Мотивация приема на воспитание детей-сирот трудноустраиваемых категорий в контексте различных форм семейного устройства, включая усыновление

Представлены результаты исследования мотивации приема детей, оставшихся без попечения родителей, трудноустраиваемой категории (сиблинги, подростки, дети с инвалидностью и ОВЗ) на разные формы семейного устройства: усыновление, приемная семья, опека (N=7150 потенциальных и функционирующих замещающих родителей). Исследование основывается на ресурсном подходе, который рассматривает мотивацию как ресурс для удовлетворения личностных и семейных потребностей. Выделено 2 мотивационных профиля с позиции их ресурсности. Для усыновителей в большей степени характерен достаточно ресурсный мотивационный профиль. Опекуны и приемные родители чаще озабочены решением семейного кризиса и материальных проблем. Наиболее мотивированной является полная семья, где оба супруга оформляют родительство. Установлено, что подготовка в школе приемных родителей (далее – ШПР) повышает как ресурсность мотивации родителей, так и уровень их страхов и опасений. После окончания ШПР большинство кандидатов в усыновители перетекает на возмездные формы опеки. Большинство информантов не готово принимать детей трудноустраиваемой категории и объясняет это особенностями характера, проблемами в обучении, плохим здоровьем ребенка, а также собственными страхами его плохой наследственности, нарушений психического развития, сомнениями в собственной компетенции.

Введение

Конец 90-х годов 20 века в России можно назвать революционным в деятельности государства по защите прав и интересов детей, оставшихся без попечения родителей. Развитие семейных форм устройства детей-сирот позволило вывести из институциональных условий воспитания более 90% детей. В 2023 г. в семьях воспитывалось 322628 детей, а в организациях – 31654 ребенка [20]. Особенно привлекательными стали виды возмездной опеки, в частности, приемная семья (доля детей в них составила: 2015 г. – 30,7%; 2023 г. – 47,04%) [20]. Полупрофессиональный статус семьи сделал ее более открытой как для оказания материальной поддержки, так и для создания собственной инфраструктуры в виде ШПР и служб сопровождения семьи, которая со временем стала обслуживать всю систему семейного жизнеустройства. Это замедлило темпы развития безвозмездной опеки (2015 г. – 57,26%; 2023 г. – 45,66% детей передавалось на эту форму). Приоритетным, но недостаточно востребованным остается усыновление (2015 г. – 19,9%; 2024 г. – 19,5%), которое является индивидуальной постоянной (бессрочной) формой устройства детей, оставшихся без попечения родителей [21]. Для самого ребенка эта форма наиболее стабильна, позволяет взрослеть и выходить в самостоятельную жизнь в соответствии с собственным темпом, а не после окончания попечительства. У выпускников семейных форм завершение попечительства провоцирует высокий уровень стресса [16]. Однако границы семейной системы с усыновленным ребенком зачастую закрыты для оказания специализированной помощи, включая финансовую, в связи с тайной усыновления.

Серьезным вызовом в последние годы стало преобладание в Федеральном банке данных о детях-сиротах детей трудноустраиваемой категории: подростков (около 80%), детей с ОВЗ и инвалидностью (30%), сиблингов, которых нельзя разлучать (более 50%). В 2016 году правительством была поставлена задача активизации семейного жизнеустройства данной категории детей [13]. Однако семьи опасаются принимать их на воспитание [14], что доказывают и результаты представленного в этой статье исследования.

Все это ставит перед научным сообществом задачу изучить мотивацию приема ребенка данной категории у потенциальных и функционирующих замещающих родителей [24; 25].

Во всем мире мотивация приема рассматривается как важнейший предиктор эффективности семейного жизнеустройства, позволяющий прогнозировать успешность замещающего родительства, корректировать как психологическую готовность к приему, так и детско-родительские взаимоотношения в процессе воспитания [3; 5; 11; 12; 27].

В отечественной и зарубежной литературе представлены различные классификации типов мотивации [18; 19; 26; 27; 28; 30; 39]. Основанием, как правило, выступает их направленность: внутренняя, ориентированная на поддержку и принятие ребенка, связанная с ценностями, стандартами и личностными качествами ребенка, и внешняя, обусловленная ожидаемым вознаграждением или исполнением ожиданий родителей; а также ориентация родителя либо на ребенка, либо на себя [1; 2; 11; 15; 30; 38].

Выделяются типы мотивации, адекватные или неадекватные задачам воспитания приемного ребенка [18], конструктивная или неконструктивная мотивация [6].

В ряде работ рассматривается воздействие негативных мотивов приема на внутрисемейные отношения, которые могут привести к отказу семьи от воспитания ребенка [10; 11], уделяется внимание возможности трансформации мотивации родителей в зависимости от роста и изменений как самих родителей, так и их детей [39].

Обзор международных исследований показывает, что у родителей, ориентированных на ребенка, ведущим типом мотивации является альтруизм [33; 41]. Доказывается, что усиление альтруистической мотивации ведет к принятию ребенка и укреплению здоровья родителя [10], может обеспечить детям любовь и безопасное место, которое они могут назвать домом, защиту от жестокого обращения [23]. Одними из ключевых факторов принятия ребенка в семью отмечены информированность, этические и моральные нормы и принципы [35]. Стоит отметить, что финансовая мотивация приема ребенка наиболее значима для стран Африки и Азии, но не характерна для таких, как Австралия и Канада [32; 36; 37]. Особую роль западные исследователи отводят религиозной мотивации [29], что не характерно для российских исследований [17]. В отечественных работах к ведущим типам мотивации относят и «самореализацию себя в детях» [17; 22].

Показано, что у приемных родителей с мотивацией, ориентированной на себя, проявляется желание иметь больше детей, обеспечить своего ребенка сиблингами, а себя – дружеским общением [7; 33; 34; 41]. Также отмечается, что классификации типов мотивации приема детей трудноустраиваемой категории сосредоточены на детях с ОВЗ [1; 8]. В качестве наиболее распространенных выделяются альтруистические мотивы, мотивы «заполнить опустевшее гнездо», «сделать богоугодное дело», «преодолеть бездетность» [1], «желание выглядеть достойно», «быть не хуже других» [8]. Делаются попытки связать мотивацию приема с формами семейного жизнеустройства: опеку – с вынужденным замещением родственниками родительских функций [7]; усыновление – с альтруизмом матери [10]. Однако количество таких исследований и их участников ограничено.

Таким образом, мотивация приема ребенка-сироты в семью на воспитание во всем мире рассматривается в качестве предиктора успешности его интеграции в семью и дальнейшей социализации. Как в зарубежных, так и в отечественных исследованиях разработаны различные классификации типов мотивации приема. При этом имеются определенные противоречия в определении наиболее ресурсного типа мотивации: в зарубежной психологии – альтруизм, склонность к просоциальному поведению, в российской – самореализация родителя. В России, несмотря на глобальные успехи в решении проблемы сиротства, выделились категории трудноустраиваемых детей, нуждающихся в семейном жизнеустройстве, но вызывающие серьезные опасения у потенциальных замещающих родителей в возможности их воспитывать в своей семье. В российских исследованиях чаще всего акцентируют свое внимание на специфике мотивации приема в семью ребенка с ОВЗ. В доступных для авторов научных публикациях имеются ограничения, связанные с небольшим количеством выборки, недостаточным раскрытием мотивационных ресурсов различных форм семейного жизнеустройства, а также мотивационного потенциала кандидатов и функционирующих замещающих родителей в воспитании трудноустраиваемых детей.

В данной статье представлены материалы исследования, целью которого было выявить специфику мотивации приема детей-сирот трудноустраиваемых категорий (сиблинги, дети с ОВЗ, дети с ментальными нарушениями, подростки) у потенциальных и функционирующих замещающих родителей в зависимости от формы семейного устройства.

Задачи:

1. Проанализировать наличие опыта воспитания, готовности к приему в семью детей трудноустраиваемой категории, а также трудности и страхи у потенциальных и функционирующих замещающих родителей в контексте различных форм устройства;

2. Определить сходство и различия типов мотивации приема детей трудноустраиваемой категории у потенциальных и функционирующих замещающих родителей различных форм семейного устройства в зависимости от статуса семьи и участия в программах подготовки к приему ребенка.

В качестве теоретико-методологического основания в описываемом здесь исследовании использовался ресурсный подход, в котором мотивация представляется как ресурс, детерминирующий определенное поведение субъекта [4]; как все то, что члены семьи могут предложить друг другу, чтобы помочь удовлетворить потребности или помочь достичь своих целей [18; 27]. Мотивация приема ребенка в семью рассматривается авторами в качестве ресурса, который позволяет членам семьи удовлетворить наиболее актуальные жизненные потребности.

Научная новизна обсуждаемого исследования состоит в выделении и описании специфики мотивационных профилей приема ребенка трудноустраиваемой категории в семью у кандидатов и замещающих родителей в зависимости от участия в программах подготовки к приему, структуры семьи и статуса супруга, дифференциации трудностей в воспитании детей-сирот в семье у замещающих родителей разных форм семейного жизнеустройства ребенка. Особое внимание уделено усыновлению.

Организация исследования, использованные методы и психодиагностические методики

Для обеспечения более широкого охвата респондентов сбор данных осуществлялся через веб-сервис для проведения опросов в анонимной и добровольной форме. В организации сбора данных оказали содействие региональные органы опеки и попечительства, специалисты школ приемных родителей и служб сопровождения семей. Процедура занимала от 60 до 90 минут и соответствовала этическим нормам, установленным декларацией Хельсинки 1964 года. Респонденты были информированы о целях и задачах исследования и предоставили свое согласие на участие.

Выборка

В исследовании приняли участие 7150 потенциальных и реальных замещающих родителей основных форм семейного жизнеустройства детей-сирот из 57 регионов Российской Федерации: кандидаты в опекуны/приемные родители (N=684); кандидаты в усыновители (N=560); опекуны/попечители (N=2991); приемные родители (N=2642); усыновители (N=273) в возрасте от 18 до 65 лет, те, кто стал совершеннолетним и может взять под опеку сиблингов (ср. возраст – 46,45+9,98). Подавляющее большинство составили женщины (N=6623), т.к. именно они максимально мотивированы на прием ребенка в семью [9]. Большинство респондентов (56,1%) проживали в селах, остальные (43,9%) – в городах. Высшее образование имели 59,7% усыновителей, 37,7% приемных родителей, 28,9% опекунов. Практически каждый 3-й родитель воспитывал детей в неполной семье. Большинство респондентов (68,8%) имели кровных детей. В семьях усыновителей чаще всего оба супруга официально являются родителями (усыновители – 58,6%; приемные родители – 42,2%; опекуны/попечители – 23,3%). Большинство родителей независимо от формы семейного устройства воспитывали не более 2-х приемных детей (опекуны – 83,10%; приемные родители – 54,4%; усыновители – 77,7%). Абсолютное большинство приемных родителей, усыновителей либо проходили на момент исследования, либо прошли подготовку в ШПР (приемные родители – 89,4%; усыновители – 87,5%). Среди опекунов – только 25,7%.

Методы

При статистической обработке данных использовались методы: t-критерий Стьюдента, однофакторный дисперсионный анализ, факторный анализ (метод главных компонент, вращение Варимакс с нормализацией Кайзера), Хи-квадрат Пирсона, критерий d Коэна.

Методики

Для проведения исследования использовалась специально разработанная анкета (147 вопросов). В статье проанализированы только ответы, относящиеся к мотивации приема.

Особенности мотивации приема детей в семью на воспитание выявлялись с помощью методики «Мотивация приема ребенка-сироты в замещающую семью» (В.Н. Ослон) [18], направленной на выделение следующих типов: разрешение семейного кризиса, замещение ребенка после его утраты, включая травму бесплодия, альтруизм, заполнение пустого гнезда (дети выросли и покинули дом, в семье нет ребенка), самореализация себя в детях (любой ребенок, независимо от состояния здоровья, поведения и др., является ценностью), удовлетворение экзистенциальных потребностей, удовлетворение материальных потребностей, решение демографических проблем (желание иметь многодетную семью, ребенка определенного пола), религиозная мотивация (долг перед Богом).

Результаты

Анализ ответов позволил определить наличие опыта воспитания, готовности к принятию в семью детей трудноустраиваемых категорий, а также страхи респондентов в связи с их воспитанием в зависимости от статуса информанта (кандидат, замещающий родитель), формы семейного устройства и участия в программах подготовки.

Опекуны и приемные родители чаще отмечали наличие опыта воспитания подростков. Приемные родители указали, что имеют опыт воспитания сиблингов и детей с инвалидностью (табл. 1).

Таблица 1

Наличие опыта воспитания детей трудноустраиваемых категорий (%)

Несмотря на имеющийся опыт, большинство информантов не готовы принять на воспитание детей трудноустраиваемых категорий (52,5%). При этом самая высокая доля среди кандидатов в усыновители и усыновителей (табл. 2).

Таблица 2

Готовность принять на воспитание детей трудноустраиваемых категорий (%)

Недостаточная готовность к принятию на воспитание детей обусловлена трудностями, с которыми пришлось столкнуться родителям, и страхами, возникающими в связи с принятием решения о приеме ребенка в семью.

На вопрос «С какими трудностями Вы лично столкнулись в процессе воспитания ребенка?» были получены следующие ответы (см. табл. 3).

Таблица 3

Различия в ответах на вопрос «С какими трудностями Вы лично столкнулись в процессе воспитания ребенка?» (%)

Больше всего трудностей фиксировали приемные родители. Чаще других они отмечали психологические проблемы, связанные с особенностями характера; проблемы в учебной деятельности; задержку психического развития; склонность к отклоняющемуся поведению; невоспитанность и отсутствие навыков самообслуживания. Усыновители чаще других волновались из-за слабого иммунитета ребенка. Им также было сложно из-за особенностей характера и задержки психического развития. Опекуны, воспитывающие детей-родственников, в основном жаловались на особенности характера ребенка и проблемы в учебной деятельности. Потенциальные родители значительно реже отмечали какие бы то ни было трудности. В целом более трети информантов обеспокоены психологическими проблемами, связанными с характером ребенка и проблемами в учебной деятельности.

Кандидаты в опекуны и кандидаты в усыновители чаще указывали на страхи, связанные с плохой наследственностью ребенка: наследственные заболевания (33% и 46,4% соответственно); наследственная склонность к отклоняющемуся поведению (36,1% и 37,1% соответственно); страхи перед психическими нарушениями у ребенка (33% и 35,9% соответственно). Следует отметить, что приемные родители также опасаются наследственной склонности ребенка к отклоняющемуся поведению (32,8%). Сомнение в собственной компетентности в вопросах воспитания ребенка чаще всего отмечали опекуны (20,6%) и кандидаты в опекуны (20,5%) (табл. 4).

Таблица 4

Различия в ответах на вопрос «Какие сомнения, опасения, страхи возникали или возникают у Вас в связи с принятием решения об усыновлении, оформлении опеки, приемной семьи?» (%)

Участие в программах подготовки повышает долю информантов независимо от формы устройства, указавших на наличие страхов и опасений. У тех, кто завершил подготовку (15,6%) и стал воспитывать детей, их доля снижается. У родителей, не прошедших подготовку (9,3%), эта доля самая низкая (²=49,8, р<0,01). В процессе воспитания у информантов, окончивших ШПР, уровень опасений снижается.

Участие в подготовке оказывает влияние на выбор формы семейного устройства (см. рисунок). Практически в 3 раза сокращается число кандидатов, желающих усыновить ребенка. Большинство из них «перетекает» в возмездные формы опеки. Значительная часть респондентов, не проходивших обучение, находится в растерянности и не понимает какую форму им выбрать. После курса подготовки каждый 5-й респондент также не решает для себя этот вопрос. Попечительство, которое связано с приемом подростков с 14 лет, не популярно у родителей и потребность в нем снижается после прохождения курса.

Рис. Выбор формы семейного устройства ребенка в зависимости от участия в подготовке к приему

При анализе результатов методики «Мотивация приема ребенка-сироты в замещающую семью» [18] с помощью факторного анализа (метод главных компонент, вращение Варимакс с нормализацией Кайзера, процент дисперсии 68,76) были выделены два мотивационных профиля, получивших условные наименования:

- достаточно ресурсные (36,19% дисперсии), отражающие систему глубинных мотивов приема ребенка (самореализация себя в детях, альтруизм, удовлетворение экзистенциальных потребностей, заполнение пустого гнезда);

- недостаточно ресурсные (32,56% дисперсии) – включает систему внешних мотивов (разрешение кризиса, решение демографических проблем, религиозная мотивация, удовлетворение материальных потребностей, замещение ребенка) (табл. 5).

Таблица 5

Результаты факторного анализа (метод главных компонент, вращение Варимакс с нормализацией Кайзера)

Соотношение профилей и типов мотивации приема детей в семью (табл. 6) показало, что, независимо от статуса информанта, в структуре преобладает достаточно ресурсная мотивация. Выделились наиболее предпочитаемый («самореализация себя в детях») и наиболее отклоняемый («разрешение кризиса») типы мотивации у всех респондентов. Их можно отнести к нормативным и социально одобряемым выборам.

Таблица 6

Различия в типах мотивации приема детей трудноустраиваемой категории в семью в зависимости от статуса информанта (средние значения и результаты однофакторного дисперсионного анализа)

Мотивация самореализации себя в детях выше у приемных родителей и усыновителей (табл. 6). У кандидатов в усыновители, ориентированных на пожизненный прием ребенка, потребность в самореализации выше по сравнению с другими потенциальными родителями. Приемные родители чаще других руководствуются альтруистической мотивацией и мотивацией «заполнение пустого гнезда». У усыновителей прием ребенка чаще связан с потребностью удовлетворения экзистенциальных потребностей. Также у них наиболее низкие значения по типу «замещение ребенка». Опекуны чаще других руководствуются мотивацией разрешения семейного кризиса, т.к. прием ребенка у них нередко вынужденный и вызван трагедией в расширенной семье. Тем не менее величины эффектов невелики (²≤0,04).

При попарном сравнении типов мотивации приема наибольший размер эффекта обнаружен между усыновителями и приемными родителями по мотивации «разрешение семейного кризиса» (d Коэна – 0,48), между усыновителями и приемными родителями по удовлетворению материальных потребностей (d Коэна – 0,45).

У кандидатов в замещающие родители, независимо от формы семейного устройства, средние значения любого типа мотивации ниже по сравнению с родителями. При попарном сравнении наибольший размер эффекта достигнут у кандидатов и опекунов по разрешению кризиса (d Коэна – 0,49) и замещению ребенка (d Коэна – 0,44); у кандидатов в усыновители и усыновителей – по заполнению пустого гнезда (d Коэна – 0,44).

Типы мотивации приема также зависят от структуры семьи (полная/неполная) и оформления замещающего родительства супругом (табл. 7). В полных семьях, где оба супруга берут на себя ответственность за воспитание ребенка, немного выше значения всех типов достаточно ресурсной мотивации. У одиноких родителей, в абсолютном большинстве матерей, значения данного профиля более выражены по сравнению с полными семьями, где только один из супругов оформил замещающее родительство. Одинокие матери чаще ориентированы на удовлетворение альтруистических, экзистенциальных потребностей и заполнение пустого гнезда. Обращает внимание, что в полных семьях с двумя замещающими родителями и неполных семьях значения недостаточно ресурсных типов мотивации сближаются. Исключение составляет потребность в разрешении семейного и личностного кризиса, которая выше у одиноких родителей.

Таблица 7

Различия в типах мотивации приема ребенка в семью в зависимости от структуры семьи и статуса супруга (средние значения и результаты однофакторного дисперсионного анализа)

Предпочтение типов мотивации связано и с участием в программах подготовки к приему ребенка в ШПР (табл. 8).

Таблица 8

Различия в типах мотивации приема ребенка в зависимости от участия информантов в программах ШПР, средние значения и результаты сравнения (однофакторный дисперсионный анализ)

У родителей, завершивших программу подготовки, независимо от формы семейного устройства, статистически значимо выше типы мотивации 1-го профиля и статистически значимо ниже типы 2-го по сравнению с родителями, которые не обучались (табл. 8), что свидетельствует об эффективности работы специалистов ШПР над формированием адекватной мотивации приема, хотя эффекты крайне малы. Родители, не проходившие подготовку, чаще фиксируют материальные потребности и замещение ребенка в качестве мотивации приема, а также ссылаются на долг перед Богом.

Обсуждение результатов

Мотивация приема ребенка в семью может быть как достаточно, так и недостаточно ресурсной. Выделенные два мотивационных профиля позволили систематизировать и классифицировать типы мотивации с позиции их ресурсности для воспитания приемного ребенка. Профиль достаточно ресурсной мотивации отразил систему глубинных мотивов приема ребенка: самореализация себя в детях; альтруизм; удовлетворение экзистенциальных потребностей; заполнение пустого гнезда. Профиль недостаточно ресурсной мотивации включил: разрешение семейного и личностного кризиса; решение демографических проблем; религиозная мотивация; удовлетворение материальных потребностей; замещение ребенка.

В целом при приеме ребенка информанты руководствуются в большей степени достаточно ресурсной мотивацией. У приемных родителей и усыновителей она выше, чем у опекунов. Особенно выделяется такой тип мотивации, как самореализация себя в детях. Результаты исследования соотносятся с результатами ведущих отечественных исследований [1; 2; 3; 6; 7; 8; 11].

В России для приемных семей воспитание детей-сирот практически становится профессией и поддерживается материально. Такую мотивацию можно рассматривать как потребность еще и в профессиональной самореализации. Усыновители чаще реализуют потребность в родительстве. У кандидатов в усыновители данная потребность выше по сравнению с другими потенциальными родителями. У кандидатов и функционирующих усыновителей мотивы приема в большей степени направлены на удовлетворение экзистенциальных потребностей, у приемных родителей – на проявление альтруизма и заполнение пустого гнезда. У опекунов, чей прием чаще связан с вынужденным воспитанием детей-родственников, наиболее низкие значения по типам 1-го профиля и наиболее высокие по 2-му. Это в определенной степени объясняет частые отказы опекунов от воспитания детей при их взрослении.

Ресурсность типов мотивации зависит от того, оформляют ли оба супруга статус замещающего родителя. В процессе воспитания ребенка приходит большая осознанность своих потребностей, связанных с приемом: у функционирующих родителей, независимо от формы устройства, значения любого типа мотивации выше по сравнению с кандидатами.

Большинство информантов, независимо от формы устройства и статуса, не готовы к приему детей трудноустраиваемой категории, хотя имеют опыт воспитания таких детей. Участие в программах подготовки к приему, с одной стороны, повышает значения достаточно ресурсной мотивации и снижает выраженность недостаточно ресурсной, с другой – увеличивает страхи и опасения родителей, приводит большинство кандидатов к отказу от приема ребенка в семью. Результатом подготовки нередко становится «перетекание» желающих усыновить ребенка на возмездные формы семейного устройства. Это позволяет предположить определенную амбивалентность влияния подготовки на мотивацию приема.

Заключение

В представленных здесь материалах нашего исследования показано, что независимо от формы семейного устройства и статуса информанта мотивация приема ребенка в семью имеет ресурсную направленность. Полученные результаты уточняют и расширяют представления об особенностях мотивации приема детей трудноустраиваемой категории у представителей различных форм семейного устройства. Неготовность родителей принять детей данной категории в семью, амбивалентность влияния программ подготовки на потенциальных родителей, особенно усыновителей, требуют пересмотра их содержания и направленности.

Выводы:

1. Самыми опытными в воспитании трудноустраиваемой категории детей являются приемные родители и опекуны. Приемные родители отличаются наличием опыта воспитания практических всех категорий таких детей. Большинство информантов не готовы принимать детей трудноустраиваемой категории в свои семьи. Особенно это относится к усыновителям. Причинами являются психологические проблемы, определяемые особенностями характера ребенка, трудностями в учебной деятельности, плохим здоровьем и страхами, связанными с плохой наследственностью, а также сомнения в собственной компетенции в вопросах воспитания, направленность программ на развитие возмездных форм опеки.

2. Всем информантам характерна достаточно ресурсная мотивация (самореализация себя в детях, альтруизм, удовлетворение экзистенциальных потребностей, заполнение пустого гнезда), однако на фоне других групп опекуны и приемные родители чаще руководствуются такими мотивами, как разрешение семейного кризиса, замещение ребенка и удовлетворение материальных потребностей. Мотивация приема зависит от структуры семьи. Наиболее мотивированной является полная семья, в которой оба супруга оформляют родительство.

1. Асламазова Л.А. Ценностно-мотивационные характеристики замещающих родителей, принявших на воспитание детей с ограниченными возможностями здоровья // Психология. Историко-критические обзоры и современные исследования. 2017. Том 6. № 3А. С. 101–111.
2. Боенкина Е.А., Краснорядцева О.М., Щеглова Э.А., Бредун Е.В. Мотивационная модальность как прогностическая характеристика психологической готовности к замещающему родительству // Сибирский психологический журнал. 2020. № 75. С. 144–158. DOI:17223/17267080/75/8
3. Жуйкова Е.Б., Печникова Л.С. Психологическая характеристика мотивации к воспитанию приемного ребенка в семье // Психологическая наука и образование. 2014. Т. 19. № 4. C. 46–53.
4. Ильясов Ф.Н. Методология ресурсного подхода к анализу трудовых мотивов и установок // Мониторинг. 2013. № 5(117). С. 13–25.
5. Институт приемной семьи: опыт комплексного исследования / Под ред. Н.М. Байкова и Ю.В. Березутского. Хабаровск: Изд-во ДВАГС, 2008. 93 с.
6. Калашнова Е.А. К вопросу необходимости оценки и формирования адекватной (конструктивной) мотивации создания замещающей семьи // Проблемы теории и практики современной психологии: материалы XX Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, Иркутск, 23–24 апреля 2021 года. Иркутск: Иркутский государственный университет, 2021. С. 207–209.
7. Козлова Т.З. Мотивация приема детей-сирот в замещающую (опекунскую) семью // Социологический журнал. 2012. № 2. С. 115–126.
8. Колосова Т.А., Голиков Д.В. Мотивация приема в семью детей с ограниченными возможностями здоровья // Вестник ОГУ. 2018. № 3(215). С. 90–96. DOI:10.25198/1814-6457-215-90
9. Майн Н.В. Индивидуальная и межпоколенческая психотравматизация кандидатов в замещающие родители: дисс. ... канд. психол. наук. М., 2017. 186 с.
10. Маркина О.А. Мотивация и родительские установки к усыновленному ребенку у женщин: дисс. ... канд. психол. наук. Краснодар, 2019. 246 с.
11. Махнач А.В., Лактионова А.И., Постылякова Ю.В., Лотарева Т.Ю. Жизнеспособность замещающей семьи: профилактика отказов от приемных детей. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2018. 223 с.
12. Мухамедрахимов Р.Ж., Шабалина Е.В. Взаимодействие с близким взрослым в замещающих семьях у детей с опытом институционализации в зависимости от типа окружения в доме ребенка и длительности проживания в семье // Консультативная психология и психотерапия. 2023. Том 31. № 4. С. 65–85. DOI:10.17759/cpp.2023310404
13. Новости: Ольга Голодец провела селекторное совещание с регионами [Электронный ресурс] // Правительство России. 2016. URL: http://government.ru/news/25312/ (дата обращения: 17.10.2024).
14. Ослон В.Н. Модельные программы сопровождения семей, воспитывающих детей-сирот сложных категорий // Психологическая наука и образование. 2017. Том 22. № 3. С. 82–92. DOI:10.17759/pse.2017220309
15. Ослон В.Н. Психодиагностика становления идентификации в замещающей семье // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12. Психология. Социология. Педагогика. 2010. № 3. С. 55–64.
16. Ослон В.Н., Одинцова М.А., Семья Г.В., Зайцев Г.О., Колесникова У.В. Субъективное благополучие молодых людей из числа детей-сирот в условиях перехода в самостоятельную жизнь [Электронный ресурс] // Психология и право. 2023. Том 13. № 4. С. 272–293. DOI:10.17759/psylaw.2023130419
17. Ослон В.Н., Одинцова М.А., Семья Г.В., Зинченко Е.А. Инвариантные и вариантные социально-психологические характеристики успешных замещающих матерей // Психологическая наука и образование. 2021. Том 26. № 6. С. 149–163. DOI:10.17759/pse.2021260612
18. Ослон В.Н., Одинцова М.А., Семья Г.В., Колесникова У.В. Структура методики «Мотивация приема ребенка-сироты в замещающую семью» [Электронный ресурс] // Психолого-педагогические исследования. 2021. Том 13. № 4. C. 3–21. DOI:10.17759/psyedu.2021130401
19. Паламарчук Е.М. Мотивация принятия ребенка в семью как фактор успешности замещающего родительства // Ped.Rev. 2016. № 2(12). С. 31–37.
20. Сведения по форме федерального статистического наблюдения № 103-РИК «Сведения о выявлении и устройстве детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» за 2023 год [Электронный ресурс] // Банк документов. Министерство просвещения Российской Федерации. 2024. URL: https://docs.edu.gov.ru/document/cbbf904d6d7a7132dcead100345912d0/ (дата обращения: 15.07.2024).
21. Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (ред. от 31.07.2023) (с изм. и доп., вступ. в силу с 26.10.2023) [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. 2023. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8982/ (дата обращения: 15.07.2024).
22. Шаяхметов Р.В., Ялчикаева Г.Р., Халикова Л.Р., Шаяхметова Э.Ш. Мотивация принятия ребенка-сироты в семью // Международный научно-исследовательский журнал. № 10(136). DOI:10.23670/IRJ.2023.136.37
23. Blythe S.L., Wilkes L., Halcomb E.J. The foster carer's experience: an integrative review // Collegian. 2014. Vol. 21. № 1. P. 21–32. DOI:10.1016/j.colegn.2012.12.001
24. Caron R., Poitras K., St-Laurent D., Joly M.P., Poirier M.A., Berthelot N., Dubois-Comtois K. Foster family assessment: The assessor's perspective – A qualitative study // Child Abuse and Neglect. 2022. Vol. 130. Art. nr 105362. DOI:10.1016/j.chiabu.2021.105362
25. Cooley M.E., Thompson H.M., Colvin M.L. A qualitative examination of recruitment and motivation to become a Guardian ad Litem in the child welfare system // Children and Youth Services Review. 2019. Vol. 99. P. 115–124. DOI:10.1016/j.childyouth.2019.01.031
26. da Silva Sampaio D., Seixas Magalhães A., Nonato Machado R. Motivations for late adoption: Between the imagined child and reality // Psicologia em Estudo. 2020. Vol. 25. Art. nr e44926. DOI:10.4025/psicolestud.v25i0.44926
27. Davi N., Jones J., Gillen M. An exploration of the motivations and barriers to being a foster parent in Florida // Children and Youth Services Review. 2021. Vol. 131. Art. nr 106261. DOI:10.1016/j.childyouth.2021.106261
28. Frimpong-Manso K., Tagoe I., Mawutor S. Experiences of formal foster parents in Ghana: motivations and challenges // Southern African Journal of Social Work and Social Development. 2020. Vol. 32. № 1. Art. nr 6529. DOI:25159/2415-5829/6529
29. Helder E., Gunnoe M.L., Timmermans H. Religious Motivation to Adopt as a Predictor of Adoptive Family Structure, Parental Discipline, and Outcomes // Adoption Quarterly. 2020. Vol. 23. № 2. P. 1–24. DOI:10.1080/10926755.2020.1790451
30. Howell-Moroney M. The empirical ties between religious motivation and al- truism in foster parents: Implications for faith-based initiatives in foster care and adoption // Religions. 2014. Vol. 5. № 3. P. 720–737. DOI:10.3390/rel5030720
31. Malm K., Welty K. Exploring Motivations to Adopt // Adoption Quarterly. 2010. Vol. 13. № 3-4. P. 185– DOI:10.1080/10926755.2010.524872
32. Melanie R., Miller L., Dolnicar S., Ciarrochi J. The science of attracting foster carers // Child and Family Social Work. 2012. Vol. 19. № 1. P. 65–75. DOI:10.1111/j.1365-2206.2012.00881.x
33. Migliorini L., Rania N., Cardinali P., Guiducci V., Cavanna D. Motivations and family functioning of foster families in Italy // Journal of Social Service Research. 2018. Vol. 44. № 4. P. 509–517. DOI:10.1080/01488376.2018.1477695
34. Mullings D.V. Temporary mothering: grieving the loss of foster children when they leave // Journal of the Motherhood Initiative. 2010. Vol. 1. № 2. P. 165–176.
35. Palmer C.E., Coffey A., Rees A. The motivations and decision-making processes of parents who adopt older children // Adoption and Fostering. 2023. Vol. 47. № 2. P. 211–228. DOI:10.1177/03085759231174906
36. Rochat T.J., Mokomane Z., Mitchell J. Public perceptions, beliefs and experiences of fostering and adoption: a national qualitative study in South Africa // Children and Society. 2016. Vol. 30. № 2. P. 120– DOI:10.1111/chso.12122
37. Rodger S., Cummings A., Leschied A.W. Who is caring for our most vulnerable children? // Child Abuse and Neglect. 2006. Vol. 30. № 10. P. 1129–1142. DOI:10.1016/j.chiabu.2006.04.005
38. Sebba J. Why do people become foster careers? An international literature review on motivation to foster. Oxford: University of Oxford: Rees Centre for Research in Fostering and Education, 2012. 16 p.
39. Sorek Y., Ben Simon B., Nijim-Ektelat F. Motivation matters: Parents' path to adoption as related to their perceptions of open adoption // Children and Youth Services Review. 2020. Vol. 118. Art. nr 105430. DOI:1016/j.childyouth.2020.105430
40. Van Holen F., Geys L., West D., Gypen L., Vanderfaeillie J. Characteristics of successful foster families according to Flemish foster care workers // Children and Youth Services Review. 2019. Vol. 107. Art. nr 104519. DOI:10.1016/j.childyouth.2019.104519
41. Vecchiato T., Canali C., Maurizio R. Foster care: motivations and challenges for foster families // Social Work & Society. 2016. Vol. 14. № 2. P. 1–15.