Разработка методики для измерения представлений об идеальном государстве

Цель. Разработать методику для оценки политических представлений об идеальном государстве и проанализировать психометрические свойства полученного инструментария. Контекст и актуальность. Психологические исследования показывают ключевую роль политических представлений в разных формах политической активности. Дихотомия «консерватизм-либерализм» не находит актуального выражения в отечественной перспективе, что оставляет открытым вопрос о структуре таких представлений в России. Дизайн исследования. В рамках настоящего исследования изучалась факторная структура политических представлений об идеальном государстве в России посредством онлайн-версии анкетного опроса. Для проверки структуры политических представлений использовался конфирматорный факторный анализ и дополнительно осуществлялся анализ надежности, валидности и инвариантности. Участники. Для разработки методики было проведено два последовательных исследования. На этапе 1 приняли участие 610 человек (353 мужчины и 257 женщин) старше 18 лет (M=34.28; SD=13.82); на этапе 2 — 378 человек (196 мужчин и 182 женщины) старше 18 лет (M=35.26; SD=10.54). Методы. Русскоязычные версии шкал открытости опыту («Большая пятерка»), потребности в когнитивной завершенности, правого авторитаризма, оправдания системы и авторская методика для оценки представлений об идеальном государстве. Дополнительно участникам предлагалось обозначить политические ориентации («левые-правые»; «либералы-консерваторы»). Результаты. Структура представлений об идеальном государстве включает такие факторы, как «уважение» и «поддержка». Анализ критериальной валидности показал, что «поли¬тическое уважение» соотносится с «либеральным» и «левым» полюсом. При этом анализ конвергентной валидности показал, что факторы «уважения» и «поддержки» связаны с такими предиспозициями, как когнитивная завершенность и правый авторитаризм. Основные выводы. Представления об идеальном государстве в России можно рассматривать через перспективу «государственной поддержки» и «политического уважения», что частично соотносится с основанием «либерализма-консерватизма» в других странах.

Введение

Интерес к изучению политических представлений находит выражение не только в политологии, но и в психологии. Попытки найти предикторы соответствующих предпочтений на политической  арене отражаются в анализе политических идеологий, аттитюдов и ориентаций. Дж. Джост и коллеги (2003) предложили рассматривать политические представления через перспективу двух оснований: социального (дискурсивного) и психологического (мотивационного).

Дискурсивное основание предполагает «содержательную» составляющую политических представлений, которая формируется в процессе социализации, знакомства с политическими позициями в рамках публичного пространства [Jost, 2003; Layman, 2002]. В разных странах можно наблюдать культурно-специфичное содержание таких представлений в связи с особенностями развития публичной сферы [Jost, 2017; Jost, 1994].

В Северной Америке исследователи обращаются к политическим представлениям, используя дихотомическую шкалу «либерализм-консерватизм» [Jost, 2006; Layman, 2002]. Если правый спектр (консерватизм) предполагает ориентацию на сохранение статуса-кво, поддержку иерархии, снижение государственного контроля в отношении рынка, то левая часть спектра (либерализм) предполагает ориентацию на изменения, социальную справедливость, равенство и государственную поддержку [Jost, 2017].

В восточных культурах, в частности, в Китае исследователи рассматривают политические представления через сферы общественной жизни: политические (защита частной жизни от вмешательства государства, многопартийность), социально-экономические (рыночная экономика, установка цен, государственная собственность, политика протекционизма), национальные (негативное отношение к Западу и поддержка идей государственного суверенитета) [Pan, 2017]. В этом случае «консервативный» дискурс предполагает поддержку традиций, национального суверенитета и государственного контроля, в то время как «либеральный» — предпочтение многопартийной системы, местного самоуправления, рыночной экономики и защиты прав.

В России, как и в других странах постсоветского пространства, изучение политических представлений связано с отношением к политическим лидерам или партиям без учета идеологической составляющей. Программы политических партий включают «частичные» идеологии «консерватизма», «социал-демократии», «социализма» или «либерализма», в результате чего поддержка определенной партии на выборах не позволяет определить политические ориентации граждан. При этом в идеологически «противоположных» структурах можно наблюдать единое направление в решении актуальной политической повестки и больший фокус на наиболее «резонансные» проблемы. Для нивелирования эффекта «отношения» к конкретной партии или политическому деятелю политические представления можно рассматривать и через перспективу принципов «желательного» устройства государства (например, «идеальный» образ того, как принимаются политические решения, осуществляется государственное регулирование в социально-экономической сфере и какие сферы требуют изменений). Например, прошлые исследования показали, что политические представления в России можно разделить по основаниям политического контроля/ свободы и унификации/разнообразия [Prusova, 2020]. Однако представленные категории продемонстрировали низкую согласованность в разных сферах общественной жизни. Для последующего анализа политических представлений «желательные» формы и принципы государственного устройства рассматривались через категорию «идеального государства».

Помимо «дискурсивной» надстройки в политических представлениях большую роль играет и «психологическое» основание [Caprara, 2004; Carney, 2008; Gerber, 2010; Mondak, 2010]. Многочисленные исследования показывают различия в «психологических» портретах между теми, кто поддерживает либеральные и консервативные позиции на политической арене. В данном случае исследователи обращаются к таким особенностям, как личностные черты (открытость опыту) [Caprara, 2004; Caprara, 2006; Hirsh, 2010; Jost, 2017; Schoen, 2007], потребность в завершенности [Onraet, 2011; Roets, 2006; Roets, 2011], ценности [Haidt, 2007], идеологические предиспозиции (правый авторитаризм, ориентация на социальное доминирование, оправдание системы) [Brandt, 2014; Crawford, 2014; Satherley, 2020], страх смерти [Greenberg, 2003] и национализм [Sidanius, 1997]. Таким образом, портрет «консерватора» предполагает низкие показатели в отношении «открытости опыту», но вместе с тем высокие — по потребности в завершенности, правому авторитаризму, ориентации на социальное доминирование, страху смерти, оправданию системы и национализму, при этом для либералов можно наблюдать противоположные характеристики. Несмотря на то, что больший вклад в изучение политических представлений и психологических пре­диспозиций внесли североамериканские исследования, такая дифференциация находит отражение и в европейских [Azevedo, 2019], и в азиатских странах [Pan, 2017]. Непосредственно в данном исследовании были проанализированы отечественные политические представления и психологические предиспозиции таких представлений.

Текущее исследование

Предварительно для выделения политических представлений были проанализированы 49 программ политических партий и проведены полуструктуриро- ванные интервью, в которых приняли участие 35 граждан Российской Федерации (12 мужчин и 23 женщины) в возрасте от 18 до 80 лет (M=48.28, SD=18.81). В рамках интервью участникам предлагалось ответить на вопросы об идеальном государстве и предложить программу первоочередных реформ. В результате были выделены такие факторы, как «централизация» (регионы или центр определяют цены на услуги и размер льгот), «унификация» (приоритетность центральной линии дискурса или включение максимального количества разных источников), «уважение» (политические деятели или граждане принимают ключевые политические решения), «поддержка» (государство предлагает гражданам помощь в виде пособий, устройства на работу и т.д. или граждане самостоятельно решают вопросы, связанные с социально-экономической повесткой) и «собственность» (государственная или частная) в разных сферах общественной жизни. И в этом случае можно говорить о двух основных сферах — политической (уважение и унификация) и социально-экономической (централизация, собственность и поддержка). Первоначально было сформулировано 281 утверждение, которые проверялись посредством он- лайн-версии когнитивных интервью. Участников просили оценить сформулированные утверждения по трем основаниям («согласие», «понятность», «важность») и предложить альтернативные версии утверждений/комментарии. На этом этапе приняли участие 1234 человека (636 мужчин и 598 женщин) из России в возрасте от 18 до 78 лет (M=35.81; SD=13.40). В результате были отобраны 46 дихотомических утверждений, которые и составили итоговый вариант методики для оценки представлений об идеальном государстве.

Исходя из прошлых исследований относительно психологических портретов «либералов» и «консерваторов» и содержания идеологий, можно предположить, что такие предиспозиции находят отражение и в российском контексте [Jost, 2003]. Если «политическое уважение», «государственную поддержку», «централизацию», «разнообразие» и «государственную собственность» можно рассматривать через перспективу «либеральной» ориентации, то обратные полюса соответствующих факторов — как проявление «консервативного» полюса. Предполагается, что выбор «политического уважения», «государственной поддержки», «централизации», «разнообразия» и «государственной собственности» будет положительно связан с открытостью опыту, но вместе с тем негативно — с потребностью в завершенности, правым авторитаризмом, оправданием системы. При этом для тех, кто поддерживает «политический контроль», «унификацию», «децентрализацию», «независимость от государственной поддержки» и «частную собственность», — противоположные характеристики. Соответственно, для проверки психометрических свойств была рассмотрена связь представлений об идеальном государстве с психологическими предиспозициями и самоотчетами относительно политических ориентаций («консерваторы-либералы» и «левые- правые»).

Для проверки факторной структуры политических представлений в России были проведены два последовательных онлайн-опроса: исследование 1 было реализовано в августе 2020 года, исследование 2 — в январе 2021 года. Цель исследования 1 состояла в изучении структуры представлений об идеальном государстве. В рамках настоящего исследования были рассмотрены 2 модели, в частности, пятифакторная (на основе принципов устройства «идеального государства»: поддержка, собственность, уважение, централизация и разнообразие) и двухфакторная (в зависимости от сфер — политической и социально-экономической). В то время как цель исследования 2 предполагала проверку психометрических свойств полученного инструмента.

Исследование 1

Выборка. В исследовании 1 приняли участие 610 участников (353 мужчины и 257 женщин) старше 18 лет (M=34.28; SD=13.82). Исследование проводилось на Яндекс.Толоке, после прохождения которого участникам предлагалось символическое вознаграждение в размере 0.05$.

Процедура исследования

Участникам предлагалось пройти он­лайн-опрос по изучению «представлений об идеальном государстве», который включал форму-согласие и методику, направленную на изучение представлений об идеальном государстве.

Методики

Представления об идеальном государстве. Для оценки представлений об идеальном государстве использовалась методика, включающая 46 дихотомических утверждений. Первоначально были выделены 5 факторов: уважение (например, «Ключевые государственные вопросы решаются представителями власти — Ключевые государственные вопросы решаются гражданами на всенародном голосовании»; а-Кронбаха=.870; w-Макgональgа=.871), поддержка (например, «Государство обеспечивает всех граждан учебными пособиями в школах за счет бюджетных средств — Граждане самостоятельно обеспечивают себя учебными пособиями, без помощи государства»; а-Кронбаха=.923; w-Макgональgа=.924), собственность (например, «Большинство банков принадлежит государству — Большинство банков принадлежит частным лицам»; а-Кронбаха=.764; w-Макдональда=.774), централизация (например, «Цены на образовательные услуги устанавливаются централизованно, на уровне всей страны — Цены на образовательные услуги устанавливаются на уровне региона»; а-Кронбаха=.759; w-Макдональда=.772) и унификация (например, «В государстве много политических партий, представляющих интересы всех групп населения — В государстве не больше двух ведущих политических партий, представляющих интересы большинства»;а-Кронбаха=.742; w-Макдональда=.745). Участникам предлагалось оценить степень согласия с утверждениями по семибалльной шкале (1 — «полностью согласен с утверждением в левом столбце», 7 — «полностью согласен с утверждением в правом столбце»).

Результаты

Анализ был проведен посредством программного обеспечения R 3.5.2 и SPSS 27.0.

Предварительный эксплоратор- ный факторный анализ показал, что в опроснике из 46 дихотомических утверждений можно выделить 5 факторов (KMO=.94, тест сферичности Бартлет­та (x2(1035)=16900, p<.001). В данном случае было выявлено, что факторы соотносятся с ранее представленными принципами устройства идеального государства («поддержка», «унификация», «централизация», «уважение» и «собственность»). Кумулятивная дисперсия для пятифакторной структуры составила 51,2%. В последующем анализе были исключены утверждения, которые представили низкие факторные нагрузки, низкую дисперсию в ответах или те утверждения, которые были включены в несколько факторов (Приложение 1). На рис. 1 представлены факторные нагрузки рассматриваемых утверждений.

Для проверки модели был проведен также конфирматорный факторный анализ с помощью статистического пакета lavaan в R 3.5.2 [Rosseel, 2012]. В данном случае учитывались такие коэффициенты, как индекс Такера—Льюиса (TLI), сравнительный индекс соответствия (CFI), стандартизованный корень квадратов остатков (SRMR), среднеквадратичная ошибка аппроксимации (RMSEA) [Hu, 1999]. Для определения соответствия модели рассматривались следующие значения критериев — CFI > 0.95, TLI > 0.95, SRMR < 0.08 и RMSEA < 0.06 [Hu, 1999]. В отношении пятифакторной модели можно говорить о низком соответствии модели данным (х2 (df)=1991***(424); TLI=.823; RMSEA=.078[.074; .081]; SRMR=.093; CFI=.838; AIC=70654; BIC=70972).

На данном этапе было выявлено, что такие основания, как «унификация» (представленность малого/большого количества институтов), «собственность» (частная или государственная собственность) и «централизация» (центр или регионы определяют выплаты, пособия, цены) не показали устойчивой структуры в отношении политических представлений, в связи с чем были исключены из последующего анализа. Такую тенденцию можно объяснить тем, что представленные факторы так же соотносятся с принципом государственного контроля в политической и социально-экономической сферах, как уважение и под-

держка. Если фактор «собственности» и «централизации» можно рассматривать в культурном контексте через проблему приватизации в постсоветском периоде и социально-экономического неравенства, что соотносится с «государственной поддержкой», то «унификацию» — с недостаточным уровнем развития институтов и, как следствие, низким уровнем доверия к таким структурным единицам, что соотносится с «политическим уважением».

В исследовании 1 также была проверена и сокращенная модель (11 утверждений), которая включала два фактора, связанных с государственным контролем в двух сферах — политической (уважение) и экономической (поддержка). Модель была получена посредством сокращения факторов и утверждений. Результаты конфирматорного анализа показали хорошее соответствие модели данным (x2(df)=197***(43); TLI=.946; RMSEA=.077[.066; .088]; SRMR=.038; CFI=.958;                    AIC=24509;  BIC=24659).

Рис. 2 показывает высокие факторные нагрузки для «уважения» и «поддержки». В исследовании 2 дополнительно проверялись психометрические свойства полученного инструментария.

Исследование 2

Выборка. В исследовании 2 приняли участие 378 человек (196 мужчин и 182 женщины) старше 18 лет (M=35.26; SD=10.54). Исследование проводилось на Яндекс.Толоке, после прохождения которого участникам предлагалось символическое вознаграждение в размере 0.05$.

Процедура исследования

Участникам предлагалось пройти он­лайн-опрос по изучению «представлений об идеальном государстве», который включал форму-согласие и методики, направленные на выявление потребности в когнитивной завершенности, открытости опыту («Большая пятерка»), правого авторитаризма, оправдания системы, представлений об идеальном государстве и самоотчетов относительно политических представлений («левые-правые»; «либералы-консерваторы»).

Методики

Открытость опыту. Для определения «открытости опыту» использовалась шкала русскоязычной версии «Большой пятерки», которая включала 10 утверждений (а-Кронбаха=.769) [Щебетенко, 2015; John, 1991; John, 2008]. Участникам предлагалось оценить степень согласия с представленными утверждениями по пятибалльной шкале (1 — «совершенно не согласен»; 5 — «совершенно согласен»). Пример утверждения: «Я считаю себя тем, кто обладает богатым воображением».

Потребность в когнитивной завершенности. Для оценки потребности в когнитивной завершенности использовалась методика, которая была адаптирована для русскоязычной выборки Хухлаевым О.Е. и Ясиным М.И. (а-Кронбаха=.784). Участникам предлагалось оценить 12 утверждений, используя шестибалльную шкалу (1 — «совершенно не согласен»; 6 — «совершенно согласен») [Roets, 2011]. Пример утверждения: «Я не люблю неопределенные ситуации».

Правый авторитаризм. Для оценки правого авторитаризма использовалась версия методики из 13 утверждений, адаптированная для русскоязычной выборки Чертковой Ю.Д. и коллегами в 2017 году ^-Кронбаха=.880) [Черткова, 2017; Altemeyer, 1998]. Участникам предлагалось оценить утверждения по девятибалльной шкале (1 — «абсолютно не согласен»; 9 — «абсолютно согласен»). Пример утверждения: «Для всех было бы лучше, если бы власти ввели цензуру печати, чтобы оградить людей от грязи и безнравственности».

Оправдание системы. Для определения «оправдания системы» использовалась русскоязычная версия методики, адаптированная Ивановым А.А., Агадуллиной Е.Р. и Сариевой И.Р., которая включала 5 утверждений [Jost, 1994] ^-Кронбаха=.927). Участникам предлагалось оценить степень согласия с утверждениями по девятибалльной шкале (1 — «абсолютно не согласен»; 9 — «абсолютно согласен»). Пример утверждения: «Сегодня в России большинство решений власти направлены на благо народа».

Представления об идеальном государстве. Для оценки представлений об идеальном государстве использовалась методика, которая была доработана в исследовании 1 и включала 11 дихотомических утверждений: «уважение» (4; w-Макдональда=.776; a-Кронбаха=.769) и «поддержка» (7; w-Макдональда=.879; a-Кронбаха=.877) (Приложение 2). Под политическим уважением в данном исследовании понималась ориентация на граждан в принятии решений в противовес политической элите, в то время как под государственной поддержкой — ориентация на обеспечение и помощь со стороны государства в противовес самостоятельному выбору и решению социально-экономических вопросов. В рамках настоящего исследования высокие значения по шкале «уважение» соответствовали полюсу «политического уважения», в то время как высокие значения по шкале «поддержка» — «независимости от государственной поддержки».

Политические ориентации. Для определения политических ориентаций (впоследствии для анализа критериаль­ной валидности) участникам предлагалось обозначить собственные взгляды по семибалльной шкале «либерализм-консерватизм» и «левые-правые». Высокие значения соответствовали «консервативным» (поддержка традиций, негативное отношение к изменениям и свобода рынка) и «правым» (регулирование рынком разных сфер общественной жизни) политическим представлениям.

Результаты

Для проверки модели был проведен конфирматорный факторный анализ с помощью статистического пакета lavaan в R 3.5.2 [Roets, 2011]. Для определения соответствия модели данным рассматривались следующие значения критериев — CFI > 0.95, TLI > 0.95, SRMR < 0.08 и RMSEA < 0.06 [Hu, 1999]. В данном случае была проверена двухфакторная модель. Результаты показали высокое соответствие модели данным (x2(df)=103.585(43)“*; TLI=.955; RMSEA=.061[.046;.076];   SRMR=.054;

CFI=.965; AIC=15552; BIC=15642). Рис. 3 показывает высокие факторные нагрузки представленных утверждений.

Для проверки валидности использовался корреляционный анализ (коэффициент корреляции Пирсона), результаты которого представлены в табл. 1. Конвергентная валидность подтвердилась посредством связи политического уважения с правым авторитаризмом и независимости от государственной поддержки — с когнитивной завершенностью. Кроме того, результаты корреляционного анализа показали, что политическое уважение негативно связано с консервативной и правой политическими ориентациями, что может свидетельствовать о подтверждении критериальной валидности.

Для проверки структурной валидности среди социодемографических групп был проведен мультигрупповой факторный анализ в R (lavaan; MLMV — функция оценивания, std.lv=TRUE), в рамках которого рассматривались три уровня: конфигуральный, метрический и скалярный. В настоящей работе проведен анализ инвариантности в подгруппах мужчин и женщин, так как в отношении других социально-демографических оснований (доход, образование, политические ориентации) не было представлено необходимого распределения. Описательные статистики для подгрупп представлены в табл. 2. Для определения инвариантности были использованы значения индексов CFI и RMSEA, так как изменения индекса хи-квадрата чувствительны к размерам выборки. Значения CFI, превышающее 0.01, и RMSEA больше 0.015 свидетельствуют о несоответствии [Chen, 2007]. Индексы соответствия модели показали, что двухфакторная модель достаточно хорошо подходит для данных. Конфи- гуральная двухфакторная модель представила хорошее соответствие данным, что указывает на то, что факторная структура сохраняется в подгруппах

мужчин и женщин (х2(86)=147.402***; CFI=.965; TLI=.955; RMSEA=.061; SRMR=.055). После определения базовой модели была проанализирована инвариантность более строгих моделей: метрической (х2(95)=171.653***; CFI=.956;       TLI=.949;       RMSEA=.065;

SRMR=.065;Ax2=24.251;Adf=9; ACFI=.009; ARMSEA=.004) и скалярной (х2(104)=177.298***; CFI=.958; TLI=.956; RMSEA=.061;SRMR=.066;Ax2=5.646; Adf=9; ACFI=.002; ARMSEA=.004), результаты которых также свидетельствуют о соответствии.

Обсуждение результатов

Цель исследования состояла в разработке методики для изучения представлений об «идеальном государстве» в России. Исследование позволило выделить два ключевых фактора в представлениях — государственную поддержку и политическое уважение, которые показали допустимые значения соответствия, валидности и инвариантности шкал в подвыборках мужчин и женщин. Под политическим уважением в данном исследовании понималась ориентация на граждан в принятии решений в противовес политической элите, в то время как под государственной поддержкой — ориентация на обеспечение и помощь со стороны государства в противовес самостоятельному выбору и решению социально-экономических вопросов.

Для оценки соответствующих представлений была разработана методика, которая включала две дихотомические шкалы: в политической сфере — это «ува- жение/контроль», в экономической — «поддержка/независимость от государственной поддержки». В предложенной методике высокие показатели по шкале «уважение» соотносятся с полюсом политического уважения, в то время как низкие значения — с полюсом «политического контроля». При этом высокие показатели по шкале «поддержка» соотносятся с полюсом «независимости от государственной поддержки», низкие показатели — с «государственной поддержкой».

Факторы «собственность», «централизация» и «унификация», которые были представлены в первоначальной версии опросника, не нашли выражения в связи с недостаточными факторными нагрузками для некоторых утверждений и включенностью ряда утверждений в другие факторы. Такую тенденцию можно объяснить тем, что в общественном сознании «собственность», «поддержка» и «централизация» соотносятся с общим принципом государственного контроля в социально-экономической сфере, в то время как «уважение» и «унификация» — в политической.

Полученную факторную структуру политических представлений об идеальном государстве можно рассмотреть через две перспективы — с одной стороны, политических режимов «автократии- демократии», с другой — политических ориентаций «консерватизма/либера- лизма».

Представленная модель политических представлений может отражать дихотомию политических режимов — демократии/автократии как категорий, через которые люди рассматривают «идеальное государство». Фактически ключевым различием между «авторитарным» и «демократическим» политическими режимами является источник власти — политический лидер/государ- ство или народ [Lukin, 2000]. И в этом случае как государственная поддержка, так и политическое уважение — это факторы, предполагающие единый принцип государственного контроля, но в разных сферах общественной жизни — социально-экономической (поддержка, собственность, централизация) и политической (унификация и уважение).

Несмотря на «похожий» принцип в разных сферах, можно наблюдать противоречивые позиции: для граждан, поддерживающих государственный контроль в политике, наиболее характерно предпочтение независимости от государственной поддержки в социально-экономической сфере. Подобная дифференциация политических представлений, в зависимости от сфер общественной жизни, находит выражение и в североамериканских исследованиях. Поддержка противоречивых позиций, согласно Дж. Джосту, соотносится с низким уровнем политического дискурса, осведомленности граждан, интересом к актуальной политической повестке и особенностями культурного контекста

[Jost, 2003]. Рассматривая культурную специфику отечественных представлений об идеальном государстве, можно отметить такую особенность «дискурсивного» основания, как низкий уровень политического дискурса, что проявляется в определении образа «идеального государства» через «повседневные проблемы». В настоящее время актуальными являются политическая повестка (проведение референдума, выборы) и проблема социально-экономического неравенства (недоступность дорогостоящих лекарственных препаратов, высшего образования, рабочих мест и т.д.). При изменении фокуса «проблемного поля» можно предположить изменения в соответствующих представлениях, «необходимость» модернизации других сфер общественной жизни (например, в ситуации военных действий «идеальное государство» может быть представлено через милитаристскую перспективу).

Если обратиться к особенностям политического и социально-экономического контекстов, то можно выделить следующие: расхождения между идеологическим полюсом политических партий и программными предложениями, «превалирование» частичных идеологий в общественном дискурсе, деинституализация ряда сфер и противоречия между разными институтами, прошлое социализма (патернализм в разных сферах общественной жизни) и вместе с этим высокий уровень социально-экономического неравенства [Lukin, 2000]. Как следствие, можно предположить, что ориентация на «государственную поддержку» в экономической сфере и «уважение» в политике — это и про возможность нивелировать или сохранить неравенство в разных сферах общественной жизни как системообразующие основания.

Рассматривая полученные результаты через перспективу североамериканских исследований, представленные факторы можно соотнести с основанием «иерархии» в определении «консервативной» и «либеральной» идеологий [Jost, 2017]. В России «политическое уважение» негативно связано с «консервативной», «правой» ориентациями и правым авторитаризмом, и в этом случае можно предположить, что основополагающим фактором является агентность (лидер/народ) в принятии решений. Однако в отношении «государственной поддержки» не было представлено связей с соответствующими ориентациями. Можно предположить, что «экономическое» основание предполагает другой фокус, не противоречие между «свободой» и «контролем» над рынком, а «патерналистское» основание, характерное для идеологии «социализма». И в этом случае «поддержка» предполагает не «конкуренцию», а общую ориентацию на кооперацию для всех граждан. При этом «независимость от государственной поддержки» положительно связана с когнитивной завершенностью, что соотносится с «консервативным» полюсом предпочтений.

Дополнительно анализ инвариантности показал, что политические представления об идеальном государстве находят соответствие в подгруппах мужчин и женщин, концептуально интерпретируются похожим образом. Обращаясь к североамериканским исследованиям, можно отметить, что основное противостояние в политических взглядах между гендерными группами — это «равен- ство/иерархия» в разных сферах общественной жизни [Jost, 2017; Mebane, 2020]. Женщины в большей степени склонны поддерживать либеральные взгляды, что находит выражение в принципах «равенства», «справедливости» и вопросах, связанных с развитием «социальной сферы» [Mebane, 2020]. Мужчины, наоборот, склонны в большей степени поддерживать «консервативные» взгляды, что находит выражение в поддержке «иерархии» и «конкуренции» и, как следствие, в предпочтении «традиций» и «рыночной экономики» [Mebane, 2020]. С развитием демократии и превалированием принципа «равенства» можно наблюдать снижение дифференциации в политических представлениях среди гендерных групп. И в этом случае соответствие в российской перспективе можно объяснить особенностями исторического, политического и социально-экономического контек­стов постсоветского пространства и, как следствие, социализацией в таком культурном пространстве.

Однако в настоящем исследовании не рассматривалась инвариантность в подгруппах по другим основаниям в связи со спецификой выборки: большинство участников выражали средние позиции в отношении политических ориентаций, низкие — в отношении уровня дохода и высокие — в уровне образования, что не позволило выделить эквивалентные группы для сравнения. В этом случае «индифферентность» в политических ориентациях может соотноситься, с одной стороны, с низким уровнем интереса к политической повестке, а с другой — с актуальной проблемой социально-экономического благополучия. В последующих исследованиях необходимо обратиться к расширению выборки для проверки инвариантности и на других группах.

Представленное исследование также характеризуется рядом ограничений. В первую очередь — это размер выборки (индексы конфирматорного факторного анализа чувствительны к размеру выборки) и специфика выборки (в исследовании превалируют участники с низким уровнем социально-экономического статуса). Другое ограничение связано с проверкой валидности. В целом можно наблюдать низкие значения критерия корреляции и отсутствие значимых связей с рядом «психологических» предиспозиций для проверки исследуемых факторов. В последующих исследованиях для проверки психометрических свойств методики необходимо обратиться к анализу дискриминантной и прогностической критериальной валидности. Попытки посмотреть на критериальную валидность через перспективу самоотчетов относительно        «консервативных-либеральных» и «левых-правых» политических ориентаций не представили соответствующих связей с «поддержкой». Для будущих исследований необходимо проанализировать особенности принятия решений (делегирование ответственности государству или каждому гражданину) в разных сферах общественной жизни на конкретных примерах. Вместе с тем, рассматривая ограничения, можно наблюдать асимметрию в ответах относительно «государственной поддержки» в разных сферах общественной жизни. И в этом случае необходимо отметить такое ограничение, как контекст, в частности, ситуация пандемии. Согласно теории оправдания системы, ситуация пандемии (экзистенциальная угроза), которая была актуальной повесткой в период проведения исследования, также могла повысить выраженность «па­терналистских» настроений [Jost, 2017].

Таким образом, анализ структуры представлений об идеальном государстве позволил выделить следующие основания — «политическое уважение» и «государственную поддержку». Представленные категории можно рассматривать как в контексте «агентности» в принятии решений, так и «иерархии» (воспринимаемого неравенства) в политике и социально-экономической сфере. Итоговую версию методики для оценки представлений об идеальном государстве можно использовать для оценки и интерпретации актуального политического поведения граждан.

Выводы

Представления об идеальном государстве соотносятся с «желательным» образом устройства разных сфер общественной жизни и предполагаемыми действиями в отношении достижения такого идеала. Если в западной перспективе исследователи обращались к дихотомии «консерватизма-либерализма» по таким основаниям, как сохранение традиций/инновации и поддержка ие- рархии/равенства [Jost, 2017], то в отечественной перспективе — это политическое уважение и государственная поддержка. В рамках двух независимых исследований было выявлено, что представленные факторы можно рассматривать через перспективу государственного контроля. Если фактор «уважения» можно определить через дихотомию поддержки «демократического/авторитарного» политического режима, то фактор «государственной поддержки» — через перспективу «патернализма». Последующие исследования будут направлены на изучение политических представлений в странах постсоветского пространства, учитывая «дискурсивное» и «мотиваци­онное» основания.

 

1. Черткова Ю.Д., Егорова М.С., Фоминых А.Я., Алексеева О.С. Авторитарность в структуре личностных черт [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2017. T. 10. № 52. С. 11. URL: http://psystudy.ru/index.php/num/2017v10n52/1410-chertkova52.html (дата обращения: 25.05.2021).
2. Щебетенко С.А. Рефлексивные адаптации характера в пятифакторной теории личности // Психологический журнал. 2015. Т. 36. № 6. С. 74—84.
3. Altemeyer B. The Other “Authoritarian Personality” // Advances in Experimental Social Psychology. 1998. Vol. 30. Р. 47—92. DOI:10.1016/S0065-2601(08)60382-2
4. Azevedo F., Jost J.T., Rothmund T., Sterling J. Neoliberal ideology and the justification of inequality in capitalist societies: Why social and economic dimensions of ideology are intertwined // Journal of Social Issues. 2019. Vol. 75. № 1. P. 49—88. DOI:10.1111/josi.12310
5. Brandt M.J., Reyna C., Chambers J.R., Crawford J.T., Wetherell G.A. The ideological-conflict hypothesis: Intolerance among both liberals and conservatives // Current Directions in Psychological Science. 2014. Vol. 23. № 1. С. 27—34. DOI:10.1177/0963721413510932
6. Caprara G.V., Zimbardo P. Personalizing politics: A congruency model of political preference // American Psychologist. 2004. Vol. 59. P. 581—94, 710. DOI:10.1037/0003-066X.59.7.581
7. Caprara G.V., Schwartz S., Capanna C., Vecchione M., Barbaranelli C. Personality and Politics: Values, Traits, and Political Choice // Political Psychology. 2006. Vol. 27. № 1. P. 1—28. DOI:10.1111/ j.1467-9221.2006.00447.x
8. Carney D.R., Jost J.T., Gosling S.D., Potter J. The secret lives of liberals and conservatives: Personality profiles, interaction styles, and the things they leave behind // Political Psychology. 2008. Vol. 29. № 6. P. 807—840. DOI:10.1111/j.1467-9221.2008.00668.x
9. Chen F.F. Sensitivity of Goodness of Fit Indexes to Lack of Measurement Invariance // Structural Equation Modeling. 2007. Vol. 14. P. 464—504. DOI:10.1080/10705510701301834
10. Crawford J.T., Pilanski J.M. The differential effects of right-wing authoritarianism and social dominance orientation on political intolerance // Political Psychology. 2014. Vol. 35. № 4. P. 557— 576. DOI:10.1111/pops.12066
11. Gerber A.S., Huber G.A., Doherty D., Dowling C.M., Ha S.E. Personality and Political Attitudes: Relationships across Issue Domains and Political Contexts // American Political Science Review. 2010. Vol. 104. № 1. P. 111—133. DOI:10.1017/S0003055410000031
12. Greenberg J., Jonas E. Psychological motives and political orientation — The left, the right, and the rigid: Comment on Jost et al // Psychological Bulletin. 2003. Vol. 129. P. 376—382. DOI:10.1037/0033-2909.129.3.376
13. Haidt J., Graham J. When morality opposes justice: Conservatives have moral intuitions that liberals may not recognize // Social Justice Research. 2007. Vol. 20. № 1. P. 98—116. DOI:10.1007/ s11211-007-0034-z
14. Hirsh J.B., DeYoung C.G., Xu X., Peterson J.B. Compassionate liberals and polite conservatives: Associations of agreeableness with political ideology and moral values // Personality and Social Psychology Bulletin. 2010. Vol. 36. № 5. P. 655—664. DOI:10.1177/0146167210366854
15. Hu L.T., Bentler P.M. Cutoff criteria for fit indexes in covariance structure analysis: Conventional criteria versus new alternatives // Structural Equation Modeling. 1999. DOI:10.1080/10705519909540118
16. John O.P., Donahue E.M., Kentle R.L. The Big Five Inventory--Versions 4a and 54. Berkeley, CA: University of California, Berkeley, Institute of Personality and Social Research, 1991.
17. John O.P., Naumann L.P., Soto C.J. Paradigm shift to the integrative Big Five trait taxonomy: history, measurement, and conceptual issues. In: Handbook of Personality // Theory and Research / In O.P. John, R.W. Robins, L.A. Pervin (eds.). New York: Guilford Press, 2008. P. 114—158.
18. Jost J.T. The end of the end of ideology // American Psychologist. 2006. Vol. 61. № 7. P. 651— 670. DOI:10.1037/0003-066X.61.7.651
19. Jost J.T. Ideological asymmetries and the essence of political psychology // Political Psychology. 2017. Vol. 38. P. 167—208. DOI:10.1111/pops.12407
20. Jost J.T., Banaji M.R. The role of stereotyping in system-justification and the production of false consciousness // British journal of social psychology. 1994. Vol. 33. № 1. P. 1—27. DOI:10.1111/j.2044-8309.1994.tb01008
21. Jost J.T., Glaser J., Kruglanski A.W., Sulloway F.J. Political conservatism as motivated social cognition // Psychological Bulletin. 2003. Vol. 129. P. 339—375. DOI:l0.1037/0033-2909.129.3,339
22. Layman G.C., Carsey T.M. Party polarization and “conflict extension” in the American electorate // American Journal of Political Science. 2002. Vol. 46. P. 786—802. DOI:10.2307/3088434
23. Lukin A. The political culture of the Russian “democrats”. Oxford: Oxford University Press, 2000. 352 p.
24. Mebane M.E., Aiello A., Francescato D. Political gender gap and social dominance orientation // Psycho-social aspects of human sexuality and ethics. 2020. P. 1—15. DOI:10.5772/intechopen.92222
25. Mondak J.J. Personality and the foundations of political behavior. Cambridge, MA: Cambridge University Press, 2010.
26. Onraet E., Van Hiel A., Roets A., Cornelis I. The closed mind: “Experience” and “cognition” aspects of openness to experience and need for closure as psychological bases for right-wing attitudes // European Journal of Personality. 2011. Vol. 25. P. 184—197. DOI:10.1002/per.775
27. Pan J., Xu Y. China’s Ideological Spectrum Forthcoming // The Journal of Politics. 2017. Vol. 80. № 1. P. 254—273. DOI:10.2139/ssrn.2593377
28. Prusova I.S., Gulevich O.A. The effect of mortality salience on the attitudes toward state control: The case of Russia // International Journal of Psychology. 2020. Vol. 55. № 2. P. 305—314. DOI:10.1002/ijop.12571
29. Roets A., Van Hiel A. Need for closure relations with authoritarianism, conservative beliefs, and racism: The impact of urgency and permanence tendencies // Psychologica Belgica. 2006. Vol. 46. P. 235—252. DOI:10.5334/pb-46-3-235
30. Roets A., Van Hiel A. Allport’s prejudiced personality today: Need for closure as the motivated cognitive basis of prejudice // Current Directions in Psychological Science. 2011. Vol. 20. P. 349— 354. DOI:10.1177/0963721411424894
31. Rosseel Y. Lavaan: An R package for structural equation modeling and more. Version 0.5— 12 (BETA) // Journal of Statistical Software. 2012. Vol. 48. № 2. P. 1—36. DOI:10.18637/jss. v048.i02
32. Satherley N., Sibley C.G., Osborne D. Ideology before party: Social dominance orientation and right-wing authoritarianism temporally precede political party support // British Journal of Social Psychology. 2020. DOI:10.1111/bjso.12414
33. Schoen Ha., Schumann S. Personality Traits, Partisan Attitudes, and Voting Behavior. Evidence from Germany // Political Psychology. 2007. Vol. 28. № 4. P. 471—498. DOI:10.1111/j.1467- 9221.2007.00582.x
34. Sidanius J., Feshbach S., Levin S., Pratto F. The interface between ethnic and National attachment: Ethnic pluralism or ethnic dominance? // Public Opinion Quarterly. 1997. Vol. 61. P. 103—133. DOI:10.1086/297789
35. Van Assche J., Dhont K., Pettigrew T.F. The social-psychological bases of far-right support in Europe and the United States // Journal of Community & Applied Social Psychology. 2019. Vol. 29. № 5. P. 385—401. DOI:10.1002/casp.2407

PlumX

Метрики публикации