Психологический анализ феноменов искажений религиозного опыта

Введение

В последние десятилетия в России активно развивается практика консультирования верующих. С одной стороны, клиенты, исповедующие христианство (в нашей стране, как правило, православие), нередко ищут для себя верующего психолога, психотерапевта. С другой стороны, все чаще открываются психологические службы при храмах или православные психологические центры. В этом смысле, с точки зрения социальной реальности, можно говорить о развитии христиански-ори- ентированной психотерапии как самостоятельной практики. Открываются психологические факультеты в православных вузах, организуются методологические семинары, проводятся конференции, призванные осмыслять сложившуюся практику, в том числе с теоретических позиций, ведутся разработки теоретико-методологических оснований так называемой христианской психологии.

Одной из важных задач осмысления психологической практики работы с верующими клиентами становится изучение специфики такой работы. Очевидно, что ряд запросов клиентов, проблем, с которыми приходится встречаться в терапии верующих, никак не отличается от трудностей, с которыми обращаются люди с иным мировоззрением. Однако можно выделить проблемы, специфичные именно для верующих (часто — воцерковленных) клиентов. В первую очередь речь идет о религиозном опыте, о том, как он осмысляется, проживается, как влияет на другие сферы жизни, а также о том, как те или иные психологические проблемы клиента влияют на его духовную жизнь. Второе представляется особенно важным, в связи с чем можно говорить о том, что грамотно выстроенная психотерапевтическая практика может способствовать оздоровлению религиозной жизни клиента.

В данной статье будут рассмотрены некоторые психологические проблемы, сами по себе неспецифичные для верующих, однако приобретающие особое преломление в религиозном сознании и серьезно отражающиеся на духовной жизни христианина.

Работа по осмыслению специфики клиентской проблематики может стать некоторым шагом в сторону консолидации опыта психотерапии верующих, а также вкладом в развитие христиански-ориентированной психотерапии.

«Феномен подмены» — рабочее понятие

Данная работа посвящена некоторым ключевым особенностям работы с верующими клиентами, а именно феноменам, которые в рамках данной работы будут носить название «феномен подмены». Поясним вводимое понятие.

У любого человека бывает уверенность в истинности своих представлений, за которыми стоит нечто совсем иное, чем человек думает. Например, клиент может в раздражении рассказывать о чем-то и при этом полностью отрицать, что он раздражается, более того, убежденно говорить о себе: «Я никогда не раздражаюсь». В зависимости от степени невротиза­ции эта убежденность может носить тотальный характер (в пределе речь может идти о том, что в психиатрии принято называть отсутствием критики), либо позиция человека может быть более гибкой, подверженной изменениям во времени, когда человек проявляет способность к рефлексии, осознаванию вытесненного материала и переосмыслению своих взглядов.

Такое невротическое неосознавание, вызванное психологическими защитами, не зависит от мировоззрения человека, его религиозных взглядов и т. п. Однако, когда такой человек попадает в авторитетную систему норм и правил с жестким различением, «что такое хорошо и что такое плохо», нередко его уже имеющиеся «неврозы» закрепляются, что приводит к еще большей личностной несвободе. Например, легко предположить, что если наш клиент станет верующим, начнет воцерковляться и узнает, что раздражаться — грех, то есть вероятность, что его убежденность в отсутствии у него раздражения возрастет. В этом случае мы будем говорить о феноменах подмен, понимая их как искажения религиозного опыта, которые сам человек не осознает как искажения. Более того, человек убежден в том, что его негативные чувства, мысли, поступки по отношению к себе или другим — правильные, и свои психологические проблемы он воспринимает и интерпретирует как выражение его духовной позиции. Подмене всегда сопутствует ложная убежденность (как правило, тотальная, без «критики», с невозможностью посмотреть иначе) в своей правоте. Праведное благочестие в сочетании с ненавистью ко всем инаковым может быть типичным примером такого рода подмены. Если клиент, продолжая раздражаться, гневаться, теперь будет еще больше убежден в отсутствии у себя гнева, будет благодарить Бога за избавление его от страсти гнева и пр., то мы можем говорить о феномене подмены в его религиозном опыте. Для многих людей авторитетная система норм и правил становится своего рода «цементирующим» материалом, блокирующим встречу с собой настоящим, укрепляющим уже имеющиеся подмены и добавляющим новые. Церковь как социальный институт также может быть такой авторитетной системой.

Может возникнуть вопрос о том, как проводится различение искажения и, условно говоря, нормы, т. е. какой религиозный опыт считать неискаженным. Чтобы избежать этого вопроса, в данной работе будут рассматриваться лишь очевидные искажения, связанные с влиянием неосознаваемых психологических проблем на религиозную жизнь верующих. Вопросы же подлинности духовного, в том числе мистического, опыта лежат за пределами любого научного исследования.

Анализ психологической природы типичных феноменов подмен, а также их влияния на религиозную жизнь верующего

Анализируя практику психологической помощи верующим, можно выделить некоторые особенности/трудности работы с верующими клиентами. Ниже приводятся четыре наиболее часто встречающиеся психологические затруднения, которые ответственны за феномены подмен. Кратко их можно обозначить следующим образом:

—    трудность осознания своих чувств;

—    дефицит ценности себя;

—    зависимость от авторитета;

—    искажения образа Бога.

Данные психологические проблемы приводятся в порядке перечисления и не представляют собой типологию. Можно сказать, что сами по себе рассматриваемые проблемы в некотором смысле являются «нормальными» трудностями в жизни верующего человека. Граница различения подмены проходит на уровне рефлексии, отношения к проблеме, убеждений по поводу проблемы. Например, когда человек воспринимает Бога как сугубо карающую инстанцию. И хотя это представление не соответствует евангелическому образу, тем не менее человек убежден в истинности своих представлений, и если его позиция не поддается расширению, ригидна, то в этом случае мы говорим о феномене подмены.

В рамках данной статьи подробно будут рассмотрены первые два феномена подмены, связанные с трудностью осознавания своих чувств (алекситимичностью) и дефицитом ценности себя (проблемой самоценности в сопоставлении с проблемой самооценки). Проблемы зависимости от авторитета и искажения образа Бога являются в некотором смысле более специфичными для верующих: первая из них разворачивается во внутрицерковном пространстве, в частности в поле отношений с духовником и другими церковными авторитетами; вторая, очевидно, может быть рассмотрена только в контексте религиозного сознания верующего, т. е. об искажениях образа Бога у людей неверующих речь не идет. Эти проблемы — предмет отдельных публикаций.

1. Трудность осознавания своих чувств, алекситимия, вытеснение с убеждением в истинности своих представлениях

A.     Как проявляется (независимо от веры)

В практике любого психолога найдется немало примеров, когда при искреннем старании обоих участников диалога, в ситуации оказания профессиональной помощи, в атмосфере доверия и безопасности большую трудность представляет выход на уровень осознавания чувств. Самый простой пример, когда на вопрос о том, что человек чувствует, он может ответить либо «не знаю», либо примерно так: «мне плохо/хо- рошо», «я испытываю отрицательные/положительные эмоции» и т. п. Отсутствие в активном словаре слов для называния эмоций и, как следствие, трудность осознавания своих чувств — в широком смысле алекси- тимия — в той или иной мере встречается довольно часто. Алекситимич- ность — одна из причин разного рода подмен. Человек может злиться, досадовать, тревожиться, возмущаться, беспокоиться и при этом искренне думать, что он спокоен или лишь немного взволнован.

Вспоминается случай, когда клиент, молодой мужчина, в течение часа очень возмущенно рассказывал о своей бывшей девушке, приводя множество обвиняющих аргументов в ее адрес и почти кипя от злости во время консультации. На неоднократные осторожные уточняющие вопросы психолога о том, что, возможно, он чувствует обиду, злость, раздражение, возможно, поведение девушки вызывает недовольство или гнев, клиент каждый раз уверенно отвечал «нет». И только к концу встречи он задумался о том, что может быть и правда, он несколько возмущен или злится.

Потребность в сохранении образа себя как человека, например, доброго, спокойного, неагрессивного, который не злится, прощает, терпеливо принимает других и т. п., может мешать осознаванию тех чувств, которые не вписываются в данный образ. Именно это противоречие между «Я-идеальным» и «Я-реальным», между желаемым образом себя и своими фактическими чувствами, реакциями и пр. у верующих людей может носить специфически заостренный характер.

B.     Специфика проявления у верующих

Верующим клиентам порой бывает особенно сложно слышать себя. Кроме алекситимичности, причиной неосознавания таких чувств, как гнев, раздражение, недовольство, зависть, ревность, обида и т. п., является конфликт этих неблаговидных чувств с религиозными убеждениями о том, что такие чувства — это грех.

Понятие греха заслуживает отдельного рассмотрения в контексте осмысления христиански-ориентированной психотерапии, а также разработки ее теоретико-методологических оснований с учетом христианской антропологии. Кратко стоит отметить, что если грех понимать как поступок, действие, сознательное и произвольное (добровольное), то сам факт испытывания тех или иных чувств, эмоций не является грехом. Важно не то, что к человеку приходит или что он испытывает, а что он с этим делает, как с этим обходится.

В частности, в Википедии читаем: «Грех — добровольное самостоятельное деяние, которое, как правило, ассоциируется с прямым или косвенным нарушением религиозных заповедей (заветов Бога, предписаний и традиций); реже — нарушение доминантных морально-этических правил, норм, установившихся в обществе. Является антонимом слова “добродетель”»[2].

Здесь можно сослаться также на весьма строгую в аскетическом плане схему развития страсти (греха), разработанную в IV в. почти одновременно Евагрием Понтийским и Кассианом Римлянином и активно используемую рядом христианских мыслителей более поздних веков (например, прп. Иоанном Лествичником, VI в., свт. Феофаном Затворником, XIX в.), популярную и сегодня. Схема описывает стадии развития греха, среди которых первая стадия (прилог, или помысл), когда к человеку приходит образ, мысль, не является грехом. Важно, что человек дальше с прилогом делает, т. е. то, что происходит как бы само, непроизвольно, не является грехом, даже если несет в себе греховное содержание. «Грех есть сознательное и добровольное нарушение заповедей Божиих», — пишет, например, сщмч. Горазд (Павлик; 1879—1942) [Горазд б.г.].

Однако в сознании верующего (сегодня среди православных верующих это не редкость) могут встречаться недифференцированные убеждения, например о том, что «раздражаться — грех», но без различения обстоятельств, позиции и действий субъекта по отношению к тому или иному чувству. Такие убеждения усиливают внутриличностный конфликт, что может, в свою очередь, приводить к вытеснению одной стороны конфликта, а именно: к неосознаванию своих «греховных» чувств.

Не всегда хватает личностных сил для удержания конфликта, что могло бы способствовать продуктивной работе переживания [Василюк 1984], ведущей, в частности, к преобразованию образа себя, большему смирению, выражаясь аскетическим языком. Трудно бывает честно признаваться себе, что я, благочестивый христианин, действительно все это испытываю. И тогда вытеснение одной стороны конфликта, очевидно, дает определенные выгоды, но одновременно не способствует как психологическому, так и духовному здоровью.

C.    Проблема (негативные последствия) для духовной жизни

Известны негативные последствия дефицита осознавания чувств: затрудняется продуктивность работы переживания [Василюк 1984], вытесненные эмоции могут приводить к психосоматическим заболеваниям и повышать общий уровень невротизации, человеку трудно быть искренним с собой и с другими, трудно понимать чувства других, подлинно сочувствовать, сопереживать и т. п.

Такая подмена, как убежденность в истинности ложного образа себя (например, «я никогда не злюсь», «я всех люблю»), может стать серьезной духовной проблемой: невозможность встречи с собой настоящим мешает искренним, честным отношениям с Богом и людьми. Ощущение, что «у меня все в порядке», ярко выраженное у евангельских фарисеев, препятствует возможности личностных изменений, покаяния, духовного развития.

Жизнь в иллюзии собственного благочестия с убежденностью в своей правоте может влиять на межличностные отношения, оборачиваясь мучением для окружающих. Типичный пример здесь — феномен яростных бабушек в храмах, ревнительниц порядка, которые, конечно же, исполнены любовью к Богу и ближним и потому нападают на каждого входящего, кто нарушает чинные традиции. Дефицит осознавания себя, а также конструктивных форм выражения накапливаемых эмоций может приводить к постоянным «фоновым» дисфории и тревоге.

Основная духовная опасность такой, казалось бы, относительно простой психологической проблемы, как трудность осознавания своих чувств (в случае, когда речь идет о подменах), на наш взгляд, кроется в том, что это серьезно отражается на отношениях человека с Богом или вообще на возможности этих отношений как таковых.

D.     Причины

Можно выделить следующие психологические причины рассматриваемых подмен, связанных с трудностью осознавания своих чувств: страх встречи с собой настоящим, непринятие себя, страх наказания, желание быть хорошим — в пределе нелюбовь к себе и невозможность встретиться с безусловной Любовью. Иными словами, во многом речь идет об упоминавшемся выше конфликте между «Я-идеальным» и «Я-реальным», о проблеме принятия себя, основной причиной которой, как правило, является дефицит безусловного принятия в детстве.

E.     Что делать в терапии

Кратко можно сказать, что важна работа на повышение осознавания своих чувств, желаний и потребностей, на слышание и принятие себя, на встречу с собой настоящим перед лицом принимающего «Ты». Важна работа с конфликтом желаемого и реального образа себя; работа по компенсации дефицита опыта безусловного принятия в детстве через опыт безусловного принятия здесь-и-сейчас.

2. Дефицит ценности себя с убеждением в «правильности» такого самоотношения. Самооценка и самоценность

A.     Как проявляется (независимо от веры)

Трудность осознавания своих чувств часто связана с проблемой самоценности. Как уже говорилось, непринятие себя мешает осознавать свои неприглядные стороны, которые вступают в конфликт с желаемым представлением о себе. В свое время Уильям Джеймс (William James) [Джеймс 2011] ввел формулу самооценки, представив ее в виде дроби, в числителе которой находится успех, в знаменателе — ожидания, внутренние требования, притязания. Соответственно, чем выше требования к себе, тем больших успехов нужно добиваться, чтобы чувствовать себя хорошо. В свою очередь, снижение уровня притязаний может снизить зависимость от успеха. Однако само слово «самооценка» отсылает нас к модели оценивания себя. И это оценивание, как правило, носит условный характер, т. е. зависит, например, от видимых достижений, и корнями уходит в природу так называемой условной любви, предъявляемой ребенку с детства.

В некотором смысле можно сказать, что низкой и высокой самооценкам противоположны не высокая и низкая самооценки соответственно, а «никакая» самооценка, когда мы в принципе уходим от идеи оценивания себя к безусловному принятию и ощущению самоценности. Т. е. в качестве полюсов оппозиции выступают не низкая и высокая самооценки, а самооценка, где есть оценивание, с одной стороны, и самоценность, где есть безоценочное принятие, — с другой. Ольга Крас­никова так говорит о самоценности: «Самоценность — это ощущение ценности собственной личности, собственной жизни, причем это ощущение не связано с достижениями человека, это безусловная ценность души живой. Это безусловная ценность личности, созданной Богом. Это не то, что человек должен добиваться или каким-то образом заслуживать. Самоценность — это то, что дано человеку изначально и не зависит ни от каких условий»[3]. Вслед за Вирджинией Сатир (Virginia Satir) [Сатир 1992] мы можем сказать, что если человек восстановит ощущение собственной ценности, то большинство проблем в своей жизни он сможет разрешить, т. е. дефицит ценности себя — фундаментальная психологическая проблема.

Итак, если на одном полюсе оппозиции самооценка, а на другом — самоценность, то понятно, что дефицит самоценности будет проявляться во всех феноменах, свойственных высокой или низкой самооценке, в пределе — в серьезных невротических симптомах. И даже если самооценка «нормальная», в любом случае можно обнаружить значимое переживание «достаточно ли я хорош?», так как имеет место дефицит ценности себя. Фокус внимания на себе, модель оценочного отношения к себе, а значит, такого же оценочного отношения к другим и, соответственно, переживания по поводу того, как меня оценивают другие, — неизбежные спутники полюса самооценки, где все друг друга как-то оценивают. Другой человек становится важен не сам по себе, а через призму того, как он ко мне относится (как меня оценивает), выполняемое дело становится ценным прямо пропорционально тому, поднимает ли оно мою самооценку, и т. п. Очевидно, что не все последствия дефицита ценности себя могут осознаваться.

Вспоминается случай, когда за психологической консультацией обратилась воцерковленная девушка, лет двадцати семи, назовем ее Елена, с запросом, касающимся трудностей профессионального самоопределения. Полного телосложения, активная, общительная, работает в благотворительном фонде, участвует в различных социальных проектах, интересуется психологией, красочно рассказывает, как ей нравится вести различные групповые занятия с детьми и взрослыми, энергичная на вид, жалуется на истощенность, апатию и неудовлетворенность работой в целом... и неоднократно, как бы между строк, упоминает о своей внешней непривлекательности, на которую как будто не жалуется. По инициативе психолога в процессе углубления в тему внешности выясняется, что для клиентки очень важна ее сексуальная привлекательность, переживается это болезненно, потому что она уже несколько лет в церкви, соответственно, держит определенную дистанцию в отношениях с мужчинами, но быть привлекательной именно сексуально для нее очень значимо.

— Что для вас означает, когда вы сексуально привлекательны?

— Я вижу, что я нравлюсь мужчине, — глаза горят, пауза. — Я имею над ним власть.

— Вам важно чувствовать, что вы можете управлять мужчиной, что вы владеете ситуацией?

— Да, я тогда уверена в себе и чувствую, что я ему нужна, потому что я привлекательна для него, — воодушевляется, расцветает на глазах.

— То есть вам хочется чувствовать себя нужной?.. И вы действительно хотите, чтобы вас ценили за тело? Вам кажется, что если вы нужны физически, то нужны вы вся, я верно вас понимаю? — пауза, глаза увлажняются.

— Ну, а как еще-то? Так хоть что-то.

— То есть просто так вас, такую, какая вы есть, полюбить, в общем- то, невозможно. Да? — тихо, медленно, осторожно говорит психолог.

Клиентка замирает, кивает, плачет.

Дальнейший диалог привел к очень распространенной ситуации. Можно сказать, что у Елены есть базовое, практически неосознаваемое убеждение, что «просто» ее полюбить невозможно. Это еще одно важное следствие дефицита самоценности: человеку трудно, а порой совершенно невозможно принимать любовь (можно согласиться с поговоркой о том, что, пока себя не полюбишь, тебя никто не полюбит), ведь любить можно только за что-то (оценочная модель отношений). Выраженное непринятие себя: я, такая, какая есть, ужасна, плоха, ничего из себя не представляю и т. п. — меня полюбить невозможно. Часто клиенты говорят, что если другой узнает, какой я на самом деле, то он точно сбежит. Возможны варианты формулировок, но, как правило, все они носят обобщенный и неконкретный характер. Например, не «я плохо умею что-то делать (конкретное)», а «я плохая». Чтобы психологически выживать, такому человеку приходится постоянно чего-то добиваться, лишь явные достижения дают ощущение оправданности жизни: пятерки в школе, победы в конкурсах, успехи в карьере или в личной жизни, — вообще всякого рода успешность (формы ее могут быть любыми) дает ощущение права на жизнь. Почти по формуле У. Джеймса: Елена успешный менеджер проектов, но эта работа ее очень выматывает, истощает, не приносит удовлетворения, хотя успешность результатов ее в какой-то степени радует. Мотивация подменена — человек делает не то, что ему на самом деле интересно, а то, что дает переживание успеха, а значит, подтверждение права на жизнь. Но при этом человек уверен, например, что ему важно помогать другим людям, а не достигать успеха — поэтому он занимается социальными проектами. Таким образом, дефицит ценности себя порождает в данном случае новую подмену, которую можно условно назвать «успех-смысл» (успешность вместо того, что наполнено настоящим смыслом).

Логика Елены и многих ее собратьев по несчастью примерно такова: полюбить меня можно только за что-то, т. е. нужны определенные условия, при которых я могу получать любовь. Если речь идет о романтических отношениях, то таким типичным условием, предлагаемым культурой, является сексуальная привлекательность. Ведь безусловно меня полюбить нельзя. Ну, других, может быть, и можно, а меня-то точно нельзя. Такова основная психологическая природа распространенной подмены «секс-любовь».

Одно из последствий дефицита ценности себя связано с тем, как это отражается на отношениях с другими людьми. Кроме описанной выше модели оценочного отношения к себе и к другим, дефицит самоценности затрудняет возможность отношений любви как отношений, в которых есть безусловная ценность другого человека самого по себе. Иными словами, можно сказать, что, пока не полюбишь себя, не примешь себя таким, какой ты есть, не сможешь полюбить других. Влюбленность и иллюзии любви могут возникать, но это могут быть такие же подмены в отношениях с другими, как в отношении к себе.

B.     Специфика проявления у верующих

По отношению практически к любой проблеме в себе или в своей жизни человек может занять одну из двух противоположных позиций: либо признать, что проблема есть, либо считать, что ее нет, все в порядке; более того, то, что с ним происходит, — хорошо, полезно, благо. И во втором случае мы будем иметь дело с феноменом подмены — убежденности в истинности своих искаженных представлений. Первый путь может иметь ряд не очень приятных последствий: если проблема есть, то придется искать способы ее решения, что-то менять, а это может быть трудно и страшно, придется жить с этим признанием проблемы, и это может быть достаточно болезненно, в том числе может ударить по самооценке. Куда приятнее думать, что у тебя все хорошо. Благодаря механизмам психологических защит (вытеснению, сопротивлению и др.) человеку может быть трудно увидеть правду о себе. И тогда очень удобно переназвать то, что с тобой происходит, ценностно окрашенными словами из социально одобряемого дискурса.