Исследования отчуждения физического «я»

Статья посвящена теоретическому исследованию отчуждения физического «Я». Большинство авторов относят явление отчуждения к области психической патологии, однако в настоящей статье обращается внимание на существование данных феноменов в норме. Об этом свидетельствуют направле- ния телесно-ориентированных практик, показывающие особенности работы с личностью через тело, в ходе которой актуализируется феноменология отчуждения. Отдельно рассматриваются исследования восприятия физического облика, представленные отечественными и зарубежными авторами. Выделяется специфика понимания отчуждения физического «Я». Оно предстает как нарушение границ собственного тела, изоляция переживаний, формирование дисфункциональных схем восприятия, рассогласование субъектного восприятия своего тела и отраженного облика. В заключение предлагается методологическая позиция, в рамках которой отчуждение рассматривается как феноменологическое проявление нарушения процесса интеграции психических структур. Отчуждение выступает как симптом дезинтеграции физического «Я», указывающий на неуспешность решения личностью задачи на присвоение своего тела.

 Статья посвящена теоретическому исследованию отчуждения физического «Я». Большинство авторов относят явление отчуждения к области психиче- ской патологии, однако в настоящей статье обращается внимание на суще- ствование данных феноменов в норме. Об этом свидетельствуют направле- ния телесно-ориентированных практик, показывающие особенности работы с личностью через тело, в ходе которой актуализируется феноменология от- чуждения. Отдельно рассматриваются исследования восприятия физическо- го облика, представленные отечественными и зарубежными авторами. Выде- ляется специфика понимания отчуждения физического «Я». Оно предстает как нарушение границ собственного тела, изоляция переживаний, формиро- вание дисфункциональных схем восприятия, рассогласование субъектного восприятия своего тела и отраженного облика. В заключение предлагается методологическая позиция, в рамках которой отчуждение рассматривается как феноменологическое проявление нарушения процесса интеграции пси- хических структур. Отчуждение выступает как симптом дезинтеграции физического «Я», указывающий на неуспешность решения личностью задачи на присвоение своего тела.

Исследованию феномена отчуждения посвящено множество работ философского и социально-психологического плана, в них он характе- ризуется как утрата субъектом внутреннего единства, целостности, как нарушение самости и т. д. В общепсихологическом контексте понятие отчуждения определяется как «проявление таких жизненных отноше- ний субъекта с миром, при которых продукты его деятельности, он сам, а также другие индивиды и социальные группы, являясь носителями определенных норм, установок и ценностей, осознаются как противо- положные ему самому (от несходства до неприятия и враждебности).
Это выражается в соответствующих переживаниях субъекта: чувствах обособленности, одиночества, отвержения, потери Я и пр.» [3].
Исследование отчуждения в контексте формирования физического «Я» субъекта не является типичным для психологических работ. Изначально разработка близкой по сути проблематики осуществлялась по трем направ- лениям: психоаналитическом (стадии онтогенетического развития и воз- никающие искажения образа тела), психиатрическом (к примеру, описание явлений автоматизма в работах французского психиатра П. Жане [6]) и в философском. Интерес философии к восприятию человеком своего тела в общем и физического облика в частности, был вызван сменой взгляда на предмет изучения философии, преодолением идеи «трансцендентального субъекта». Именно отсюда получила свое развитие тема телесности, ко- торая детально раскрывалась в работах М. Мерло-Понти, Ж.-П. Сартра, Р. Барта, М. Фуко, Ж. Делеза, Ж. Деррида, А. Арто и т.д.
В настоящее время по-прежнему существует традиция относить явления отчуждения физического «Я» к области психиатрии или ней- ропсихологии. Однако выявляется значительный пласт феноменов, с которыми сталкивается психологическая практика и которые зачастую оказываются недостаточно концептуально проработанными. Являясь свидетельством того, что отчуждение, помимо патологических проявле- ний, наблюдается и в норме, они становятся непосредственным предме- том работы с личностью через ее телесный образ. В процессе осознания недостаточный контакт с собственным телом — ключевой момент от- чуждения, — способствует фасилитации психологических проблем, на что указывают все виды телесно-ориентированных практик, основыва- ющиеся порой на противоположных теоретических концепциях.

Важно отметить, что в философских работах данный процесс рас- сматривается как нормативный, являющийся важной составляющей психологической природы человека. Согласно Г.В.Ф. Гегелю, отстра- нение, самоотчуждение необходимо для того, чтобы познать себя в инобытии, тем самым преодолеть отчуждение. Процесс разделения Я и не-Я, отождествления и самоотстранения является движущей силой развития.
Однако что представляет собой отчуждение при восприятии лично- стью своего тела? Как перейти от констатации наличия той или иной феноменологии, имеющей общий радикал (потеря чувства принадлеж- ности, контакта со своим телом) к раскрытию значения данного меха- низма для личности. Именно этим вопросам, а также нахождению кон- цептуальных рамок, в которых может быть осмыслен данный процесс, посвящена настоящая статья.
Безусловно, знание крайних случаев отчуждения представляет- ся важным при исследовании неклинических форм искажений образа тела, поскольку в гипертрофированных проявлениях нарушения и даже распада образа телесного «Я» и можно увидеть некоторые аналогии с особенностями переживания своего тела в норме. К психиатрическим исследованиям отчуждения могут быть отнесены работы П. Жане [6], Р. Лэйнга [13], П. Шильдера [29], В. Тауска, А. Кемпински, А.А. Мегра- бяна, Г. Панкова, с некоторыми оговорками к этому списку могут быть причислены работы К. Хорни [23] и др.
Так, в книге «Расколотое Я» Р. Лэйнг, говоря о переживании отчуж- дения по шизоидному типу, пишет, что в подобных состояниях индивид ощущает свое «Я» как более или менее отделенное или отстраненное от тела [13]. При этом происходит утрата целостности и индивидуальности внутреннего «Я», последнее воспринимается субъектом как нечто угро- жающее, давлеющее. Тело превращается в объект, и «Я», таким образом, лишается материализации, происходит процесс внутренней децентра- ции (состояние «хаотичного небытия»).
Как писал P. Shilder, субъект не узнает о том, что он имеет психоло- гически определенные телесные границы со своими функциями, пока не случится что-нибудь нарушающее их работу. Люди с мозговыми на- рушениями теряют способность понимать и различать, произошло ли событие на поверхности их тела или где-то еще [29].
Психические особенности невротического уровня личностной орга- низации и свойственные ему явления отчуждения исследовались амери- канским психоаналитиком К. Хорни [23]. В ее работах подчеркивается важность сохранения подлинного «Я» как центра личности, поскольку его смещение ведет к деструктивным последствиям, которые выражают- ся в потере контакта с самим собой. Для невротика характерна подмена подлинного «Я» идеальным «Я», что выставляет психологические барье- ры к осознанию собственных чувств.
Как пишет К. Хорни, «у невротика может быть весьма слабое ощуще- ние собственного тела и мало чувств по отношению к нему. Даже теле- сные ощущения могут быть заторможены. Его спрашивают, например, не замерзли ли у него ноги, и только тогда ощущение холода доходит до его сознания путем длительных размышлений. Он может не узнать себя, неожиданно увидев себя в зеркале в полный рост» [23, с. 54]. Постепен- ное отдаление невротика от своих собственных желаний, верований порождает утрату чувства, что он сам активно определяет свою жизнь, исчезает ощущение себя единым, органичным целым, формируется ложная личность.
К промежуточным концепциям, объясняющим существования от- чуждения и в патологии, и в норме относится концепция А.Ш. Тхостова, согласно которой, происхождение феномена отчуждения определяется подвижностью границ «Я» [21]. Принцип субъект-объектного членения реальности является настолько привычным и естественным для челове- ка, что кажется, будто мы всегда можем сказать, относится ли данное явление к нашему телу или нет. Проблема заключается в том, что грани- ца между субъектом и объектом не является устойчивой и раз и навсегда заданной. Это наглядно демонстрирует классический пример с феноме- ном зонда. Человек, использующий для ощупывания объекта зонд, ло- кализует свои ощущения не на границе руки и зонда, а на границе зонда и объекта. Ощущения оказываются смещенными, как бы вынесенными из тела вовне; а зонд воспринимается как продолжение руки.
Как пишет А.Ш. Тхостов, «наиболее важно в этом феномене то, что граница локализации ощущений (т.е. граница между Я и не-Я) прямо зависит от границы автономности/предсказуемости» [21, с. 11]. Явле- ние отчуждения возникает как раз тогда, когда граница автономности/ предсказуемости нарушается, что связывается с переживанием неуправ- ляемости, неподконтрольности собственных психических процессов и телесных функций. Сущностью отчуждения, таким образом, является утрата чувства принадлежности субъекту его психического или поведен- ческого акта.
Формы и условия искажения образа тела в норме, подробно иссле- дуются в работах представителей психоаналитического подхода. При- чина их возникновения усматривается в нарушениях межличностных отношений родителей и ребенка на той или иной стадии развития теле- сного «Я», что приводит к остановке формирования стабильного, инте- грированного и целостного образа тела. Пожалуй, психоаналитическая концепция дает наиболее глубокого понимание особенностей телесного опыта, структуры переживания своего тела, закладывающейся на ранней, довербальной стадии онтогенеза. Так, показывается, что превали- рование определенных, деструктивных паттернов во взаимодействии определяет формы искажения личностной организации и телесного «Я».
В работе D.W. Krueger выделяются следующие типы отношений ре- бенка и взрослого [27]: 1. Чрезмерное вмешательство взрослого в телесное и психологиче- ское пространство ребенка, установление психологического симбиоза, разрушающего индивидуальность ребенка. У ребенка при этом не разви- ваются средства овладения собой, поскольку его телесные проявления чрезмерно контролируются взрослым. Недостаток контроля за своим телом позднее перерастает в неспособность управлять своим психиче- ским состоянием.
Устанавливающийся образ тела переживается как «нечеткий (недоста- точное разграничение Я и не-Я), маленький, асексуальный, недифферен- цированный и смешивающийся с родительским образом» [27, с. 34]. Ярким примером нарушений данного типа психоанализ считает возникновение такого заболевания как нервная анорексия. Страдающие от этого расстрой- ства индивиды переживают свое тело как отдельное от них самих и легко проницаемое для других. Они не в состоянии поддерживать целостность телесного «Я». Используемые ими способы компенсации в большинстве случаев являются примитивными и архаичными, они направлены на уста- новление жестких границ между собой и остальным миром. 2. Отсутствие эмпатии и эмоциональная холодность. Для нормально- го психического развития ребенка важно, чтобы взрослый мог отвечать на его эмоциональные и физические переживания, чувства. Если это- го не происходит, ребенок, не получая необходимые психологические средства, не может в полной мере включить переживания в собственный опыт, ассимилировать их, присвоить, у него не формируется способ- ность к осознанию своих переживаний и не вырабатывается отчётливое ощущение границ собственного тела.
Предполагается, что именно это является предпосылкой для раз- вития булимии, пограничных и депрессивных расстройств. Образ тела при данных заболеваниях не устойчив, поскольку может изменяться не- сколько раз в день с колебанием настроения или самооценки. 3. Непоследовательность или избирательность ответов взрослых на потребности ребенка. Если родители отвечают только на некоторые стимулы и оставляют без внимания другие, в восприятии ребенка фор- мируется своеобразная селективная реальность. Родители могут игно- рировать аффективные и кинестетические сигналы, реагируя только на переживание ребенком боли.
Из данной концепции следует, что нарушения образа тела связаны с закладкой глубинных эмоционально-телесных структур (на тех стадиях развития, когда они существуют и формируются в неразрывном един- стве) и интернализацией деструктивного опыта общения со взрослыми, осуществляющими уход за ребенком, а главное — искажения восприятия собственного тела имеют бессознательный характер и без специальной психотерапевтической работы так и остаются за пределами осознания.
Таким образом, телесные переживания при неблагополучном, де- зинтегрированном образе тела являются одной из форм существования бессознательного конфликта, который раньше содержался вовне, в про- странстве первичных взаимодействий ребенка с миром, это некоторая неадаптивная символизация подобных отношений. Интерсубъектив- ность является важнейшим механизмом присвоения себе собственного телесного опыта, развития средств для его регуляции и интеграции.
Деструктивность образа тела откладывает отпечаток на становление других уровней самосознания. В психоаналитической практике важным показателем уровня здоровья или патологии является степень интегра- ции идентичности. В работе О.Кернберга содержится описание диффуз- ной идентичности, главной особенностью которой является противоре- чия в восприятии себя и других.
В русле психодинамического подхода исследуется образ тела в работе J. Goodwin и R. Attias [26]. Особое значение в их концепции приобрета- ют фиксируемые факты дезинтеграции, своеобразного раскола, отчуж- дения субъекта от своего тела. Будучи специалистами в области судеб- ной психиатрии и психологической экспертизы, эти авторы развивают идеи психологической травматизации и ее связи с переживанием тела.
Опираясь на случаи из клинической практики, авторы демонстрируют феноменологию переживания отчуждения. Пациенты приходят на при- ем к психотерапевту с жалобой на недостаток переживания собственной целостности, на трудности контроля собственных эмоций и невозмож- ность влиять на ход своей жизни. Они чувствуют себя неэффективными в своих взаимоотношениях с миром, отчужденными от него. Испытывают трудности в идентификации своего сознательного «Я» и тела. Пациенты ощущают отсутствие связности собственной личности (personal cohesion).
Они обнаруживают свой образ тела как дезорганизованный, фрагментар- ный, расчленённый, заполненный пробелами и вторжениями. В процессе понимания телесных симптомов и искажений образа тела как сигналов, которые должны быть расшифрованы, параллельно с этим начинают из- меняться автобиографические рассказы, они начинают становиться более организованными, связными, последовательными [26].
Тема искажения образа тела получила свое развитие и в рамках ког- нитивного направления.
Когнитивный подход сосредотачивается на анализе способа интер- претации людьми ситуаций, определяющих принятие ими того или иного решения и актуализацию определенных поведенческих паттернов.
Цель подобной терапии заключается в коррекции дисфункциональных, неадаптивных убеждений и ошибочных способов переработки инфор- мации, при этом исследуются автоматические мысли, иррациональные убеждения, набор личностных конструктов как форма структурирова- ния субъективного опыта.
В работах когнитивного направления, ставших классическими, гово- рится о разных вариантах когнитивного дисбаланса или так называемых ловушек, которые уводят субъекта от адаптивного восприятия ситуаций.
Тем не менее, А. Бек указывает на телесный компонент автоматических мыслей, который, как правило, содержит в себе неосознаваемый, изоли- руемый субъектом психический опыт, который должен быть проработан в ходе психотерапии.
Когнитивно-поведенческий подход в настоящее время активно при- меняется в исследовании структуры образа тела и коррекции его нару- шений. Различные модели аккумулируют в себе идеи бихевиорального происхождения — теорию процессов обусловливания (оперантное об- условливание), викарного научения (А. Бандура), контекстуальные концепции — например, Relational frame theory (RFT), представленную работами S.C. Hayes, D. Barnes-Holmes, а также теории обработки ин- формации.
Данная терапия способствует установлению контакта с самим собой, возникновению большей жизненности, осмысленности; в ходе нее вы- рабатывается понимание того, что «Я» представляет собой нечто иное, чем просто совокупность мыслей и чувств.
В настоящее время достаточно широкое распространение получила общая когнитивная модель нарушений образа тела T.F. Cash, основанная на теории социального научения [25]; другие частные концепции заим- ствуют некоторые ее блоки.
Модель T.F. Cash демонстрирует как исторические (процесс социа- лизации, опыт межличностных отношений, физические характеристи- ки и черты личности) формируют определенные паттерны восприятия и систему установок в отношении своего тела, которые в свою очередь, продуцируют эмоции и поведенческие схемы, могущие усилиться и про- изводить негативный эффект. Устоявшиеся схемы отношения к внешно- сти ведут к систематическому возникновению чувств, мыслей, поведе- ния, которые становятся производными от неудовлетворенности своим телом и «закрепляют» его в дальнейшем.
Происхождение дисфункциональных схем описывается и другими представителями когнитивно-бихевиорального направления. Так, мо- дель F.Neziroglu [28] раскрывает факторы оценочного и оперантного обусловливания, а также роль коммуникативных структур в генезис искажения восприятия собственного тела. В модели D.M. Veale [30] под- черкивается значение предубеждений и деструктивных, энергозатрат- ных когнитивных процессов (например, гиперрефлексии).
Тем не менее, в эмпирических исследованиях когнитивного направ- ления рассматриваются исключительно линейные связи между явле- ниями, например, связь патологической озабоченности своим телом с высоким уровнем перфекционизма, заниженной самооценкой или формированием ригидной по своему характеру мысли о необходимости уменьшить вес, скорректировать те или иные части тела, которая осно- вывается на искаженном восприятии своего тела, например, на пере- оценке веса и размера.
В основном когнитивно-поведенческая терапия применяется в лече- нии пищевых расстройств, ожирения, дисморфофобии и в других случа- ях, когда субъект по тем или иным причинам выказывает недовольство своим телом.
Непосредственное отношение к проблематике отчуждения физиче- ского «Я», имеют направления телесно-ориентированной психотерапии (ТОП) и психосоматики, поскольку предметом их работы является иссле- дование взаимосвязи телесного и психологического уровней личности.
За последние десятилетия появился целый спектр теорий, которые предлагают свои методики работы с телом и его образом.
Как известно, статус первого телесно-ориентированного психоте- рапевта, новатора психоаналитической работы с пациентом получил В. Райх, ученик З. Фрейда; именно он указал важность исследования тела (особенностей телесной организации, формирующихся в течение жизни) человека в контексте психотерапевтических интервенций.
По его мнению, характер пациента представляет собой совокупность Эго-защит, которые формируются для отталкивания Ид-импульсов и защищают от переживания инфантильной тревоги. Характер выража- ется в хроническом изменении Эго; его формирование необходимо для защиты личности от внешних и внутренних опасностей, это своеобраз- ный «панцирь», который представляет собой ограничение психической подвижности личности [17]. Работа с сопротивлениями пациента неиз- бежно приводит к анализу его характера. Пациент должен был встре- титься со своими внутренними конфликтами, подвергнуть их анализу с рациональных позиций. Интерпретация и осознание сопровождались высвобождением аффекта, установлением контакта с чувствами, кото- рые были блокированы.
Приведем пример описания им телесно-психологической организа- ции субъекта, подверженного неврозам: «…Каждый невротик страдает мышечной дистонией, и любое лечение непосредственно проявляется в «расслаблении» или улучшении мышечного тонуса. Этот процесс лучше всего наблюдается в компульсивном характере. Его мышечная ригидность выражается в неуклюжести; в неритмичных движениях (в частности, при половом акте), в недостатке мимики, типичной натянутости лицевых мышц, что часто придает ему маскоподобное выражение. Общим для это- го типа характера является и складка от нижней части носа к уголку рта, а также определенная жесткость в выражении глаз из-за ригидности мышц век. Мышцы ягодиц почти всегда напряжены. У типичного компульсив- ного характера развивается общая мышечная ригидность; у других паци- ентов эта ригидность сочетается с вялостью других мышечных областей, которая, однако, не означает расслабления» [17, c. 203].
Наиболее подробно проблема отчуждения от тела (в психологическом аспекте) разрабатывалась в концепции биоэнергетического анализа А. Ло- уэном [12]. Отсутствие ощущений своего тела является, по А. Лоуэну, ос- новой депрессии и шизоидных состояний. Таким образом, установление контакта субъекта с самим собой через развитие телесного самосознания является основной целью телесно-ориентированной психотерапии.
В известной работе М. Фельденкрайза «Осознавание через движе- ние» исследуется связь между особенностями движений и влиянием на них психологических факторов: «Чтобы изменить образ действия, нуж- но изменить образ себя. Это подразумевает изменение динамики реак- ций, а не просто замену одного действия другим» [22, с. 14].
Широко представлен психоаналитический подход к работе над телом, сформированный приверженцами райхианской традиции и так называе- мыми неорайхианцами (А. Янов, Г. Бойсен, Ч. Келли и др.), в основе кото- рых лежит теория представления о неосознаваемых, деструктивных пере- живаниях, связанных с травмой и инкапсуляцией боли, которую субъект стремится подавить (приведено по книге М.Е. Сандомирского [18]).
Таким образом, существует значительное количество видов телесно- ориентированной психотерапии, которые нацеливаются на восстанов- ление контакта личности с собственным телом, осознании внутренних конфликтов, оказывающих влияние на телесный уровень субъекта. По- теря полноты ощущения своего тела объясняется данными концепци- ями через возникновение мышечных блоков и нарушение протекания энергетических процессов.
Помимо телесной психотерапии в практической работе используют- ся арт-терапевтические методики. Сама концепции арт-терапии пред- полагает работу с личностью через искусство и различные виды творче- ской деятельности.
В арт-терапевтическом подходе можно выделить телесно-ориентиро- ванное и телесно-двигательное направление. Первое концентрируется на психосоматических и соматических заболеваниях, коррекции образа тела, образа «Я», обучении саморегуляции. Второе представлено разнообразными направлениями, связанными с работой с эмоциональной сферой человека через образ тела, с осознанием состояния тела, разви- тием спонтанности. Однако психические процессы, актуализируемые в данных практиках, в настоящий момент недостаточно изучены.
Наряду с исследованиями и концептуализацией явлений отчуждения физического «Я», связанных со структурой телесных переживаний, из- учаются и описываются похожие феномены и в отношении восприятия субъектом своего физического облика. Однако их осмысление осущест- вляется несколько иначе, — в фокус внимания исследователей, как пра- вило, попадают случаи непринятия, неудовлетворенности своим телом в связи с его несоответствием современным взглядам на идеальные па- раметры внешности человека. Иначе говоря, оцениваются эстетические запросы в отношении своего тела у различных категорий лиц.
Интенсивное развитие проблемы восприятия своего внешнего об- лика во многом стимулируется возникшей в обществе необходимостью на психологические разработки, способные раскрыть причины весьма распространившихся ныне явлений: расстройств пищевого поведе- ния — булимии, анорексии, вызванных искажениями образа тела; на- вязчивыми переживаниями собственной физической неполноценности дисморфофобического характера; чрезмерным интересом к телесным преобразованиям, в том числе хирургическим, совершающимся без ме- дицинских показаний; а также исследовать факторы нормального не- принятия своего тела или, более узко, внешнего облика и связанных с ними негативных психологических последствий, таких как депрессия, заниженная самооценка, трудности в социальном общении, социаль- ная изоляция и т.д. Приведем пример круга работ, изданных на указан- ные темы: «Understanding the Causes of a Negative Body Image» B. Moe, «The Body Image Workbook: An Eight-step Program for Learning to like your looks» T. F. Cash, «Overcoming Body Image Disturbance: A Programme for People with Eating Desorders» L. Bell, J. Rushforth.
Некоторые работы имеют скорее культурологическую направлен- ность, нежели психологическую, — понимание трансформации со- циальных представлений о внешности человека позволяет объяснить современные требования к имиджу, и продемонстрировать относитель- ность оценок компонентов внешнего облика.
Так, в известной работе «Психология красоты и привлекательности» [20] собраны результаты многочисленных исследований, выполненных в русле теории приспособления эволюционно-психологического подхода, а также теории социальных интеракций. Ее востребованность указывает на современный тип осмысления механизмов восприятия собственной внешности, большое значение имеют утверждения об эволюционном происхождении предпочтений в выборе партнера.
Прикладные исследования образа тела у субъектов с физическими дефектами представлены гораздо менее широко. Полученные результа- ты показывают, что степень влияния видимых дефектов на социальное неблагополучие определяется совокупностью взаимодействующих со- циальных и индивидуальных факторов. Выявлено, что спектр эмоций и мыслей, а также поведенческих паттернов пациентов с видимыми физи- ческими дефектами очень похожи на те, которые фиксируются у субъ- ектов, неудовлетворённых своим объективно нормальным внешним обликом. Трудности, о которых сообщают пациенты с дефектами, ка- саются негативного образа «Я» и существующих барьеров в социальной интеракции. Эти проблемы связаны, в первую очередь, с переживанием отрицательных эмоций, актуализацией социальной тревоги, неадаптив- ными когнитивными процессами (к их числу относится страх негатив- ной оценки), недостатком позитивного отношения к себе (сниженная самооценка и негативный образ тела) и особыми поведенческими пат- тернами, среди которых преобладает социальное избегание.
Исследования образа тела в танцевальных практиках, несмотря на растущее признание и распространение методов танцевально-двига- тельной терапии в современном психотерапевтическом пространстве, остаются довольно редкими. В данном случае в программу психологи- ческих интервенций включаются двигательные техники, которые по- зволяют клиенту осознать состояние своего тела, мышечные зажимы, почувствовать свое тело как целостность, трансформировать «окаменев- шие», деструктивные представления о своем теле, что, в конечном счете, влияет на его оценку. Восстанавливается потерянный контакт со своими внутренними ощущениями, чувствительность к своему мышечному то- нусу, кинестетические ощущения, что помогает клиенту идентифици- ровать и проанализировать эмоциональные ассоциации, связанные с движениями.
Об особой роли танцевальных практик для развития личности пишет А.М. Айламазян [1, с. 23]: «…на первый план выступает важность состоя- ния танцующего как состояния душевно обнаженного, без лицедейства, «без игры», состояние «проводника». Странная культурная метаморфоза состоит в том, что в современном мире «игровым», ненастоящим чело- век себя чувствует в социальной сфере, т.е. в реальной жизни. Наоборот, свободный танец предлагает снять социальную маску и оказаться на тер- ритории подлинного, почувствовать и обрести себя настоящего…». И да- лее указывается важное значение экспрессивного движения для самопо- знания, самоопределения личности, осознания своих переживаний: «…в свободном танце, так же как в плясовой стихии танцевальный знак жест имеет направленность внутреннюю, служит инструментом порождения внутреннего переживания танцующего».
Следует отметить, что работы российских психологов в сфере ис- следования образа физического «Я» в различных контекстах пока не многочисленны. Проблема отношения к внешнему облику изучалась в работах А.Г. Гусевой, Б.А. Еремеева, А.Н. Дорожевца, Е.Т. Соколовой [5; 19], Е.С. Креславского, В.Н. Куницыной [8], С.М. Михеевой, В.Н. Пан- ферова [16], К.Д. Шафранской [24]).
Анализировались причины искаженного восприятия своего тела субъектами, имеющих избыточный вес; дисморфофобической озабо- ченности своим телом у подростков и вызванных ею изменений в цен- ностно-смысловой сфере личности.
Проблема внешнего облика обсуждалась в связи с разработкой кон- цепций психологии общения. Так, в рамках социально-перцептивного подхода, разрабатываемого группой авторов во главе с А.А. Бодалевым, было высказано предположение, что во внешнем облике человека на- ходят свое отражение «сложные психологические образования, которые представляют собой непрерывно перестраивающиеся по ходу деятель- ности ансамбли процессов и состояний». Их структуры выражаются в определенной конфигурации «мимики, пантомимики, интонации, тем- па движений, качества деятельности и пр. и является сигнальным ком- плексом, информирующим другого человека о психических процессах и состояниях его партнера по деятельности» [2, с. 117].
Идеи, сформулированные А.А. Бодалевым, получили свое разви- тие в созданной В.Н.Панферовым концепции взаимосвязи субъектных свойств личности и объектных характеристик ее поведения [16].
В настоящее время весьма перспективными являются разработки, осуществляющиеся В.А. Лабунской и др. в русле социально-психоло- гического подхода к исследованию внешнего облика. Отправной точ- кой данной совокупности работ является рассмотрение последнего как культурно-исторического феномена, исторически детерминирован- ного, подверженного влиянию социокультурных переменных [9], что определяет способы его создания, конструирования и формы его вос- приятия.
Исследования внешнего облика были инициированы изучением экс- прессивного свойств личности, особенностей его невербального поведе- ния. Вместе с тем подчеркивается особое свойство внешнего облика — его направленность вовне, на окружающих, которые воспринимают его «симультанно», беспристрастно и недостаточная его доступность само- му субъекту.
Важно осмысление функции внешнего облика в рамках бытия чело- века, среди которых существенную роль играют формирование самопре- зентации и изменение отношения к себе. Восприятие внешнего облика определяется тем, какой смысл имеет для субъекта конструирование своего внешнего «Я», какой осознаваемый или неосознаваемый мотив актуализируется в данном случае.
Как указывает В.А. Лабунская, «проблема самопрезентации, самоот- ношения к своему внешнему облику практически не ставится в контексте проблемы «субъект и бытие». Самопрезентация, самооценка внешнего облика не изучаются в качестве значимого компонента ценностно-смыс- ловой сферы субъекта» [11, с. 237]. В данных работах затрагиваются во- просы отношения личности к своему отраженному облику, например, к фотографии, видеозаписи, портрету, что является важным свидетель- ством, индикатором того, какое место внешний облик занимает в цен- ностно-смысловой сфере личности, насколько он определяет ее отноше- ние к себе и своей жизни, какую субъективную оценку он получает.
Были проведены эмпирические исследования, в которых рассматри- вались факторы, оказывающие влияние на отношение к внешнему об- лику, в рамках более широкой системы — типа отношения к миру, харак- тера выстраиваемых отношений.
Таким образом, проблема непринятия своего внешнего облика рас- сматривается в более широкой системе смысловых установок личности, внешние преобразования как попытка овладения, изменения тех или иных сторон своей жизни, внешний облик является материализацией, посредником внутриличностных изменений.
Проблематика взаимоотношений личности со своим внешним об- ликом своеобразно, нестандартно раскрывается в работе Г.М. Назлояна, посвященной анализу психологических изменений при патологии — ау- тизме. В ней делается на акцент на фундаментальные механизмы, фор- мирующих образ внешнего «Я» [14].
В основе концепции и авторского метода психотерапии Г.М. Назло- яна, лежит представление об аутизме или патологическом одиночестве личности. В определении исходных понятий Г.М. Назлоян руковод- ствуется уже существующими взглядами на природу определяемых эти- ми понятиями явлений. Концепцию одиночества или патологической замкнутости на клиническом материале разрабатывал еще Е.Блейлер, в этом феномене он видел квинтессенцию психической патологии [14].
По мнению Г.М. Назлояна, аутизм характеризуется не только нару- шением диалога человека с миром, но и нарушением внутреннего диа- лога или диалога человека с самим собой. Эти феномены рассматри- ваются им как однопорядковые явления: любой дискомфорт человека, переживаемый относительно и в рамках внешней среды или его теле- сного Я, получает отражение в психической сфере в форме нарушения внутреннего диалога, а феноменологически — аутизма. Характер от- ношений человека с жизнью проецируется на то, каким он видит себя со стороны, как он воспринимает своего Двойника, существующего во внешнем мире. Разрушение способности выходить за пределы своего Я, и есть, по мнению Г.М. Назлояна, аутизм, это обращенность на самого себя с парадоксальной потерей способности видеть себя («потеря лица») [14]. Это потеря приводит человека к отрыву от реальной жизни, зам- кнутости, зацикленности на своих переживаниях. Это и есть отчужде- ние, — обеднение, искажение, частичная или полная утрата зеркального образа Я. Найденная закономерность обусловила разработку авторско- го метода психотерапии, построенного на реконструкции нарушенного восприятия самого себя, своего зеркального двойника и основанного на искусстве портрета.
Иначе раскрывается тема внешнего облика во французской психоа- налитической традиции. Огромную роль в понимании генеза образа тела играют представления о стадии зеркала, сформулированные Ж. Лака- ном на основе анализа им работ А. Валлона [10]. Из частного феномена узнавания ребенком себя в зеркале данная идея превратилась в концеп- цию, объясняющую структуру субъективности, диалектику реального и воображаемого «Я», взаимоотношения между субъектом и его образом и была подхвачена психоаналитически-ориентированными авторами.
Впоследствии, она получила свое развитие и в русле других подходов.
Согласно психоаналитическому направлению, стадия зеркала явля- ется поворотным пунктом в развитии субъекта, когда из разрозненных телесных ощущений формируется целостный образ, приводящей к сме- не внутренней позиции индивида с субъектной на объектную. Принятие и идентификация образа, внешнего по отношению к тому, что ощущает субъект, дает начало своеобразному удвоению субъекта, возникновению субъективности. По мнению Ж.Лакана, на стадии зеркала устанавли- ваются координации между субъективным восприятием движений, их внешней формой и отношениям к объектам окружения, соотнесение «виртуального», внутреннего мира с внешним. Это момент возникнове- ния субъективной реальности, а значит и сама «Я» как такового, отдель- ного от всего остального мира. Автором делается акцент на присвоении своего отражения, признание его как собственного.
Однако трансформация, происходящая с субъектом при ассимиляции им своего образа, запускает неустранимое переживание несоответствия объективной и воображаемой реальности, собственных возможностей (недостаточное управление телом) тому, что переживается субъектом внутри: «Стадия зеркала, таким образом, представляет собой драму, чей внутренний импульс устремляет ее от несостоятельности к опереже- нию — драму, которая фабрикует для субъекта, попавшегося на приманку пространственной идентификации, череду фантазмов, открывающуюся расчлененным образом тела, а завершающуюся формой его целостности, которую мы назовем ортопедической, и облачения, наконец, в ту броню отчуждающей идентичности, чья жесткая структура и предопределит со- бой все дальнейшее его умственное развитие» [10, c. 34]. Иначе говоря, субъект, подвергшись «овнешествлению», обречен развиваться в про- странстве между двух диалектически разворачивающихся процессов — процессов отчуждения и присвоения собственного образа, идентичности.
В дальнейшем концепция Ж. Лакана была интегрирована и развита в работах других исследователей. Например, в известной книге «Бес- сознательный образ тела» Ф. Дольто [4] подчеркивает значимость не зеркала как такового, а взаимодействия ребенка со взрослыми, его от- ражающую, зеркальную функцию, поскольку не само узнавание себя в зеркале является важным поворотным пунктом развития, а означивание взрослым целостности, идентичности ребенка.
Этот опыт дает начало рассогласованию между маской и тем, что чув- ствует субъект. Субъект открывает, что он является аутентичным только лишь в своем бессознательном образе тела. Зеркало позволяет ребенку видеть себя так, как будто он другой. Так, по словам Ф. Дольто, проис- ходит «допущение субъекта в нарциссизм», особая метафоричность пси- хоаналитической терминологии, которая в данном случае означает сли- тость процесса идентификации со своим образом и его положительной эмоциональной оценки, которая является базой самопринятия. При нормальном развитии должна выработаться нарциссическая привязан- ность к своему облику.
Таким образом, актуальность проблематики отчуждения в контек- сте восприятия субъектом своего физического облика не вызывает со- мнений, однако она по-прежнему остается недостаточно раскрытой, поскольку в настоящее время особое распространение получили рабо- ты, в которых исследуются факторы неудовлетворенности, непринятия субъектом собственного внешнего облика, обусловленные интернали- зованными представлениями о физической привлекательности, о соот- ветствии культурно сформированным стереотипам.
В работах исследователей психоаналитического направления под- черкивается диалектический характер процессов отчуждения и присво- ения внешнего облика, несоответствие реального облика внутренним представлениям субъекта о себе рассматривается как фактор развития Я, становления идентичности.
Подчеркивается, что явления отчуждения должны быть иссле- дованы в целостной системе смысловых установок личности, через анализ характера ее взаимоотношения с окружением, поскольку ис- кажение восприятия своего внешнего облика происходит вследствие нарушения контакта с миром, проявляющихся в нарушении внутрен- него диалога, в обеднении образа Я. Специфика отношения личности к своему внешнему облику служит показателем ее отношения к себе; внешние преобразования представляют собой попытку овладения, изменения тех или иных сторон своей жизни, таким образом, внеш- ний облик является материализацией, посредником внутриличност- ных изменений.
В отношении совокупных проявлений физического «Я» степень отчуждения определяется континуумом субъект-объектного воспри- ятия своего тела, и в крайних формах выражается в переживании сво- его тела как чужого, постороннего объекта, в потере его связи с «Я», или в потери контакта с ним в значительно более легкой форме. Оно указывает на отсутствие психосоматического единства и определяет- ся утратой чувства принадлежности себе собственных чувств, движе- ний, действий.
В рамках психологической нормы суть явления отчуждения физиче- ского «Я» обозначается посредством других понятий, например, через описание искажений образа тела. В психоанализе подобные искажения являются следствием нарушения взаимоотношений на ранних этапах развития индивида, что приводит к остановке развития стабильного, ин- тегрированного образа тела. Иначе говоря, нарушения образа тела — это форма существования бессознательного конфликта.
В когнитивном подходе нарушения образа тела являются произво- дными от неадаптивных автоматических мыслей, определяющих дис- функциональные схемы восприятия и обращения с собственным телом.
Таким образом, в существующих исследованиях отчуждение, проявля- ющееся в рамках нормального жизненного процесса, рассматривается как: — нарушение границ образа тела; — изоляция переживаний или недостаточное осознание собственных чувств вследствие психологических защит; — формирование дисфункциональных схем восприятия своего тела; — недостаточная идентификация со своим физическим обликом, рассогласование субъектного восприятия себя и отраженного облика.
Феноменологически данный процесс представлен потерей чувства при- надлежности, отождествленности, контакта с собственным телом и т. д.
Рассмотрение существующих взглядов на проблему отчуждения по- казывает необходимость разработки целостного подхода к исследова- нию данных феноменов. Нам представляется продуктивным анализ отчуждения с точки зрения его психологического смысла для развития субъекта. В ходе онтогенеза происходит закономерный процесс присво- ения субъектом своего тела, формирования психологических механиз- мов регуляции телесных функций и феноменов, который может натол- кнуться на препятствия, дезинтегрирующие образ тела и выражающиеся через феномены отчуждения. Именно нарушение интегративных про- цессов феноменологически дает переживание утраты чувства принадлежности, — той симптоматики, с которыми сталкиваются представите- ли телесно-ориентированных практик.
В нашем представлении, смысл отчуждения тесно связывается с за- дачами личности на овладение своим телом и в частности физическим обликом. Поскольку личность — это, прежде всего, действие, направ- ленное на решение определенной совокупности задач, и главным обра- зом задачи по поддержанию и преобразованию собственной структуры (П. Жане, П.Я. Гальперин). Отчуждение проявляется как некий маркер, указывающий на неуспешность выработки средств управления соб- ственным телом. По существу, это недостаточная сформированность, дезинтегрированность образа физического «Я». Психологический смысл отчуждения может быть раскрыт через выделение интегративных задач, стоящих перед личностью, например, задачи по созданию непро- тиворечивого, согласованного образа физического «Я», по присвоению изменившегося облика, по выработке средств регуляции и управления экспрессией и т. д. Их актуализация зависит от попадания субъекта в тот или иной жизненный контекст, требующий преобразования образа тела, а также в процессе онтогенетического развития при формировании телесности.
Подобное понимание позволит корректно исследовать отчуждение в норме и перейти от феноменологического описания к представлению психологической сути данного процесса.

1. Айламазьян А.М. Эстетика свободного танца // Вопросы психологии. 2012. № 1. С. 43—51.
2. Бодалёв А.А. Восприятие и понимание человека человеком / Под ред. А.А. Бо- далёва. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1982. 200 с.
3. Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2006. 666 с.
4. Дольто Ф. Бессознательный образ тела // Собр. соч., Т. 16. Бессознательный образ тела. М.: ERGO, 2006. 376с.
5. Дорожевец А.Н., Соколова Е.Т. Исследование образа физического Я: некото- рые результаты и размышления // Телесность человека: междисциплинар- ный аспект: Сб. статей / Отв. ред. В.В. Николаева, П.Д. Пищенко. М.: ФО СССР, 1991. С. 64—74.
6. Жане П. Психологическая эволюция личности. М.: Академический Проект, 2010. 400 с.
7. Журавлев И.В., Никитина Е.С., Сорокин Ю.А., Реут Д.В., Тхостов А.Ш. Пси- хосемиотика телесности. М.: КомКнига, 2005. 152 с.
8. Куницына В.Н. К вопросу формирования образа своего тела у подростков // Вопросы психологии. 1968. №1. С. 90—99.
9. Лабунская В.А. Бытие субъекта: самопрезентация и отношение к внешнему Я // Субъект, личность и психология человеческого бытия: Сб. статей под ред. Знакова, Рябининой. 2005. С. 235—257.
10. Лакан Ж. Стадия зеркала и ее роль в формировании функции Я в том виде, в каком она предстает нам в психоаналитическом опыте // Лакан Ж. Инстан- ция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М.: «Логос», 1997. С. 7—14.
11. Лицо человека как средство общения: междисциплинарный подход / Отв. ред. В.А. Барабанщиков, А.А. Демидов, Д.А. Дивеев. М.: Когито-Центр, 2012. 348 с.
12. Лоуэн А. Предательство тела. Екатеринбург: Деловая книга, 1999. 415 с.
13. Лэйнг Р. Расколотое «Я»: анти-психиатрия. СПб.: Белый кролик, 1995. 352 с.
14. Назлоян Г.М. Зеркальный двойник — утрата и обретение. М.: Друза, 1994. 115 с.
15. Николаева В.В., Арина Г.А. Клинико-психологические проблемы психологии телесности// Психологический журнал. 2003. Т. 24. № 1. С. 119—126.
16. Панферов В.Н. Психологическая структура познания человека человеком // Вопросы психологии общения и познания людьми друг друга: Сб. статей / Отв. ред. Б.А. Еремеев. Краснодар: Кубанский ун-т, 1981. С. 21—27.
17. Райх В. Характероанализ. М.: Когито-Центр, 2006. 368 с.
18. Сандомирский М.Е. Психосоматика и телесная психотерапия. Практическое руководство. М.: Независимая фирма «Класс». 2005. 592 с.
19. Соколова Е.Т. Клиническая психология утраты Я. М.: Смысл, 2015. 407 с.
20. Суэми В., Фернхем А. Психология красоты и привлекательности. СПб.: Пи- тер, 2009. 240 с.
21. Тхостов А.Ш. Психология телесности. М.: Смысл, 2002. 288 с.
22. Фельденкрайз М. Осознавание через движение. М.: Институт общегумани- тарных исследований, 2009. 224 с.
23. Хорни К. Невроз и рост личности. М.: Академический Проект, 2008. 400 с.
24. Шафранская К.Д. Психологические трудности общения лиц с косметически- ми дефектами // Психология межличностного познания. МГУ, 1981. С. 212— 221.
25. Cash T.F. Cognitive-behavioral perspectives on body image. In T.F Cash (Ed.). En- cyclopedia of Body Image and Human Appearance (pp. 334—342). London, UK, and San Diego, CA: Academic Press (Elsevier), 2012.
26. Goodwin J., Attias R. Splintered Reflections: Images of the Body in Trauma. New York: Basic Books, 1999.
27. Krueger D.W. Integrating body self and psychological self: Creating a New Story in Psychoanalysis and Psychotherapy. New York: Psychology Press, 2002.
28. Neziroglu F., Khemlani-Patel S. Therapeutic Approaches to Body Dysmorphic Dis- order. Brief Treatment and Crisis Intervention, 2003, 3, p. 3.
29. Shilder P. The image and appearance of the human body. New York: International Universities Press, 1978.
30. Veale D.M., Gournay K., Dryden W., Boocock A., Shah F., Willson R., et al. Body dys- morphic disorder: A cognitive behavioural model and pilot randomized controlled trial // Behavior Research and Therapy. 1996, vol. 34. Pp. 717—729.

PlumX

Метрики публикации