Рациональность принятия решений (на материале политического голосования избирателей)

Подходы к исследованию рациональности принятия решений

Значение исследования рациональности, как одной из основных характеристик принятия решения, проявляется со всей очевидностью при анализе политической ситуации в современной России.

Сегодня рядовому избирателю бывает достаточно трудно сориентироваться в ситуации непрерывных политических выборов, и потенциально он принимает решение об участии в голосовании и выборе кандидата под воздействием ряда факторов, в том числе и прежде всего – психологического характера. Усложнение социально-психологических процессов в сфере политики и их противоречивость ведут к образованию познавательных барьеров, за­трудняющих осмысление индивидом общественно-политической жизни на рациональном уровне. Эта тенденция неизбежно приводит к появлению эмоционального отношения к об­щественно-политической действительности.

Как отмечают специалисты по электоральной психологии, рядовой избиратель отнюдь не является изощренным «читателем» политических текстов. Более того, у него, как пра­вило, отсутствует всякое желание читать их. Он берет лишь верхний слой информации, причем «подчиняет ее своей логике, своим представлениям о том, что пытается сообщить ему политик. Весьма часто избиратель и вовсе не воспринимает послание политического кандидата, а строит его образ по «осколкам» информации, которую он воспринимает на эмоционально-чувственном уровне» (Егорова-Гантман, Минтусов, 1994).

Насколько рационален выбор отдельного избирателя (голосует ли российский электо­рат «сердцем» или «разумом»), вопрос, который волнует современное общество и на кото­рый мы попытались дать ответ в настоящем исследовании.

Само понятие рациональности в науке характеризуется чрезвычайной многозначнос­тью и многоаспектностью, оно находит свое определение практически в каждой из наук, объектом исследования которых является индивид или общество. В философии рациональность обозначает теоретическое знание, отражающее сущность вещей и явлений окру­жающего мира, законы происхождения, функционирования и развития. В экономической области рациональность рассматривается как путь производственно-технической деятель­ности с наименьшими затратами и отклонениями. Понятие рациональность в социальной сфере характеризует деятельность субъекта в соответствии с нормами общественной зна­чимости, с идеалом разумных потребностей.

В одних моделях подразумевается, что индивид изначально обладает выработанной субъективной шкалой предпочтений и ему известна его собственная позиция. В отличие от этого при анализе поведения в рамках модели «экономического человека» предполагается, что в основе рационального экономического поведения лежит стремление получить мак­симальный результат при минимальных затратах в условиях невозможности при приня­тии решений использовать всю полноту имеющейся информации из-за трудностей в ее сборе и анализе. В этом случае решения принимаются отчасти на основе опыта, интуиции и проч. (Макконнелл, Брю, 1966). Отсюда можно заключить, что в экономических моделях признается, что степень рациональности при принятии экономических решений варьиру­ет в широких пределах; в связи с неполнотой информации, заблуждениями или игнориро­ванием имеющихся сведений; полная рациональность представляется вообще недостижи­мой, и речь может идти лишь о мере рациональности в принятии решений. Не менее важно в данном контексте, что только сознательные ориентации на конечные результаты и сознательный выбор средств их достижения признаются рациональными (Weber, 1951 (1921), P. 565).

Модели, разработанные для объяснения экономического поведения человека, были успешно применены в политической сфере. Э. Даунс был первым, кто использовал экономическую теорию в политических науках и предложил «гипотезу о рациональных политических выборах». Она основана на постулате, что избиратель принимает участие в выборах, если личная польза превышает понесенные издержки. Э. Даунсом политик рассматривается как «максимизатор» голосов избирателей, а избиратель как лицо, голосующее за партию, которая отвечает его интересам. (Downs, 1957). С точки зрения Сэвиджа, рациональное поведение людей также должно основываться на стратегии максимизации субъективно ожидаемой полезности (Ларичев, 1996). Приверженцы теории рационального выбора (Р. Беккер, К. Эрроу, Дж. Бьюкенен, Дж. Колеман) представляют рациональность как направленный отбор определенных линий поведения для достижения наиболее предпочитаемых целей, результатов. С точки зрения классика теории рационального выбора Дж. Бъюкенена, избиратель решает, прийти ему на выборы или нет в зависимости от того, как измеряет он выгоду от своего голоса. Избиратель отдает свой голос тому или иному кандидату или партии, если их программы близки его интересам (Бьюкенен, 1997). В политической науке теория рационального выбора нашла применение в ряде теорий: «теореме невозможности Эрроу», «принципе медианного избирателя», формировании коалиций, распределении власти и т. д. Аналогичные модели используются при анализе партийной политики во время голосования («теорема сделки», «модель минимального пространства», «модель минимально связанной коалиции», «модель распределения власти» и т. д.).

Таким образом, с точки зрения экономических и политических моделей, индивид должен действовать сообразно логике выбора, преследуя при этом цель получения максимально возможной пользы. Рациональный выбор, в основе которого лежит, с одной стороны, логиче­ски обоснованное, осознанное, систематизированное знание предмета индивидами, а с дру­гой – императив собственной выгоды, является, с точки зрения экономистов и политиков, важнейшим условием поддержания социального равновесия, общественного порядка и стабильности. Рациональность – основополагающая черта в характеристике целеполага­ющей социальной и политической активности.

Подход к рациональному поведению, развиваемый в школах рационального выбора в со­циологии, правовых и политических науках, с точки зрения психологии, выглядит односто­ронним. Для психологов достаточно очевидно, что кроме экономических и социальных фак­торов принятия решения существует целый ряд собственно психологических (личностных и когнитивных) детерминант, влияющих на принятие решений в ситуации политического голо­сования. Собственно, это сознают и приверженцы моделей рационального выбора, рассматри­вая проблему формирования критериев выбора. Так, например, Дж. Бьюкенен писал: «... пред­положим, что один мужчина отдает предпочтение партии А из политических соображений, но его жена получает приступ гнева, если он не голосует за партию Б. Для него лично совершенно рационально голосовать за партию Б, в том случае, если для него свобода от ярости жены более ценна, чем победа партии А над Б» (Downs, 1957). Хорошо известно также, что в поли­тике существует проблема не только рационального, но и личностного выбора. Личностная харизма политика является не менее существенным фактором его успеха на выборах, чем его программные установки. Отечественными психологами неоднократно проводились исследо­вания предпочитаемого избирателями личностного типа политика (например, В. Ф. Петрен­ко, О. В. Митина), однако вопрос о зависимости политического выбора от индивидуальных личностных и регуляторных особенностей избирателей по-прежнему остается открытым.

Таким образом, на смену ограниченности экономических моделей рационального чело­века пришло осознание, что в поведении индивида присутствует и значительный нерацио­нальный компонент, что привело ученых к необходимости обратиться к исследованию психологических особенностей самого индивида как субъекта рационального действия.

Основоположник рационально-эмотивной терапии Альберт Эллис полагает, что чело­век отражает и переживает действительность в зависимости от структуры его индивиду­ального сознания, в котором присутствуют рациональные и иррациональные установки (Еllis, 1971, 1973).

Очевидно, что принятие субъектом решений происходит на основании владения им ин­формацией. Но при этом рациональность принимаемых им решений зависит не столько от количества имеющейся информации, сколько от ее качества. Главный вопрос заключается в том, какая это информация. Специалисты по нейролингвистическому программирова­нию и психолингвистике утверждают, что восприятие субъектом информации может осу­ществляться по двум основным каналам: на уровне непосредственного эмоционального пе­реживания (канал эмоционального восприятия) и на уровне категориального (т. е. опосре­дованного процессом мышления) восприятия путем логической обработки поступающей информации (канал рационального восприятия).

В целом же в психологической науке при рассмотрении проблемы соотношения эмоци­онального и рационального можно отметить существование двух основных тенденций: ут­верждение единства и целостности аффективного и когнитивного компонентов (Л. С. Вы-готский, Ж. Пиаже, А. Н. Леонтьев) и разделение данных сфер как относительно противоположных, различных структур психики (С. Л. Рубинштейн, В. К. Вилюнас, В. Вундт, Ф. Е. Василюк).

По-видимому, существуют яркие индивидуальные психологические различия, в какой мере человеку для принятии решения необходима рациональная информация, системати­зированные знания (в случае политического голосования – программа и биография канди­дата, его политическая ориентация) и эмоциональные впечатления, чувственная информа­ция (личностный имидж политика). Что же в большей степени является значимым крите­рием для принятия решения: знания или чувства?

Понятно, что такое разделение источников информации является достаточно условным. Каждый из нас при принятии решения ориентируется и на разум, и на чувства. В то же время в дифференциальной психологии существуют вполне сложившиеся представления (напри­мер, в работах К. Юнга и его последователей) о том, что можно говорить о преобладании в ин­дивидуальном плане установки на использование психической информации различной мо­дальности. Использованный нами опросник Кейрси (основанный на типологии Юнга) содер­жит четыре шкалы, обозначающие четыре пары основных личностных установок: экстравер­сия – интроверсия, сенсорика – интуиция, логика – чувствование (в одном из переводов эта шкала обозначена как национальность – эмоциональность) и рассудительность – импульсив­ность. Каждая из установок определяет способ отношения субъекта к внешнему миру, пред­почитаемый им способ получения и использования информации при принятии решений.

В теории рациональных решений Ланге (Ланге, 1959) утверждается, что для определе­ния, какое действие является оптимальным, нужно знать задачу, точнее, информацию, в ней заключенную. Анализ задачи позволяет проверить, какая из альтернатив решения удовлет­воряет основным постулатам рациональности (последовательности и максимизации).

Ю. Козелецким критерии относительной рациональности рассмотрены применительно к теориям принятия решений в контексте соотнесения целей – ценностей – средств. Ин­струментальная рациональность определена соотношением целей и средств. Ей противо­поставлена аксиологическая рациональность, фиксирующая степень «разумности» при выборе целей действий. В целом рассмотрение рациональности принимаемых субъектом решений с точки зрения мотивационных тенденций – соответствия поведения индивида и принимаемых им решений его ценностям и поставленным задачам – характерно для боль­шинства психологических моделей.

Исследованием рациональности как регулятивной характеристики процессов приня­тия решений занимается отечественный психолог Т. В. Корнилова. Она выдвигает гипоте­зу о связях личностно-мотивационных профилей с показателями стратегий принятия ре­шений. По ее мнению, готовность субъекта осуществлять выбор при дефиците информа­ции и умение планировать, оставляя место неопределенности, рассматриваются в совре­менной психологии в контексте определения критериев рациональности интеллектуаль­ных решений (Корнилова, 2003).

Разработка экспериментальной модели «Политическое голосование»
для оценки рациональности принятия решений

Цель настоящего эмпирического исследования заключалась в изучении рациональных и эмоциональных параметров выбора, особенностей проявления характеристик рацио­нальности и эмоциональности при принятии решений. На наш взгляд, наиболее оптимальной и репрезентативной ситуацией принятия решения (как выбора одной из заданных аль­тернатив) является ситуация политического голосования. Исходя из данного положения, для оценки степени рациональности принятия решений нами была разработана экспери­ментальная модель «Политическое голосование», в которой испытуемый в роли избира­теля, участвующего в политическом голосовании, должен был осуществить выбор одного из политических кандидатов. Данная модель позволила диагностировать индивидуальный уровень рациональности принятия решения (далее – ПР) избирателя как субъекта поли­тического процесса.

Для оценки индивидуальной выраженности когнитивных, регуляторных и личностных свойств субъектов применялся ряд диагностических методик. Построенная таким образом программа исследования позволяла рассмотреть свойство рациональности на двух уров­нях: как характеристику процесса принятия решений и как личностное свойство субъекта. Стоит остановиться подробнее на разработке и применении экспериментальной модели «Политическое голосование».

Как правило, процесс ознакомления избирателей с претендентами на выборах происхо­дит в форме изучения предвыборных программ. Рациональный подход к данному процес­су заключается для избирателя в том, чтобы получить максимум полной и четкой инфор­мации по главным волнующим его вопросам, затратив на это минимум времени.

В предложенной экспериментальной модели «Политическое голосование» испытуемым предлагали ознакомиться с предвыборными агитационными материалами политических кандидатов: листовками, содержащими фотографию, обращение к избирателям, программу и биографию каждого кандидата, избирающегося в органы городского самоуправления.

В качестве стимульного материала в данной модели нами были сконструированы и ис­пользованы два политических имиджа – «рационального кандидата» и «эмоционального кандидата». В первом случае мы апеллировали в первую очередь к разуму избирателей: упор делался на детально прописанную политическую программу, биографическую справ­ку, содержащую только факты и даты, деловое обращение к избирателям и соответствую­щий визуальный образ привлекательного, но строгого человека в официальном костюме. Материалы же второй листовки были составлены в эмоционально-экспрессивной форме: яркая история жизни кандидата, теплое обращение к избирателям, патриотичная програм­ма, фотография улыбающегося человека в неформальной одежде – были призваны воздей­ствовать в большей степени на чувства, нежели на разум избирателя. Отметим, что кон­струируемые имиджи были уравнены с точки зрения политических ориентаций и внешней привлекательности кандидатов. После ознакомления с предвыборными материалами кан­дидатов испытуемых (избирателей) призывали выбрать («проголосовать за») одного из них. Затем испытуемые в виде короткого письменного самоотчета в свободной форме должны были ответить на вопрос «Почему я проголосовал именно за данного кандидата?», аргументировав свой выбор.

Мы предположили, что более рациональный избиратель будет в большей степени ориентирован на оценку и анализ конкретных фактов биографии и политической программы кандидата, в то время как менее рациональный проявит большую чувствительность к экспрессивным параметрам «эмоционального имиджа», в большей степени обращая внимание на личность кандидата, его внешность, опираясь в основном на чувства и эмоциональное впечатление.

В конечном итоге мы имели возможность проверить, кого из двух кандидатов предпо­чтут избиратели, и какого рода информация (рациональная или эмоциональная) окажет большее влияние на распределение голосов и результаты политического голосования. Со­гласно материалу, представленному в первой главе и нашей гипотезе, рациональность и эмоциональность могут проявляться как противоположные характеристики в контексте ситуации принятия решения.

Несмотря на то что возможность проголосовать «против всех» не была заложена в ус­ловиях экспериментальной модели, часть испытуемых все же отказывались выбрать кого-либо из политиков, обозначив выбор «против всех». В таком случае испытуемого все же просили аргументировать свою позицию, а его письменное сообщение также включалось в общий анализ. Ограничений по времени и объему работы у испытуемых не было.

Таким образом, для оценки степени рациональности выбора важным было не только то, какого кандидата предпочтет избиратель, но и насколько рационально аргументирует свой выбор.

Мы посчитали необходимым разделить эти два параметра оценки, так как зачастую вы­бор «эмоционального кандидата» испытуемым мог аргументироваться вполне логично и убедительно и, наоборот, выбор «рационального кандидата» зачастую мог быть оправдан эмоциональными впечатлениями.

Таким образом, наиболее важным для нас представлялся не столько объект выбора (тот или иной кандидат), хотя данная информация, несомненно, является интересной, сколько объяснение испытуемым своего выбора.

Свойства рациональности и эмоциональности выбора респондентов исследовались в данной модели посредством применения метода свободного (интроспективного) самоотче­та. Метод свободного самоотчета относится к числу проективных методов исследования личности. Свободный самоотчет позволяет обратиться к вербализованным структурам и осознаваемым конструктам психики респондентов. Данный метод носит интроспективный характер. В свободном самоотчете фиксируются осознанные, вербализованные, т. е. выра­женные в словах и значениях мнения респондентов. Выбор данного метода анализа обус­ловлен нашим предположением, что в свободном описании собственной политической по­зиции и причин предпочтения того или иного кандидата в психолингвистических характе­ристиках текстов респондентов проявятся интересующие нас свойства рациональности и эмоциональности выбора.

Согласно современной психолингвистической теории, рациональный и эмоциональ­ный компоненты психики человека находят свое отражение в продуктах речевой деятель­ности – текстах (М. М. Бахтин, Л. С. Выготский, В. П. Зинченко, А. Н. Леонтьев).

По мнению большинства исследователей (Зинченко, 1997; Леонтьев, 1996; Гумбольдт, 1985; Потебня, 1992; Тарасов, 2000), в языковом сознании человека отражаются значения и личностные смыслы, так как всякое объективное значение всегда преломляется через ин­дивидуальное, субъективное. «Язык, являясь мощным инструментом обобщения и овнеш­нения образов сознания, представляет зафиксированное на различных этапах развития со­знание и воплощение в языковых единицах и языковых отношениях самосознания и миропонимания человека. Любой элемент психического опыта (эмоционально-чувственный, рациональный) получает в языковом знаке свое отражение» (Гумбольдт, 1985, С. 217).

В речи и речевом продукте – тексте – выражается единый психический опыт человека. Слова, которыми пользуется индивид, обязательно связываются с какой-либо частицей его рационального или эмоционального опыта, который фиксируется значением. Рациональное опосредованное отражение и непосредственное эмоционально-чувственное переживание пронизывает всю речевую деятельность субъекта. Необходимо принять во внимание, что, хотя мы привыкли рассматривать слово как единицу сознания, стоящие за ним в индивиду­альном сознании образы включают элементы разной степени осознаваемости, что затрудня­ет попытки зафиксировать рациональный и эмоционально-чувственный компонент в пись­менной речи. Их поэтапное описание в принципе возможно, но должно опираться на соот­ветствующую теорию (с учетом новейших данных относительно принципов функциониро­вания слова в индивидуальном сознании). Можно предположить, что более полная картина выражения рационального и эмоционально-чувственного компонентов психики в языке мо­жет быть получена на основе интеграции психологических и психолингвистических данных в обсуждаемой области. В частности, одним из перспективных аспектов исследования мо­жет оказаться анализ и интерпретация продуктов речевой деятельности субъектов и сопо­ставление полученных данных с данными методик психологической диагностики.

Основываясь на данных положениях, мы выбрали психолингвистический анализ текс­тов свободных самоотчетов испытуемых в качестве одного из методов исследования.

Конечно, существует риск получить неполный отчет о настоящих причинах электо­рального выбора – это определяется как неточностью и многозначностью понятий, ис­пользуемых людьми, так и затрудненностью в осознавании индивидуальных мотивов вы­бора. Само предложение описать, представить в письменной форме собственные представ­ления и переживания является для избирателя сложной, противоречивой ситуацией. Та­ким образом, ситуация исследования с применением метода свободного самоотчета акти­визирует процесс рефлексии, обращает человека к содержанию своего внутреннего мира. В данном случае нас интересовало не только содержание, но и форма выражения индиви­дом собственного мнения и политической позиции относительно выбора кандидата.

Обработка полученных вербальных самоотчетов испытуемых осуществлялась с приме­нением методов экспертных оценок и контент-анализа.

Экспертное оценивание (ранжирование) текстов по степени рациональности / эмо­циональности проводилось группой экспертов численностью 10 человек с высшим психо­логическим образованием, имеющих опыт работы с текстами. В задачу экспертов входило выставление оценок по 10-балльной шкале по показателям рациональности и эмоциональ­ности тексту каждого испытуемого (общая выборка – 290 человек), исходя из разработан­ной нами системы критериев оценки выраженности данных свойств. Система критериев была выработана на основе теоретического анализа литературы и определения рациональ­ности, составленного нами в качестве базового.

Качественный и количественный контент-анализ самоотчетов испытуемых ис­пользовался нами как дополнительный метод для оценки характеристик рациональности и эмоциональности выбора и позволил выделить ряд содержательных параметров текстов, характерных для «эмоциональных» и «рациональных» избирателей.

Таким образом, метод контент-анализа включает в себя систематическую числовую об­работку, оценку и интерпретацию формы и содержания информационного источника. На­иболее полную информацию о тексте, конечно, можно получить, используя методы качес­твенного и количественного контент-анализа одновременно.

Количественный анализ применяется в случаях, когда требуется высокая степень точно­сти сопоставления однопорядковых данных для анализа больших массивов тестового ма­териала. Целесообразно использовать количественный анализ для сопоставления данных с другими количественными характеристиками (например, данными психодиагностиче­ских методик).

Контент-анализ состоит из совокупности определенных процедур, выполнение кото­рых уменьшает возможность ошибки исследователя. Исследование начинается с выявле­ния смысловых единиц анализа. В классификации возможных единиц контент-анализа выделяют следующие виды: «физические» единицы; структурно-семиотические единицы; понятийно-тематические единицы, референциальные и квазиреференциальные единицы; пропозициональные единицы и оценки; макроструктурные единицы; единицы, представ­ляющие результаты концептуальных операций (Ядов, 1998).

К единицам анализа предъявляются два основных требования: с одной стороны, они должны легко и по возможности однозначно идентифицироваться в тексте, а с другой сто­роны, от единиц контент-анализа чаще всего требуется некая субъективная значимость, де­лающая их распределение и динамику распределения диагностичными для выявления особенностей индивидуального сознания (Семенов, 1977).

После определения единиц анализа необходимо также выделить единицы счета. Они могут совпадать либо не совпадать с единицами анализа. В первом случае процедура сво­дится к подсчету частоты упоминания выделенной смысловой единицы, на основании че­го делаются дальнейшие выводы. Во втором случае исследователь на основании анализи­руемого материала и здравого смысла сам выдвигает единицы счета. После определения единиц анализа и счета происходит непосредственно процедура подсчета. В общем виде она сходна со стандартными приемами классификации по выделенным группировкам.

Для упрощения процедуры применяется составление специальных таблиц, применение компьютерных программ. Возможно применение и специальных формул, таких как «фор­мула оценки удельного веса смысловых категорий в общем объеме текста», статистических расчетов понятности текста, его интересности для читателя. В качестве категории может выступать набор слов, объединенных по определенному основанию.

Кодирование данных при контент-анализе обычно осуществляется с помощью ан­кет или компьютерных программ, в которых фиксируется каждое появление в анали­зируемом тексте искомой единицы. Важное значение имеет в этом контексте проблема подготовки кодировщиков. Наборы единиц с сопоставленными им количественными оценками, как правило, сопоставляются с другими количественными оценками тех же единиц.

Качественный анализ документов – необходимое условие для всех количественных операций. Следует заметить, что квантификация текстов далеко не всегда целесообразна. Зачастую текстовую информацию бывает довольно сложно, а иногда и невозможно преоб­разовать в числовой формат, поэтому становится актуальной проблема разработки таких методов анализа информации, которые позволили бы извлекать необходимые сведения из неоднородной текстовой информации. Ведь главной целью контент-анализа является все­сторонняя содержательная интерпретация материала (Барельсон, 1959). В нашем исследо­вании нашли применение обе формы контент-анализа.

Сегодня в политологии и политической психологии открываются широкие возможно­сти для использования контент-анализа, например, в исследованиях избирательных кам­паний кандидатов в депутаты, главным объектом анализа в которых является политиче­ская листовка. Интересным в данном контексте представляется исследование речевого по­ведения политических лидеров профессора А. К. Михальской. В своей работе автор гово­рит о том, что «настоящий современный политик – это вовсе не “Homo faciens” – человек действующий, а, скорее, “Homo eloquens” – человек говорящий, причем говорящий пуб­лично» (Михальская, 2003. С. 55). Автор считает, что для того чтобы узнать что-нибудь о поведении того или иного политического деятеля, необходимо проанализировать его речь.

Небезосновательно контент-анализ является сегодня основным инструментом иссле­дования материалов политической пропаганды. Анализ материалов, выходящих в теле- и радиоэфир, позволяет определить, какую информационную политику осуществляет то или иное лицо (юридическое или физическое), какие тематические подборки преобладают в СМИ, какую политическую, культурную картину создает определенная организация, партия для своей аудитории. Сегодня избирательный процесс, пожалуй, является одной из наиболее динамичных сфер политической жизни. Политические партии, объединения и блоки представляют в ходе выборов свои программы и манифесты. Но зачастую граждане, обладающие активным избирательным правом, голосуют не за программу, не за идеи и предлагаемые стратегии той или иной партии, а за конкретного человека, лидера или груп­пу. При этом образ, представление о конкретной партии в массовом и индивидуальном со­знании нередко расходятся с провозглашаемыми принципами, а то и противоречат им. Что же позволяет раскрыть истинные детерминанты поведения избирателей и каким образом политические имиджи оказывают воздействие на предпочтения электората? Ответ на этот вопрос может быть получен на основе анализа содержания материалов, распространяемых через средства массовой коммуникации от имени конкретного кандидата. К ним относят­ся: документы и программные материалы, подписанные тем или иным политическим дея­телем и получившие в этой связи официальный характер; высказывания и заявления, сде­ланные им в интервью, статьях, книгах или в ходе публичных выступлений (как «програм­мных», так и «проходных»), дискуссий, дебатов и т. д. Метод контент-анализа в данном случае позволяет детально и подробно рассмотреть программу отдельного политика или партии, изучить мнение избирателей.

В качестве эмпирических единиц анализа в нашем исследовании выступали слова, сло­восочетания или конкретные высказывания испытуемых, выражающее законченную мысль или чувство.

Таким образом, разработанная нами модель как экспериментальная ситуация ПР по­зволяла диагностировать рациональность выбора респондентов по четырем параметрам:

1)    направленность выбора респондентов (выбор определенного кандидата);

2)    количественный уровень рациональности выбора испытуемых (оценивается с помо­щью метода экспертных оценок);

3)    качественные особенности проявления свойств рациональности и эмоциональности в текстах испытуемых (описываются с помощью контент-анализа);

4)    мотивационный фактор (значимость выбора для респондента).

Отметим, что для моделирования нами была выбрана форма принятия субъектом реше­ния как выбора одной из заданных альтернатив в ситуации политического голосования, наиболее оптимально репрезентирующей данный процесс. При этом в экспериментальных условиях появляется возможность получить обратную связь (в форме письменных само-отчетов) о причинах предпочтения испытуемым той или иной альтернативы (выбора опре­деленного кандидата).

Выборка исследования

В исследовании приняли участие граждане России, законодательно наделенные правом участия в политических выборах (старше 18 лет), т. е. потенциальные избиратели. Общая выборка исследования составила 290 человек (136 мужчин и 154 женщины), в том числе студенты 2–5 курсов вузов Москвы (МГППУ, МАИ, РГГУ, РУДН) и г. Железногорска (Железногорский горно-металлургический колледж), а также взрослые работники желез­ногорского производственного предприятия «Рудоавтоматика» и московской телекомму­никационной компании «Моби-Телеком».

Выделение групп «рациональных» и «эмоциональных» избирателей

С помощью модели «Политическое голосование» мы планировали оценить степень ра­циональности или эмоциональности выбора (ПР), а также выделить характерные призна­ки рационального и эмоционального выбора, проявляющиеся в письменных текстах испы­туемых. Первичным результатом применения модели «Политическое голосование» стал подсчет распределения голосов избирателей, отданных «за» каждого кандидата.

По итогам «Политического голосования» голоса испытуемых распределились следую­щим образом: всего по общей выборке (290 человек) 54 % испытуемых (155 чел.) проголо­совали за «рационального» кандидата, 29 % испытуемых (84 чел.) выбрали «эмоциональ­ного» кандидата и 17 % (51 чел.) проголосовали «против всех». То есть большинство испы­туемых выбрали кандидата с рациональным имиджем, но насколько рационально они при этом аргументировали свой выбор, нам предстояло выяснить.

Первоначально для анализа степени рациональности и эмоциональности высказы­ваний испытуемых в качестве основного метода нами планировалось применить контент-анализ. Однако при решении данной исследовательской задачи мы столкнулись с рядом трудностей применения данного метода к экспериментальной модели «Полити­ческое голосование». Зачастую рациональность, «схватываемая» в текстах на смысло­вом уровне, оказывалась трудно вычленяемой посредством количественной обработки. Рациональность как характеристика ПР проявлялась, скорее, в умозаключениях и смысловых логических конструктах, нежели в отдельных словах и их комбинациях, что затрудняло количественную обработку текстов и составление словаря ключевых слов. Усложняла данную задачу и неоднозначность лингвистических единиц – марке­ров рациональности: одно и то же слово могло приобретать различное значение (раци­ональное или эмоциональное) в зависимости от контекста сообщения. Кроме того, большое варьирование длины сообщений испытуемых (от одного до 674 слов в сообще­нии) не позволяло применить адекватные методы математической статистики для ана­лиза и сопоставления количественных показателей такого типа текстов. Поэтому нами было принято решение начать анализ и оценку текстов с применения метода эксперт­ных оценок, и уже затем использовать метод контент-анализа – как дополнительный для описания психолингвистических особенностей выделенных экспертами «рацио­нальных» и «эмоциональных» текстов. Для этого был выбран метод контент-анализа по категориям (на основе выделения смыслового содержания высказываний и отнесе­ния их к определенным категориям) – как наиболее соответствующий цели исследования.

Экспертное оценивание (ранжирование) текстов по степени рациональности/эмо­циональности проводилось десятью экспертами, имеющими высшее психологическое образование и опыт работы с текстами. В задачу экспертов входило оценивание степени рациональности и степени эмоциональности текста каждого испытуемого по 10-бал­льной шкале. Критерии для оценки рациональности и эмоциональности текстов были составлены на основе теоретического анализа литературы и выделенного нами в качест­ве базового определения рациональности. С учетом дополнений и уточнений, внесенных экспертами, предложенный список критериев был обобщен и систематизирован. Полу­ченный список использовался для экспертной оценки рациональности и эмоционально­сти текстов (табл.1).

Таблица 1. Характерные признаки рациональности и эмоциональности выбора, проявля­ющиеся в текстах избирателей

Таким образом, по итогам статистической обработки данных экспертных оценок каждый испытуемый получил оценку от 1 до 5 по шкалам рациональности и эмоциональ­ности ПР. Далее были выделены группы с высокими и низкими показателями по данным шкалам – так называемые крайние, или экстремальные группы испытуемых. В крайние группы вошли испытуемые, чьи показатели по шкалам рациональности ПР и эмоциональ­ности ПР превышали +/–1 стандартное отклонение от среднего. В результате мы получи­ли четыре группы испытуемых: с высокой (57 чел.) и низкой (61 чел.) рациональностью ПР; с высокой (50 чел.) и низкой (35 чел.) эмоциональностью ПР.

На следующем этапе исследования нами планировалось сравнить распределение голо­сов, отданных «за» каждого кандидата в выделенных крайних группах. Распределение го­лосов в крайних группах оказалось следующим.

1)         В группе с высокой рациональностью ПР (57 чел.) большинство проголосовали за «ра­ционального» кандидата (45 %), 26 % – за «эмоционального», 29 % – «против всех».

2)         В группе с низкой рациональностью ПР (61 чел.) большинство проголосовали за «эмо­ционального» кандидата (39 %), 34 % – за «рационального» и 27 % «против всех».

3)         В группе с высокой эмоциональностью ПР (50 чел.) большинство проголосовали за «эмоционального» кандидата (43 %), 40 % выбрали «рационального» кандидата и 17 % проголосовали «против всех».

4)         В группе с низкой эмоциональностью ПР (35 чел.) большинство проголосовали за «ра­ционального» кандидата (58 %), 24 % – «против всех» и 18 % – за «эмоционального» кан­дидата (табл. 2 и рис. 1).

Таблица 2. Распределение голосов испытуемых «за» каждого кандидата в крайних группах по рациональности ПР и эмоциональности ПР

Таблица 3. Распределение голосов испытуемых при учете фактора значимости выбора

Выделенные единицы были сгруппированы в лингвистические категории, характеризу­ющие тексты «рациональных» и «эмоциональных» избирателей.

В частности, в текстах «рациональных» избирателей преобладали следующие лингвистиче­ские конструкты: 1) оценочные характеристики текста (важный, конкретный, четкий, ясный, понятный, серьезный, логичный, эмоциональный); 2) элементы профессиональной лексики: (ре­формирование, агитация, проект, экономический, СМИ, пиар, образовательный, демократиче­ский, электорат и т. д.); 3) глаголы действия (осуществлять, реализовывать, планировать, делать, создавать, реформировать и т. п.); 4) предметно-логические конструкты, систематизация, срав­нение (структура, элемент, устройство, условие, цели, во-первых, во-вторых и т. д.).

Для текстов «эмоциональных» избирателей были характерны следующие лингвистиче­ские конструкции: 1) эмоционально чувственные эпитеты, описывающие эмоциональное со­стояние или отношение (нравиться, чувство, отношение, счастье, радость, приятно, больно, тяжело, жаль, симпатичен, ощущение и т. д.); 2) употребление фразеологических оборотов, жаргонизмов (лить воду, из пустого в порожнее, пускать пыль в глаза, вышибать слезу, рояль в кустах, бумажка для галочки, гнать пургу, продажный, показуха, нахваливать, дурачок-про­стачок и т. п.); 3) патриотическая лексика (граждане, долг, родина, мы, народ, память, честь, поколение, россияне, страна, вместе, общий дом и т. д.); 4) оценка личности кандидата (реши­тельный, целеустремленный, обаятельный, надежный, трудолюбивый, уважаемый, строгий).

Таким образом, были прослежены основные различия в употреблении языковых кон­структов в высказываниях лиц с преобладанием свойств рациональности ПР и эмоцио­нальности ПР.

Полученные эмпирические данные позволили составить словарь семантических еди­ниц «рациональных» и «эмоциональных» текстов. В результате был получен диапазон грамматических форм рациональности и эмоциональности и составлены рейтинги слов-маркеров рациональности и эмоциональности.

В частности, характерными маркерами текстов «рациональных» избирателей были сло­ва: программа, кандидат, потому что, поэтому, биография, конкретно, выбор, четко, ясно, бо­лее, политический, этот, действовать, делать, значит, явный, данный, является, избиратели, основной, главный, важный, следовательно, по-моему, выгодный, цель и т. п.

Для «эмоциональных» избирателей наиболее употребимыми словами-маркерами были: хочу, хотелось, понравилось, нравится, говорить, улыбка, тяжело, приятный, фотография, кажется, обещание, привлекательный, жизнь, страна, чувство, народ, мы, может быть, впе­чатление, написано, симпатия, обаяние, все и т. п.

В целом в высказываниях группы «рациональных» избирателей преобладали в основ­ном предметно-логические языковые конструкции, в то время как в высказываниях «эмо­циональных» более часто встречались эмоционально-чувственные эпитеты-отношения.

Таким образом, результаты применения разработанной экспериментальной модели «Политическое голосование» позволили выделить группы «рациональных» и «эмоцио­нальных» избирателей и описать характерные признаки рациональности и эмоционально­сти принятия решений, проявляющиеся в текстах. Предложенная модель может использо­ваться для оценки рациональности принятия решений и выделения качественных характе­ристик индивидуального выбора.