Социально-психологические и философские аспекты исследования зависти: проблемы и перспективы исследования

Анализируя постоянно растущее количество работ, посвященных проблематике зависти, нетрудно заметить, что изучение такого психологического фе - номена, как зависть, для современной психологической науки не является чем-то новым и уникальным.

Так, например, в зарубежной психологии еще в середине 90-х гг. прошлого века весьма активно начали склады - ваться две основные «линии» исследования данного психологического феномена: к первой можно отнести достаточно большое количество работ за - рубежных авторов, в которых рассмат - риваются внутренние детерминанты зависти (а именно наборы индивидуально-психологических свойств личности, обусловливающих ее проявления), а ко второй относятся исследования социальных факторов, влияющих на форми - рование зависти как сложного когнитив - но-эмоционального-мотивационного ком - плекса человека [30—34].

В рамках отечественной психологии можно встретить работы отдельных авторов, в той или иной степени затрагивающих проблематику зависти [4; 11; 13— 15]. Так, например, зависть, с позиции психологии отношений, является след - ствием нарушения системы значимых, доминирующих отношений. В.Н. Мяси - щев отмечал, что наличие успехов у другого человека является главной причи - ной «скрываемого и маскируемого... враждебно-завистливого отношения к людям, которое может перерастать в патологическое развитие» [16, с. 69]. А.Г. Асмолов, развивая положения теории установки, подчеркивает, что завистливое отношение к успехам других обусловлено личностным смыслом достижений другого в более ранние периоды и убежденности индивида в невозможности иметь самому то, что имеет другой [1, с. 59—60]. С точки зрения «диспозиционной концепции социального поведения», разработанной В.А. Ядовым, зависть представляется смысловой и, отчасти, целевой установкой личности, результатом взаимодействия которых является личное отноше - ние индивида к событиям, людям, их успехам [30, с. 180].

При этом необходимо подчеркнуть, что существенную часть исследований можно охарактеризовать в большей степени как социологическую, нежели психологическую [4; 7; 14; 15]. Рассмотрение же зависти как особой «универсальной психологической черты» наряду с такими чертами, как, например, ревность, в современной зарубежной психологии началось лишь на рубеже ХХ—ХХ1 вв., при - чем вопрос о детерминантах зависти, про - являющейся во всем многообразии инвариантов социального поведения человека, продолжает оставаться открытым до сих пор [11]. Также необходимо подчеркнуть, что вопрос об операционализации понятия «зависть» как самостоятельного психологического конструкта и способах его диагностики через описание и регист - рацию поведенческих проявлений «внешней стороны поведения» [20] остается весьма проблематичным, а неодно - значность понимания и трактовки данно - го понятия приводит к наличию сущест - венных различий в интерпретации эмпи - рических данных исследований, в той или иной степени раскрывающих характер проявлений зависти [10].

Вместе с тем совершенно очевидно, что актуальность исследования проблематики зависти не является исключительно академической проблемой, поскольку характер ее решения во многом обусловливает наши представления о многообразии социальных факторов, выступающих в качестве ее причин, а также о психологических механизмах, которые обеспечивают различные проявления зависти в ситуациях социального сравнения [21].

Таким образом, можно констатировать наличие парадоксальной ситуации в изучении психологического феномена зависти: с одной стороны, наблюдается рост устойчивого интереса к данной проблематике, а с другой, — отсутствие методологического и методического инструментария для измерения различных проявлений зависти в самом широком диапазоне социальных ситуаций.

Отдельно следует подчеркнуть, что обыденные представления о зависти, существующие в массовом сознании, зародились и стали постепенно развиваться и трансформироваться в ходе общест - венной дифференциации, роста социального расслоения и нашли свое отражение в трудах прежде всего по филосо - фии, где зависть рассматривалась как феномен, реализуемый в обществе, про - низанном социальным неравенством.

Так, А.Ю. Согомонов, изучая взгляды древнегреческих философов, в частнос - ти, Аристотеля, Платона, Гесиода, Ксе­нофонта, Гомера и других отмечает, что зависть рассматривалась ими как «огорчение», «важнейший людской порок», «некоторого рода печаль», появляющая -

ся при «виде благоденствия..., наслаждающихся благами людей» [23, с. 109]. К примеру, «злобный характер» зависти достаточно отчетливо признавался древними греками через противостояние ее добру, хотя они считали, что в большинстве случаев зависть имеет «пассивный» характер. Однако главный принцип зависти, ее «золотое правило»: «не желай другому того, что желаешь себе», являлось повсеместно и стало антитезой добродетельной морали [23].

Эти два аспекта зависти в греческой мысли, как отмечает А.Ю. Согомонов, впервые различил Гесиод, «первый европейский моралист», который придал им этический оттенок, указывая на то, что зависть бывает «благой» и «порочной» [там же, с. 114]. Позднее эту мысль развил Аристотель. Под влиянием соревновательности, «ревностного желания сравняться» человек стремится к тому, чтобы «самому достигнуть благ, связанных с почетом», и поэтому, согласно Аристотелю, зависть встречается и у «людей хороших». В то же время под влиянием зависти человек стремится к тому, чтобы «ближний не пользовался этими благами», и зависть рассматривается как «низкое» качество, встречающе - еся «у людей низких» [3]. Интересно от - метить также, что точное и наиболее полное описание проявлений зависти представлено еще в литературном произведении Овидия «Метаморфозы». Там рассказывается, как Дедал, владею - щий многими ремеслами, убил своего та - лантливого ученика Талоса, видя, что юноша очень одарен и со временем может превзойти своего учителя [19].

Не менее интересные аспекты прояв - ления зависти упоминаются в античной мифологии. Так, могущественный Фто- нос — демон, олицетворяющий зависть, представлялся в мужском обличии. Вся - кое людское благоденствие и успех вызывают к себе ревность Фтоноса, вследствие которой, как правило, следует «беда», завершающаяся чаще всего смертью. Также известно и более логичное объяснение: для эллинов и римлян «зависть богов» не простое примитивное грубое чувство, а акт высшей справедливости: чрезмерные достоинства или удача человека нарушают космический порядок, посему человек этот должен испытать больше несчастья. В пользу такого толкования говорит и то, что зависть, в отличие от смерти, злом не признавалась: «Смерть — есть зло. Самими это установлено богами: умирали бы и боги, если б благом смерть была» [22, с. 304].

Преклонение перед завистью богов (phthonos theon) у греков не исчезло совсем и продолжает довлеть над умами многих людей до нынешних дней в виде народных суеверий, предрассудков, окончательно превращаясь в «зависть людей» (phthonos anthropon). Во многих примитивных культурах вера людей в «зависть богов» к человеческому счас - тью и успеху сохранилась в виде оборо - нительной магии (защитные магичес - кие ритуалы, охраняющие от «сглаза», «порчи» и т. д.). Следует заметить, что поначалу эпические герои не испытыва - ли страха перед «завистью богов», а скорее возмущались ими. Согласно трактовке Ф. Ницше, греки использова - ли богов, чтобы не «подпускать к себе близко «нечистую совесть», чтобы «на - слаждаться свободой своей души...» [18, с. 49], однако постепенно богобояз - ненность и страх перед божественным гневом стали стержнем мифологическо - го сознания, а «героическая» модель культуры Греции сменилась на нравственно-религиозную.

Удивительным кажется то, каким об - разом формировались представления о зависти в раннем христианстве. Так, например, в Ветхом Завете даже само понятие зависти отсутствует. В Новом Завете, напротив, зависть и ревность упоминаются многократно, при этом подчеркивается, что зависть греховна. Недаром одна из заповедей гласит: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». Другими словами, в христианском этическом понимании зависть — один из семи смертных грехов, к которым относятся распутство, чревоугодие, леность, гордыня, гнев, скупость и зависть [23].

В подтверждение этого зависть проиллюстрирована поведением Сатаны в поэме на библейский сюжет «Потерянный рай», где Сатана, завидуя Богу, решает захватить Небеса. Он идет на Бога войной в попытке испортить небесную жизнь и падает с Небес. Падший, он сам и другие его падшие ангелы строят Пре - исподнюю, соперничая с Небесами, ста - новясь деструктивной силой, стремя - щейся разрушить то, что создает Бог. Эта богословская идея исходила от Свя - того Августина, средневекового мыслителя, описывавшего Жизнь как творчес - кую силу в противовес к Зависти — разрушительной силе [там же].

Таким образом, подводя итог вышесказанному, под «лозунгом» смертного греха зависть прошла через всю историю европейского Средневековья. В даль - нейшем философы Нового времени продолжили развитие взглядов древних. Ф. Бэкон, Б. Мандевиль, Р. Декарт, Б. Спиноза, И. Кант видели в зависти некие «дьявольские» намерения, считали ее «гнуснейшей из страстей», «низостью натуры», «отвратительным пороком», «природной извращенностью» [6; 8; 12]. Они указывали, что зависть является «печалью, смешанной с ненавистью, при виде блага, выпавшего на долю других, и находящей удовольствие в чужом несчастье»; печалью, «стремящейся к разру - шению счастья других», поскольку человек, охваченный завистью, «желает счастья лишь себе одному». Иными словами, зависть как своеобразный антипод добродетели, «болезнь души», «крайне отвратительный порок», как соединение «огорчения и гнева», степень проявления которого зависит от «близости или удаленности предметов зависти» [8, с. 508—509]. Б. Мандевиль отмечал «неизлечимость» печали до тех пор, пока «сохраняется желание владеть понравившейся вещью, и исчезновение ее в том случае, пока человек не испробует все средства удаления “этого зла”, либо проявлением гнева на тех, кто владеет тем, что мы ценим и желаем» [12]. Объясняя побудительные мотивы зависти, философы Нового времени объясняли их «заложенными в природе человека» особенностями. Так, например, Т. Гоббс отмечал, что люди от природы обладают равными способностями или различаются незначительно, т. е. у них существует «равенство надежд на достижение це - лей». Желая обладать одним и тем же, люди становятся врагами. Именно поэтому, согласно Т. Гоббсу, «они (люди. — Т.К., А.К.) стараются погубить либо по - корить друг друга» [6, с. 94]. Также он за - мечает, что любой человек добивается, чтобы его оценили, так как «он сам себя ценит», если же этого не происходит,

«люди готовы погубить друг друга». А. Шопенгауэр утверждал, что хоть зависть естественна и свойственна человеку, все-таки это чувство является одновременно и пороком и несчастьем: «Зависть показывает, насколько люди чувствуют себя несчастными, а их внимание к чужому поведению и положению — как сильно они скучают» [27, с. 67]. Поэтому, пишет он, люди должны смотреть на нее, как на врага своего счастья, и стараться задушить ее, как злого демона [там же].

Резюмируя полученные на основании анализа представления о зависти в трудах философов, можно прийти к выводу, что в самые различные исторические эпохи отмечалось разрушительное действие зависти на человека и систему отношений, в которые он включен. Также можно отметить, что зависть, если она свойственна многим членам общества, деформирует его целостность, вносит в социальную систему конфликты, сдерживает развитие и самоактуализацию как отдельных индивидов, так и социальных групп, социума в целом.

Таким образом, можно заключить, что несмотря на различия в представлениях о зависти у различных философов, всех их объединяет социально-психологический контекст, который задается прежде всего социальными отношениями. Именно в этом аспекте представляется вполне ло - гичным рассмотрение зависти как особо - го социально-психологического феномена, который проявляется в пространстве общения и взаимоотношений, где главной причиной возникновения зависти являются противоречия во взаимодейст - вии личности и группы, личности и общества, в противоречивом взаимодействии «Я-Ты».

Так, наличие противоречия между завышенным уровнем притязаний личности и невозможностью его удовлетворения отмечается в концепции У. Джемса [9]. В психоаналитической теории личности З. Фрейда и его последователей зависть представлена как выражение первичного интрапсихического инстинкта смерти и самого раннего проявления агрессии в сфере объектных отношений, в частности, в непреодоленном и продолжающемся эдиповом конфликте как зафиксированном противоречии в детско-родительских отношениях, которое транслируется на другие периоды жизни и типы взаимоотношений, в другие социальные среды [24]. Социально-психологический аспект зависти можно обнаружить в работах А. Адлера и К.-Г. Юнга. По мнению А. Адлера, зависть неразрывно связана со стремлением личности к превосходству, формирующемуся в детстве и трансформирующемуся в течение всей жизни при взаимодействии с социальным окружением [2]. С точки зрения К.-Г. Юнга, зависть фиксирует «отрицательные, негативные ценности», под которыми он подразумевает волю к власти, агрессию, назы - вая их «столь же великими, древними и изначальными демонами, как и Эрос». По-другому он называет их еще «Те - нью», в ее содержание как негативной стороны личности К.-Г. Юнг вкладывает «сумму всех неприятных качеств, кото - рые хотелось бы спрятать». Сама «Тень», по К.-Г. Юнгу, является «архе - типом», в содержание которого входят «властные, отмеченные аффектом, на - вязчивые, захватнические, самоуправ - ные состояния», которые «способны по - разить и подавить хорошо упорядоченное Эго». Зависть рассматривается Юн­гом сквозь призму «властных, захватнических» отношений и наделяется динамикой и разрушительной силой [29].

Э. Фромм связывает зависть с таким понятием, как «направленность личности». По его убеждению, зависть является фундаментальной направленностью личности, обладающей разрушающей, захватнической, эксплуатирующей другого человека силой [25].

В концепции К. Хорни социально-психологическим характеристикам зависти уделено достаточно много места. Согласно этому подходу, зависть играет значительную роль в формировании неврозов, в которых базальная тревога вместе с базальной враждебностью составляют основной конфликт невро - тической личности. В желании пола - гаться на других и невозможностью довериться им из-за враждебных чувств кроется «зародыш потенциального конфликта». Поэтому презрение и зависть, по ее мнению, составляют основу «базальной» враждебности к людям. Различая зависть здорового человека и невротика, К. Хорни обращает внимание на то, что здоровый человек «сам хотел бы иметь», а невротик «сожалеет о том, что имеют другие». Таким образом, в логике этой позиции, невротик посто - янно сравнивает себя с другими, испы - тывая честолюбивое желание быть уни - кальным, исключительным, превосхо - дить других. Согласно теории К. Хорни, зависть развивается от бессилия, «без - надежности» завидующего и компенси - руется стремлением к власти, престижу и обладанию. Во всех этих случаях за - висть направляется на качества другого человека и проявляется в желании при - своить их, а если это невозможно, то разрушить [26].

Х. Шоек утверждает, что зависть как бы пронизывает биологический и социальный «арсенал» человека в качестве базовой антропологической категории и обозначает ее в качестве причины множества социальных и общественных феноменов — от наведения порчи и вандализма до прогрессивного налогообложения и даже социальных революций. Автор постулирует необходимость зависти для структурирования общества и невозможность существования эгалитарного, бесклассового общества [28].

Ряд авторов, опираясь на идею, что человек унаследовал механизм эмоций от своих животных предков, подчеркивают, что часть эмоций, сопровождающих проявления зависти человека, совпадает с эмоциями животных, например такими, как ярость, страх [33—35]. Зависть — чувство, возникающее при успехе другого лица и сравнении этого успеха с собственными неудачами в аналогичных ситуациях. Выражается это чувство прежде всего в тенденции преуменьшить успех и заслуги другого, подыскать им объяснение, не связанное с его заслугами, а зависящее от счастливого стечения обстоятельств («повезло»); а также в стремлении отыскать у него любые про - махи и недостатки, вплоть до физических. Нередко чувство зависти может пе - рейти в ненависть [13—15].

В социально-психологическом аспекте зависть рассматривается как проявле - ние мотивации достижения, когда чьи-либо реальные или воображаемые преимущества в приобретении социаль - ных благ (материальных ценностей, ус - пеха, статуса и т. п.) воспринимаются субъектом как угроза ценности собст - венного «Я» [20] и сопровождаются аф - фективными переживаниями и действиями, актуализированными механизмом социального сравнения [21].

Таким образом, логично заключить, что независимо от приверженности той или иной теоретической ориентации, авторы различных исследований указывают, что в основе возникновения чувства зависти всегда лежит механизм социального сравнения, поскольку индивид оценивает и осознает себя путем сравнения с «похожими другими». Если же при сравнении обнаружится, что другой человек обладает более высокими достижениями либо большими способностями, либо более привлекательными личностными данными, то создаются условия для «падения» самоуважения и, следовательно, социальной репутации сравнивающего. Иными словами, социальное сравнение выявляет вторую «детерминанту» зависти — наличие образа превосходства другого человека и осознание субъектом своей собственной «приниженной» позиции. Это, в сущности, может рассматриваться в качестве своеобразной предпосылки зависти: невыгодный результат сравнения вызывает неудовлетворенность, которая и сопровождается чувством зависти.

Обобщая вышесказанное, представляется вполне логичным заключить, что ис - следование зависти как особого социально-психологического феномена включает в себя как минимум три аспекта:

топологический (пространственный) аспект предполагает наличие и, главное, сохранность границ, определяющих изучаемый объект — зависть. Соответствен - но, к зависти относятся такие проявле - ния, «границы» которых могут быть обозначены любым способом, позволяющим отличать зависть от других сходных, близких проявлений. Например, умышленное причинение вреда имуществу другого человека (которое рассматривается как объект зависти) может выступать в качестве специфического маркера, который обрисовывает эти самые границы зависти и, тем самым, определяет ее в качестве причины той или иной формы поведения. Если же границы являются недостаточно четкими, напри - мер, умышленное причинение вреда другому человеку или людям, вызванное не столько завистью, сколько ревностью, такого рода проявления не могут рассматриваться в качестве маркеров, указывающих на наличие зависти;

структурный аспект сосредоточивает внимание на внутренних структурных характеристиках зависти. Так, структура зависти подразумевает наличие определенных взаимосвязанных и взаимозависимых элементов единого целого как устойчивого личностного образования. «Элементами» зависти могут быть ее свойства (например, устойчивость), ее направленность [17], а также характеристики, определяющие типы проявлений зависти (например, «черная» и «белая» зависть).

Наконец, в динамическом аспекте наличие зависти означает весь комплекс факторов, которые обеспечивают совер - шенно определенный тип отношений человека в непосредственном окружении и обществе в целом. Прежде всего это ха - рактеристики конкретных поведенчес - ких особенностей, в основе которых лежит зависть. По сути, можно определить динамический аспект зависти как спо - собность человека к постоянному, продолжительному во времени социальному сравнению себя с другими, проявля - ется в определенных формах социального поведения.

И в заключение необходимо еще раз подчеркнуть, что различные исследования проблематики зависти, рост числа которых заметен особенно в последние годы в различных отраслях психологического знания, нуждаются в разработке и построении четкой методологии исследования этого психологического феномена, ключом к пониманию которого должно стать рассмотрение зависти именно в социально-психологическом контексте, предполагающем трактовку ее природы как результата взаимоотношений в условиях реального социального неравенства.

В этой связи только комплексный междисциплинарный и межотраслевой подходы к изучению данной проблематики смогут обеспечить возможность формирования наиболее полного представления о зависти, ее детерминантах и механизмах, а также способствовать более упорядоченной и научно-выверенной интерпретации поведения человека в условиях широкого разнообразия социальных ситуаций жизнедеятельности.