«Траурные строки»: к вопросу о национально-культурном самоопределении Л.С. Выготского

[1] «Траурные строки» — статья опубликована в еженедельнике «Новый путь» № 27 от 24 июля 1916 г., стб. 28—30; подписана — Л. Вы­годский. До настоящего времени она, насколько нам известно, не переиздавалась. Статья отсутствует в библиографическом указателе работ Л.С. Выготского, приведенном в 6-м томе его собрания сочинений [8]. В то же время в более позднем библиографическом списке его работ, представленном в книге «Лев Семенович Выготский. Жизнь. Деятельность. Штрихи к портрету» [7], эта статья указана.

[2] «День 9 ава» — день национального траура еврейского народа (часто в переводах с древнееврейского на русский вместо «ава» употребляется «аба»). Обычно указывается, что это день, когда были разрушены Первый и Второй иерусалимские храмы: Первый храм — вавилонским царем Навуходоносором в 422 г. до н. э., Второй — римским военачальником (впоследствии императором) Титом Веспасианом в 68 г. н. э.

На дату 9 ава приходятся важнейшие трагические события в жизни еврейского народа. Помимо уже упомянутых двух отметим здесь еще три, которые принято связывать с этим днем. Одно из них — «наказание за грех неверия», когда выведенные Моисеем из рабства евреи испугались и отказались войти в обещанную им Богом землю Израиля (1313 г. до н. э.). За это Бог разгневался на них и установил, что в землю обетованную сможет войти только следующее поколение — 40 лет спустя. Другое событие связано с поруганием Храмовой горы в Иерусалиме, которая 9 ава 132 г. н. э. по приказу римского наместника Турнус-Руфуса была распахана. Третье — приходится на дату 9 ава 135 г. н. э., когда римляне захватили крепость Бетар, последний оплот восставших под предводительством Шимона Бар-Кохбы. После этого началось массовое изгнание евреев из земли Израиля.

[3] «О, в эти дни — дни роковые, / Дни испытаний и утрат...» — строки из стихотворения Ф.И. Тютчева «Графине Е.П. Растопчиной» (1855). В них речь идет о Крымской войне (1853—1856) и падении Севастополя. Взятые же в эпиграф данной статьи, они эмоционально отсылают читателя к текущим военным событиям Первой мировой войны. Так, еще летом 1915 г. в результате наступления Германии были сданы Варшава, Польша, часть Прибалтики и Белоруссии. Весной же (март) 1916 г. провалилось наступление русских войск на Западном фронте в районе озера Нарочь (Белоруссия). В результате этой неудавшейся операции у русских были убиты 20 000 человек и 65 000 получили ранения. Позднее, в июле 1916 г. (т. е. в то время, когда и писалась данная статья), в ходе кровопролитных боев в районе Барановичей (Белоруссия) русские войска потеряли 80 000 убитыми. Поэтому для Выготского, детство, отрочество и юность которого прошли в Белоруссии, оккупация значительной части ее территории имела особый эмоциональный смысл. В этой связи стоит продолжить цитату:

О, в эти дни — дни роковые,

Дни испытаний и утрат —

Отраден будь для ней возврат

В места, душе ее родные!

Пусть добрый, благосклонный гений

Скорей ведет навстречу к ней

И горсть живых еще друзей,

И столько милых, милых теней!

По сути дела, субъективные переживания, вызванные лирическими строками стихотворения («родные места», «горсть друзей», «милые тени»), вводятся Выготским в контекст современных военных событий, что усиливает личностную значимость для него оккупации «малой родины».

Но эпиграф не только выполняет роль камертона, задающего необходимую «эмоциональную высоту» для восприятия содержания статьи. Само обращение Выготского к творчеству Тютчева имеет, на наш взгляд, и второй, глубинный смысл. Дело в том, что в уже упоминавшейся выше работе о «Гамлете» Выготский цитирует известные строки из стихотворения Тютчева «Silentium!» (Молчание!): «мысль изреченная есть ложь». Причем эта цитата используется в связи с проблемой трагического сознания. Обсуждая психологические особенности «понимающего чтения», он отмечает, что «.никакие слова не могут передать того «потрясенного ощущения», которое одно есть истинное понимание художественного произведения.» [10; 85]. Подобное потрясенное ощущение Выготский вслед за У. Джеймсом относит к области мистических переживаний, основной чертой которых и является «неизречимость». В этой связи можно предположить, что в «Траурных строках» Выготский продолжает и центральную тему анализа Гамлета.

Заметим, что Выготский как автор помимо всего прочего предполагает и особую ответную эмоциональную реакцию читателя на трагические события 9 ава; это не обыденная реакция, а состояние потрясенного сознания, мистических переживаний, которые соответствуют трауру 9 ава. Скажем иначе: это не формальное соблюдение траура, а именно глубокое личностное переживание, предполагающее особое погружение в трагические события национальной истории.

И наконец, обращение к Тютчеву задает еще одну, как нам представляется, содержательную линию. Дело в том, что в своей работе о Гамлете Выготский цитирует и другое стихотворение Тютчева — «Сумерки» (1835), характеризуя особое состояние скорбной лирической резиньяции (от лат. resignatio — «уничтожение»), которое предполагает полное подчинение судьбе, безропотное смирение, отказ от активных действий. Этому состоянию вечерних сумерек Выготский противопоставляет утренние сумерки, которые связаны с деятельным поддержанием единства с миром в момент просветленного прозрения. Подчеркнем, что это противоречие чувств — скорби и светлой надежды — является ключевой темой данной статьи, что явно обнаруживается в ее заключительной части. Подчинение судьбе, безволие с одной стороны и надежда на приход Мессии — с другой. Это и есть то основное противоречие (противочувствие), которое определяет содержание статьи. Характерно, что стремление к обнаружению эмоционального противоречия является одним из важных принципов в театральных и литературных рецензиях Выготского и его работах по психологии искусства [16].

[4] «В эти страшные дни.» — помимо исторической даты 9 ава Выготский имеет в виду и современные события. Главным в военной кампании 1916 г. стало Верденское сражение («Верденская мясорубка»). Оно считается самым длинным сражением Первой мировой войны (длилось практически год — с 21 февраля по 18 декабря 1916 г.) и было очень кровопролитным. Ради спасения своего союзника — Франции Россия начала неподготовленное наступление в условиях весенней распутицы на Юго-Западном фронте (Брусиловский прорыв), которое стоило многих жизней. На Западном фронте также преследовали неудачи, особенно на территории Белоруссии (см. коммент. 3). Помимо военных поражений обостряются также продовольственная, транспортная и финансовая проблемы. Летом 1916 г. был издан указ о мобилизации на тыловые работы инородцев, что привело к развитию на окраинах сепаратизма (погром русского населения в Джизакском уезде, объявление 13 июля 1916 г. его независимым Джизакским ханством). Прокатилась волна еврейских погромов (на территориях Киевской, Волынской, Подольской губерний, а также в Сибири). Обострилась политическая ситуация в стране. Все это привело к нарастанию правительственного кризиса.

Именно учитывая остроту современной ситуации — трагизм повседневности, и следует оценивать нетривиальность исходной про- блематизации, от которой отталкивается Выготский в своей статье: зачем нужен траур по давно прошедшим историческим событиям, если современная ситуация и так насквозь проникнута трагизмом? Что добавляет переживание истории к живым актуальным переживаниям? Ведь они и без того обострены.

Заметим, что уже в самой этой постановке вопроса проявляется ключевой момент культурно-исторического подхода Выготского. Для него история — это не «где-то там, вчера». Она живет сегодня и проявляется в психике современного человека; она должна переживаться «по-живому», как «свое». Это и есть становление идентичности. По сути дела, это и есть та ключевая тема, которая объединяет все три упомянутые статьи триптиха Выготского; объединяет емкой формулой О. Бауэра: «нация и есть историческое в нас», которой и завершается последняя статья «Avodim hoinu» этого цикла.

[5] «...день считается роковым в истории еврейского народа» — цитируется статья «Аба девятое (Тиша бе-аб)» из Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона [4]. На нее далее Выготский неоднократно ссылается в своем тексте. Эти ссылки мы будем специально отмечать в наших последующих комментариях.

Здесь же для понимания стилистических особенностей статьи Выготского стоит обратить внимание на явный повтор словосочетания «дней роковых» в эпиграфе и «дней роковых» в комментируемой фразе. На наш взгляд, подобный повтор определяет содержательный центр статьи, поскольку «роковой день», если следовать словарным определениям, означает: 1) день, приносящий горе, как предопределенный роком; 2) день, решающий, определяющий собой поворот к плохому; 3) день, имеющий тяжелые или гибельные последствия [3]. Заметим, что помимо словарных значений тема рока является и крайне важной категорией в эстетике и философии. Так, в греческом театре рок выступает основой действия трагедии; именно он определяет истинное предназначение человека. Собственно в этой «смысловой рифме» роковых дней и раскрывается второй глубинный смысл статьи Выготского: переживание трагизма современных событий в контексте исторической судьбы открывает новый горизонт собственного развития.

[6] «Пять бедствий обрушилось над нашими предками в 9 аба . вспахан был, как поле, святой град» — цитата взята Выготским из статьи «Аба девятое» Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона [4]. В этой энциклопедической статье указан и древний источник: М. Таанит, 4, 6.

[7] «.изгнание из Испании» — на дату 9 ава 1492 г. приходится издание указа короля Испании Фердинанда II и королевы Изабеллы I Кастильской об изгнание евреев из страны (Альгамбрский декрет). Общее число изгнанных, по разным источникам, колеблется от 130 000 до 300 000. Декрет предписывал всем евреям Испании в трехмесячный срок либо креститься, либо покинуть пределы страны; оставшиеся после этого срока объявлялись вне закона. Основная часть евреев предпочла сохранить веру и покинула Испанию.

[8] «.предопределенным и роковым днем» — цитируется фраза из «Иудейской войны» Иосифа Флавия: «И вот уже наступил предопределенный роковой день — десятый день месяца Лооса (т. е. Аба), тот самый день, в который и предыдущий храм был сожжен царем вавилонян». Таким образом, «предопределенность» проявляется в трагических событиях, приходящихся именно на этот день. Отсылка к Иосифу Флавию также взята Выготским из статьи «Аба девятое» Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона [4]. И здесь, отметим еще раз, Выготский также использует смысловой повтор — «роковой день».

[9] «.в этот день заложены начала голуса» — в современном русском языке более употребимо «галут» («изгнание»); вынужденное пребывание еврейского народа вне его родной страны Эрец-Исраэль. Термином «галут» обычно обозначается период от времени разрушения Второго храма до создания Государства Израиль. Галут воспринимается историческим сознанием еврейского народа как состояние гонимой и бездомной нации. На дату 9 ава приходились указ об изгнании евреев из Англии в 1290 г., указ об изгнании евреев из Франции в 1306 г.; наиболее же известно уже упоминаемое выше издание указа об изгнании евреев из Испании в 1492 г. (см. коммент. 7).

[10] «.окончательного крушения народной мощи» — имеется в виду падение крепости Бетар 9 ава 135 г. н. э. и подавление римлянами восстания Бар-Кохбы (132—136 г. н. э.), которое было последней попыткой восстановления еврейской государственности.

[11] «.подчинилось все и всецело чужой воле, иной, для еврейской истории внешней — воле истории всемирной» — к этой теме Выготский будет неоднократно возвращаться в своих последующих статьях этого цикла («Мысли и настроения», 1916; «Avodim hoinu», 1917 [12; 13]). Так, в статье «Avodim hoinu» он пишет: «рабство не только народа, а и его истории». При этом он отмечает, что рабское безволие может быть преодолено всем ходом современных событий, направленных «на выявление народной воли».

[12] «День посещения кладбищ; день черных одежд и темных завес» — в синагогах завесы закрывают нишу, где находится ковчег (ларь) — величайшая святыня еврейского народа, в котором хранились, согласно Библии, каменные Скрижали Завета с Десятью заповедями (Библия; Втор. 10:2), а также сосуд с манной и посох Аарона (Библия; Евр. 9:4). Ковчег, согласно Торе, является символом союза Бога с народом Израиля.

Завесы расшиты золотыми, серебряными и шелковыми нитями. На 9 ава снимают завесу; в сефардских синагогах в Средние века и у ашкеназов завесу выворачивают внутренней стороной. В синагогах, где завесы нет, ковчег покрывают черной тканью. Обычаи, которыми сопровождается пост 9 ава, соответствуют принятым формам траура по умершим, трауру по ближайшему родственнику, что и выражено в старинном правиле: «Все знаки печали по умершим соблюдаются 9 ава» [4].

[13] «.песен плача» — не обыденное выражение чувств, а особое напряженное состояние, невыразимое в обычном языке; выражение особого психологического состояния горя, скорби. Следует заметить, что и в Танахе, и в Библии существует особая книга — Плач Иере­мии. Именно ее и принято читать в день траура 9 ава. В псалмах Плача в форме искренней молитвы выражаются мучения души, боль от страданий и просьба о прощении. Наказывая народ за грехи, Бог одновременно является и причиной страданий, и надеждой на избавление от них. Плач Иеремии выражает уверенность в Божьей милости даже в момент страдания от наказаний.

Важно подчеркнуть, что, завершая статью, Выготский органично включает в ее текст фрагменты из «Плача Иеремии», тем самым не только эмоционально усиливая восприятие, но и подчиняя структуру текста (форму) ритуальным особенностям траура 9 ава.

[14] «Тысячелетий длинный строй» — строка из стихотворения В.Я. Брюсова «Моисей» (1911). Расширим цитату:

Но что ж, несытый, ты замыслил?

Тысячелетий длинный строй

Ты взмерил, взвесил и исчислил,

Как свой удел, как жребий свой.

Народ пастуший и бездомный,

Толпу, бродящую в песках,

На подвиг страшный и огромный

Ты дерзостно обрек в веках.

Как мы видим, отсылка к стихотворению Брюсова усиливает понимание исторического пути еврейского народа как исполнение особого предназначения: подвига страшного и огромного.

Показательно, что для подтверждения необходимости своего особого исторического пути для еврейского народа Выготский обращается к творчеству русского поэта. В этом отношении статья крайне интересна, поскольку собственное самоопределение строится здесь на основе активного взаимодействия еврейской и русской культур. В определенном смысле это можно рассматривать как пример практической реализации Выготским мысли М.М. Бахтина о том, что культура определяет себя «на границе» [1].

[15] «...некий отблеск, отсвет вечности» — эта фраза, на наш взгляд, представляет особый интерес в связи с обсуждением художественно-композиционных особенностей статьи. Важно обратить внимание на то, что вводимый Выготским зрительный образ зыбкости переживания («отблеска, отсвета»), когда видимое отражает что-то другое, будет затем еще раз использоваться в другом месте статьи: «и горят в нем тусклой звездой и возносятся к вечности». В данном случае имеет место «своеобразный хронотоп», соотношение пространства и времени, характерное для символического мировосприятия. Проекция вечности в современность проявляется именно через чувственную ткань символа: игру света, полутонов. Заметим, что здесь намечается особый тип «знакового опосредования», более сложный, чем тот, который обсуждается Выготским позднее в его собственно психологических работах как одна из ключевых тем. В этой связи стоит вернуться к его работе о Гамлете (см. коммент. 3), где в качестве эпиграфа взята фраза из Оскара Уайльда: «тот, кто хочет разгадать символ, делает это на свой страх и риск» [10].

Добавим, что, завершая свою статью, Выготский вновь обращается к символике света и тьмы, насыщая психологические переживания печали, скорби, боли световыми ассоциациями: «невесомые лучи», «отблеск», «беспросветность», «просветленность». Таким образом, задается определенный сценарий световой игры, соответствующий и основному содержанию статьи: постепенный переход от беспросветности к просветленности.

[16] «Ярмо беззаконий моих связано в руке его; они сплетены и поднялись на шею мою» — для понимания смысла этой фразы важно иметь в виду два значения слова «ярмо»: 1) хомут для упряжки при управлении рабочим скотом; 2) бремя, тяжесть, иго. Таким образом, тяжесть (бремя, иго) совершенных мной беззаконий возлагается Всевышним, как хомут для управления на мою же шею.

[17] «Да не будет этого с вами, все проходящие путем! ... Ибо рана твоя велика, как море; кто может исцелить тебя?..» — цитата из Ветхого Завета (Библия; Плач Иеремии 1:12). Комментируя это место, важно обратить внимание не только на сам факт цитирования фрагмента из Плача Иеремии. Дело в том, что общим правилом соблюдения траура 9 ава запрещено в этот день изучать Тору, поскольку она является источником радости. В эти дни можно читать и изучать лишь тексты, связанные с выражением скорби и горести: Плач Иеремии, Книгу Иова, разделы Талмуда, посвященные разрушению Иерусалима [4]. Этот момент крайне важен для понимания не только содержания, но и поэтики данного текста Выготского. Действительно, он строит свою статью «Траурные строки» в соответствии с требованиями соблюдения траура, органично включая в нее именно те религиозные тексты, которые разрешены и предусмотрены нормами траура 9 ава. Так неявным образом Выготский «вовлекает» читателя в ритуал, характерный для этого дня.

[18] «...Не временное и преходящее, а надвременное и вечное видело еврейство и берегло и хранило в этой немощи, болезни, ране; не исторический траур, а надысторическое, изначальное, предопределенное...» — следует отметить, что на этот фрагмент текста 20 лет назад обратил внимание Ф.Е. Василюк [5], тонко уловив одну из ключевых смысловых доминант статьи Выготского. Это «не гедонистическое бегство от страдания, не мазохистическое наслаждение им, не плоское обывательское утешение (нет худа без добра и т. п.), но духовная сублимация скорби, ее вознесение к «неувядаемому и вечному» и ее претворение в «вечную и неумирающую печаль». Итак, смысл страдания — не в бегстве от него, но и не внутри его болезненной ткани, он обретается при вознесении страдания, вознесении на крыле молитвы к Богу и в претворении его в Боге. В этой формуле сублимации страдания — ключ к синергийной психотерапии, которая мыслит человека существом, живущим не только в горизонтали «социальных далей» или подвалах бессознательного, но во всей полноте Божьего мира.» [5]. Следует также добавить, что здесь Выготский задает крайне важную, на наш взгляд, оппозицию «исторического» и «нады- сторического». Если историческое предполагает взаимообусловленную связь социальных событий во времени, то надысторическое актуализирует телеологические представления о целевой, духовной направленности и взаимосвязи событий. Это особая смысловая позиция, особый взгляд на историю. Подчеркнем, что подобное смысловое видение является важнейшим атрибутом религиозного сознания, что принципиально важно для понимания ценностных ориентаций молодого Выготского в предреволюционный период. Более того, именно этот духовно-смысловой взгляд на историю, как правило, опускается в психологических исследованиях, обсуждающих своеобразие культурно-исторического подхода Выготского.

Заметим, что комментируемый фрагмент статьи Выготского в содержательном плане соотносим и со стихотворением В. Брюсова «Моисей», которое также цитируется в данной статье (см. коммент. 13). Подобное соотнесение «голосов» разных авторов является характерным примером внутренней диалогичности текстов Выготского [16].

[19] «.Господь обессилил силы мои» — здесь мы вновь сталкиваемся с приемом повтора, отсылкой к выше приведенной, специально выделенной Выготским фразе из Плача Иеремии: «он ослабил силы мои» (Библия; Плач Иеремии 1:12).

[20] «Как в точиле истоптал Господь деву, дочь Иуды» — цитата из Плача Иеремии (Библия; Плач Иеремии 1:15). В виноделии «точило» представляет собой устройство для выжимания сока из виноградных ягод. Таким образом, фраза означает «выжал жизненные соки».

[21] «Погибла сила моя» — цитата из Плача Иеремии (Библия; Плач Иеремии 3:18). Считается, что именно это место является ключевым, после чего возникает новое психологическое состояние, связанное с чувством надежды на милость Господа и возрождение: «по милости Господа мы не исчезли, ибо милосердие Его не истощилось» (Библия; Плач Иеремии 3:22).

[22] «.в наши роковые дни» — здесь Выготский вновь использует прием повтора, неявно возвращая читателя к стихотворению Тютчева, взятому в качестве эпиграфа к данной статье: «О, в эти дни — дни роковые» (о значении использования оборота «роковые дни» подробнее см. коммент. 5). Таким образом, мы снова сталкиваемся с характерным для текстов Выготского приемом внутритекстового повторного цитирования, своеобразным возвратом к предыдущим фрагментам, что позволяет использовать особую технику понимания — «герменевтический круг» (подробнее об использовании Выготским в своих текстах приема «герменевтический круг» см. статьи Собкин, Кли­мова [19; 20; 21]).

Следует добавить, что ссылки на стихи Тютчева имеются и в научных психологических работах Выготского («Мышление и речь» и др.). Сам же оборот «роковые дни» стал важным художественным обобщением происходящих событий в предреволюционной России. Отсюда и фраза Выготского «наши роковые дни». Более того, поскольку словосочетание «роковые дни» вынесено в эпиграф и последовательно используется Выготским на протяжении всей статьи, то можно рассматривать данную тему в качестве одного из важнейших смысловых центров всей статьи.

[23] «Печалью в вышине отмечена звезда моя» — к сожалению, источник цитирования найти не удалось. В то же время следует напомнить, что пришествие Мессии в соответствии с Библией должно быть отмечено появлением на небе яркой звезды.

Возможно, комментируемая строка связана и со стихотворением М.Ю. Лермонтова:

Плачь! плачь! Израиля народ,

Ты потерял звезду свою;

Она вторично не взойдет —

И будет мрак в земном краю;

По крайней мере есть один,

Который все с ней потерял;

Без дум, без чувств среди долин

Он тень следов ее искал!..

В этом стихотворении, написанном в 1830 г., Лермонтов с особой силой выражает мелодию душевного мрака: народ, потерявший свою звезду, потерял с ней все. Ассоциация с этим стихотворением, на наш взгляд, вполне правомерна, поскольку буквально через неделю после данной публикации в журнале «Новый путь» (№ 28 от 31 июля 1916 г.) в своей статье «Лермонтов» Выготский специально обсуждает тему звезды.

[24] «Радуйся и веселись, дочь Едома, обитательница земли Уц! И до тебя дойдет чаша; напьешься до пьяна и обнажишься» — цитата из Плача Иеремии (Библия; Плач Иеремии 4:21). Часто слово «дочь» используется для персонификации городов или стран: «дочь Сиона», «дочь Иерусалима» (Ис. 37:22) . «дочь Едома» (Плач 4:22) [4]. Земля Уц — место жительства Иова, предположительно юг Израиля. Возможно, использование слова «дочь» связано также с передачей национальности у евреев по материнской линии. Смысл комментируемой фразы обычно интерпретируется как знак, свидетельствующий о том, что наказание идет к концу.

[25] «...вечной хромоты Израиля, боровшегося в ночи с Богом» — имеется в виду следующий фрагмент Ветхого Завета: «И остался Иаков один. И боролся Некто с ним до появления зари; И, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним. И сказал: отпусти Меня, ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня. И сказал: как твое имя? Он сказал: Иаков. И сказал: отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль. Ибо ты боролся с Богом и человеков одолевать будешь...» (Библия; Быт. 32:24—29). Есть множество интерпретаций этого места. Одна из них касается хромоты Израиля как следствия борьбы с Богом («коснулся состава бедра»). Другая —подразумевает, что борьба есть напряжение сил духовных; подвиг молитвы.

[26] «.ибо сказал Бог: “Я назначу вам эту ночь для плача на все грядущие времена”» — эта фраза содержится также в статье «Аба 9» [4]: р. Иоханан: и Бог сказал им: вы теперь плачете без всякой причины; я же назначу вам эту ночь для плача на все времена (Талмуд; Таанит, 22а).

[27] «.в день 9 ава родится Мессия» — как мы отмечали выше (коммент. 2—7), дата 9 ава стала символом множества преследований и несчастий, выпавших на долю еврейского народа. Вместе с тем в иудаизме считается, что в этот трагический день (приходящийся в разные годы на конец июля — начало августа) должен родиться Мессия. Кстати, этим, в частности, объясняется непризнание Христа иудеями, поскольку он родился в другое время года: в ночь с 24 на 25 декабря — у католиков, с 6 на 7 января — у православных.

[28] «.в беспросветности скорби этого дня слышны уже paamei Moschiah» — в переводе с древнееврейского paamei Moschiah означает «все признаки прихода Мессии».