Психосемантика притягательности персонажей культового фильма и символико-мифологические контексты идентификации субъектов

Персонализация арт-коммуникации создает ситуацию открытости для возникновения культовых фильмов и психологических исследований этого феномена. Статья посвящена исследованию психосемантической структуры притягательности персонажей культового кино «Игра престолов» в контексте идентификации субъектов с ними и в условиях различий арт-коммуникаций. Использовалась модификация семантического дифференциала Ч. Осгуда «Притягательность персонажей фильма». Выборку составили 204 человека: 130 человек, знакомых с сериалом, и 74 человека, не знакомых с ним. В результате исследования выявлены идентификация субъектов с персонажами культового фильма, даже в условиях ограниченного знакомства с ними, и значимость фактора привлекательности. Психосемантическая структура привлекательности персонажей амбивалентна, является более простой и однозначной у субъектов с идентификацией с персонажем и более сложной у субъектов без идентификации с ним. Результаты исследования обсуждаются в контексте дискуссии о факторах феномена культового кино

Введение

Интенсивное развитие киноискусства через взаимодействие цифровых и эстетических трансформаций делает актуальными психологические исследования традиционно изучаемых и новых факторов восприятия и воздействия на зрителей. Неизменными остаются две группы факторов восприятия и воздействия произведений в пространстве культуры — факторы структуры произведений, в том числе символической, мифологической, нарративной, и факторы свойств субъектов, опосредующие художественное восприятие и воздействие [4; 5; 8; 9; 10; 11; 20; 21]. Значительно реже исследуются коммуникативные факторы, особенности взаимодействия субъектов с произведениями в эстетическом пространстве. Информационные технологии изменили такие взаимодействия [10]. Цифровизация арт-коммуникаций открыла новые возможности персонального выбора фильмов, общения о предпочитаемых фильмах, участия в продвижении фильмов. Персонализация взаимодействия субъектов, авторов произведений, в пространстве современной культуры поляризует позиции зрителей в отношении кинопроизведений: от «не смотрю вообще» до «смотрю множество раз». Персонализация арт-коммуникации создает ситуацию открытости для возникновения различных культовых фильмов и психологических исследований этого феномена.

Специфическими характеристиками культового кино являются длительный интерес значительной аудитории и персональные предпочтения при выборе фильмов, включенность в устойчивые коммуникации, связанные со множественным просмотром [8; 9; 15; 16].

Актуальность исследования психологических факторов устойчивой притягательности культового кино связана как с особыми возможностями личностных влияний и их социокультурной значимостью, так и сложностью прогнозирования подобного эффекта. Персонажи культового фильма представляют ценностные эталоны, идентификация с которыми дает основу самопознания, самовыражения, личностного развития. Фильмы, ориентированные на широкую популярность, не всегда становятся культовыми, а собственно культовые обладают спецификой воздействия [8].

Притягательность персонажей культового фильма актуально исследовать в контексте идентификации зрителей с ними и избирательности арт-коммуникаций.

Цель и теоретические основания исследования

Исследования психологических факторов восприятия и воздействия кино позволяют обозначить задачи исследования притягательности персонажей культового фильма.

1. Фокусировать исследование на феномене амбивалентности персонажей как факторе эстетических реакций зрителей, традиционно определяемому в психологии искусства [3; 12; 20]. В исследованиях выявлен фактор амбивалентности переживаний зрителей, амбивалентности воспринимаемых и интерпретируемых символов фильмов [4; 5; 8].

Исследования восприятия и воздействия шедевров авторского киноискусства (Л. Висконти, Ф. Феллини, П. Гринуэя, А. Тарковского), длительно сохраняющих актуальность для зрителей, что позволяет определить их как один из типов культового кино [16], выявили особые эффекты воздействия фильмов — амбивалентность рефлексируемых переживаний зрителей вплоть до эффекта «открытой катастрофы». Эти эффекты обусловлены «открытой» структурой произведений, последовательной организацией символов в фильмах, неопределенностью до открытого финала, сохраняющих загадку интерпретации для зрителей при решении «задачи на смысл» [4; 5].

Исследования воздействия культовых фильмов-сериалов, как еще одного типа культового кино [16], показало роль амбивалентности переживаний на рефлексируемом уровне, разнонаправленность тенденций переживания и их значимое изменение, проявляющихся на психофизиологическом уровне в процессе просмотра [8; 9].

2. Ключевым для возникновения феномена культового кино как длительной притягательности произведений и устойчивой актуализации арт-коммуникаций является интенсивность эффектов воздействия. По этому параметру выявляются и шедевры киноискусства, и фильмы-сериалы как явления массового кино [4; 8].

Интенсивность воздействия фильмов связана с восприятием амбивалентности персонажей, символов авторских кинопроизведений, и соотносится с амбивалентностью переживаний: от неопределенности к катарсису или от неопределенности к «незавершенной гармонизации», к «открытой катастрофе» [4], что согласуется с концепцией «открытого произведения» [18]. Повышение интенсивности воздействия культовых фильмов-сериалов достигается через провокативность [8].

Исследование максимизации «вершинных» и «глубинных» уровней переживания при воздействии культового кино дает основания предположить, что персонажи культового кино имеют символические, архетипические основания. Они не только воспринимаются зрителями как имеющие амбивалентные характеристики, они представляют возможность познания собственного неосознаваемого психического, открывающегося в процессе встречи с произведением [3; 14].

Одной из характеристик культового кино является создание пространств и персонажей с подробностью, избыточностью [16], что отражает традиционное создание в культуре детализированных воображаемых пространств — пространств мечты, иллюзий, веры [19]. Возможно, эта культурная избыточность воображаемых, фантастических пространств и персонажей культового кино реализует потребность человека в воображаемом пути к собственной индивидуальности через процессы множественной идентификации.

3. Исследования идентификации с персонажами, выполненные в рамках теории социального научения [17], изменили подход к созданию персонажей, актуализирующий возможности избирательной, вариативной идентификации у зрителей. Персонажи культового кино могут отличаться по фундаментальным основаниям культуры (добро—зло), или дифференциация может быть более тонкой, неоднозначной, что показано в исследованиях структуры идентификации с персонажами «Поттерианы» [9; 24; 25].

Исследование социальной идентичности зрителей и их идентификации с персонажами культового фильма «Гарри Поттер» выявило, что зрители выбирают для идентификации персонажей с похожими проблемами социальной идентичности; идентификация с отрицательными персонажами включает положительную психосемантику их образов [9].

Исследование произведений киноискусства выявило сфокусированность (тождественность) восприятия авторов-режиссеров и особенности идентификации с ними: от «эффектов дублирования», когда режиссер — как гуру, которому подражают, например, Д. Джармен; до «эффектов отрицания» и «эффектов трансценденции», когда режиссер — как провокатор, стимулирующий выход за пределы привычного, например, П. Гринуэй [5].

Формирование идентичности в современной культуре рассматривается психологами как проблемное в связи с социокультурными изменениями, разрушением «больших нарративов», ценностной неопределенностью, возможностями личностного выбора [1; 2; 13; 23]. Это делает актуальным исследования воздействия кинопроизведений как культурных феноменов на процессы идентификации.

Исследования идентификации с персонажами культового кино у тех субъектов, которые «не смотрят вообще» данный сериал, и субъектов, которые «смотрят множество раз», может выявить варианты идентификации — от «диффузной», «множественной» до «артикулированной», «доминирующей».

Цель исследования — выявить особенности психосемантической структуры притягательности персонажей культового кино «Игра престолов» в контексте идентификации с ними и в условиях различий арт-коммуникаций.

Дизайн исследования

Психосемантическая структура притягательности персонажей сериала «Игра престолов» и идентификация субъектов с ними исследовалась при помощи психосемантической методики «Притягательность персонажей фильма» (модификация семантического дифференциала Ч. Осгуда) в формате Google-форм [9].

Методика предполагает оценку каждого персонажа и Я субъекта по 23 биполярным шкалам, из них 17 являются стандартными. Добавлены 6 шкал для изучения притягательности экранных образов (Отталкивающий/Притягательный, Печальный/Радостный, Некрасивый/Красивый, Обычный/Необычный, Страшный/Безопасный, Мужественный/Женственный).

Для исследования испытуемым были предоставлены официальные фотографии популярных персонажей авторства Х. Слоан: Дейнерис Таргариен, Джон Сноу (Старк), Санса и Арья Старк, Тирион, Джейме и Серсея Ланнистер, Джоффри Баратеон (Ланнистер). В табл. 1 представлены характеристики персонажей, включенных в исследование, а также архетипы, которые они воплощают согласно работам О. Гавриловой и Л. Веккиолы [6; 7].

Таблица 1. Описание персонажей, включенных в исследование

Обработка данных по методике осуществлялась следующим образом: для каждого субъекта отдельно факторизовались оценки себя и каждого из персонажей (столбцы) по шкалам семантического дифференциала (строки). За проявление идентификации с персонажем нами принималось вхождение персонажа в один фактор с Я субъекта. Субъект мог идентифицировать себя более, чем с одним персонажем, или не иметь идентификации ни с одним из персонажей.

Анализ результатов исследования проводился в четыре этапа.

1. Расчет структуры идентификации с персонажами, как на всей выборке субъектов, так и в группах, дифференцированных по знакомству с сериалом, при помощи факторного анализа. В качестве переменных использовались нагрузки в факторе, включающем Я субъекта, рассчитанные ранее для каждого субъекта.
2. Определение частоты идентификации зрителей с персонажами сериала и формирование групп по наличию идентификации с конкретным персонажем. Каждый субъект мог входить в несколько групп по идентификации.
3. Сравнение оценок наиболее популярных для идентификации персонажей по шкалам семантического дифференциала между тремя группами субъектов: не знакомых ранее с сериалом, идентифицирующих и не идентифицирующих себя с конкретным персонажем при помощи H-критерия Крускала—Уоллеса.
4. Анализ психосемантической структуры притягательности наиболее популярных для идентификации персонажей в трех группах субъектов: не знакомых ранее с сериалом, идентифицирующих и не идентифицирующих себя с конкретным персонажем при помощи факторного анализа. За структуру притягательности персонажа нами принимался фактор, содержащий показатель «Отталкивающий/Притягательный».

Для статистической обработки данных применялся H-критерий Крускала—Уоллеса и факторный анализ с использованием варимакс-вращения. Для ограничения количества факторов использовался метод главных компонент с собственным значением выше 1.

Мера выборочной адекватности Кайзера—Мейера—Олкина (КМО) и критерий сферичности Барлетта для выборки в целом и всех отдельных групп субъектов находятся в диапазоне 0,576—0,805 (0,487 только для группы субъектов, ранее не знакомых с сериалом) и 60,3 (p ≤ 0,01) — 1068,9 (p ≤ 0,000) соответственно, что свидетельствует об адекватности применения процедуры факторного анализа для данных психологической диагностики.

В табл. 2, 5—7 представлены величины факторных нагрузок. Расчеты были выполнены с помощью IBM SPSS Statistics.

Выборку исследования составили 204 человека, дифференцированные по особенностям представления об «Игре престолов»: 130 человек, знакомых с сериалом (62 мужчины и 65 женщин, средний возраст —21,7±4,1) и 74 человека, не знакомых с ним (50 мужчин и 24 женщины, средний возраст —20,8±3,8).

Результаты исследования

1. Анализ структуры идентификации с персонажами в разных группах зрителей

Структура идентификации с персонажами была получена при помощи факторного анализа как структура психосемантического пространства персонажей на всей выборке и в группах субъектов, ранее знакомых и не знакомых с сериалом (табл. 2). Матрица для расчета факторного анализа включала факторные нагрузки Я и всех персонажей (столбцы) для каждого зрителя (строки).

Таблица 2. Структура идентификации с персонажами сериала «Игра престолов»

Примечание: «*» — p<0,05; «**» — p<0,01; «***» — p<0,001.

На всей выборке субъектов структура психосемантического пространства персонажей представлена тремя факторами: биполярным фактором, включающим Я субъекта, и двух положительных персонажей, противопоставленных двум отрицательным, и факторов, объединяющих отдельно мужских и женских персонажей.

В группе субъектов, ранее не знакомых с сериалом, структура психосемантического пространства персонажей является наиболее дифференцированной и состоит из четырех факторов. Первый фактор включает противопоставление Я субъектов отрицательному персонажу. Второй биполярный фактор объединяет амбивалентных персонажей и представляет отношения двух семей — два мужских персонажа противопоставлены женскому. Третий фактор образуют женские персонажи на основе внешнего сходства. В четвертом факторе объединены положительные персонажи, чей нарратив предполагает смерть и перерождение.

В группе субъектов, ранее знакомых с сериалом, структура психосемантического пространства персонажей является наиболее простой и состоит из двух факторов. Структура фактора, включающего Я субъектов, повторяет структуру фактора Я на всей выборке и дополняется амбивалентным мужским персонажем. В структуру фактора Я субъектов, ранее знакомых с сериалом, входит наибольшее количество персонажей, их структура идентификации является наиболее обогащенной. Второй фактор включает оставшихся персонажей без дифференциации.

2. Анализ частоты идентификации зрителей с персонажами

На основе данных по идентификации субъектов с персонажами сериала была рассчитана частота идентификации. Так как субъект может не иметь идентификации ни с одним из персонажей, из дальнейшего анализа были исключены 3 человека (4,1%), ранее не знакомых с сериалом, и 9 человек (6,9%), ранее знакомых с сериалом.

Для группы субъектов, ранее знакомых с сериалом, была определена частота идентификации с каждым персонажем (табл. 3).

Таблица 3. Частота идентификации с персонажами в группе субъектов, ранее знакомых с сериалом

В дальнейшее исследование были включены 6 персонажей, наиболее популярных для идентификации: Дейнерис, Джон Сноу, Санса, Арья, Тирион, Джейме. На основе отсутствия или наличия идентификации с каждым из 6 персонажей, выборка делилась на 2 подгруппы для каждого персонажа: с Дейнерис — 59 и 62 человека соответственно; с Джоном Сноу — 45 и 76 человек; с Сансой — 56 и 65 человек; с Арьей — 53 и 68 человек; с Тирионом — 59 и 62 человека; с Джейме — 67 и 54 человека.

Таким образом, в группах субъектов, и ранее незнакомых, и знакомых с сериалом, наблюдается идентификация с персонажами сериала. Образы персонажей сериала являются тщательно проработанными, вызывают идентификацию субъектов с ними. Наблюдается минимальное число идентификаций субъектов с отрицательными персонажами, положительные и амбивалентные персонажи чаще вызывают желание субъектов идентифицироваться с ними.

3. Сравнение психосемантических характеристик персонажей в группах субъектов

На основании оценок по шкалам семантического дифференциала для каждого персонажа проводилось сравнение психосемантических оценок при помощи H-критерия Крускала—Уоллеса для трех групп субъектов: не знакомых ранее с сериалом (НЗ), не идентифицирующих себя с конкретным персонажем (И–) и идентифицирующих себя с персонажем (И+). Результаты сравнительного анализа психосемантических оценок, значимые для всех персонажей, представлены в табл. 4.

Таблица 4. Сравнение психосемантики персонажей

Примечание: НЗ — группа субъектов, ранее не знакомых с сериалом; И– — группа субъектов, не идентифицирующих себя с персонажем; И+ — группа субъектов, идентифицирующих себя с персонажем; «*» — p<0,05; «**» — p<0,01; «***» — p<0,001.

Выявлены значимые различия в оценке персонажей по шкалам семантического дифференциала между группами субъектов в зависимости от знакомства с произведением и наличием идентификации с персонажами. Эти различия выявлены при оценке всех исследуемых персонажей и характеризуются амбивалентностью при идентификации с ними.

Субъекты с идентификацией значимо выше оценивают притягательность тех персонажей, с которыми себя идентифицируют по шкале «Отторжение/Притягательность». Они значимо выше оценивают их по параметрам «Плохой/Хороший», «Ненавистный/Любимый», и «Некрасивый/Красивый».

Оценки субъектов, идентифицирующих себя с персонажами по параметрам «Темный/Светлый», «Ложный/Правдивый», «Чужой/Родной», «Злой/Добрый» и «Глупый/Умный», значительно ниже, чем в группах субъектов, не знакомых с сериалом и не идентифицирующих себя с конкретным персонажем.

Таким образом, идентификация с персонажами культового фильма предполагает их большую привлекательность для субъектов, а также амбивалентность при восприятии их образов. Субъекты воспринимают персонажей, с которыми идентифицируются, как притягательных, красивых, любимых и при этом темных, ложных, чужих, злых и глупых.

4. Психосемантическая структура притягательности персонажей в группах субъектов

На основе оценок по шкалам семантического дифференциала для каждого персонажа проводился анализ его психосемантической структуры с помощью факторного анализа для трех групп субъектов: не знакомых ранее с сериалом, а также идентифицирующих и не идентифицирующих себя с конкретным персонажем (табл. 5—7).

Психосемантическая структура притягательности каждого персонажа представляет собой фактор, в который входит показатель «Отталкивающий/Притягательный».

Таблица 5. Структура притягательности персонажей в группе субъектов,  ранее не знакомых с сериалом

Примечание: «*» — p<0,05; «**» — p<0,01; «***» — p<0,001; 1, 2, 3, 4, 6 — номера факторов.

Психосемантическая структура притягательности персонажей у субъектов, не знакомых ранее с сериалом, является простой — монополярной и однофакторной (за исключением персонажа Сансы). У всех персонажей фактор притягательности включает авторскую шкалу «Некрасивый/Красивый». Для всех персонажей, кроме амбивалентного персонажа Джейме, структура притягательности дополняется стандартной шкалой «Ненавистный/Любимый» и авторской шкалой «Страшный/Безопасный». Для всех положительных персонажей структура притягательности включает стандартные шкалы «Плохой/Хороший» и «Грязный/Чистый».

Таблица 6. Структура притягательности персонажей в группах субъектов без идентификации с конкретным персонажем

Примечание: «*» — p < 0,05; «**» — p<0,01; «***» — p<0,001; 1, 2, 3, 5 — номера факторов.

У субъектов, не идентифицирующих себя с конкретными персонажами, выявлена наиболее сложная структура притягательности персонажей. Для всех персонажей, кроме положительного персонажа Джона Сноу, структура притягательности является биполярной, а для трех персонажей из шести — двухфакторной. Почти у всех персонажей фактор притягательности включает авторскую шкалу «Некрасивый/Красивый» (кроме Джейме), авторские шкалы «Плохой/Хороший» и «Ненавистный/Любимый» (кроме Тириона); авторскую шкалу «Трусливый/Смелый» (кроме Сансы). Почти у всех персонажей шкала «Отталкивающий/Притягательный» противопоставлена шкале «Чужой/Родной» (кроме Дейнерис). Другие шкалы в структуре притягательности персонажей являются специфическими.

Таблица 7. Структура притягательности персонажей в группе субъектов, имеющих  идентификацию с конкретными персонажами

Примечание: «***» — p<0,001; 1, 2, 3 — номера факторов.

У субъектов, идентифицирующих себя с конкретными персонажами, психосемантическая структура притягательности персонажей является наиболее простой и однофакторной, а также однополярной для большинства персонажей, кроме положительного персонажа Джона Сноу и амбивалентного персонажа Тириона. Для всех персонажей фактор притягательности включает авторскую шкалу «Некрасивый/Красивый». У четырех из шести персонажей фактор притягательности включает шкалу «Ненавистный/Любимый» (кроме персонажей, воплощающих архетип Божественного Дитя). Другие шкалы в структуре притягательности персонажей являются специфическими.

Обсуждение результатов

Культовое кино предлагает зрителю широкий спектр персонажей как вариантов для идентификации, тщательное построение образов, их стандартность, внешнюю привлекательность, точное воплощение архетипической амбивалентности и притягательность. Даже кратковременное предъявление фотоизображений персонажей выступает основанием для идентификации с ними и узнаванием мифа, который они воплощают. Психосемантическое пространство персонажей показывает, что субъекты используют универсальные параметры культуры (добрый—злой) для их дифференциации. Результаты подтверждают обсуждаемую исследователями характеристику культового кино — «стандартность», «шаблонность», «стереотипность» [16; 19].

Психосемантический анализ показывает, что стереотипы характеристик персонажей культового кино восходят к фундаментальным оппозициям культуры, более того, они предстают в притягательной вариативной многоликости. Персонажи, с которыми идентифицируются зрители, воспринимаются ими как более притягательные, но при этом рефлексируются не только их положительные стороны, но и их амбивалентность. Зрители воспринимают персонажей, с которыми идентифицируются, одновременно как притягательных, красивых и любимых и при этом как темных, ложных, чужих, злых и глупых. Идентификация с персонажем включает его восприятие как чужого, а не близкого, как ложного, обладающего секретами, что поддерживает интерес к нему. Отражение амбивалентных характеристик персонажей также может быть следствием феномена предполагаемого сходства, наделения персонажа чертами, сходными с собственными [26].

Важно отметить, что психосемантическая структура притягательности персонажей отражает восприятие субъектами их внешних характеристик, внешней привлекательности. Внешняя привлекательность, в сочетании с идентификацией с персонажем, может служить фундаментом построения романтических парасоциальных отношений, когда выдуманный персонаж воспринимается не только как близкий друг, но и как подходящий романтический партнер [22].

Идентификация с персонажем приводит к субъективному упрощению их образов, выделению главных характеристик. Знакомство с персонажами без идентификации с ними ведет к выявлению объективно большего количества признаков, связанных с привлекательностью. Эти данные согласуются с результатами других исследований [26], где показано, что зрители разрабатывают упрощенные версии личности вымышленных персонажей для облегчения соотнесения себя с ними и идентификации.

Таким образом, в психосемантической структуре персонажей культового кино формируется динамический баланс — взаимодействие притягательной стереотипной простоты персонального тождества и притягательной избыточной сложности существующих отчужденных других, что продлевает интерес к произведению и его повторяющимся просмотрам.

Перспективным представляется продолжение исследования привлекательности персонажей культового кино в контексте личностных особенностей зрителей, а также рассмотрение гендерной специфики привлекательности персонажей.

Выводы

1. Положительные и амбивалентные персонажи более располагают субъектов к идентификации с ними. Персонажи, несущие негативную семантику, реже вызывают у субъектов желание идентифицироваться с ними.
2. Идентификация с персонажами культового фильма сопровождается их большей притягательностью для субъектов. Персонажи фильма, даже положительные, воспринимаются субъектами как обладающие определенными амбивалентными характеристиками.
3. Психосемантическая структура притягательности персонажей отражает восприятие субъектами их внешних характеристик, внешней привлекательности. Идентификация с персонажем приводит к субъективному упрощению их образов, выделению главных характеристик. Знакомство с персонажами без идентификации с ними ведет к выявлению объективно большего количества признаков, связанных с привлекательностью.

1. Андреева Г.М. К вопросу о кризисе идентичности в условиях социальных трансформаций // Психологические исследования. 2011. Том 4. №. 20. DOI:10.54359/ps.v4i20.804
2. Белинская Е.П. Современные исследования идентичности: от структурной определенности к процессуальности и незавершенности // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология. 2018. Том 8. №. 1. С. 6—15. DOI:10.21638/11701/ spbu16.2018.101
3. Грязева-Добшинская В.Г. Современное искусство и личность: гармонии и катастрофы. М.: Академический проект, 2002. 420 с.
4. Грязева-Добшинская В.Г. Психология воздействия современного символического киноискусства: автореф. дисс. … д-ра психол. наук. М., 2004. 40 с.
5. Грязева-Добшинская В.Г. Феномены субъектности в современном искусстве // Вопросы психологии. 2006. №. 1. С. 93—104.
6. «Игра Престолов» и психология: Душа темна и полна ужасов / Пер. с англ. А.Китаевой; Под ред.Т.Лэнгли. М.: Альбина Паблишер, 2022. 316 с.
7. «Игра Престолов»: прочтение смыслов. Историки и психологи исследуют мир Джорджа Мартина / Под ред. Р.Шляхтина. М.: АСТ, 2019. 272 с.
8. Коробова С.Ю. Динамика переживания субъектов при воздействии культового кино: автореф. дисс. … канд. психол. наук. Челябинск, 2022. 24 с.
9. 9. Коробова С.Ю., Грязева-Добшинская В.Г., Аскерова А.Т. Особенности идентификации с персонажами культового фильма в контексте проблем социальной идентичности зрителей // Психология. Психофизиология. 2018. Том 11. №. 3. С. 24—31. DOI:10.14529/psy180303
10. Кубрак Т.А. Кинодискурс в условиях глобализации информационного пространства: проблема информационно-психологической безопасности // Цифровое общество как культурно-исторический контекст развития человека: сборник научных статей и материалов международной конференции (г. Коломна, 11—13 февраля, 2016 г.) / Под общ. ред. Р.В. Ершовой. Коломна: Государственный социально-гуманитарный университет, 2016. С. 210—214.
11. Кубрак Т.А., Гребенщикова Т.А., Павлова Н.Д. Психологический портрет современного кинозрителя: структура и связи кинопредпочтений// Экспериментальная психология. 2017. Том 10. № 4. С. 5—19. DOI:10.17759/exppsy.2017100401
12. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М.: Смысл, 2003. 487 с.
13. Леонтьев Д.А. Лабиринт идентичностей: не человек для идентичности, а идентичность для человека// Философские науки. 2009. № 10. С. 5—10.
14. Мэй Р. Взывая к мифу.СПб.: Питер, 2021. 336 с.
15. Павлов А.В. Диалектика культового кинематографа// Galactica Media: Journal of Media Studies. 2021. №. 1. С. 218—230. DOI:10.46539/gmd.v3i1.147
16. Самутина Н.В. Культовое кино: даже зритель имеет право на свободу// Логос. 2002. №. 5—6. С.322—330.
17. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций / Пер. с англ. Д. Гиппиус, С. Рысева, Л. Ордановской. СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2002. 448 с.
18. Эко У. Открытое произведение: Форма и неопределенность в современной поэтике / Пер. с ит. А. Шурбелева. СПб.: Академический проект, 2004. 384 с.
19. Эко У.С окраин империи. Хроники нового средневековья. М.: Corpus, АСТ, 2021. 480 с.
20. Яновский М.И. Проблема изучения кинематографа в психологии// Психологический журнал. 2010. Том 31. №. 5. С. 79—88.
21. Яновский М.И. Воспроизведение структурами киномонтажа разных форм переживания присутствия // Перспективы психологической науки и практики: сборник статей Международной научно-практической конференции (г. Москва, 16 июня 2017 г.). М.: ФГБОУ ВО «РГУ им. А.Н. Косыгина», 2017. С. 525—528.
22. Liebers N., Schramm H. Friends in books: The influence of character attributes and the reading experience on parasocial relationships and romances // Poetics. 2017. Vol.  65. P. 12—23. DOI:10.1016/j.poetic.2017.10.001
23. McAdams D.P. Narrative identity // Handbook of identity theory and research / Eds. S.J. Schwartz et al. Springer Science+Business Media, LLC, 2011. P. 99—115. DOI:10.1007/978-1-4419-7988-9
24. Mills A. Archetypes and the Unconscious in Harry Potter and Diana Wynne Jones's Fire and Hemlock and Dogsbody // Reading Harry Potter: Critical Essays / Ed. L.A. Giselle. Westport, Conn: Praeger, 2003. P. 3—13.
25. Patrick C.J., Patrick S.K. Exploring the Dark Side — Harry Potter and the Psychology of Evil // The Psychology of Harry Potter — An Unauthorized Examination of the Boy Who Lived / Ed. Mulholland, N. Dallas: Benbella Books Inc., 2006. P. 221—232.
26. Webster G.D., Campbell J.T. Personality perception in Game of Thrones: Character consensus and assumed similarity // Psychology of Popular Media. 2023. Vol. 12, no 2. P. 207—218. DOI:10.1037/ppm0000398.