Представления о справедливости у подростков, воспитывающихся без родителей

Постановка проблемы исследования

В последнее время все более активно разрабатываются психологические исследования по проблеме справедливости и понимании нравственности как социального явления. При этом сензитивным для нравственного становления личности является подростковый период развития, когда подростки формулируют моральные суждения, основываясь на представлениях о справедливости и идеальной картине мира. И хотя механизмы морального развития в отрочестве отчасти определены, не всегда очевидна траектория морального развития в специфических условиях взросления, в особых социальных ситуациях развития.

Развитие и взросление вне семьи является как минимум фактором риска в психическом развитии подростков по многим направлениям, в том числе и в сфере социоморального развития. Дети, оставшиеся без попечения родителей, значимо чаще демонстрируют отставание и отклонения в развитии. Чего стоят, например, современные данные о 55% отставания в физическом развитии среди детей-сирот и возможности отнести к группе «практически здоровые» менее 5% детей детских домов [4]. Наиболее типичными проблемами психического развития детей-сирот является сниженный общий психический тонус, нарушения эмоциональной сферы (преимущественно в рамках парааутизма), хроническая тревожность и неуверенность в себе. В учреждениях у детей тормозится интеллектуальное, социальное и личностное развитие, до 92% не способны к обучению по общеобразовательным программам и демонстрируют общую познавательную пассивность, утрату побудительных мотивов [4].

Кроме того, подростки, воспитывающиеся в интернате, обнаруживают социально-психологическую незрелость и дезадаптированность, доминирование негативных ценностей и трудности самоопределения. В этой связи, целью исследования стало изучение представлений о справедливости у подростков, воспитывающихся в интернате.

Актуальность исследования представлений подростков разных групп о справедливости, диктуется и общим ходом развития социальности в стране, когда востребованными оказываются новые формы социальности, идущие на смену кризисным, и необходимостью понимания развития подростка в учреждениях как целостного процесса, затрагивающего все стороны развития. Социальное развитие общества прежде всего определяется взаимодействием между людьми и представлениями людей, в том числе о справедливости [7].

Наиболее распространенными подходами к проблеме справедливости как траектории морального развития на сегодняшний день являются подход с позиции веры в справедливый мир, основателем которого является М. Лернер, и теория чувствительности к справедливости, разрабатываемая М. Шмиттом. Проблемой справедливости занимаются такие зарубежные ученые, как И. Липкус, К. Дальберт,  Л. Монтада. В отечественной психологии проблемой справедливости занимаются С. В. Гроздилов, О. А. Гулевич, А. Л. Журавлев, С. К. Нартова-Бочавер, А. В. Прокофьев, В. М. Розин, Л. М. Соснина, А. В. Юревич. В этих исследованиях получен богатейший социально значимый материал, который позволяет иначе взглянуть на отношения личности и общества, открывает перспективы построения новых социализационных моделей.

Вера в справедливый мир (ВСМ) оказывается фактором разнонаправленного действия, обладающего как социализирующим влиянием, так и противопоставляющим личность обществу воздействием. Противоречивая структура веры в справедливый мир поставила исследователей перед необходимостью ее дифференциации и выделения двух аспектов: веры в персональный справедливый мир и веры в общий справедливый мир [16]. Вера в персональный справедливый мир, как показано в работах И. Липкус и К. Дальберт, положительно связана с социальной адаптированностью, коммуникативностью и экстравертированностью, тогда как вера в общий справедливый мир ориентирует личность в направлении конфликта с обществом, обвиняющих установок и депрессивных расстройств [5]; [13].

В ряде исследований обнаружена поддерживающая и компенсаторная роль чувствительности к справедливости у людей с нарушениями развития, для которых справедливость включается в мировоззренческую картину мира как своеобразный копинг, возможность поддержания собственных ресурсов [3].

Представления о справедливости ориентируют подростков в отношениях с миром и задают некоторые алгоритмы понимания и интерпретации, принятия социальной действительности и «Я» в мире. Вера в справедливость является некоторым антропоморфическим механизмом понимания мира и одновременно копинг-стратегией совладания с хаотичностью и непостоянством мира. Сформированные представления о справедливости позволяют подросткам естественным образом (практически автоматически) интерпретировать и воспринимать поведение других людей в терминах морали [17]. Зрелая позиция в отношении справедливости позволяет подросткам быстро активизировать определенные когнитивные схемы для анализа и интерпретации социальных ситуаций, обеспечивает принятие моральной ответственности независимо от ситуации. Кроме того, представления о справедливости ложатся в основу моральной идентичности подростков [2].

В исследованиях общей и личной веры в справедливый мир подростков с разным уровнем образования (возрастной диапазон от 12 до 21 года), К. Дальберт показала, что для старших подростков характерны значительно более низкие верования в общий справедливый мир. Кроме того, была обнаружена отрицательная корреляция между верой в справедливый мир и образовательным уровнем подростков. Это позволяет предполагать, что чем выше уровень образования (косвенно - уровень познавательного развития), тем ниже общая вера в справедливый мир. Вместе с тем, личная вера в справедливый мир связана с образовательным уровнем положительно. Для старших подростков, начиная с пятнадцати лет, характерны отказ от веры во всеобщую справедливость, но сохраняющаяся и даже растущая вера в персональную справедливость их судьбы в хаотическом феноменальном мире [10].

Сложная рассуждающая ответственная мораль появляется тогда, когда стабильность и порядок не требуются как единственно возможное основание окружающего мира. Так, на протяжении подросткового возраста фактически не меняется отношение к правам человека, ориентированное на воздаяние и справедливость, а принципиальные изменения обнаруживаются уже в юношестве за пределами двадцатилетнего возраста. Даже старшие подростки не способны иметь дело с миром, который не порядочен или принципиально не справедлив [12].

Структура исследования и описание полученных результатов

Под нашим руководством С. В. Кузнецовой было проведено исследование представлений о справедливости подростков, воспитывающихся государством без родителей (дети-сироты и дети родителей, лишенных родительских прав). Выбор данной категории подростков связан с целью исследования особенностей представлений о справедливости в депривационной социальной ситуации развития, где социо-моральные нормы и отношения формируются в специфических условиях, а ход психического развития представляет собой особую траекторию, которую лишь отчасти можно назвать нормативной.

Характеристика выборки: в исследовании приняли участие 32 подростка в возрасте от 14 до 16 лет, мальчики и девочки. Исследование проводилось на базе ГБОУ Школа-интернат № 24 для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, Юго-Западного округа г. Москвы.

В исследовании использовались следующие методики:

•      опросник «Вера в справедливый мир» (Belief in a Just World) К. Дальберт (адаптация С. К. Нартовой-Бочавер),

•      «Социальные аксиомы» М. Бонда и К. Леунга,

•      «Шкала Чувствительности к справедливости» М. Шмитта (адаптация С. К. Нартовой-Бочавер),

•      опросник «Индивидуализм и коллективизм» Х. С. Триандис и М. Дж. Гелфанд.

Опросник «Вера в справедливый мир» (Belief in a Just World) К. Дальберт (адаптация С. К. Нартовой-Бочавер) включает в себя три компонента, отражающие основные адаптивные функции в отношении личности к справедливости: потребность в порядке (PNS), вера в персональный справедливый мир (PBJW) и вера в общий справедливый мир (GBJW). Вера в справедливый мир является личностным конструктом, показателем отношения субъекта к линейной взаимной справедливости (если я поступаю правильно, то и в отношении меня жизнь будет справедлива), к упорядоченности и прогнозируемости мира, а также стремление к осмысленной картине отношений в мире [10].

Социальные правила, исследуемые в методике «Социальные аксиомы», в отличие от ценностных ориентаций, подтверждают связь между фактически воспринимаемыми сторонами реальности и определяют эту связь в качестве жизненного ориентира личности. М. Бонд и К. Леунг, обобщая и систематизируя социальные аксиомы, выделили три наиболее общие, на их взгляд, базовых положения: контроль судьбы, религиозность и ожидание вознаграждения (награда за усилия):

1.   Награда за усилия. Суждения этой социальной аксиомы отражают оптимизм в отношении того, что трудности жизни могут быть преодолены личностными усилиями и приложением ресурсов человека к решению проблем. Эта аксиома отражает готовность принимать на себя ответственность и труд в построении собственной жизни.

2.  Религиозность. Содержание этой аксиомы фокусируется на положительных функциях веры и религиозной позиции. Авторы выделяют религиозную веру и практику как неотъемлемую черту любой культуры. Отношение различных культурных групп к религиозности варьируется и отражает социализационные процессы в целом.

3.  Контроль судьбы. Данный фактор анализирует отношение к таким жизненным темам, как предсказуемость важных результатов и «предрешенность» того, что происходит в жизни. Эта аксиома отражает отношение к фатализму [8]; [14].

Конструкт «Шкалы Чувствительности к справедливости» М. Шмитта (адаптация С. К. Нартовой-Бочавер) позволяет изучить отношение субъекта к совершившейся несправедливости. Это отношение, согласно исследованиям, оказывается достаточно стабильным во времени и проявляется с разных позиций: чувствительности жертвы (Opfersensibilitat, victim sensitivity), чувствительности свидетеля (Beobachtersensibilitat, observer sensitivity), чувствительности бенефициара (NutznieEersensibilitat, beneficiary sensitivity) и чувствительность нарушителя (Tatersensibilitat, perpetrator sensitivity) [5]; [18].

С. К. Нартова-Бочавер отмечает, что в рамках концепции М. Шмитта каждый из участников, не зависимо от роли, обозначает отношение к конструкту справедливости только негативными чувствами: «Меня сердит, когда другим незаслуженно везет больше, чем мне» - идентификация с жертвой несправедливости; «Я не могу выносить спокойно, когда кто-то использует других» - идентификация со свидетелем несправедливости; «Я чувствую себя виноватым, если мне везет больше, без каких бы то ни было причин» - идентификация с приобретателем выгоды в ситуации несправедливости бенефициаром и, наконец, «Меня мучает совесть, когда я лишаю кого-то признания, которое он или она заслужили» - идентификация с нарушителем [5]. По всей видимости, наименее вовлеченной позицией является социальная позиция свидетеля. Позитивные чувства в ситуации несправедливости, согласно М. Шмитту, практически не возникают. По всей видимости, М. Шмитт предполагает, что в случае возникновения положительных эмоций, например, у бенефициара или нарушителя, они не воспринимают ситуацию как несправедливую, но видят в ней позитивную закономерность.

Опросник «Индивидуализм и коллективизм» Х. С. Триандис и М. Дж. Гелфанд - это методика, направленная на изучение индивидуализма и коллективизма как конструктов, тесно связанных с ценностной сферой и рядом характеристик социальных систем (политикой, моралью, религией, идеологией и т.д.) и определяемых по четырем базовым критериям: (а) независимость или взаимозависимость личности; (b) приоритетность личных целей или целей круга лиц; (c) акцент на обменные или коммунальные отношения и рациональность или связанность; (d) важность аттитьюдов и норм как детерминант социального поведения [11].

Результаты проведения с подростками нашей выборки опросника «Вера в справедливый мир», разделенные на три базовых показателя (потребность в порядке, вера в персональный справедливый мир, вера в общий справедливый мир), представлены в таблице 1. Данные представлены в процентах отдельно по каждому параметру.

Таблица 1. Вера в справедливый мир у подростков без семьи

Большинство подростков нашей выборки активно стремится к порядку, демонстрируя в каждом третьем случае высокую потребность в порядке (34,5), а в каждом втором случае - средний показатель потребности в порядке (53%). Только 12,5% неблагополучных по семейному статусу подростков не ориентированы на упорядоченность и предсказуемость мира, не верят в его прогнозируемость, что отражает, с одной стороны, определенную реалистичность в восприятии картины мира, с другой стороны, потенциально может вести к непредсказуемости внутреннего мира.

Вера в персональный справедливый мир у подавляющего большинства подростков находится в диапазоне средних значений (72%), а вера в общий справедливый мир более чем у четверти подростков достигает высоких значений (27%). Мы наблюдаем нетипичное соотношение между PBJW и GBJW, более традиционным является акцент на персональную веру в справедливый мир и более высокие показатели в целом по данному персональному конструкту [5]; [9]. Так, в нашем исследовании социальных представлений у подростков той же возрастной группы, но воспитывающихся в семьях (семьях разного типа), высокие показатели по вере в персональный справедливый мир были обнаружены у 39% подростков, а по вере в общий справедливый мир - у 27%. Уровень веры в справедливый мир и соотношение между ее компонентами дают различную картину представлений о справедливости у подростков.

Кроме того, возрастная динамика развития ведет к тому, что подростки утрачивают веру в справедливый мир общий, но сохраняют веру в персональный справедливый мир, которая ложится в основу ценностной позиции подростка и его стратегий совладания с трудными ситуациями. Если вера в персональный справедливый мир является достаточно надежным прогностическим фактором реализации справедливости по принципу помощи, поддержки и прощения, а также отрицательно связана с делинквентными намерениями, то вера в справедливый мир общая, напротив, положительно связана с делинквентными установками и отрицательно - с социально поддерживаемыми целями [5].

Результаты проведения методики «Социальные аксиомы» представлены в таблице 2. Данные представлены в процентах.

Таблица 2. Отношение к социальным аксиомам у подростков без семьи

Анализ отношения подростков нашей выборки к социальным аксиомам показывают наибольшее доверие к социальной аксиоме «Контроль судьбы» - высокие показатели продемонстрировали 34% подростков. Треть подростков из школы-интерната проявляют высокую уверенность в контроле за своей судьбой и уверенность, что это социальная аксиома работает, т.е. человек сам принимает решения в своей жизни и ответственен за нее. Средние показатели тоже демонстрируют достаточно большое количество подростков - 47%, а 19% отвергают эту аксиому, т.е. в той или иной степени придерживаются позиции фатализма в отношении своей жизни («...вот как случится, так и случится...»).

В отношении аксиомы «Религиозность», то есть веры во влияние высших сил на жизнь и позитивного отношения к религиозным догматам, позиция подростков в основном концентрируется вокруг средних значений. Среди подростков 66% признают, что в той или иной степени высшие силы влияют на их жизнь. Вместе с тем, почти четверть отрицает аксиому религиозности.

Сходные результаты мы получили по отношению к аксиоме «Награда за усилия»: четверть подростков (25%) не разделяют утверждения этой аксиомы и утверждения о том, что трудности могут быть преодолены усилиями человека, приложением ресурсов личности к разрешению проблем, что труд будет вознагражден. То есть они проявляют с одной стороны, реализм, но с другой стороны, определенное разочарование в социальном устройстве мира. Еще 15% подростков школы-интерната уверены в этих утверждениях и 60% согласны отчасти, т.е. в определенной степени ожидают получить воздаяние за те вложения, которые они будут делать в жизни, за труд, который затем будет вознагражден.

Именно по аксиоме «Ожидание вознаграждения» мы обнаруживаем значимые различия в сравнении с выборкой подростков, воспитывающихся в семье. Более половины подростков из семьи (51%) считают, что получат в жизни справедливое воздаяние, если будут трудиться и поступать в соответствии с законом. Кроме того, в исследованиях А. Н. Татарко и Н. М. Лебедевой на взрослой выборке было показано, что высокие показатели по аксиоме «ожидание вознаграждения» коррелируют с гармоничными межличностными отношениями» [8].

Результаты проведения методики «Шкала чувствительности к справедливости» М. Шмитта представлена в таблице 3.

Таблица 3. Показатели чувствительности к справедливости у подростков без семьи

Подростки могут в разной степени идентифицироваться с различными позициями в ситуациях вопроса о справедливости, а точнее в эпизодах несправедливости. Они могут продемонстрировать чувствительность жертвы (Чж), чувствительность свидетеля (Чс), чувствительность бенефициара (Чб) и чувствительность нарушителя (Чн). По нашей выборке в отношении чувствительности жертвы достаточно высокие показатели: более половины подростков (56%) продемонстрировали высокую идентификацию с жертвой, т.е. переживания о страданиях жертвы, чувствительность к тому, что в ситуациях несправедливости жертва оказывается в чем-то уязвленной. Большинство подростков сопереживает жертве. Вместе с тем показано, что позиция жертвы может привести к эксплуатации своего незащищенного положения и принятию пассивности. В выборке подростков из семей высокие показатели чувствительности к позиции жертвы продемонстрировали 41% респондентов.

Наибольшее количество подростков из школы-интерната проявили максимальный уровень чувствительности бенефициара (97%), т.е. все подростки, за исключением одного, проявляют позицию переживаний внутренних угрызений совести и сомнений, когда получают некоторые преимущества в ситуации несправедливости, некоторую пользу как подарок судьбы или стечение благоприятных обстоятельств. В ситуации неожиданной выгоды, когда их достижения оказываются несправедливыми по отношению к кому-то другому, подростки из школы-интерната очень остро чувствуют эту несправедливость и испытывают выраженное чувство вины. Это любопытный показатель, так как в группе подростков из семей (n = 63) высокую идентификацию с чувствительностью бенефициара показали только 29% респондентов (различия значимы). Остается открытым и порождает различные гипотезы вопрос о том, почему подростки из интерната особенно остро реагируют на несправедливость, которая оборачивается для них выгодой. Предположительно это может быть связано со структурой самооценки и самоотношения, а также эмоциональной депривированностью и опытом жизни в ситуации дефицита индивидуального внимания и индивидуального «выигрыша».

Два оставшихся варианта идентификации с позицией свидетеля или чувствительностью нарушителя представлены преимущественно средними значениями. Так, средний уровень чувствительности свидетеля проявили 62.5% подростков, а средний уровень чувствительности нарушителя 69% подростков. По этим социальным аксиомам мы фактически наблюдаем вариант нормального распределения средних проявлений чувствительности. Однако именно по этим аксиомам подростки из семей демонстрируют более высокую чувствительности, чаще идентифицируются и с позицией свидетеля (41% высокие показатели), и с позицией нарушителя (35% высокие показатели).

Анализ полученных результатов

Статистический анализ полученных данных позволил обнаружить определенные значимые связи между различными компонентами представлений о справедливости у подростков нашей выборки. Значимые двусторонние корреляции, обнаруженные для показателей веры в справедливый мир, представлены в таблице 4.

Таблица 4. Статистические закономерности для показателей веры в справедливый мир (коэффициент корреляции Спирмена)

*  Корреляция значима на уровне 0,05 (двухсторонняя).

** Корреляция значима на уровне 0,01 (двухсторонняя).

Потребность в порядке значимо положительно связана в позиции подростков школы-интерната с верой в социальную аксиому «Ожидание вознаграждения» на уровне 0,421, при р<0,05. Вера в персональный справедливый мир, как и вера в общий справедливый мир, в свою очередь, значимо положительно связана с аксиомой религиозности. Для PBJW значение корреляции 0,359, при р<0,05, а для GBJW значение связи 0,367, при р<0,05. Позиция принятия справедливости как универсальной закономерности основывается для подростков, воспитывающихся вне семьи, прежде всего, на религиозной вере. Очевидно, что и коллективизм в отношении равных, позиция сотрудничества со сверстниками также связана с верой в персональный справедливый мир. Учитывая, что вера в PBJW в нашей выборке оказалась не самым распространенным явлением, ограниченность равных коллективистических отношений становится негативным фактором в развитии подростков.

Значимые двусторонние корреляции, обнаруженные по отношению к социальным аксиомам, представлены в таблице 5.

Таблица 5. Статистические закономерности для социальных аксиом (коэффициент корреляции Спирмена)

* Корреляция значима на уровне 0,05 (двухсторонняя).

** Корреляция значима на уровне 0,01 (двухсторонняя).

Вера в контроль над судьбой значимо положительно связана с горизонтальным коллективизмом (0,439, при р<0,05), что в условиях школы- интерната является отражением определенного единства товарищеских отношений, которые позволяют справляться с трудными ситуациями и сопротивляться обстоятельствам. Поддержка сверстников позволяет верить в возможность контролировать судьбу.

Также обнаружена значимая положительная связь между верой в контроль судьбы и чувствительностью нарушителя (0,493, при р<0,01), то есть острое восприятие несправедливости в контексте нарушения чьих-то прав как стремление и готовность влиять на жизнь.

Вера в социальную аксиому религиозности коррелирует с горизонтальным индивидуализмом (0,381, при р<0,05). По всей видимости, выраженные религиозные убеждения у подростков школы-интерната, с одной стороны, противопоставляют личность подростка социальному окружению сверстников, а с другой стороны, ориентируют на индивидуализированную траекторию развития (персональная ответственность, персональное развитие).

Ожидание вознаграждения как социальная позиция справедливости свойственна коллективистически ориентированным подросткам как в отношениях со сверстниками (0,362, при р<0,05), так и в вертикальных социальных связях (0,624, при р<0,01).

Выводы

По-видимому, можно поставить вопрос о том, что социальная и эмоциональная депривация, неизбежно отличающая воспитание в российских социальных учреждениях, ведет к развитию в подростковом возрасте менее выраженной веры в справедливый мир в целом. Как показано в исследованиях М. Лернера, нестабильные условия социального окружения могут замедлять развитие веры в справедливый мир [15]. Очевидно, что вера в справедливый мир возникает как принятие предсказуемости и условной безопасности мира. Снижение ВСМ потенциально усиливает чувствительность к эксплуатации и подозрительность, а также может усиливать эгоистические и асоциальные проявления в поведении [5].

Кроме того, перераспределение доминирования в пользу веры в общий справедливый мир кардинально меняет отношение подростка к справедливости, создавая установку «для других мир справедливее» и формируя позицию обвинения [9]. Акцент на общей ВСМ прогнозирует скорее негативный полюс справедливости как фиксацию на жертвенности и понимание справедливости как отмщения, а не прощения, что более типично для доминирования веры в персональный справедливый мир [19]. В этой связи чрезвычайно важными представляются данные исследований о том, что для подростков ВСМ персональная ориентирует на достижение целей и отрицательно связана с делинквентностью, тогда как ВСМ общая положительно связана с делинквентностью и отрицательно - с социально позитивными жизненными целями [10]. При этом, хотя настроенность в отношении справедливости во многом иллюзорна, тем не менее показано, что установки творят поведение, а значит и меняют реальную картину мира.

Чувствительность к справедливости у подростков нашей выборки, как было показано, отличается, что ведет к формированию определенных позиций. Позиция подростков из школы-интерната в отношении веры в справедливый мир сочетается с доминирующей чувствительностью бенефициара, которая отражает готовность «действовать по горячим следам». Так, совокупность доминант чувствительность жертвы и бенефициара косвенно отражает определенную незащищенность и уязвимость чувства Я, а также амбивалентность, так как позиции бенефициара и жертвы плохо сочетаются. Чувствительность бенефициара ориентирована на просоциальное поведение, а чувствительность жертвы - на эгоистическое. А сочетание высоких показателей ВСМ общей и чувствительности жертвы относится к числу рисков личностного развития [5]. Интересно, что в других исследованиях чувствительности к справедливости было показано, что чувствительность жертвы обладает выраженным разрушительным потенциалом для личности и сопровождается деструктивными переживаниями [6].

Вместе с тем чувствительность бенефициара характеризует субъекта как носителя кооперативных решений и стремления оказать реальную помощь в ситуациях несправедливости, дает личности переживание высокой самоценности.

Наряду с этим, большой процент подростков со средними значениями веры в персональный справедливый мир по нашей выборке позволяет прогнозировать потенциально хорошие ресурсы совладания с травмирующими ситуациями и готовность преодолевать сложные жизненные ситуации.

Обобщая все выше сказанное, можно утверждать, что теории справедливости должны ложиться в основу современных социализационных моделей развития личности, особенно в системе государственного воспитания и формирования нравственной позиции личности вне участия семьи, а закономерности формирования представлений о справедливости необходимо учитывать при разработке программ коррекционной и реабилитационной помощи подросткам.