующими возникновение, с одной стороны, цифровой среды социализации, существенно отличающейся от традиционной, с другой — опять же специфического смешанного онлайн/ офлайн-пространства, предполагающего сочетание традиционной и онлайн-со- циализации, для понимания и исследования цифрового поколения требуется дополнительный термин. Он позволит рассматривать множественную реальность цифрового образа жизни и комплексно подойти к исследованию процессов социализации переходного этапа развития информационного общества, поставленного перед вызовами четвертой промышленной революции.

Ведь в данном случае речь идет не только об информации, но и о коммуникации с живыми и неживыми элементами онлайн-пространства, онлайн-потребле- нии, а также о культурных, психологических и технических аспектах использования электронных устройств. Таким образом, цифровая социализация сегодня дополняет традиционную социализацию, являясь ее важной частью, а развивающаяся цифровая культура дополняет культуру офлайн-повседневности, представляя новый этап развития общества, настоятельно требующий новых взглядов и подходов.

Вопрос цифровой социализации — это и мера принятия обществом технологических новшеств, и отношение к инновациям, и возможности ответа на вызовы четвертой промышленной революции, и проблемы цифрового гражданства и цифрового неравенства. Таким образом, цифровая социализация — опосредованный всеми доступными цифровыми технологиями процесс овладения и присвоения человеком социального опыта, приобретаемого в онлайн-контекстах, воспроизводства этого опыта в смешанной офлайн/онлайн-реальности и формирующего его цифровую личность как часть реальной личности. Без цифровой социализации сегодня затруднен процесс становления личности, ее адаптации и интеграции в социальную систему информационного общества.

Заключение. Обозначая границы терминов «цифровое детство» и «цифровая социализация», мы не можем не задаваться вопросом: справится ли современная наука с вызовом века — исследованием изменяющегося ребенка в изменяющемся мире и нужна ли для изучения новых феноменов новая научная и практическая психология?

Опыт анализа наших эмпирических данных на основе культурно-исторической психологии, казалось бы, убедительно продемонстрировал, что она вполне подходящая модель для межпо­коленческого анализа пользовательской активности детей и взрослых, а также актуальных сегодня исследований он- лайн-рисков и угроз цифровой среды. Однако привычная система координат отечественной психологии развития и традиционность научного мышления определяют специфический вектор изучения и интерпретации полученных данных на основе сложившейся в прошлом веке нормативной модели детства, в которую никак не вписывается цифровое настоящее. Это в значительной степени формирует оценочный и чаще негативный подход к анализу происходящих изменений в когнитивном и личностном развитии детей, «защитный» дискурс в контексте популярной темы «безопасного детства» и ложится в основу ограни­чительно-запретительной политики.

Потенциал моделей прошлого века, которые исследователи пытаются использовать для интерпретации современных эмпирических данных в рамках представленной темы и в первую очередь возможностей и долгосрочных перспектив изменений, оказывается недостаточен для адекватного понимания происходящих процессов. В качестве примера можно привести концепцию межпоко­ленческой трансмиссии Маргарет Мид, которая как теоретическая модель показала свою ограниченность для исследования трансформаций современных культурных форм передачи опыта по использованию интернета в детско-родительских отношениях.

Рождающийся сегодня новый антропологический тип цифрового человека, живущего во многих реальностях и все более активно взаимодействующего в том числе с неживыми системами, в конечном итоге потребует смены парадигм и новых теоретических и методологических моделей его исследования. Так или иначе, мы к этому идем через трансформацию существующих моделей, как это происходит, например, в развитии культурно-исторической парадигмы посредством экологической модели Бронфенбреннера. Такие подходы способствуют системному анализу нового этапа детства, особенностей личностного и когнитивного развития современного ребенка в контексте межпоколенческих отношений, а также поиску объяснительных механизмов не только рисков и угроз цифровой среды, но и, что самое главное, ее новых возможностей с позиции позитивного развития и психологического благополучия детей и подростков. Уже сегодня задается вектор поиска новых моделей цифровой социализации и цифровой личности в широком транс­дисциплинарном контексте и с опорой на концепции осмысления перемен, происходящих в мире, начиная от различных теорий глобализации, социологических, психологических, культурологических и философских концепций развития современного общества до подходов, связанных непосредственно с анализом современности сквозь призму современных технологий.

Трансдисциплинарность изучения цифровой социализации и цифровой личности предполагает объединение различных подходов — теоретических и методологических. Именно культурно­историческая парадигма, развивающая классические идеи Л.С. Выготского и при этом дополненная современными социологическими и антропологическими концепциями, становится основой для интеграции качественных и количественных методологий исследования цифровой реальности. Развитие новых парадигматик не только задает оптики анализа цифровой социализации, но и требует дальнейшего продолжения ме- тааналитических исследований, которые позволяют раскрыть феноменологию, закономерности и механизмы развития ребенка в динамично изменяющихся социокультурных контекстах. Популяционные и лонгитюдные исследования с использованием онлайн-опросов и анкетирования дополняются сегодня сложными экспериментальными дизайнами и комплексным анализом многообразного интернет-контента, представленного в социальных сетях, чатах, блогах, форумах. Такого рода методологические и методические решения, реализуемые в мировой исследовательской практике, дают возможность обозначить основные направления изменений социальной ситуации развития детей и подростков в ракурсе информационного общества и, следовательно, перейти к социально-психологическому изучению нового цифрового поколения, а также цифрового разрыва и взаимодействия между различными поколениями, что является одной из наиболее актуальных и обсуждаемых тем как в современной науке, так и в публичном пространстве.