Рентная установка как одно из препятствий воспитания и развития виктимных подростков

Проанализировано проявление рентных установок в поведении виктимных подростков. Вводится авторское понятие рентной установки как особого состояния готовности к специфической реакции получения выгоды (материальной либо моральной) из своего неблагоприятного положения, возникающего на фоне необоснованной помощи и поддержки со стороны микро- и макро- окружения, и оказывающего тормозящее и деформирующее влияние на личность подростка и все его поведение.

Проблема рентных установок имеет более чем вековую историю. Впервые она была отмечена в работах зарубежных философов, начиная с Ф.Ницше (1888), затем отразилась в трудах Э.Крепелина (1900), Э.Фрейда (1916), А.Адлера (1926), и др., немного позднее  нашла свое отражение у отечественных специалистов Л.С.Выготского (1924); В.Н.Мясищева (1960). При этом большинство исследователей связывали проявление рентных установок с поведением жертвы (лат. victima). Сегодня виктимное поведение подростков рассматривается как особый тип девиантного поведения (И.В.Леонова, 2008, Н.В.Майсак, 2010, и др.).

По мнению большинства психологов виктимные подростки – особая группа трудновоспитуемых подростков, причины трудновоспитуемости которых недостаточно ясны. На наш взгляд, одним из основных препятствий в воспитании виктимных подростков являются рентные установки. В нашем понимании рентная установка – это особое состояние готовности к специфической реакции получения выгоды (материальной либо моральной) из своего неблагоприятного положения, возникающее на фоне необоснованной помощи и поддержки со стороны микро- и макро- окружения, и оказывающее тормозящее и деформирующее влияние на личность подростка и все его поведение. Анализ разнообразного спектра научной литературы показал, что специфика проявления рентных установок в поведении виктимного подростка выражается в утилитарном подходе к бедственному положению; в настойчивых требованиях компенсаций; в ощущении себя особенно пострадавшим и беспомощным; в фокусировании психической активности на страдании; в иждивенческих тенденциях и паразитических взглядах; в инфантильности; в беспомощности, пассивности; в локализации контроля на внешний мир (экстернальность), и т.п.

<...>

Проблема рентных установок имеет более чем вековую историю. Впервые она была отмечена в работах зарубежных философов, начиная с Ф.Ницше (1888), затем отразилась в трудах Э.Крепелина (1900), Э.Фрейда (1916), А.Адлера (1926), и др., немного позднее  нашла свое отражение у отечественных специалистов Л.С.Выготского (1924); В.Н.Мясищева (1960). При этом большинство исследователей связывали проявление рентных установок с поведением жертвы (лат. victima). Сегодня виктимное поведение подростков рассматривается как особый тип девиантного поведения (И.В.Леонова, 2008, Н.В.Майсак, 2010, и др.).

По мнению большинства психологов виктимные подростки – особая группа трудновоспитуемых подростков, причины трудновоспитуемости которых недостаточно ясны. На наш взгляд, одним из основных препятствий в воспитании виктимных подростков являются рентные установки. В нашем понимании рентная установка – это особое состояние готовности к специфической реакции получения выгоды (материальной либо моральной) из своего неблагоприятного положения, возникающее на фоне необоснованной помощи и поддержки со стороны микро- и макро- окружения, и оказывающее тормозящее и деформирующее влияние на личность подростка и все его поведение. Анализ разнообразного спектра научной литературы показал, что специфика проявления рентных установок в поведении виктимного подростка выражается в утилитарном подходе к бедственному положению; в настойчивых требованиях компенсаций; в ощущении себя особенно пострадавшим и беспомощным; в фокусировании психической активности на страдании; в иждивенческих тенденциях и паразитических взглядах; в инфантильности; в беспомощности, пассивности; в локализации контроля на внешний мир (экстернальность), и т.п.

Отталкиваясь от разработок зарубежных ученых (Э.Берн, С.Карпман), взяв за основу типологию человеческих взаимоотношений, разработанную отечественными специалистами (В.И.Слободчиков, Е.И.Исаев, 1995), сделаем небольшой анализ специфики проявления рентной установки в поведении виктимной личности: в игровой роли и позиции жертвы, в социальной роли и статусе жертвы (Рис.1).

Одна из основных характеристик игровой роли жертвы – это  ее добровольный характер и ситуативность. Для ситуативного поведения жертвы характерна устойчивая зависимость от воспринимаемой обстановки, в которой находится индивид. Наиболее ярко ситуативность проявляется у детей раннего возраста, или у взрослого, оставшегося на детской стадии возрастного развития (инфантильность). Инфантильность – одна из форм отставания в психическом развитии за счет не достаточной сформированности социальной компоненты. Важными и значимыми признаками инфантильности являются зависимость от других, пассивность, инертность, астеничность, и т.п. Причинами инфантильности могут являться многие факторы, среди которых: избалованность, эгоизм; уход от реальности; боязнь ответственности, и т.п.

Рис.1. Рентная установка в поведении виктимного подростка

Страх ответственности, стремление избежать ее является еще одной характеристикой игровой роли жертвы. Такой подросток ищет пути перекладывания ответственности за свою жизнь и судьбу на других, ищет наиболее выгодную позицию для себя. А это, в свою очередь, способствует стремлению индивида к установлению контроля над окружающими, и манипулированию ими. Стремление к манипулированию – одна из основных характеристик игровой роли жертвы. Роль мученика, страдальца, плакальщика, насквозь пронизана искусством манипулирования. Следует отметить еще одну характеристику представителей игровой роли жертвы – это паразитизм. А.Адлер, среди типов установок, сопутствующих стилю жизни (управляющая, избегающая, социально-полезная), выделяет берущую установку. Берущая установка характеризуется паразитизмом в отношении внешнего мира, отсутствием социального интереса, низкой  степенью активности. Подростки с берущими установками покорны, угодливы, зависимы, одновременно они удовлетворяют большую часть своих потребностей за счет других, они ничего не делают, а лишь наслаждаются жизнью, пока кто-то другой заботится об их нуждах (А.Адлер, 1997). Одной из заметных характеристик представителей игровых ролей жертвы является демонстративность. Демонстративность в человеческом сообществе – это особенность, связанная с повышенной потребностью во внимании к себе окружающих,  которая проявляется в изощренных способах манипуляции. А.Л.Венгер дал описание психологических синдромов, связанных с высоким уровнем демонстративности, среди которых центральным является самопредъявление, то есть постоянное исполнение какой-либо роли, характерное для демонстративной личности (А.Л.Венгер, 2001). Игровая роль жертвы - это поведение напоказ, непреднамеренно реализующее сформированную в особых условиях, неосознанную потребность в специфическом одобрении (в одобрении, которое сопровождается опекой, делающей ненужной всяческую инициативу жертвы) (М.Л.Покрасс, 2006).

Наконец, базовой характеристикой игровой роли жертвы является стремление к получению выгоды (ренты) из своего пагубного положения. Можно утверждать, что рентная установка пронизывает и подчиняет все вышеперечисленные характеристики игровой роли жертвы, здесь она самая сильная (рис.1), что создает иллюзию успешной адаптации виктимного подростка в социуме, и всячески препятствует воспитательным воздействиям.

Позиция жертвы – динамическое выражение игровой роли жертвы, более прочное и ригидное образование, это совокупность неких закрепившихся установок в поведении подростка, одной из которых является рентная установка. Кроме этого, позиция по своей сути постоянная, более целостная характеристика всего образа жизни человека, который уже полностью принял игровую роль жертвы, и по-другому жить не умеет, и не желает. Все вышеперечисленные характеристики, свойственные представителям игровой роли жертвы сохраняются, закрепляются, заостряются, приобретают акцентуированный, экспрессивный характер, формируется особая, несколько агрессивная позиция: «мне должны!». Это способствует тому, что окружение постепенно начинает менять свое отношение к жертве с выраженного позитивного, поддерживающего (как это было с игровой ролью жертвы) на негативное, отгороженное. На данном этапе, заняв позицию жертвы, вместе с разрушением привычного стереотипа ролевого поведения, происходит ослабление и постепенное разрушение рентных установок (рис.1). Ослабленные рентные установки могут, в свою очередь, ослабить и позицию жертвы и подросток рискует переместиться в социальную роль жертвы.

Социальная роль жертвы более очевидна, чем игровая роль и позиция жертвы; она лежит на поверхности, четко обозначена, более того, привлекает внимание всех, кто вовлечен в процесс взаимодействия с данным типом жертвы. В отличие от игровой роли, социальная роль жертвы предполагает стихийность, подчеркивая и заостряя определенные индивидуально-характерные черты людей. Социальная роль жертвы предписана обществом, оно как бы выталкивает, изгоняет человека в ту или иную роль, наделяя его стигмой.

Еще Л.С.Выготский, разрабатывая тему обучения и воспитания трудновоспитуемости подростков, называет подобное явление «социальным вывихом»[6], приводя пример «школ для дураков», которые налагают клеймо неполноценности (стигматизируют) не только учащихся, но и педагогов, работающих в  них. «Стигма» (от греч. stigma – клеймо, пятно) означает ярлык. В ярлыках выражается наиболее абстрактная и общая информация об объекте и, как заметил Г.Олпорт, они действуют как «сирены, заставляя нас забывать обо всех более тонких различиях» (по В.А.Янчук, 2005. С. 712). «Стигмировать» – означает маркировать, клеймить. В индивидуальном плане это могут быть: «гадкий утенок», «белая ворона», «мальчик для битья», «козел отпущения», и т.п. Ярлыком может быть наделена и социальная группа, например, явными носителями стигмы являются наркоманы, нищие, инвалиды, подростки из неполных, малообеспеченных семей, и др. социальные группы.

В отличие от игровой роли, пребывая в социальной, навязанной социумом роли жертвы, поначалу подростку хочется поскорее освободиться от тягостного ярлыка. Такая роль не приносит выгоды, рентная установка самая слабая (рис.1), она не оказывает того тормозящего эффекта как в случае вышеперечисленных игровых ролей жертвы. Социальная роль жертвы неприятна для подростка, мучительна, вызывает глубокие страдания, способствует самостигматизации. Объективно существуя в современном обществе, самостигматизация препятствует развитию способностей подростка, его успешности; деформирует возможности построения жизнедеятельности личности на ближайшую, и на отдаленную перспективу. Существенно то, что самостигматизация меняет идентичность до такой степени, что в зарубежной психологии данный феномен получил название «испорченная идентичность» (по И.Гофману), суть которой заключается в фиксации индивида на социальных ролях, отвергаемых или осуждаемых обществом. Такая фиксация – это сигнал о том, что социальная роль жертвы уже закрепилась в модели поведения и перешла в статус.

В научной литературе детально описаны носители статуса жертвы, составляющие целые группы деклассированных элементов, «андеркласс» (англ. under – «под»), «отчужденный класс», тот слой общества, который находится ниже всех классов в социальной иерархии (Н.М.Римашевская, 2004), т.е. дно. Андеркласс – это ущемленный в своих интересах класс, состоящий из безработных, нетрудоспособных лиц, которые с большей или меньшей степенью безнадежности отделены от общества в целом, не участвуют в его жизни и не разделяют его устремлений и успехов. Например, при обследовании «социального дна» современной России выделяют целые группы людей, составляющих андеркласс (нищие, бомжи, беспризорные дети и подростки, и т.п.), подчеркивая их общие черты: нежелание что-либо менять в жизни, презрение к общественным нормам, моральная деградация, неспособность к адаптации, экстернальный локус контроля, и т.п.(Н.М.Римашевская, 2004). При этом, подчеркивается коварство социального дна, оно может поглотить крестьян, рабочих, инженерно-технических работников, учителей, творческую интеллигенцию, ученых (там же), словом, почти любого человека. Особую опасность «дно» представляет для самой уязвимой группы – детей и подростков.

Приобретая статус жертвы, подросток получает удовольствие от собственных мучений и от вселения вины за случившееся окружающим людям, школе, организациям, и т.п. Так, по данным Н.М.Римашевской (2004) люди, попавшие «на дно» совсем недавно, еще переживают глубокое отчаяние (признак социальной роли жертвы), но чем более человек адаптируется в новой для него среде, тем больше он приобретает безнадежное спокойствие и пассивность (статус жертвы). Рентная установка вновь активизируется (рис.1), закрепляется в поведении подростка и является мощным препятствием к развитию, способствуя формированию рентной мотивации в целом. Из статуса жертвы, во многом благодаря рентной установке, подросток может переместиться в игровую роль жертвы. При этом актуализируется большинство характеристик игровой роли жертвы (инфантилизм, паразитизм, демонстративность, пассивность, и т.п.).

Таким образом, в основе поведения виктимного подростка лежат рентные установки, которые являются мощным препятствием к развитию и рассматриваются нами как особое состояние готовности к специфической реакции получения выгоды (материальной либо моральной) из своего неблагоприятного положения, возникающее на фоне необоснованной помощи и поддержки со стороны микро- и макро- окружения, и оказывающее разрушительное влияние на личность подростка и все его поведение.

При выстраивании воспитательного процесса с виктимными подростками многое зависит от социального окружения, его внимательности, чуткости, с одновременным отсутствием патернализма.

Еще Л.С.Выготский писал о том, что воспитание, выстроенное лишь на благих намерениях, готовит исполнителей, которые совершенно не умеют найти свое место в жизни. «Нет, нельзя строить теорию и систему воспитания на одних добрых пожеланиях, как нельзя строить дом на песке» – писал Выготский (2003).

Поэтому необходимо пересмотреть взгляд на систему воспитания виктимных детей и подростков, и первое, на что следует обратить внимание – это не столько воспитание непосредственно виктимных подростков, сколько  перевоспитание самих воспитателей (педагогов, родителей, и др. близких людей), имеющих прямое отношение к взаимодействию с подобного рода детьми.

Проведенный анализ специфики проявления рентных установок в поведении виктимных подростков, безусловно, является неполным, однако, в некоторой степени помогает более ясному пониманию причин и движущих сил поведения виктимных подростков, а также позволяет наметить перспективы их адекватного психолого-педагогического сопровождения.

1. Адлер Альфред Понять природу человека / Пер. Е. А. Цыпина – СПБ.: «Академический проект», 1997 – 256 с.
2. Венгер А.Л. О понятии «психологический синдром» / А.Л.Венгер // Журнал практической психологии и психоанализа. – Москва, 2001. –  № 1 – 2. – С. 15 – 26.
3.  Выготский Л.С. Основы дефектологии. / Л.С.Выготский. – СПб.: Лань, 2003. – 654 с. 
4. Покрасс М.Л. Активная депрессия. Исцеление эгоизмом / М.Л.Покрасс. – Самара, Изд-во Бахрах-М, 2006. – 576 с.
5. Римашевская Н.М. Бедность и маргинализация населения / Н.М.Римашевская // Социологические исследования. – 2004. № 4. – с. 33 – 44.
6. Слободчиков В.И. Исаев Е.И. Психология человека: введение в психологию субъективности. Учебное пособие для вузов / В.И.Слободчиков. – М.: Школа-Пресс, 1995. – 384 с.
7. Янчук В.А. Введение в современную социальную психологию: учеб. пособие для вузов / В.А.Янчук. – Мн.: АСАР, 2005. – 768 с.