Специфика интерпретационного анализа диалектных фразеологизмов

Для понимания семантики отдельных фразеологических единиц рутульского языка, способов переноса значения в них необходимо привлекать материал его субстандартных единиц и языков лезгинской группы, что в дальнейшем будет способствовать решению проблем сравнительной фразеологии языков лезгинской группы. Исчерпывающее описание диалектной фразеологии как специфического пласта лексикологии представляет ценность для освещения истории эволюции механизма фразообразования рутульского языка, в составе которого выявляются пять диалектов: мухадский, лежащий в основе формируемого литературного языка, борчинско-хновский, ихрекский, мюхрекский и шиназский. Отличия диалектной фразеологии от общенародной в сфере культурных компонентов семантики, в характере экспрессивности, в основе которой — специфическая образность, средства оценочности и уровень эмотивности, не позволяют применять стандартные методики, алгоритм которых в науке устоялся, для их семантической интерпретации.

В настоящей работе предполагается исследовать особенности интерпретации семантики диалектных ФЕ, уровень их эквивалентности в парах субстандартных единиц рутульского языка, что позволит эксплицитно представить их общие свойства и выявить специфические черты, обусловленные развитием ареальных языковых единиц в различных условиях. Объектом исследования являются ФЕ пяти диалектов рутульского языка: мухадского, лежащего в основе формируемого литературного языка, борчинско-хновского, ихрекского, мюхрекского и шиназского.

Тот факт, что диалектная фразеология транслирует специфический тип ментальности группы людей, объединенных территорией проживания, обусловливает ее самостоятельную лингвокультурную ценность. Основные отличия диалектной фразеологии состоят в использовании лексем, лингвокультурем, оборотов, характерных для отдельных субстандартных единиц языка. Общенародной же принято называть лексику и фразеологию, использование которой не ограничивается территориальными границами или социальной средой.

В отношении рутульского языка мы не можем говорить о четком противопоставлении общенародной и диалектной фразеологии, т.к. фразеология мухадского диалекта, лежащего в основе формируемого рутульского языка, включает в себя несвободные выражения, не столь широко распространенные и общепонятные для носителей других диалектов рутульского языка. Это отчасти связано и со сравнительно недавней письменной традицией рутульцев, алфавит для которых был утвержден в 1990 году, и с относительной автономностью бытового использования местной речи.

Фразеологические единицы рутульского языка исследованы фрагментарно в работах Ф.И. Гусейновой [1, 2], М.О. Ибрагимовой [5]. Во «Фразеологическом словаре рутульского языка», составленном С.М. Махмудовой, идиоматика систематизирована и подробно интерпретирована в семантическом аспекте [6].

Проблему недостаточной исследованности диалектной фразеологии освещали теоретики-специалисты. Так, А.Г. Гюльмагомедов отмечает как «досадный факт, — полное отсутствие работ, посвященных фразеологической системе многих дагестанских диалектов» [3, с. 92], М.М. Магомедханов считает проблемой, ожидающей решения «Исследование вопросов диалектной фразеологии, основывающиеся на описательном и сравнительно-историческом методах, создание диалектных словарей, которые способствовали бы обогащению фразеологического фонда и нормированию младописьменных литературных языков» [7, с. 79]. Н.Д. Сулейманов отчасти восполнил этот пробел, рассмотрев вопросы междиалектной фразеологии на материале 900 глагольных фразеологических единиц, записанных в 11 населенных пунктах у носителей агульского языка. Диалектные фразеологизмы им определяются как «… сверхсловные воспроизводимые в речи единицы, территориально ограниченные в своем употреблении» [8, с. 12].

Привлечение диалектного материала рутульского языка способствует (в некоторых случаях) пониманию семантики и этимологии несвободных сочетаний, способов переноса значения. Зачастую для интерпретационного анализа ФЕ недостаточно сведений из одного диалекта: парное фразеологическое сочетание хын-хыдычI «ковровые изделия» состоит из общерутульской лексемы хын «ковровое изделие; ковер» и лексемы из ихрекского диалекта хыдычI «бахрома ковра», в мухадском диалекте компонент хыдычI используется только в составе приведенного нами несвободного словосочетания. С.М. Махмудова во «Фразеологическом словаре рутульского языка» приводит пословицу «Хьан хьидыхда сивигыр а, я хъуIвгъуIд, я хъуIджувгъуIд — “Дело поручено тому, кто может совершенно провалить его” (букв. Сито за водой послано — или вернется, или нет)» [6, с. 15], отмечая при этом, что «слово хьан “сито”, исконно рутульское, сохранилось только в данном выражении. В современном рутульском языке употребляется слово суьхь — заимствование» [Там же]. Между тем лексема хьан «сито, решето» функционирует в ихрекском диалекте на синхронном уровне, о чем свидетельствуют данные «Рутульско-русского словаря (ихрекский диалект)» [4, с. 392].

Анализируя несвободные сочетания слов в диалектах рутульского языка, мы пришли к заключению о наличии в парах диалектов мухадский — ихрекский, мухадский — шиназский, мухадский — борчинско-хновский единиц с разной степенью эквивалентности:

1. Единицы с идентичной семантикой и сходным фонетико-грамматическим оформлением:

• мухад. лывхьыд викьиддиш «о человеке, который умеет приспосабливаться к окружающим условиям» (букв. кушающий не умрет) // ихрек. выхьаьды викьейш;
• мухад. гъил-хыл йитIир «оказаться в беспомощном состоянии, лишиться возможности свободно действовать» (букв. нога-рука связав) // ихрек. гъил-хыл йитIыр;
• мухад. йикI сихьир «искренне, от души сделать что-нибудь» (букв. сердце положив) // шиназ. гьикI сихьир и т. д.

2. Некоторые фразеологические единицы имеют частично сходные эквиваленты в диалектах, в них единая семантика передается разными лексическими средствами: как правило, один из компонентов заменяется синонимом или лексемой, отражающей базовую образность:

• мухад. хыл-худ йывхыIс «оказывать посильную помощь кому-нибудь» (букв. руку-кулак приложить) // шиназ. гъил-хыл кевкьас (букв. ногой-рукой тронуть);
• мухад. йикIис серинды «неприятный человек» (букв. сердцу прохладный) // шиназ. гьикIис мыкьды (букв. сердцу холодный);
• мухад. джулды йилагмыклаа гьыъыд «надоедливый человек, зануда» (букв. из мелких железок сделанный) // шиназ. джулды чIал хад (букв. мелкие слова имеющий) и т.д.;

3. К безэквивалентным можно отнести следующие фразеологические единицы, не имеющие соответствий в мухадском диалекте:

• ихрек. ваз фабкъыр лузури «о довольном человеке» (букв. луну держа, стоит);
• ихрек. джуды руIхаI лаварув «не умеющий слушать других» (букв. на своей мельнице молотит);
• шиназ. гIар рубгъаIй «не знающий страха; бесстрашный, отважный, смелый» (букв. тот, кто глотает змею) и т. д.

В диалектах рутульского языка от доисламского периода сохранились устойчивые выражения с компонентом йиниш / йинчи (мухад.), гIыныш (ихрек., шиназ.), гIыниш (борч.-хнов.) «бог; всевышний»;

• мухад. йиниш кьулыы гъад «богобоязненный, человечный» (букв. всевышнего над головой имеющий) // ихрек. гьыныш укьлий гъаьды;
• мухад. йинчире хыл гакъыри «о чудесном спасении из угрожающей жизни ситуации» (букв. бог руку подставил) // ихрек. гьынчираь хыл гекъкъыри;
• мухад. йинчид чIел джавацIад «выражающий отказ слушаться, повиноваться кому-нибудь» (букв. божьего языка не знающий) // ихрек. гьынчид гаь ун джыIрыIхыIд (букв. божьего даже голоса не слышащий) и т.д.

В рутульском языке выявляются междиалектные синонимичные фразеологизмы, характеризующиеся сходными образными системами при аналогичных структурных моделях и семантике:

• мухад. гаьшды тыла «жадина, ненасытный» (букв. голодная собака) // ихрек. гаьшды убул (букв. голодный волк);
• мухад. кьулуу сукьун «обнаглеть, почувствовать себя хозяином положения» (букв. на голове сидеть) // ихрек. гваргый сикьун (букв. на позвоночнике сидеть);
• мухад. гаьшинире йикьире «о жадном человеке» (букв. от голода умирает) // ихрек. гаьшераь гьурхьури (букв. от голода сгорел);
• мухад. кьаIсды вайхыр «дряхлый старик» (букв. старая кляча) // хнов. кьаIсды мамаш (букв. старая овца);
• мухад. гар кид мыхыIл «о постоянно чешущемся нечистоплотном человеке» (букв. козленок с чесоткой) // хнов. гъутура цIигь (букв. коза с чесоткой).

Интересны случаи омонимии в области литературно-диалектной и междиалектной фразеологии. Мы выявили следующие фразеологические единицы, имеющие идентичный набор компонентов, но отличающиеся семантикой в разных формах существования языка:

• мухад. вахт вахтиндыы «вовремя, своевременно» (букв. время на время) — ихрек. вахтийа вахтий «время от времени» (букв. со времени на время; в мухадском диалекте в таком значении используется лексема арабир);
• мухад. гIаьле ад ихтилат «новость, которая у всех на устах» (букв. во рту имеющийся разговор) — ихрек. гIаьле аьд ихтилаьт «неоконченный разговор» (букв. разговор, который во рту);
• ихрек. гъурдигенаьд хал «наволочка» (букв. подушки дом; ср. в мухадском диалекте гъуIдигенед хьесым (букв. подушки лицо)) — шиназ. гъуIрдикнед хал «отсутствие своего очага, жилья» (букв. подушки дом).

Семантическое неравенство формально совпадающих ФЕ проявляется и в следующих примерах: в мухадском диалекте выражение ул йывхыIс (букв. глаз ударить) означает «проведать», шиназский когнат ул йывхаIас характеризует порядок действий при лечении от порчи; мухадская ФЕ уле йакв мадана означает «до сумерек, до темноты, пока светло» (букв. пока в глазу свет), в шиназском диалекте уле йакв ана имеет два значения: «1) делать или говорить что-нибудь в предсмертный час по желанию умирающего человека; 2) засветло, пока светло»; мухадский фразеологизм ул-убур хъудишне (букв. глаз-ухо не имея) означает «без должного внимания, без заботы», шиназский когнат ул-убур хъуджишна имеет семантику «уверенно, не имея сомнений».

Специфика образности проявляется и в подборе объектов сравнения: так, в шиназском диалекте встречаются ФЕ с существительным гутI «куча, свалка», характеризующие мужчин и женщин, допускающих множественные любовные отношения: рышбаьшды гутI «ловелас» (букв. девочек куча); гаьдишды гутI «девушка легкого поведения» (букв. мальчиков куча). В мухадском диалекте для характеристики невоспитанного человека используют ФЕ дамаа хакьыд (букв. пойманный в лесу); в шиназском диалекте в близкой по форме и семантике единице лексему дам «лес» заменяют словом чул «степь, поле»: чулдаа акыд «угрюмый, избегающий общения, любящий одиночество» (букв. в степи найденный).

Специфическая образность диалектной фразеологии объясняет научный интерес к процессу понимания образности этого пласта языка. Интерпретационный анализ диалектных ФЕ осложняется характером их экспрессивности, основанной на специфических средствах оценочности, образности. Эти особенности требуют отхода от традиционных методик с устоявшимися в науке алгоритмами и привлечения приемов внутренней и внешней реконструкции, этимологического анализа. При этом лингвокультурологические особенности отдельных диалектов можно рассматривать сквозь призму рутульского языка в целом, так как базовые фразеологизмы у носителей диалектов едины.

Список условных сокращений: борч.-хнов. — борчинско-хновский диалект рутульского языка, ихрек. — ихрекский диалект рутульского языка, мухад. — мухадский диалект рутульского языка, ФЕ — фразеологическая единица, шиназ. — шиназский диалект рутульского языка; хнов. — хновский говор рутульского языка.

1. Гусейнова Ф.И. Фразеологизмы рутульского языка // Вопросы общей и дагестанской фразеологии. 1984. Махачкала. С. 141-149.
2. Гусейнова Ф.И. Лексика рутульского языка: автореф. дисс. … канд. филол. наук. 1988. Тбилиси. 25 с.
3. Гюльмагомедов А.Г. Некоторые итоги и очередные задачи исследования фразеологических единиц языков Дагестана // Вопросы общей и дагестанской фразеологии. 1984. Махачкала. С.88-97.
4. Джамалов К.Э., Семедов С.А. Рутульско-русский словарь (ихрекский диалект). 2006. М.: Экон-Информ. 466 с.
5. Ибрагимова М.О. Формы ограниченного множественного числа в устойчивых выражениях рутульского языка // Русский лингвистический бюллетень. 2023. № 5 (41).
6. Махмудова С.М. Фразеологический словарь рутульского языка. 2016. М.: Эпоха. 215 с.
7. Махмудова С.М. О философской основе соматических фразеологизмов в рутульском языке // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2016. Тамбов. № 1 (55). С. 154-158.
8. Махмудова С.М., Хангереев М.-Б.Д.-Г., Алиева З.М., Базиева З.М., Гаджиахмедов Т.И., Гасанова М.А., Гасанова У.У., Гусейнов Г.М., Джалилова А.Б., Исрапилов П., Керимова К.Р., Кусегенова Ф.А., Магдилова Р.А., Мудунова Г.А., Сиражудинов Р.М., Солтаханов И.Э., Сулейманова Г.П., Султанмурадова Н.Э. Краткий разговорник на языках народов Дагестана. 2015. Махачкала.
9. Магомедханов М.М. Проблемы национально-русской фразеографии. 1988. Махачкала. 228 с.
10. Сулейманов Н.Д. Глагольная фразеология агульского языка: автореф. дисс. … канд. филол. наук. 1986. Махачкала. 24 с.