Введение
Выход на пенсию неизбежно оценивается человеком как значимая жизненная ситуация. Она может эмоционально восприниматься как нейтральная, благоприятная или как негативная. В любом случае она требует от человека психологической подготовки. Новая жизненная ситуация вынуждает человека не только интерпретировать ее для себя, но и перестраиваться в соответствии с необходимостью.
Пенсионный переход предъявляет к личности требования, связанные с активизацией ее психологических ресурсов для успешной адаптации к новой жизненной ситуации. Процесс поиска и включения этих ресурсов является затратным, что порой делает ситуацию сложной. Исследователи отмечают, что хотя традиционно группа людей предпенсионного возраста воспринималась как психологически благополучная и работодателями, и социальными службами в плане стабильности дохода, опыта работы, ответственности и предсказуемости поведения, но недавние исследования субъективного благополучия россиян в предпенсионном возрасте обнаруживают их значительную психологическую уязвимость по сравнению с более младшими и более старшими возрастными группами (Мануильская, Солодовникова, Малькова, 2023, с. 106).
Подобная психологическая уязвимость специфична для данной возрастной категории независимо от культурной и национальной принадлежности. На психологические проблемы, связанные с выходом на пенсию, указывают и зарубежные авторы, ассоциируя их не только со снижением доходов, но и с чувством потери роли, с потерей членства в группе (Froidevaux et al., 2024). Исследователи отмечают, что тревожное состояние перед выходом на пенсию, ожидание будущих финансовых ограничений, социальной изолированности сопровождаются особым психологическим напряжением и повышенной готовностью к возможному неблагоприятному развитию событий. Образуется своего рода внутренний буфер, который Н.К. Шлоссберг назвала «психологическим портфолио» предпенсионера (Schlossberg, 2004) – своеобразный «спасательный круг», создаваемый человеком для облегчения психологического дискомфорта в ситуации пенсионного перехода. Это может быть финансовая подготовка, повышенное внимание к здоровью, ускоренное решение бытовых проблем или «уход», отложенные мысли о будущем, но в любом случае предстоящая ситуация вызывает озабоченность. В недавнем отечественном исследовании отмечается выраженная «амбивалентность восприятия образа жизни на пенсии, у которого помимо позитивных есть отчетливо выраженные негативные характеристики» (Киселев, Михайлова, Смирнова, 2024, с. 92) – речь идет об оценках респондентами разного возраста своих эмоциональных состояний, чувств, установок по отношению к будущему пенсионному периоду. По словам авторов, «здесь присутствуют как спокойствие и принятие, так и широкий спектр негативных эмоций и установок – тревога, тоска, безысходность, апатия, страх» (там же). Будущие изменения в образе жизни, социальных связях, подготовка к корректировке своих ролей, социальной идентичности неизбежно предполагают трансформационные процессы в личности.
Для анализа психологического содержания пенсионного перехода личности имеет смысл обратиться к развитию теоретических основ Я-концепции, предпринятых в восьмидесятых годах ХХ века Хейзел Маркус и Паулой Нуриус, которые ввели в научный оборот понятие возможного Я (Markus, Nurius, 1986). Они определяют его в терминах социо-когнитивного подхода к изучению Я-концепции: «Возможные Я представляют собой идеи индивидуумов о том, кем они могут стать, кем они хотели бы стать и кем они боятся стать, и, таким образом, обеспечивают концептуальную связь между познанием и мотивацией» (Markus, Nurius, 1986, p. 954). В этом определении важно, что авторы предусматривают в структуре возможного Я существование не только желания человека получить в будущем те или иные значимые качества, свойства, достоинства, но и то, кем он боится стать, страх не суметь чего-то достичь. Это, по существу, ожидания, основанные на прогнозе, которые амбивалентны по модальности переживания. Для процесса ресоциализации значима именно эта характеристика возможного Я, что делает данное понятие продуктивным для анализа психологических механизмов, в частности, пенсионного перехода.
Авторы так формулируют цель введения этого понятия в существующий тезаурус понятий Я-концепции: «Центральным предположением этого расширенного взгляда на Я-концепцию является то, что измерения Я, отличные от настоящего Я, должны вносить значимый вклад в объяснение дисперсии текущих аффективных и мотивационных состояний индивидуума» (Markus, Nurius, 1986, p. 959). Перспективы применения понятия возможного Я, как показали работы разных авторов, чрезвычайно широки, нововведение оказалось настолько продуктивным, что его с успехом использовали не только исследователи в сфере изучения мотивации, планирования, но и в возрастной, клинической психологии, психологии девиантного поведения, в психологии труда и др. (например, Freeman et al., 2001; Hock et al., 2006; Hooker, 1992; Oyserman, Destin, Novin, 2015; Ryff, 1991; Vasilevskaya, Molchanova, 2021 и др.).
Отечественные авторы также позитивно оценили возможности нового для изучения Я-концепции понятия: «Фактически возможные Я представляют собой направленный в сферу будущего и возможного компонент Я-концепции, на когнитивном уровне выражающий ожидания, стремления, страхи или надежды субъекта. Большинство приверженцев данной концепции отмечают, что конструкт возможных Я является важным инструментом в совладании с трудными жизненными ситуациями, личностным ресурсом в саморегуляции собственной деятельности (Москвичева и др., 2022, с. 98). Активно обсуждаются сферы применения этого понятия, его вариативность и методы изучения феномена (Аванесян, Денисенко, 2022; Василевская, Молчанова, 2016; Гришутина, Костенко, 2022; Костенко, 2016).
Баланс в репертуаре возможных Я (т.е. наличие желаемого и пугающего Я в одной и той же сфере) был предметом лонгитюдного исследования респондентов в возрасте от 55 до 89 лет. Обнаружено, что и желаемые, и пугающие возможные Я за пятилетний срок наблюдения в целом оставались стабильными и сбалансированными, а некоторая нестабильность отмечалась в сфере здоровья (Frazier et al., 2000, p. 242).
Пенсионный переход, являющийся сложным периодом в масштабе жизни человека, неизбежно предполагает перестройку концепции Я, к которой требуется соответствующая психологическая подготовка. Именно в предпенсионном периоде человек испытывает наибольшие трудности в самоопределении для будущей жизни. Конструирование возможного Я-пенсионер в данной жизненной ситуации выступает как механизм преднастройки к пенсионному переходу. «Тестируя» в воображении различные сферы своей будущей жизни, человек прогнозирует то, на что он может надеяться, чего он опасается, чего может достичь, чего он боится и т.п. Подобный прогноз и соответствующие ожидания позволяют построить относительно комфортную личностную конструкцию возможного Я. На основе сконструированного возможного Я в период реального выхода на пенсию происходят завершающие тонкие настройки Я-концепции, обеспечивающие психологическое равновесие с наименьшими потерями.
Факторы успешности завершающих настроек активно изучаются в последнее десятилетие в направлении поиска личностных ресурсов, необходимых для благополучного пенсионного перехода. Помимо очевидных физических, когнитивных и финансовых ресурсов успешная личностная настройка, как показали результаты исследований, зависит от психического здоровья, поддержки семьи, проактивности личности (Zhan et al., 2023). Недавние исследования дополнили этот перечень такими феноменами, как «активное социальное взаимодействие и способность к управлению своим временем» (Froidevaux et al., 2024).
В процессах когнитивного освоения личностью грядущих жизненных изменений на первый план выступают мониторинг и прогнозирование собственных возможностей и ограничений. Адекватным подходом к анализу данных процессов представляется соотнесение Я настоящего и возможного Я в условиях жизни на пенсии. С уверенностью можно утверждать, что Я настоящее является базой для конструирования возможного Я, связь этих двух аспектов Я-концепции была теоретически доказана во многих работах (Аванесян, Денисенко, 2022; Василевская, Молчанова, 2016; Гришутина, Костенко, 2019; Hooker, Kaus, 1994; Markus, Nurius, 1986) применительно к различным областям психологии и психотерапии (Frazier и др., 2000; Kita, 2011; Bak, 2015), социальной работы (Bond, 2022). Будучи одним из наиболее изменчивых и вариативных элементов Я-концепции, возможное Я играет роль «детектора», который анализирует и аккумулирует данные о психологических ресурсах и возможностях для наилучшей последующей настройки личностных структур в сложной жизненной ситуации.
В настоящем исследовании развивается подход к пониманию того, как некоторые особенности настоящего Я связаны со сконструированным предпенсионерами возможным Я на пенсии. Я настоящее представлено двумя феноменами, один из них – осмысленность жизни. Источники смысла жизни могут находиться либо в будущем (цели), либо в настоящем (процесс), либо в прошлом (результат), либо во всех трех составляющих жизни, т.е. удовлетворение, получаемое при их достижении, и уверенность в собственной способности ставить перед собой цели, выбирать задачи из имеющихся и добиваться результатов (Леонтьев, 2000).
Второй феномен означает то, как человек воспринимает свою временную перспективу будущего – как ограниченную или неограниченную. Разработанные Х. Цахером и М. Фрезе понятия «фокусирование на ограничениях» или «фокусирование на возможностях» проясняют психологический смысл построения образа будущего на переломных этапах жизненного пути. Наличие или отсутствие побудительных сил у личности во многом определяется временной перспективой будущего, степенью уверенности в собственных силах и возможностях (Базаров, Парамузов, 2019, с. 58).
Эти ключевые личностные факторы позволяют понять природу ожиданий человека перед лицом жизненной ситуации выхода на пенсию, которая в корне меняет контекст его существования.
Конструируемое возможное Я, базируясь на прогнозах и ожиданиях, содержит ряд категорий (разработанных в исследованиях Дафны Ойзерман с коллегами), соответствующих актуальным сферам жизни человека: здоровье, академические/учебные достижения, семья, межличностные отношения и др. (Oyserman, Destin, Novin, 2015).
В настоящем исследовании исходной является более общая структура возможного Я-пенсионер с выделением его основных компонентов: эмоционального (позитивные и негативные возможные Я), когнитивного (представления о жизни на пенсии) и относящегося к готовности действовать (декларированные намерения). Основанием для акцентирования эмоционального компонента возможного Я предпенсионеров явилась присущая процессам ресоциализации вообще и пенсионной ресоциализации в частности аффективная напряженность, которая во многом определяет избирательность при конструировании корпуса когнитивных элементов и намерений в структуре возможного Я. Целью исследования было изучение роли ряда личностных факторов в конструировании возможного Я у предпенсионеров по отношению к будущей жизненной ситуации.
Задачи исследования:
- Выделить группы респондентов по модальности ожиданий от своего будущего на пенсии и оценить их специфические характеристики по социально–демографическим параметрам.
- Выявить различия между группами, настроенными негативно и позитивно по отношению к своему будущему на пенсии, по общему индексу и шкалам СЖО, а также по профессиональным ориентациям.
- Выявить различия между группами, настроенными негативно и позитивно по отношению к своему будущему на пенсии, по представлениям в отношении будущего.
- Выявить предикторную роль СЖО по отношению к характеру восприятия своего будущего на пенсии (позитивные или негативные ожидания).
Материалы и методы
Выборка. В исследовании приняли участие респонденты (N = 400), проживающие в различных городах Центрального федерального округа России, подавляющее большинство респондентов проживают в городах разной численности населения (более 1 миллиона жителей – 51,1%; менее 1 миллиона жителей – 46,4%). Данные собраны посредством платформы для проведения опросов «Анкетолог».
Пол: мужчины – 50,1%, женщины – 49,9%. Возраст: все респонденты относились к возрастной группе 45–63 лет. Данная возрастная группа сформирована таким образом, поскольку, во-первых, все респонденты не входят в группу пенсионеров, а во-вторых, с 45-ти лет уже испытывают бремя возрастной дискриминации (Емельянова, Викентьева, 2023). Уровень образования: неполное среднее – 1,5%; среднее – 5,2%; среднее специальное – 31,2%; незаконченное высшее – 5,2%; высшее – 48,9%; два (или более) высших – 6,7%; ученая степень – 1%. Семейный статус: женаты (замужем) – 57,4%, не женаты (не замужем) – 26,2%, состоят в гражданском браке – 10,5%, вдовец (вдова) – 5,7%. Имеют родственников под опекой 32,9%, не имеют – 66,8%. Работают 88,5%; 70% респондентов являются наемными работниками. В выборке равномерно представлены разные сферы деятельности респондентов.
Методики исследования: представления о будущей трудной жизненной ситуации выхода на пенсию изучались при помощи авторского опросника, содержащего 25 утверждений. В основу опросника были положены предыдущие исследования авторов (Емельянова, Викентьева, 2023) и анализ литературы. Утверждения, включенные в опросник, относились к следующим сферам: представления о предстоящем социальном статусе пенсионера и будущих социальных контактах, ожидания от того, чем человек будет заниматься на пенсии, и другие. Надежность-согласованность пунктов опросника была подвергнута психометрической проверке, которая показала ее достаточный уровень (альфа Кронбаха = 0,76). Также опросник включал незаконченное предложение «Мои ожидания от жизни на пенсии можно описать как...», продолжения которого кодировались при помощи контент-анализа, и предложение «Когда я представляю себя пенсионером, я…». Респондентам было предложено оценить суждения по 5-балльной шкале. Для изучения профессиональной временной перспективы использовалась русскоязычная версия опросника «Профессиональная временная перспектива будущего» (Occupational Future Time Perspective, OFTP) Х. Цахера и М. Фрезе в адаптации Т.Ю. Базарова и А.В. Парамузова (Базаров, Парамузов, 2019), тест смысложизненных ориентаций (СЖО/PIL) Дж. Крамбо и Л. Махолика (J. Crumbaugh, L. Mahnolic) в адаптации Д.А. Леонтьева (Леонтьев, 2000). С использованием анкетирования выявлялись социально-демографические параметры выборки (пол, возраст, семейный и образовательный статус, тип населенного пункта проживания, наличие родственников под опекой, вид и род деятельности, форма и сфера занятости, режим работы).
Схема проведения исследования. Респонденты анонимно заполняли опросник, направленный на изучение перспектив будущего выхода на пенсию, и методики, ориентированные на изучение смысложизненных ориентаций и временной перспективы будущего. Для обработки продолжений незаконченного предложения с целью дальнейшей группировки выборки был применен качественный контент-анализ. Статистическая обработка результатов исследования осуществлялась с использованием пакета прикладных программ «SPSS 23.0». Примененные статистические методы – расчет значимых различий с использованием хи-квадрата Пирсона, t-критерия Стьюдента; анализ средних и линейная регрессия. Психолингвистический анализ качественных данных – ответов респондентов на незаконченные предложения – осуществлялся при помощи экспертной системы ВААЛ.
Результаты
В соответствии с задачей 1 выделения групп респондентов по модальности ожиданий от своего будущего на пенсии выборка (N = 400) была разделена на три группы по характеру восприятия своего будущего на пенсии.
За основу были взяты продолжения незаконченного предложения «Мои ожидания от жизни на пенсии можно описать как...». Высказывания респондентов были подвергнуты контент-анализу и закодированы по характеру эмоциональной коннотации. Единицами анализа были краткие высказывания респондентов, единицами счета были те же высказывания, которые кодировались по их эмоциональной окрашенности (позитивные, негативное, нейтральные). Таким образом было выделено 3 группы респондентов: Группа 1 (N = 201) – позитивное восприятие (варианты ответов – спокойствие, счастье, хорошие, удовольствие, отдых, спокойное существование), согласно фоносемантическому анализу утверждений, продолжающих незаконченное предложение «Когда я представляю себя пенсионером, я…», эмоциональный фон можно описать как позитивный через категории: красивый, простой, округлый, легкий, женственный, медленный, пассивный; Группа 2 (N = 111) – негативное восприятие (варианты ответов – скучно, тяжело, неважные, напряг), фоносемантический анализ утверждений, продолжающих незаконченное предложение «Когда я представляю себя пенсионером, я…», показал следующий эмоциональный фон: громкий, большой, медленный; наиболее часто упоминаемая категория – «ужас»; Группа 3 (N = 88) – нейтральное восприятие (варианты ответов – нет никаких ожиданий, никак, непонятно, не знаю, все останется по-старому). Далее был произведен расчет значимых различий между полученными тремя группами респондентов по социально-демографическим характеристикам с использованием теста хи-квадрата Пирсона. Согласно полученным данным, по социально-демографическим характеристикам (пол, возраст, образование, семейное положение, наличие детей, наличие опекаемых, сфера и вид деятельности, форма занятости, место проживания), которые в комплексе описывают объективную ситуацию респондентов как семейную, профессиональную, включающую социальный контекст (размер города проживания), значимых различий (р < 0,001) между выявленными группами респондентов обнаружено не было. Данный результат может говорить о том, что характер восприятия своего будущего в предстоящей трудной жизненной ситуации выхода на пенсию не связан с актуальной ситуацией и, вероятно, опосредуется внутренними психологическими факторами.
При этом психолингвистический анализ продолжений незаконченного предложения «Когда я представляю себя пенсионером, я…» по всем группам респондентов показал, что из характерологических категорий, заложенных в экспертной системе, преобладают такие, как «Депрессивность», «Паранойяльность»; в мотивационном профиле выделяется потребность в аффиляции; из параметров семантического дифференциала преобладает «Пассивность». Из эмоционально-лексических оценок выделяются «Доброжелательность», «Независимость», «Агрессивность» (с отрицательным значением).
В соответствии с задачей 2 был произведен расчет значимых различий с использованием t-критерия Стьюдента между Группой 1 и Группой 2 по шкалам СЖО и профессиональной временной перспективы будущего.
Таблица 1 / Table 1
Данные по различиям между группами респондентов по шкалам СЖО и временной перспективы будущего (N = 312)
Data on differences between groups of respondents on the scales of PIL and time perspective of the future (N = 312)
|
Параметры / Parameters |
t |
р |
Группа 1 / Group 1 (N = 201) |
Группа 2 / Group 2 (N = 111) |
||||
|
М (SD) |
MD |
IQR |
М (SD) |
MD |
IQR |
|||
|
СЖО Общий |
4,11 |
< 0,001 |
95,5 (18,4) |
95 |
24 |
86,8 (16,9) |
85 |
17 |
|
СЖО Локус «контроль – жизнь» |
3,57 |
< 0,001 |
29,2 (7,1) |
28 |
12 |
26,3 (6,5) |
26 |
10 |
|
СЖО «Цели жизни» |
2,75 |
0,006 |
28,7 (7,5) |
27 |
7 |
26,3 (7,0) |
25 |
8 |
|
СЖО «Процесс жизни» |
3,46 |
0,001 |
27,4 (6,2) |
23 |
8 |
25,0 (6,0) |
20 |
7 |
|
СЖО «Результат жизни» |
4,13 |
< 0,001 |
23,1 (5,8) |
19 |
5 |
20,3 (5,8) |
18 |
4 |
|
СЖО «Локус контроль – я» |
3,23 |
0,001 |
19,7 (4,2) |
30 |
9 |
18,1 (3,9) |
26 |
9 |
|
Фокус возможности |
5,11 |
< 0,001 |
13,3 (5,5) |
14 |
9 |
10,0 (5,4) |
9 |
8 |
|
Оставшееся время |
3,52 |
< 0,001 |
10,9 (5,2) |
11 |
7 |
8,7 (5,1) |
8 |
7 |
|
Фокус ограничения |
–3,3 |
0,001 |
12,8 (4,9) |
12 |
8 |
14,7 (4,9) |
16 |
7 |
Примечание: СЖО – смысложизненные ориентации; М – среднее; SD – среднее значение стандартного отклонения; MD – медиана; IQR – межквартильный размах; р – уровень значимости; t – t-критерий для равенства средних.
Note: M – mean; SD – mean standard deviation; MD – median; IQR – Interquartile Range; p – significance level; t – t-test for equality of means.
Как можно видеть из полученных данных (табл. 1), по осмысленности жизни значимые различия обнаружены по всем шкалам методики СЖО (р < 0,001). При этом, согласно результатам анализа средних значений, у респондентов, прогнозирующих жизнь на пенсии в позитивной коннотации, все показатели имеют более высокие значения, чем у респондентов, воспринимающих жизнь на пенсии в негативном ключе. Что важно, средние показатели у Группы 1, несмотря на то, что они статистически достоверно более высокие, чем у Группы 2, не превышают нормативных значений, приведенных авторами адаптации методики (Леонтьев, 2000), что позволяет трактовать их как соответствующие норме.
По профессиональной временной перспективе будущего также выявлены значимые различия (р < 0,001) по трем исследуемым шкалам. Анализ средних значений показывает, что фокусирование на возможностях и восприятие своего оставшегося времени как неограниченного выше у респондентов, воспринимающих будущее позитивно. При этом фокусирование на ограничениях выше у респондентов, воспринимающих предстоящую трудную жизненную ситуацию негативно.
В соответствии с задачей 3 – выявить значимые различия между группой, настроенной позитивно, и группой, настроенной негативно по отношению к своему будущему на пенсии, – был произведен расчет значимых различий с использованием t-критерия Стьюдента между Группой 1 и Группой 2 по авторскому опроснику восприятия будущего на пенсии (табл. 2).
Таблица 2 / Table 2
Данные о различиях между группами респондентов по представлениям о своем будущем на пенсии (N = 312)
Data on differences between groups of respondents in their ideas about their future in retirement
(N = 312)
|
Параметры / Parameters |
t |
р |
Группа 1 / Group 1 (N = 201) |
Группа 2 / Group 2 (N = 111) |
||||
|
М (SD) |
MD |
IQR |
М (SD) |
MD |
IQR |
|||
|
Испытываю страх и беспокойство в отношении будущего |
–5,09 |
< 0,001 |
3,0 (1,2) |
3 |
2 |
3,8 (1,2) |
4 |
2 |
|
Откладываю мысли о будущем, живу сегодняшним днем |
–2,66 |
0,008 |
3,1 (1,2) |
3 |
2 |
3,5 (1,1) |
4 |
1 |
|
Пенсионеров у нас не уважают |
–5,07 |
< 0,001 |
3,0 (1,2) |
3 |
2 |
3,8 (1,3) |
4 |
2 |
|
Боюсь, что на пенсии буду никому не нужен |
–5,26 |
< 0,001 |
2,8 (1,3) |
3 |
2 |
3,6 (1,3) |
4 |
2 |
|
Нахожусь в отчаянии, боюсь наступления пенсионного возраста |
–6,34 |
< 0,001 |
2,3 (1,3) |
2 |
2 |
3,3 (1,2) |
3 |
2 |
|
Выйдя на пенсию, планирую продолжить работать, поскольку не хочу чувствовать себя человеком второго сорта |
–2,5 |
0,013 |
3,1 (1,3) |
3 |
2 |
3,5 (1,3) |
4 |
2 |
|
Опасаюсь сужения круга общения |
–2,25 |
0,025 |
2,4 (1,2) |
2 |
2 |
2,7 (1,4) |
3 |
3 |
|
На пенсии буду жить более экономно. Сокращу свои расходы |
–3,97 |
< 0,001 |
3,4 (1,1) |
3 |
1 |
4,0 (1,1) |
4 |
2 |
|
Жду выхода на пенсию, когда наконец смогу заняться своими хобби |
4,68 |
< 0,001 |
3,3 (1,3) |
3 |
2 |
2,7 (1,1) |
3 |
1 |
|
Я всю жизнь работал(а), считаю, что на пенсии нужно посвятить время своей семье |
2,76 |
0,006 |
3,6 (1,1) |
3 |
2 |
3,3 (1,2) |
3 |
2 |
|
Всегда можно найти подработку, будучи пенсионером |
5,08 |
< 0,001 |
3,7 (1,1) |
4 |
2 |
3,0 (1,2) |
3 |
2 |
|
У нас пенсионеры – изгои общества |
–6,31 |
< 0,001 |
2,3 (1,2) |
2 |
2 |
3,3 (1,4) |
3 |
3 |
Примечание: М – среднее; SD – среднее значение стандартного отклонения; MD – медиана; IQR – межквартильный размах; р – уровень значимости; t – t-критерий для равенства средних.
Note: M – mean; SD – mean standard deviation; MD – median; IQR – Interquartile Range; p – significance level; t – t-test for equality of means.
В результате были обнаружены значимые различия между исследуемыми группами (р < 0,001) по утверждениям, относящимся к социальному аспекту будущей трудной жизненной ситуации – низкий социальный статус пенсионеров, страх потери имеющегося социального статуса, сужение социального круга, которые могут трактоваться как страх социального исключения. Более высокие значения были обнаружены у респондентов, относящихся к Группе 2 (негативно настроенные). В то же время респонденты, относящиеся к Группе 1 (позитивно настроенные), видят возможности поддержать себя финансово и посвятить время семье, таким образом конструируя сфокусированный на возможностях образ своего будущего. Важно, что наличие хобби и понимание возможности им заниматься также статистически достоверно выше у респондентов, относящихся к Группе 1. Согласно данным частотного анализа (табл. 2), наибольшие расхождения между позитивно и негативно настроенными группами респондентов наблюдаются по утверждению, относящемуся к восприятию статуса пенсионеров в обществе «У нас пенсионеры – изгои общества».
Для проверки роли предиктора СЖО по отношению к эмоциональному восприятию предстоящей трудной жизненной ситуации, осуществленной в соответствии с задачей 4, был предпринят линейный регрессионный анализ методом «Ввод» (N = 400). Для проверки предполагаемой закономерности в качестве независимой переменной тестировались как интегральная шкала СЖО, так и отдельные шкалы использованной методики. Проверка данных на гомоскедастичность показала удовлетворительную вариативность данных. Показатели модели для интегральной шкалы СЖО: R = 0,1; R2 = 0,01; F = 4,5; SE = 0,002; p = 0,034. Показатели модели для шкалы СЖО «Локус контроля-Я»: R = 0,11; R2 = 0,12; F = 4,9; SE = 0,009; p = 0,027. По остальным шкалам СЖО значимых закономерностей и тенденций не выявлено. Полученный результат можно интерпретировать следующим образом: предсказательная роль осмысленности жизни (интегральная шкала СЖО) и опоры на себя, свои возможности (Локус контроля-Я) по отношению к характеру восприятия будущего проявилась в виде определенной тенденции. Можно предположить, что существует ряд других личностных факторов, которые обусловливают характер эмоционального компонента восприятия будущего пенсионного перехода.
Обсуждение результатов
Прогнозируя свое будущее, готовясь к переходу из одного социального статуса в другой, человек мысленно переносится и в другой житейский контекст, одновременно решая для себя экзистенциальные вопросы. Ожидаемое изменение социальной ситуации, само предвидение перспективы изменений в жизни неизбежно порождают эмоции, сопровождающие когнитивное освоение будущей жизненной ситуации. В обыденном сознании уход на пенсию неизбежно связывается со старением, снижением социального статуса и бедностью, а это, в свою очередь, является шагом к социальному исключению, «социальному снижению» человека и «вытеснению» его на обочину общества (Григорьева, 2006).
Люди предпенсионного возраста, прогнозируя новый для себя, но в целом невыигрышный социальный контекст пенсионной жизни, по-разному конструируют свое Я применительно к нему, «примериваясь» к неизбежному. Х. Маркус и П. Нуриус подчеркивали: «Одна из функций возможных Я происходит из их роли в предоставлении контекста дополнительного значения для текущего поведения индивидуума. Атрибуты, способности и действия Я не оцениваются изолированно. Их интерпретация зависит от окружающего контекста возможности» (Markus, Nurius, 1986, p. 957). Прогнозируемая ситуация и возможное Я оказываются неразделимой сложной конструкцией феноменов, к которой применимы принципы ситуационного подхода (Анцыферова, 1994; Психология социальных ситуаций, 2001; Бурлачук, Михайлова, 2002; Гришина, 2013; Солнцева, 2021). А для психологической науки, – как отмечает Н.В. Гришина, – социальная реальность – это, прежде всего, контекст существования человека, пространство его возможностей, пространство «творения» им своего жизненного мира (Гришина, 2013).
Прогнозируемая человеком жизненная ситуация даже в случае ее негативных коннотаций имеет различные субъективные интерпретации. Так, в представленном исследовании восприятие предпенсионерами будущего пенсионного перехода отнюдь не равнозначно: из 400 респондентов 201 выстраивают свое Я на пенсии как безмятежно отдыхающего человека, наслаждающегося покоем, 88 человек не задумываются о будущем и только 111 видят себя неблагополучным, испытывающим тяготы жизни. Разумеется, психологических оснований для различий в модальности ожиданий существует множество: от личностных характеристик до субъективных прогнозов ситуации в обществе.
В проведенном нами исследовании в центре внимания были такие важнейшие характеристики наличного Я, как осмысленность жизни и ориентации на возможности либо на ограничения. Результаты свидетельствуют о том, что конструирование возможного Я на пенсии, его эмоциональное наполнение как один из аспектов предвосхищения трудной жизненной ситуации сопряжены с переживанием онтологической значимости жизни (Леонтьев, 2000) в настоящем времени. Согласно результатам, наличие целей, придающих жизни человека направленность, осмысленность в настоящем и, что важно, в исследуемом контексте, устремленность в будущее, его предвосхищение и планирование сопряжены с позитивным восприятием пенсионного перехода. Также с позитивным настроем на предстоящую жизненную ситуацию ассоциировано переживание эмоциональной насыщенности жизни, удовлетворенности жизнью, ее наполненности. Что примечательно, ощущение продуктивности и осмысленности уже прожитой части жизни, придающее осмысленность следующему периоду, также сопряжено с позитивным восприятием будущего на пенсии. Возможно, признание своих прошлых достижений способствует снижению напряженности, возникающей как ответ на прогнозируемую потерю/снижение своего социального статуса. Логично, что вера в силу своей личности, убежденность в возможности управлять своей жизнью в сочетании с убежденностью в возможности такого контроля также сопряжены с позитивным восприятием предстоящей трудной жизненной ситуации. Таким образом, осмысленность жизни, оцениваемая в настоящем исследовании через интегральный показатель СЖО и его составляющие как компоненты Я настоящего, взаимосвязана с конструируемым субъектом Я возможным. Роль предиктора у СЖО по отношению к модальности возможного Я выражена слабо, однако вера в себя и в возможность управлять своим будущим как тенденция прослеживается (результаты регрессионного анализа). Нужно заметить, что фактор способности управлять своим временем был доказан как благоприятствующий успешным пенсионным настройкам в недавнем исследовании А. Фруадево с коллегами (Froidevaux et al., 2024).
Другой феномен настоящего Я, а именно – временная перспектива будущего – также оказался взаимосвязан с модальностью возможного Я. Фокусирование на возможностях, позволяющее сконцентрироваться на своих целях и планах, и восприятие оставшегося времени как наполненного возможностями соотносятся с позитивной модальностью конструируемого возможного Я. Фокусирование на ограничениях, напротив, сопряжено с утратой смысла жизни и характерно для людей, видящих свое возможное Я в негативной коннотации (результаты корреляционного анализа).
Когнитивная составляющая позитивного возможного Я представлена убежденностью в успехе приложения своих усилий, представленностью интересов – хобби, семья, меньшей фиксацией на негативных мыслях о будущем и более сбалансированными оценочными суждениями в отношении социального статуса пенсионеров и их возможностей (данные авторского опросника). Эмоциональная составляющая очевидно более позитивна и не концентрируется на негативных переживаниях. Интересно, что негативные трактовки положения пенсионеров в обществе, мысли об изменении собственного социального окружения и потенциальные последствия этого изменения имеют меньшую эмоциональную выраженность у людей, конструирующих позитивный образ возможного Я. Также важно отметить, что поведенческая готовность различается у респондентов с разным настроем на пенсионный переход – позитивно настроенные люди не планируют сокращать расходы, радикально меняя свой образ жизни. Также у этой группы людей есть настрой на возможные подработки и перспективу заниматься любимым хобби, семьей.
Таким образом, согласно результатам исследования, личностными ресурсами в период подготовки к предстоящей ситуации пенсионного перехода являются осмысленность жизни, удовлетворенность прошлым и устремленность в будущее, уверенность в своих силах и существующих возможностях, снижающие степень драматичности в трактовках этой ситуации. Данные компоненты Я настоящего тем самым оказываются сопряженными с позитивным восприятием себя на пенсии как компонентом конструируемого возможного Я.
Необходимо заметить, что контролируемые в исследовании факторы возраста респондентов, их семейного статуса, места проживания, образования, сферы деятельности не обнаружили связей с эмоциональным компонентом возможного Я-пенсионер. Вероятно, оно представляет собой у предпенсионеров некий ядерный конструкт, базирующийся на таких глубинных личностных структурах, как уверенность в себе, самодостаточность, локус контроля-Я, что нашло подтверждение в результатах исследования. Субъектная позиция, предполагающая конструирование возможного Я-пенсионер, которая ассоциирована с уверенностью в собственных силах, в возможностях управлять своим будущим, обеспечивает позитивные ожидания и конструктивные планы на пенсионный переход, она не связана с социально-демографическими характеристиками человека, а имеет исключительно личностную природу.
Заключение
Психологическая преднастройка на переход к жизни на пенсии включает в себя множество психологических новообразований и механизмов. Она базируется не только на личностных ресурсах человека, его прошлом опыте, на способности осмыслить свой актуальный психологический статус, но также на возможности предвидеть следующий этап жизни: новые роли, потенциал самоопределения, виды активности и др. Успешность преднастройки по отношению к разным сферам жизни в дальнейшем обеспечивает психологическое благополучие и удовлетворенность жизнью пенсионера (Zhan et al., 2023; Дробышева и др., 2024).
Впервые в отечественной литературе прогнозирование человеком сложной жизненной ситуации – выхода на пенсию – рассматривается с точки зрения личностных особенностей. В нашем исследовании психологическая преднастройка к пенсионному переходу изучалась в рамках взаимосвязи элементов Я-концепции, а именно – Я настоящего и возможного Я-пенсионера, что позволило выявить ряд факторов позитивных и негативных переживаний относительно пенсионного перехода. Важно, как отмечает Е.П. Белинская, учитывать «мотивирующую функцию как позитивных, так и негативных “возможных Я” – образ себя успешного в будущем или представление о себе как о потенциальном неудачнике “творит” реальный успех или неудачу, что, впрочем, давно известно в социальной психологии как феномен “самоосуществляющегося пророчества”» (Белинская, 1999, с. 42).
Между тем у четверти наших респондентов обнаружились резко негативный эмоциональный фон и соответствующие представления при конструировании возможного Я-пенсионер. Экзистенциальные характеристики личности у данной группы свидетельствуют о том, что этим людям присуща слабая вера в собственные возможности контролировать события своей жизни, убежденность в том, что свобода выбора иллюзорна и бессмысленно что-либо планировать на будущее. Возможно, фатализм заставляет их жить сегодняшним или вчерашним днем (Леонтьев, 2000). Эта категория предпенсионеров, разумеется, рефлексирует существующие объективные проблемы жизни на пенсии, но, в отличие от группы с позитивными ожиданиями, концентрируется на них, строя окрашенное пессимизмом возможное Я-пенсионер. Подобной категории людей нужна психологическая поддержка для того, чтобы обеспечить равновесие, скорректировать экзистенциальные переживания в структуре Я-концепции.
Полученные результаты позволяют наметить направления необходимой психокоррекционной работы и открывают перспективы для дальнейших исследований механизмов самопознания людей, находящихся в преддверии жизненных трансформаций.
Ограничения. В исследовании намечено общее направление изучения факторов конструирования возможного Я-пенсионера. Авторы сознательно подробно не рассматривали категории возможного Я-пенсионера, соответствующие актуальным сферам жизни человека на пенсии: здоровье, разнообразные активности, семья, межличностные отношения с друзьями и др. Однако подобные результаты могут иметь значение для понимания психологических трудностей пенсионного перехода. Кроме того, изучаемый нами эмоциональный компонент возможного Я-пенсионера (позитивные и негативные ожидания) имеет смысл рассмотреть более дифференцированно с помощью специальных приемов.
Limitations. The study outlines the general direction of studying the factors of constructing a possible pensioner self. The authors deliberately did not examine in detail the categories of a possible pensioner self that correspond to the current spheres of a person's life in retirement: health, various activities, family, interpersonal relationships with friends, etc. However, such results may be important for understanding the psychological difficulties of the retirement transition. In addition, the emotional component of a possible pensioner self (positive and negative expectations) that we are studying, makes sense to consider in a more differentiated manner using special techniques.