Особенности восприятия детьми дошкольного возраста игрушек-монстров (на примере Хагги Вагги)

Рассматривается проблема восприятия дошкольниками игрушек-монстров и обсуждается их роль в современной детской субкультуре. Представлены результаты эмпирического исследования особенностей восприятия детьми игрушки-монстра Хагги Вагги, проводимого на базе Центра междисциплинарных исследований современного детства МГППУ в ноябре 2022 г. при участии 298 детей 4-6 лет. В рамках проводимой работы были использованы методы: беседа с детьми, не включенное наблюдение за свободной игрой детей в условиях детского сада. В качестве инструментария были использованы методики «Рисунок человека» и «Рисунок Хагги Вагги». Полученные результаты позволяют говорить о том, что для большинства современных дошкольников игрушка Хагги Вагги является, прежде всего, «статусным» предметом (дети приносят ее в детский сад и на площадку, показывают друзьям), при этом непосредственно в игровой деятельности (в т.ч. в сюжетно-ролевых эпизодах) игрушка используется достаточно редко. Зная об игре «Poppy Playtime» и имея представление о ее содержании, дети, как правило, не используют в игре ее сюжет. В целом, игра с Хагги Вагги не отличается от игр с другими мягкими игрушками. Выявленная у детей негативная эмоциональная нагрузка и агрессивные тенденции, связанные с образом Хагги Вагги, обусловлены содержанием роликов на YouTube, где максимально аффективно представлена отрицательная информация о содержании игры и об этом персонаже.

Введение

В исследованиях последних лет неоднократно отмечалась популярность монстров в современных медиа-нарративах, ориентированных как на взрослых, так и на детей [10; 12; 14]. Монструозные персонажи присутствуют в видеоиграх («Five Nights at Freddy's Slender: The Eight Pages», «My Singing Monsters»), мультфильмах («Корпорация монстров», «Школа монстров», «Монстры на каникулах»), сказках («Шмыги и Шмяки»). Современные монстры представлены самыми разными образами, многие из которых вызывают симпатию и желание быть на них похожими (Халк, Шрек, Покемоны, Вазовски из «Корпорации монстров»). Их «инаковость» лишена отрицательной коннотации и часто проявляется в наличии сверхспособностей, которые герои используют на благо окружающих (Черепашки Ниндзя, Халк, Человек-паук). «Монструозность» стала культурно приемлемой и не мешает ее носителям выступать в качестве супергероев нового времени [4; 16].

Необходимо отметить, что «страшные» и «зловещие» персонажи всегда были неотъемлемой составляющей детской субкультуры. Так, например, Баба Яга и Кощей Бессмертный традиционно появлялись в детских сказках. Однако, являясь воплощением зла, такие персонажи никогда не были центральными, они не преподносились как образец для подражания, а служили, скорее, в качестве инструмента для формирования амбивалентного представления о действительности. По сюжету именно «злых» персонажей побеждал главный герой, который находился в центре событий, был храбр, ловок и, как правило, выступал в качестве «носителя» ценностных ориентаций [3].

Появление в детской субкультуре монструозных персонажей, выступающих в качестве положительных героев, часто вызывает тревогу у родителей, которые обеспокоены их возможным негативным влиянием на развитие детей. В этой связи проблема восприятия детьми монстров и особенности игры с такими игрушками в последние годы привлекают внимание психолого-педагогического сообщества как в России, так и за рубежом.

Большинство современных авторов сходятся во мнении, что для современного ребенка функция «страшной» игрушки связана с потребностью «уйти от скуки обыденной жизни», пережить новые впечатления и научиться справляться со своими страхами [2; 6; 8; 9, 10]. Вместе с тем ряд авторов отмечают тенденцию к обесцениванию «страшного», присущую постмодернистской культуре. Как полагают Е.О. Смирнова с коллегами, у детей, которые постоянно играют со «страшными» игрушками, не происходит распознавания зла и его «проживания», что ведет к размыванию этических и эстетических представлений. Монстры, которые в традиционном сознании выступают как чудовища, становятся для детей привлекательными персонажами, что может затруднять формирование правильных представлений о добре и зле, о красоте и безобразности [7]. В то же время на данный момент в науке отсутствуют убедительные эмпирические данные, которые бы подтверждали эту точку зрения.

В целом можно говорить о том, что про­блема взаимодействия детей с игрушками- монстрами остается сегодня мало изученной и нуждается в дальнейшей теоретической и экспериментальной раз­работке.

Дизайн и выборка исследования

В ноябре 2022 года в Центре междисциплинарных исследований современного детства МГППУ было проведено эмпирическое исследование, направленное на изучение восприятия современными российскими дошкольниками игрушек-монстров. В качестве образца для анализа выступил Хагги Вагги – игрушка-монстр, которая за последние два года приобрела исключительную популярность среди российских детей.

Изначально Хагги Вагги – персонаж компьютерной игры «Poppy Playtime», которая относится к жанру «хоррор». По сюжету игрок бродит по заброшенной фабрике игрушек, встречает игрушку Хагги Вагги, которая начинает его преследовать. Сначала игрок убегает от Хагги Вагги, а в одном из заданий, наоборот, сам ее ловит. Возрастная адресация компьютерной игры – от 8 лет.

Помимо видеоигры в Интернете размещено множество роликов с Хагги Вагги, которые выложены в т.ч. на платформах YouTube и TikTok. Часть видеороликов посвящена самой игре «Poppy Playtime», в них даются рекомендации по ее прохождению, часто содержится критика игры. Вместе с тем значительная часть роликов смонтированы исключительно из страшных сцен видеоигры, с комментариями от создателей роликов, гиперболизирующими чувства страха и ужаса. Еще одну группу видеороликов составляют сюжеты, которые не имеют ничего общего с оригинальной компьютерной игрой, однако в них используется образ Хагги Вагги. Многие из видеороликов этой группы содержат сцены насилия и агрессивного поведения.

В задачи проведенного исследования не входили ни анализ содержания оригинальной видеоигры, ни роликов, создаваемых с образом Хагги Вагги. В то же время в рамках исследования учитывалось, насколько ребенок осведомлен о социокультурном контексте игрушки, знаком ли он с сюжетом видеоигры и просматривал ли ролики с образом Хагги Вагги в Интернете.

Основной целью исследования стало выявление особенностей восприятия современными дошкольниками персонажа Хагги Вагги. Для решения поставленной цели были использованы следующие методы:

• беседа с детьми;
• наблюдение за игровой деятельностью детей с игрушкой Хагги Вагги;
• рисунок Хагги Вагги;
• рисунок человека.

Беседа и наблюдение за игровой деятельностью детей осуществлялись в трех дошкольных образовательных учреждениях г. Москвы. На разных этапах в исследовании приняли участие 298 детей 4-6 лет. Характеристика выборки каждого этапа исследования представлена в табл. 1.

Таблица 1

Характеристика выборки

Для проведения беседы с детьми исследовательской группой ЦМИСД был разработан «Протокол беседы с ребенком», состоявший из 14 вопросов. В ходе беседы с ребенком решались следующие задачи: определение уровня осведомленности детей о персонаже Хагги Вагги; анализ отношения детей к персонажу Хагги Вагги; выявление особенностей взаимодействия детей с игрушкой-монстром в процессе игровой деятельности. Анализ детских рисунков (рисунков человека и рисунков Хагги Вагги) проводился с целью выявления эмоциональной нагрузки при восприятии ребенком образа Хагги Вагги.

Исследование особенностей взаимодействия детей дошкольного возраста с Хагги Вагги в процессе игровой деятельности включало два этапа. На первом этапе осуществлялось невключенное наблюдение за свободной игрой детей в привычной им среде детского сада (без наличия Хагги Вагги среди игрушек). На втором этапе невклю¬ченного наблюдения воспитатели добавляли Хагги Вагги к привычным игрушкам, обычно доступным детям в детском саду. Длительность каждого эпизода наблюдения составляла 30 минут.

Результаты исследования

Беседа

Результаты беседы с детьми показали, что меньше половины опрошенных детей имеют собственного Хагги Вагги (44,3%, N=27). Как правило, эту игрушку приобретают ребенку взрослые (родители, бабушки, дедушки и др.) по его просьбе (66,6%, N=18).

Согласно полученным данным (рис. 1), подавляющее большинство детей знают о Хагги Вагги, даже если у них дома нет этой игрушки (88,5%, N=54). О существовании этого персонажа дети в основном узнают от сверстников (в детском саду, на детской площадке и т.д.) — 37,7% (N=23) или из роликов на YouTube — 26,2% (N=16). Существенно меньше детей узнают об игрушке, увидев ее в магазине – 9,8% (N=6) или получив в подарок – 3,3% (N=2). В нашей выборке респондентов 11,4% (N=7) не смогли указать, откуда узнали о Хагги Вагги, однако отметили, что «об этой игрушке знают все».

Рис. 1. Ответ детей на вопрос «Откуда ты узнал/а о Хагги Вагги?» (N=61)

Отвечая на вопросы, направленные на оценку восприятия образа Хагги Вагги, большинство детей (60%, N=37) квалифицировали его в качестве «злого» персонажа. «Добрым» его сочли 26,2% (N=16), а 6,6% (N=4) — амбивалентным, «добрым» и «злым» одновременно.  При этом, 6,6% (N=4) не смогли ответить на этот вопрос (рис. 2).

Рис. 2. Ответ детей на вопрос «Как ты думаешь, Хагги Вагги – злой или добрый персонаж?» (N=61)

Чуть больше половины детей (54%, N=33) считают, что Хагги Вагги свойственно агрессивное поведение. Остальные дети либо не ответили на этот вопрос (19,7%, N=12), либо в своих ответах перечисляли проявления бытового поведения – «любит кушать, играть, гулять» и т.д. (26,2%, N=16) (рис. 3).

Рис. 3. Ответ детей на вопрос «Что любит делать Хагги Вагги?» (N=61)

Согласно полученным данным, больше половины детей (59%, N=36) знают о компьютерной игре «Poppy Playtime», тогда как 41% (N=25) не знакомы с ней. Сопоставление двух этих групп дошкольников позволило выявить, что восприятие Хагги Вагги в качестве злого и агрессивного персонажа в значительно большей степени свойственно детям первой группы – т.е. тем, кто знает о содержании игры (табл. 2). Таким образом, восприятие Хагги Вагги в качестве злого и агрессивного персонажа напрямую связано с тем, знаком ли ребенок с социокультурным контекстом персонажа.

Таблица 2

Проявление агрессивных представлений о Хагги Вагги в ответах детей в процессе беседы

Примечание. Все полученные эмпирические значения φ* находятся в зоне значимости.

В то же время необходимо обратить внимание на то, что подавляющее большинство детей, осведомленных о сюжете игры, узнали о ней из роликов на YouTube и при этом сами не играли в нее (65%, N=17). Таким образом, представление этих детей об образе Хагги Вагги сложилось на основании сюжетов, которые имеют мало общего с оригинальным сюжетом игры. Данное обстоятельство нуждается в дальнейшем анализе и обсуждении, которые выходят за рамки настоящей статьи.

Рисунки

С целью выявления эмоциональной нагрузки на ребенка, связанной с образом Хагги Вагги, были проанализированы 107 рисунков Хагги Вагги и 107 рисунков человека, выполненных детьми.

В подавляющем большинстве случаев (90,6%, N=97) в детских изображениях Хагги Вагги не было выявлено тенденции к сглаживанию негативных характеристик в образе этого персонажа, что говорит об отсутствии страха перед ним. Уменьшение образа Хагги Вагги в размерах, раскрашивание персонажа пастельными тонами, добавление различных украшений (например, бантиков), свидетельствующее о стремлении сделать образ более приемлемым и комфортным для восприятия, были выявлены лишь в 9,3% (N=10) изображений. Высказывания в процессе рисования также подтвердили стремление этой небольшой группы детей справиться с негативными эмоциональными переживаниями, связанными с этим образом.

При этом агрессивные характеристики (изображение зубов и когтей) в рисунках Хагги Вагги для 58,8% (N=63) детей оказались наиболее значимыми и привлекающими внимание, тогда как в рисунках человека такие детали встречались только в 1,8% (N=2) случаев (рис. 4).

Рис. 4. Рисунки Хагги Вагги (мальчик 6 лет, девочка 6 лет, девочка 5 лет, мальчик 5 лет)

Анализ рисунков позволил выявить высокий уровень тревожности (исправления, размашистая и особо тщательная штриховка) в 91,5% (N=98) случаев в рисунках Хагги Вагги и в 85,9% (N=92) случаев в рисунках человека. Полученные данные позволяют говорить об отсутствии у подавляющего большинства дошкольников специфической тревожности, связанной с образом Хагги Вагги.

Наблюдение за игрой

В игровой деятельности с игрушкой Хагги Вагги приняли участие 130 детей от 4 до 6 лет, из них мальчиков – 43% (N=56), девочек – 57% (N=74). Наблюдения проводились среди двух возрастных групп детей: среднего дошкольного возраста  — 49% (N=64) и старшего дошкольного возраста — 51% (N=66).

В процессе невключенного наблюдения за игрой в группах детского сада было выявлено, что при наличии Хагги Вагги дети не часто используют эту игрушку в процессе игровой деятельности. Было зафиксировано 133 эпизода взаимодействия детей с игрушкой Хагги Вагги. Использование Хагги Вагги в сюжетной игре было зафиксировано лишь в 2,3% (N=3) всех эпизодов взаимодействия, причем это были бытовые сюжеты. Интересно, что развернутые сюжеты с использованием Хагги Вагги не встречались. В основном можно было наблюдать манипуляции с игрушкой (6,8%, N=9): дети рассматривали игрушку, теребили, соединяли лапы, скрепляли липучкой.

В зафиксированных игровых эпизодах с использованием игрушки Хагги Вагги действия агрессивного характера наблюдались лишь в 6% (N=8) случаев. Важно отметить, что это не была выраженная агрессия в отношении других: дети начинали имитировать нападение игрушкой, но практически сразу прекращали. Был единичный случай, когда мальчик бил игрушку Хагги Вагги рукой, потом ударил ее несколько раз игрушечным молотком, а затем сел на нее, пытаясь раздавить. Необходимо, однако, отметить, что этот же мальчик проявлял признаки агрессивного поведения в игре без игрушек Хагги Вагги: разрушал ногами постройки из напольного конструктора, показывал всем, что дрель похожа на пистолет, надевал приятелю на голову предметы  из конструктора. Гораздо чаще (22,6%, N=30), по сравнению с действиями агрессивного характера, наблюдались эмоционально окрашенные игровые эпизоды, в которых дети были возбуждены. Активность детей при взаимодействии с Хагги Вагги носила физический характер: дети подбрасывали игрушки вверх, кидали их друг другу, крутили за лапы, возились с игрушками, бегали друг за другом, держа Хагги Вагги на вытянутой руке.

Результаты наблюдения показали, что многие дети (38,5%, N=50) использовали игрушку как атрибут престижа — носили с собой, занимаясь своими делами (рисовали, разговаривали между собой, играли в Лего). При этом 8,3% (N=11) детей использовали Хагги Вагги в качестве «игрушки-обнимашки».

Согласно полученным данным, игрушка Хагги Вагги привлекательна как для мальчиков, так и для девочек (рис. 5). При этом, и мальчики (54,5%, N=6), и девочки (45,5%, N=5) используют Хагги Вагги в качестве «игрушки-обнимашки», которую приятно обнимать.

Интересно, что только девочки проигрывали с игрушкой бытовые сюжеты (100%, N=3). При этом девочки чаще, чем мальчики, манипулировали с Хагги Вагги (77,8%, N=7), тогда как мальчики чаще девочек использовали Хагги Вагги в качестве атрибута престижа (70%, N=35). Кроме того, мальчики чаще задействовали Хагги Вагги в эмоционально активных игровых эпизодах (61,9%, N=39).

Рис. 5. Особенности взаимодействия с Хагги Вагги среди мальчиков и девочек

Анализ эмпирических данных позволил выявить отличия в особенностях игры детей с Хагги Вагги в двух возрастных группах (рис. 6). Дети среднего дошкольного возраста (4-5 лет) чаще использовали игрушку-монстра как атрибут (72%, N=36), обнимались с игрушкой (72,7%, N=8). При этом только дети старшего дошкольного возраста (5-6 лет) использовали игрушку в сюжетных играх (100%, N=3). Отметим, что в эпизодах активного (эмоционально окрашенного) характера не было зафиксировано возрастных особенностей взаимодействия детей с игрушкой Хагги Вагги.

Рис. 6. Особенности игры с игрушкой Хагги Вагги в среднем и старшем дошкольном возрасте

Обсуждение результатов и выводы исследования

Полученные в ходе исследования данные говорят о том, что на ноябрь 2022 г. игрушка-монстр Хагги Вагги была очень популярна среди российских дошкольников – практически все участники исследования знали об этом персонаже, при этом чуть менее половины детей имели такую игрушку дома. Подавляющее большинство опрошенных детей не боялись Хагги Вагги и не вели себя агрессивно, взаимодействуя с этой игрушкой. У подавляющего большинства дошкольников также не было зафиксировано специфической тревожности, связанной с образом Хагги Вагги.

Больше половины опрошенных детей знали о происхождении Хагги Вагги и имели представление об игре «Poppy Playtime». Дети, знакомые с содержанием видеоигры, существенно чаще воспринимали Хагги Вагги в качестве злого и агрессивного персонажа по сравнению с детьми, которые не были знакомы с содержанием видеоигры. В целом взаимодействие детей, которые ничего не знали об истории Хагги Вагги, не отличалось от взаимодействия с другими мягкими игрушками.

Полученные данные соотносятся с результатами аналогичных исследований, посвященных, в частности, игрушке Монстр Хай [5; 7]. Данные куклы-монстры появились на российских прилавках в начале 2010-х годов вместе с одноименным сериалом и вызвали тревогу в родительском сообществе. Авторы исследований пришли к выводу, что куклы Монстр Хай не пугают детей, не провоцируют агрессию и не погружают детей в тематику загробного мира. Как и со всякой другой куклой дети проигрывают с ними то, что для них важно и понятно, поэтому содержание игры зависит не столько от игрушки, сколько от социокультурного контекста жизни ребенка, от тех отношений, в которые погружен ребенок [5; 7].

По нашим данным, дети дошкольного возраста достаточно редко используют Хагги Вагги именно в процессе игровой деятельности (например, в сюжетно-ролевой игре). Хагги Вагги представляет интерес, скорее, как «игрушка-обнимашка» – игрушка, которая необходима ребенку для эмоциональной поддержки, с которой он ложится спать, обнимается, когда возникает такая потребность и др. Благодаря длинным рукам с липучкой Хагги Вагги располагает к такого рода взаимодействию.

Помимо этого, Хагги Вагги часто выступает в качестве атрибута престижа («модной вещи»), которую дети носят с собой, демонстрируют сверстникам. На сегодняшний день феномен использования детьми игрушек для поддержания престижа является мало изученным. В некоторых исследованиях, касающихся данной проблемы, было выявлено, что мнение сверстников является одним из важных факторов в выборе игрушек ребенком. Еще в исследованиях L. Borenstein (1996) было показано, что дети отдают предпочтение игрушкам, которые нравятся их друзьям, потому что это положительно влияет на взаимодействие с ними [11]. Исследователи A.-M. Puroila & E. Estola (2012), изучая популярные детские игрушки, использовали термин «социальная ценность игрушки», который описывает возможность игрушек влиять на положение детей в группе и их отношения со сверстниками [15]. Социальная ценность игрушки для ребенка изучалась также в исследованиях P. Mertala et al. Авторами было показано, что дети хотели бы владеть определенными игрушками, но не обязательно намеревались с ними играть. В этих случаях игрушки рассматривались, скорее, как предметы коллекционирования или статусные предметы, нежели как предметы для игр [13].

Как известно, у современных детей поводом попросить игрушку часто является желание обладать ею, потому что она есть у другого ребенка или, что еще чаще, «есть у всех» [1]. Этому во многом способствует современная индустрия игрушек, направленная на создание таких персонажей, которые уже доказали свою популярность в других формах, например, в виде фильмов или телесериалов – фигурки из Angry Birds и Star Wars [13]. Аналогичным образом разворачивалась и история Хагги Вагги, изначально – героя видеоигры, достигшего пика популярности в качестве персонажа роликов на YouTube. Обладание игрушкой-монстром является подтверждением некоторой «статусности» ребенка, которая, в свою очередь, помогает ему занимать определенное место в группе.

Таким образом, выполняя, прежде всего, функцию «модной игрушки», Хагги Вагги, по всей вероятности, достаточно быстро уступит место другому «монстру», как это уже случилось с Монстр Хай.

1. Бурлакова И.А., Клопотова Е.Е., Ягловская Е.К. Парадоксы современной детской субкультуры // Дошкольное воспитание. 2021. № 2. С. 2–27.
2. Калина О.Г. Детская игрушка и внутренний мир ребенка, или речь в защиту «Плохих» кукол // Современное дошкольное образование. 2012. № 4. С. 54–61.
3. Кривуля Н.Г. Анимационный персонаж: проблемы типологии // ВГИК, Россия. 2013. Т. 22. № 2. С. 66–78.
4. Кривуля Н.Г. Проблема представления и типологии демонических и монструозных персонажей в анимации (окончание) // Вестник ВГИК. 2014. № 20. С. 34–47.
5. Крыжов П.А. Герой-монстр как нормальный персонаж произведений, адресованных детям [Электронный ресурс] // Культурно-исторический подход в современной психологии развития: достижения, проблемы, перспективы. Сборник тезисов участников шестой всероссийской научно-практической конференции по психологии развития, посвященной 80-летию со дня рождения профессора Л.Ф. Обуховой. М.: Издательство ФГБОУ ВО МГППУ, 2018. С. 150–153.
6. Романова А.Л., Смирнова Е.О. Смешное и страшное в современной детской субкультуре // Культурно-историческая психология. 2013. Том 9. № 2. С. 81–87.
7. Смирнова Е.О., Соколова М.В., Орлова И.А., Смирнова С.Ю. Что видят и чего не видят дети в куклах Монстр Хай // Современное дошкольное образование. Теория и практика. 2016. № 2(64). С. 34–44.
8. Шиян О.А. Смешное и страшное в детских нарративах: когнитивный аспект // Национальный психологический журнал. 2022. № 3(47). С. 44–51.
9. Эльконинова Л.И., Крыжов П.А. Психологическая экспертиза куклы в рамках культурно-исторического подхода: границы и возможности // Культурно-историческая психология. 2022. Том 18. № 3. С. 41–50. DOI:10.17759/chp.2022180305
10. Bak A.M. Taming Monstrous Play: STEAM Learning, Maker Culture, and Monster-Making Media for Children // Comunicazioni sociali. 2018. Vol. 40. № 2. P. 218–231.
11. Borenstein L. The development of friendship in childhood: A clinical conversation // Child and Adolescent Social Work Journal. 1996. Vol. 13. № 3. P. 213–224. DOI:10.1007/BF01875788
12. Levina M., Diem-My Bui. Introduction // In Monster Culture in the 21st Century / Eds. Marina Levina and Diem-My Bui. Bloomsbury, 2013. P. 1–13.
13. Mertala P., Karikosk H., Tähtinen L., Sarenius V. The Value of Toys: 6–8-year-old children's toy preferences and the functional analysis of popular toys // International Journal of Play. 2016. Vol. 5. № 1. P. 11–27. DOI:10.1080/21594937.2016.1147291
14. Piatti-Farnel L., Peaty G. Monster // M/C Journal. 2021. Vol. 34. № 5. DOI:10.5204/mcj.2851
15. Puroila A.-M., Estola E. Lapsen hyvä elämä? Päiväkotiarjen pienten kertomusten äärellä [A good life of a child? The small stories of daycare-children] // Journal of Early Childhood Education Research. 2012. Vol. 1. № 1. P. 22–43.
16. Werner T. Welcome to Monster High. Entwicklungsgeschichte und Bedeutungswandel von Monster High // In: Ute Dettmar, Ingrid Tomkowiak (Hg.): Spielarten der Populärkultur. Kinder- und Jugendliteratur und -medien im Feld des Populären. Berlin: Peter Lang, 2019. P. 217–238.