Шкала настойчивости для подростков: апробация нового инструментария на белорусской выборке

Представлена апробация новой методики «Шкала настойчивости» для подростков, учитывающая белорусский контекст и отражающая многоаспектность данной категории. Шкала настойчивости содержит три субшкалы: настойчивость в достижении целей, настойчивость в преодолении трудностей, неуместная настойчивость. Апробация проведена на выборке подростков из разных регионов Республики Беларусь (N=425; возраст от 10 до 18 лет; средний возраст 14,8±1,4 лет; 54,35% женского пола). Конфирматорный факторный анализ показал хорошее соответствие трехфакторной модели данным (CMIN/DF = 3,99; SRMR = 0,056; GFI = 0,92; IFI = 0,93; TLI = 0,91; CFI = 0,93; RMSEA = 0,084 [0,072; 0,096]) и инвариантность методики относительно пола респондентов, возраста и страны проживания (Российская Федерация / Республика Беларусь). Валидность Шкалы настойчивости подтверждается ожидаемыми корреляционными связями со шкалами методики «Шкала удовлетворенности жизнью» (ШУДЖИ). О валидности Шкалы настойчивости говорят и полученные различия между группами учеников с разной успеваемостью: более высокие показатели настойчивости в достижении цели и настойчивости в преодолении трудностей у хорошо успевающих учеников. Различий по неуместной настойчивости не выявлено. Шкала настойчивости может быть использована для индивидуальных исследований для выстраивания практики психологической помощи.

Введение

В настоящее время психологи все чаще выделяют такую черту характера, как настойчивость – «личностное волевое качество, характерное способностью преодолевать внешние и внутренние препятствия, направленное на неуклонное, вопреки трудностям и препятствиям, достижение осуществления цели» [4]. Для измерения этого конструкта уже предложено много методик, но, как правило, они созданы для взрослой аудитории и ни одна из них не была опробована на белорусских выборках. Тем не менее, в подростковом возрасте – возрасте быстрых и важных изменений в физиологии, социальной, эмоциональной и когнитивной жизни [1-3, 21] – настойчивость может быть очень важна и, возможно, именно в этом возрасте происходит ее формирование. Настойчивость иногда рассматривается как личностный ресурс, снижающий утомление школьников [25] и повышающий вовлеченность и академическую успеваемость [26], способствующий трудоустройству лиц с инвалидностью [5], что особенно важно в период радикальных преобразований в системе образования [24].

Для апробации на белорусской выборке выбрана методика, предложенная для российских подростков [13], так как она позволяет не только измерить общий показатель настойчивости, но и выделить его различные стороны: настойчивость в достижении целей, настойчивость в преодолении трудностей и неуместную настойчивость. Последняя сторона настойчивости особенно важна, так как обнаружено, что «природа настойчивости как ментального ресурса намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Количественные тенденции демонстрируют, что настойчивые люди более благополучны и устойчивы, но отдельные истории открывают «теневые» стороны настойчивости. Эти результаты требуют определения коридора оптимальных показателей настойчивости, за границами которого эта черта теряет свою адаптивную и ресурсную функции» [10, с. 378]. Предлагаемая методика может использоваться для этих целей.

На белорусских и российских выборках исследователи часто получают сходные результаты [14-17, 20], русский язык является в Республике Беларусь государственным и широко используется в повседневной жизни, но в то же время важно проследить возможные различия, так как национальный характер двух народов все же отличается, что может определять нюансы использования методики. Таким образом, целью нашего исследования стала апробация нового инструмента («Шкала настойчивости») для белорусских подростков.

Метод

Участники исследования. В исследовании приняли участие 425 подростков из разных городов Республики Беларусь (г. Минск, г. Жлобин и г. Рогачев) в возрасте от 10 до 18 лет (54,35% женского пола). Средний возраст составил 14,8±1,4 лет (медиана = 15 лет). Для проведения сравнений по возрасту все респонденты были поделены на три возрастные группы: 10-13 лет (N1 = 62), 14-15 лет (N2 = 223) и 16-18 лет (N3 = 134).

Методики. Участники исследования отвечали на вопросы «Шкалы настойчивости» для подростков [13]. Для проверки внешней валидности использовалась Многомерная шкала удовлетворенности жизнью (ШУДЖИ) [23]. Успеваемость оценивалась ответом на вопрос об успеваемости в последней учебной четверти: отличная (большинство отметок 8, 9, 10), хорошая (большинство отметок 6, 7, 8) или удовлетворительная (большинство отметок 4, 5, 6), так как в Республике Беларусь принята 10-балльная система оценок.

Процедура. Эмпирические данные собирались через Интернет с помощью гугл-форм при участии психологов соответствующих учреждений образования. Исследование было анонимным и добровольным, предварительно было получено согласие родителей подростков или их официальных опекунов. Процедура сбора данных занимала до 30 минут. Данные, собранные в ходе выполнения проекта, представлены в репозитории психологических исследований и инструментов Московского государственного психолого-педагогического университета RusPsyDATA [7]. Данные для сравнения с российской выборкой также взяты из базы данных репозитория психологических исследований и инструментов Московского государственного психолого-педагогического университета RusPsyDATA [18].

Статистический анализ включал описательную статистику; эксплораторный и конфирматорный факторный анализ и вычисление альфы Кронбаха для проверки внутренней согласованности и структуры опросника; корреляционный анализ и многофакторный дисперсионный анализ для проверки внешней валидности.

Результаты и обсуждение

Для проверки психометрических свойств опросника использовалась версия, включающая три шкалы по четыре пункта (табл. 1). Шкалы представляют собой три стороны проявления настойчивости: Шкала 1. Настойчивость в достижении целей; Шкала 2. Настойчивость в преодолении трудностей; Шкала 3. Неуместная настойчивость.

Результаты проверки внутренней согласованности опросника приведены в табл. 2. Они показывают, что две шкалы (Настойчивость в достижении целей и Настойчивость в преодолении трудностей) обладают очень хорошей надежностью (альфы Кронбаха > 0,75). Более низкие показатели надежности получились для шкалы неуместной настойчивости, хотя они находятся в приемлемом диапазоне [9, с. 235]. Проблематичным вопросом оказался вопрос 3 («Иногда я ловлю себя на том, что продолжаю что-то делать, даже если это бессмысленно»), который не коррелирует с суммой других вопросов по данной шкале и при удалении которого альфа Кронбаха увеличивается. Тем не менее, так как этот вопрос не показал никаких проблем на российской выборке [13], то решено было оставить его в методике.

Результаты конфирматорного факторного анализа подтверждают соответствие трехфакторной структуры полученным данным: CMIN/DF = 3,99; SRMR = 0,056; GFI = 0,92; IFI = 0,93; TLI = 0,91; CFI = 0,93; RMSEA = 0,084 [0,072; 0,096]. Из всех показателей соответствия неприемлемым является только показатель RMSEA, что говорит о хорошей внутренней согласованности методики.

Для проверки инвариантности методики был проведен мультигрупповой факторный анализ. Его результаты (табл. 3) показывают, что методику можно считать инвариантной относительно страны проживания респондента, пола и возрастной группы. Только в одном случае показатель D CFI превысил порог 0,01 (для метрической инвариантности по стране проживания), но при этом остальные показатели (D RMSEA и D SRMR) говорят о хорошей инвариантности. Сходное функционирование различных психодиагностических инструментов на российской и белорусской выборке наблюдается и в других работах (см., например, [22] и [6], [11, 12] и [19]).

Таблица 1. Текст опросника «Шкала настойчивости»

Таблица 2. Показатели внутренней согласованности шкал опросника (N=425)

Таблица 3. Анализ инвариантности модели опросника «Шкала настойчивости» (объединенная выборка РБ и РФ, N=2137)

Примечание: группы по стране проживания N1 = 425 (Республика Беларусь), N2 = 1718 (Российская Федерация);

группы по полу N1 = 987 (мальчики), N2 = 1156 (девочки);

группы по возрасту N1 = 735 (12-13 лет), N2 = 941 (14-15 лет); N3 = 461 (16-18 лет)

* p < 0,01

Описательная статистика по шкалам опросника «Шкала настойчивости для подростков» для белорусской выборки приведена в табл. 4. Однофакторный дисперсионный анализ показал, что между шкалами существуют статистически значимые различия c достаточно большой величиной эффекта (F(2, 848)=64,927; p<0,0001; h2=0,13). Самые высокие значения получились по шкале «Настойчивости в преодолении трудностей», более низкие значеняи – по шкале «Настойчивости в достижении целей» (апостериорный критерий Тьюки, p=0,0002), и еще более низкие значения – по шкале «Неуместной настойчивости» (апостериорный критерий Тьюки, p<0,0001).

Таблица 4. Описательная статистика и корреляции для шкал опросника «Шкала настойчивости для подростков» (N=425)

Примечание: М – среднее значение; s – стандартное отклонение; Me – медиана; LQ – нижний квартиль; UQ – верхний квартиль; А – асимметрия (стандартная ошибка асимметрии = 0,12); Е – эксцесс (стандартная ошибка эксцесса = 0,24); * – статистически значимые коэффициенты корреляции, р<0,001.

Возрастные и половые различия в проявлении различных сторон настойчивости оказались невелики (табл. 5). Главный эффект переменной Пол и взаимодействие переменных Пол и Шкалы методики статистически незначимы, что говорит о том, что показатели настойчивости не различаются у респондентов женского и мужского пола.

Таблица 5. Результаты двухфакторного дисперсионного анализа для проверки половых и возрастных различий по шкалам опросника «Шкала настойчивости для подростков» (N=425)

 Главный эффект переменой Возрастная группа и взамодействие переменных Возраст и Шкала методики хотя и статистически значимы, но обладают очень слабой выраженностью (h2=0,01 и 0,02). В это же время главный эффект переменной Шкала методики статистически значим и ярко выражен в обоих случаях (h2=0,13 и h2=0,10). Такие результаты можно интерпретировать как подтверждние усиления настойчивости с возрастом, что согласуется с результатами, полученными на российской выборке [13]. Тем не менее, небольшая выборка (по сравнению с российской) и неравномерное количество участников исследования в разных группах не дают возможности сделать однозначнные выводы.

Нормативные значения по субшкалам методики для двух возрастных групп (12-15 лет и 16-18 лет) представлены в табл. 6 (низкий уровень – значения менее нижнего квартиля по субшкале, высокий уровень – значения более верхнего квартиля по субшкале).

Таблица 6. Нормы по субшкалам Шкалы настойчивости для подростков разного возраста

Для проверки валидности Шкалы настойчивости для подростков были посчитаны корреляции между субшкалами методики и шкалами методики «Шкала удовлетворенности жизнью» (ШУДЖИ). Предполагается, что настойчивость должна коррелировать с показателями психологического благополучия и удовлетворенности жизнью [8]. Действительно, коррелционные связи Шкалы настойчивости и методики ШУДЖИ показывают, что настойчивость в достижении цели и настойчивость в преодолении трудностей довольно сильно коррелирует с удовлетворенностью подростков разными аспектами их школьной жизни (табл. 7). Особенно сильные связи получились для шкалы «Я сам». Неуместная настойчивость слабее связана со всеми показателиями методики ШУДЖИ. Полученные связи аналогичны результатам, рассчитанным для российской выбоорки, что говорит в пользу валидности методики.

Таблица 7. Корреляции субшкал Шкалы настойчивости и ШУДЖИ (N=425, все коэффициенты корреляции статистически значимы)

Для проверки взаимосвязи между успеваемостью и настойчивостью был проведен двухфакторный дисперсионный анализ, в котором факторами выступили Успеваемость и Субшкалы Шкалы настойчивости. Сравнивались две контрастные группы – с отличной успеваемостью (большинство отметок 7, 8 и 9) и удовлетворительной успеваемостью (большинство отметок 4, 5 и 6). Взаимодействие первого порядка оказалось статистически значимым, а величина эффекта – существенной: F(2, 422) = 20,96; p<0,0001; h2 = 0,09, следовательно, ученики с разной успеваемостью обладают различной структурой настойчивости. Результаты приведены на рис.

Рис. . Средние значения по субшкалам Шкалы настойчивости для учеников с разной успеваемостью (вертикальные отрезки обозначают 95% доверительный интервал)

У слабоуспевающих учеников все субшкалы методики не различаются между собой и имеют значения, близкие к 16-17 баллам, то есть в среднем на все пункты даются ответы «когда как», что свидетельствует о недостаточной настойчивости (рис.). Хорошо успевающих учеников отличает большой разброс в значениях шкал: наиболее выражены настойчивость в достижении цели и настойчивость в преодолении трудностей, самые низкие значения наблюдаются по шкале неуместной настойчивости. При этом различия между группами статистически значимы по настойчивости в достижении цели (апостериорный критерий Тьюки, р<0,0001) и по настойчивости в преодолении трудностей (апостериорный критерий Тьюки, р<0,0001), а по неуместной настойчивости различий нет (апостериорный критерий Тьюки, р=0,88.)

Заключение

Результаты исследования показывают, что предлагаемая методика (Шкала настойчивости) обладает хорошей внутренней согласованностью и инвариантна относительно пола респондентов, возраста и страны проживания (Российская Федерация / Республика Беларусь). Валидность Шкалы настойчивости подтверждается ожидаемыми корреляционными связями со шкалами методик «Шкала удовлетворенности жизнью» (ШУДЖИ). О валидности Шкалы настойчивости говорят и полученные различия между группами учеников с разной успеваемостью: более высокие показатели настойчивости в достижении цели и настойчивости в преодолении трудностей у хорошо успевающих учеников. Различий по неуместной настойчивости не выявлено. Шкала настойчивости может быть использована для индивидуальных исследований для выстраивания практики психологической помощи.

1. Баева И.А., Ульянина О.А., Вихристюк О.В., Гаязова Л.А., Радчикова Н.П., Файзуллина К.А. Факторы социально-психологической дезадаптации и ценностные ориентации подростков и молодежи // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2022. № 206. С. 228–242. DOI:10.33910/1992-6464-2022-206-228-242
2. Барцалкина В.В. Увлечение компьютерными играми: беда или благо. Москва, 2008.
3. Бойкина Е.Э., Радчиков А.С., Романова Н.М., Пятых Г.А., Киселев К.А. Подросток в закрытых учреждениях системы образования и ФСИН России: субъективная остракизация, одиночество, мотивы аффилиации и смысложизненные ориентации // Вестник практической психологии образования. 2023. Т. 20. № 4. С. 106–118
4. Головина С.Ю. Словарь практического психолога. М.: АСТ; Харвест, 1998.
5. Истомина Л.А. Проблемы трудоустройства выпускников вузов, имеющих ОВЗ и инвалидность // Инклюзивные процессы в международном образовательном пространстве. Материалы VI Международного интернет-симпозиума. Ставрополь, 2020. С. 56-59.
6. Козырева Н.В., Лобанов А.П., Радчикова Н.П. Шкала оценки цифровой образовательной среды университета: апробация на белорусской выборке // Цифровая гуманитаристика и технологии в образовании (DHTE 2022): сб. статей III Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. 17–18 ноября 2022 г. / Под ред. В.В. Рубцова, М.Г. Сороковой, Н.П. Радчиковой. М.: Издательство ФГБОУ ВО МГППУ, 2022. 46–59 с.
7. Козырева, Н.В. (2024). Подростки в трудной жизненной ситуации (данные РБ): Набор данных. RusPsyData: Репозиторий психологических исследований и инструментов. Москва. https://doi.org/10.48612/MSUPE/1zmv-hzvp-k852
8. Леонтьев Д.А. Осин Е.Н., Досумова С.Ш., Рзаева Ф.Р., Бобров В.В. Переживания в учебной деятельности и их связь с психологическим благополучием // Психологическая наука и образование. 2018. № 23(6). С. 55–66. https://doi.org/10.17759/pse.2018230605
9. Митина О.В. Альфа Кронбаха: когда и зачем ее считать // Современная психодиагностика России. Преодоление кризиса: сборник материалов III Всероссийской конференции: в 2 т. / редколлегия: Н.А. Батурин (отв. Ред.) и др. Челябинск: Издательский центр ЮУРГУ, 2015. Т.1. С. 232–240.
10. Нартова-Бочавер С.К., Ерофеева В.Г. Настойчивость как ментальный ресурс // Способности и ментальные ресурсы человека в мире глобальных перемен. М.: Изд-во «Институт психологии РАН». 2020. С. 372–380.
11. Одинцова М.А., Радчикова Н.П. Разработка методики самоактивации личности // Психологические исследования. 2018. Т. 11, № 58. С. 12.
12. Одинцова М.А., Радчикова Н.П. Самоактивация как личностный ресурс студентов в инклюзивной образовательной среде вуза [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2018. Том 7. № 1. С. 62-70. doi:10.17759/jmfp.2018070107
13. Одинцова М.А., Радчикова Н.П. Шкала настойчивости для подростков: разработка и апробация нового инструмента // Психологическая наука и образование. 2024. Том 29. No 6. (в печати).
14. Одинцова М.А., Радчикова Н.П., Козырева Н.В. Жизнестойкость и самоактивация молодежи России и Беларуси в транзитивном обществе // Сибирский психологический журнал. 2021. № 79. С. 168–188. DOI:10.17223/17267080/79/10
15. Одинцова М.А., Радчикова Н.П., Козырева Н.В., Кузьмина Е.И. Сравнительный анализ личностных ресурсов переходного и нового поколений белорусов и россиян в новых культурно-исторических условиях // Социальная психология и общество. 2019. Т. 10. № 2. С. 47–66.
16. Одинцова М.А., Радчикова Н.П., Янчук В.А. Оценка ситуации пандемии COVID-19 жителями России и Беларуси // Социальная психология и общество. 2021. Том 12. No 2. C. 56–77. DOI: https://doi.org/10.17759/sps.2021120204
17. Одинцова, М.А., Радчикова, Н.П., Мусохранова Е.Г., Азарёнок Н.В. Эмоциональные коммуникации в детско-родительских отношениях и жизнеспособность будущей взрослой семьи // Социальная психология и общество. 2024. Том 15. № 3. (в печати)
18. Одинцова, М.А., Радчикова, Н.П., Сорокова, М.Г. (2024). Подростки в трудной жизненной ситуации: Набор данных. RusPsyData: Репозиторий психологических исследований и инструментов. Москва. https://doi.org/10.48612/MSUPE/vmad-vak4-zux9
19. Радчикова Н.П., Одинцова М.А., Козырева Н.В. Методика самоактивации личности: адаптация на белорусской выборке // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия Е. 2017. № 15. С. 77-82.
20. Радчикова Н.П., Одинцова М.А., Сорокова М.Г., Козырева Н.В., Лобанов А.П. Психологические факторы отношения студентов к цифровой образовательной среде (на примере российских и белорусских вузов) // Интеграция образования. 2023. Т. 27. № 1. С. 33–49. https://doi.org/10.15507/1991-9468.110.027.202301.033-049
21. Радчикова Н.П., Сорокова М.Г. Ценностные ориентации в психологическом благополучии подростка: итоги структурного моделирования [Электронный ресурс] // Социальные науки и детство. 2023. Том 4. № 1. C. 7–17. DOI:10.17759/ssc.2023040101
22. Сорокова М.Г., Одинцова М.А., Радчикова Н.П. Шкала оценки цифровой образовательной среды (ЦОС) университета // Психологическая наука и образование. 2021. Том 26. № 2. С. 52–65. doi:10.17759/pse.2021260205
23. Сычев О.А., Гордеева Т.О., Лункина М.В., Осин Е.Н., Сиднева А.Н. Многомерная шкала удовлетворенности жизнью школьников // Психологическая наука и образование. 2018. Т. 23. № 6. C. 5–15. DOI:10.17759/pse.2018230601
24. Чумаченко Д.В. Образовательные итоги дистанционного обучения в средней школе // В сборнике: Цифровая гуманитаристика и технологии в образовании (DHTE 2022). Сборник статей III Всероссийской научно-практической конференции с международным участием. Под редакцией В.В. Рубцова, М.Г. Сороковой, Н.П. Радчиковой. Москва, 2022. С. 399–406.
25. Teuber Z., Nussbeck F.W., Wild E. The Bright Side of Grit in Burnout-Prevention: Exploring Grit in the Context of Demands-Resources Model among Chinese High School Students. Child psychiatry and human development, 2021. Vol. 52, no 3, рр. 464–476. DOI:10.1007/s10578-020-01031-3
26. Tang X., Wang M.T, Parada F., Salmela-Aro K. Putting the Goal Back into Grit: Academic Goal Commitment, Grit, and Academic Achievement. Journal of youth and adolescence, 2021. Vol. 50, no 3, рр. 470–484. DOI:10.1007/s10964-020-01348-1