Факторная структура русскоязычной версии Шкалы юношеского отношения ко времени (Adolescent Time Attitude Scale — ATAS)

Контекст и актуальность. Отношение ко времени является неотъемлемой частью временной перспективы личности. Позитивная временная перспектива личности является одним из факторов подросткового благополучия. Теоретической основой исследования является теория временной перспективы. Рассматриваются новые подходы к измерению отношения ко времени Ф. Уоррелла и З. Мелло, дополняющие модель Ф. Зимбардо. Цель: адаптация шкалы юношеского отношения ко времени (ATAS) на русский язык и проверка ее надежности и валидности на русскоязычной выборке подростков и молодых взрослых. Гипотеза: факторная структура русскоязычной версии опросника совпадает с оригинальной методикой, шкала юношеского отношения ко времени ATAS является надежной и валидной методикой. Материалы и методы. В исследовании приняли участие 338 школьников старших классов и студентов колледжей (M =17,4 лет, SD = 1,57 лет, 42% — девушки). Для подтверждения конструктной валидности использовались Шкала открытости будущему (OFS), Шкала общей самоэффективности, Шкала диспозиционного оптимизма (LOT), Шкала удовлетворенности жизнью (SWLS), скрининг депрессии PHQ-9 и скрининг тревоги GAD-7. Была рассчитана факторная и конвергентная валидность шкалы. Результаты. Удалось подтвердить шестифакторную структуру русскоязычной версии юношеской шкалы отношения ко времени ATAS (CFI и TLI > 0,92, RMSEA и SRMR < 0,06). Все субшкалы имеют высокие показатели внутренней согласованности (α-критерий Кронбаха и ω-критерий Макдональда ≥ 0,80). Выводы. Показано, что русскоязычная версия шкалы юношеского отношения ко времени ATAS является надежным и валидным инструментом для изучения позитивного и негативного отношения к прошлому, настоящему и будущему. Данные феномены имеют значительный прогностический потенциал, а также могут использоваться при разработке и оценке эффективности интервенций, направленных на формирование позитивной временной перспективы личности у подростков.

Введение

В последние годы растет интерес к факторам психологического и субъективного благополучия подростков, поиску новых подходов к поддержке подростков и молодых взрослых в периоды перемен и становления, изучению отношения к личной истории как важному фактору благополучия детей и взрослых. Особый интерес вызывает отношение подростков к собственному автобиографическому времени, временной перспективе, собственной истории. Именно в подростковом возрасте у ребенка происходит формирование формального мышления, а вместе с ним и способности воспринимать себя как жвущего во времени, выстраивать свое отношение к настоящему, прошлому и будущему. Д.А. Леонтьев различает людей, живущих во времени, ощущающих себя в процессе перехода из прошлого через настоящее в будущее, и людей, не умеющих интегрировать временной поток, не способных воспринимать его как «…единый процесс встречного изменения себя и мира» (Леонтьев, 2004).

Э. Эриксон полагал, что одной из ключевых задач подросткового возраста является формирование личной идентичности, чувства индивидуальной самотождественности, преемственности и единства, в том числе способности интегрировать прошлое, настоящее и будущее (Кон, 1989; Эриксон, 1996). Ж. Нюттен понимал временную компетентность как способность человека субъективно связывать свою активность, цели и намерения актуального настоящего с будущим (Нюттен, 2004). Н.П. Шилова утверждает, что в XXI веке «…способность предвидеть, планировать и ожидать определенные желаемые достижения в будущем играет решающую роль в благополучии, мотивации и поведении в юношеском возрасте» (Шилова, 2024). При этом подростковый возраст является одним из наиболее уязвимых к возникновению депрессии, так как в этом возрасте к обычным личностным особенностям подростков (неустойчивой самооценке, относительной личностной незрелости) добавляется интенсивное давление социума, требующего как можно быстрее принимать ключевые жизненные решения, например в области выбора учебной и карьерной траектории (Бухарина, Толстых, 2019). Позитивная ориентация на будущее является одним из защитных факторов, помогающих сохранить психическое здоровье подростков и взрослых (Кузнецова, 2007; Botella et al., 2018; Guitard, Jarden, 2022; Keough, Zimbardo, Boyd, 2010). Ориентация на будущее является мотивационной структурой, помогающей как предвидеть результаты своих действий, так и проактивно управлять своей жизнью, осознавая, что именно действия в настоящем моменте предопределяют будущее (Guitard, Jarden, 2022; Heyink, 1993); при этом отношение ко времени является неотъемлемой частью временной перспективы личности (Kooij, Kanfer, Betts, 2018; Zimbardo, Boyd, 2015).

Наиболее часто используемым опросником, оценивающим отношение ко времени, является опросник временной перспективы личности Ф. Зимбардо — Zimbardo Time Perspective Inventory, ZPT (Zimbardo, Boyd, 2015; Бухарина, Толстых, 2019; Кузнецова, 2007; Сырцова, Соколова, Митина, 2008). Однако серия исследований Ф. Уоррела и З. Мелло (Worrell, Mello, 2007; 2009) показали лишь частичное совпадение структуры показателей опросника ZPT у взрослых и подростков. Ф. Уоррел и З. Мелло разработали юношескую шкалу отношения ко времени — Adolescent Time Attitude Scale, ATAS (Worrell, Mello, Buhl, 2011), более короткую (30 вопросов), чем шкала ZPT Ф. Зимбардо (56 вопросов). Шкала юношеского отношения ко времени (ATAS) позволяет оценить позитивное и негативное отношение к прошлому, настоящему и будущему. Шкала ATAS переведена с английского на немецкий, итальянский, испанский, польский, турецкий языки и используется при изучении отношения ко времени, его связи с благополучием, мотивацией, психологическим здоровьем, структурой личности подростков и молодых взрослых. Целью данного исследования стала адаптация Шкалы юношеского отношения ко времени (ATAS) на русский язык и проверка ее надежности и валидности на русскоязычной выборке подростков и молодых взрослых.

Материалы и методы

Выборка. Сбор данных проводился в январе 2024 года. В исследовании приняли участие 338 молодых людей в возрасте от 15 до 22 лет (М = 17,4 лет; SD = 1,57 лет), из них 112 девушек (42%), 226 юношей (58%). Общий объем выборки составил 338 человек, из них 148 — студенты Московского автомобильно-дорожного колледжа имени А.А. Николаева (учащиеся программ «Логистика и управление на транспорте» и «Информационные технологии» 1—3 курсов обучения); 90 участников набраны с помощью объявлений в социальных сетях ВКонтакте и Телеграмм, и 100 участников набраны с помощью сервиса «Анкетолог».

Процедура. Все участники отвечали на вопросы онлайн со своих устройств, идентичная электронная анкета была размещена в сервисе «Яндекс.Формы» и в сервисе «Анкетолог». Анкета включала в себя вопросы о поле, возрасте, месте учебы/работы, а также самоотчетные психологические опросники. Данные о социально-экономическом статусе участников не собирались. Все несовершеннолетние участники исследования являлись студентами Колледжа автомобильного транспорта (ГБПОУ КАТ № 9) г. Москвы, их законные представители заполнили согласие на психологическую диагностику, и исследование проводилось в рамках скринингового психологического обследования учебных групп, согласие родителей было получено штатными психологами колледжа. Все совершеннолетние участники давали информированное согласие на участие в исследовании с помощью соответствующей отметки в электронной форме. Все данные собирались анонимно. Персональные данные не собирались.

Перевод шкалы юношеского отношения ко времени (ATAS). Перевод осуществлялся автором исследования, имеющим подтвержденный профессиональный уровень владения английским языком (IELTS 8). Обратный перевод и дополнительная культурная адаптация шкалы не проводились. Затем два психолога-исследователя оценили индекс содержательной валидности (CVI) для каждого пункта опросника. Все показатели содержательной валидности (ясность, однозначность, релевантность, простота) находились в пределах от 0,85 до 1, что является высоким показателем (приемлемые показатели находятся в диапазоне от 0,75 до 0,85, показатели выше 0,85 определяются как хорошие и очень хорошие результаты) (Shi, Mo, Sun, 2012). Полный текст опросника и ключи к нему представлены в Приложении 1.

Методики. Участники заполняли Шкалу юношеского отношения ко времени, а также серию методик для диагностики симптомов психологического неблагополучия и психологических ресурсов личности. Все участники исследования получили следующие методики: 1) Шкалу юношеского отношения ко времени; 2) Шкалу открытости будущему (Openness to the Future Scale, OFS) в адаптации А.С. Хегай и др. (Хегай и др., 2023), созданную для измерения уверенности в своих силах при встрече с неопределенными ситуациями в будущем, самоэффективности в отношении планов на будущее, открытости к событиям будущего и готовности к вызовам; 3) Опросник диспозиционного оптимизма М. Шейера и Ч. Карвера (Life Orientation Test — LOT) в адаптации Т.О. Гордеевой (Гордеева, Сычев, Осин, 2010), созданный для изучения оптимизма как обобщенных ожиданий относительно будущих событий; 4) Шкалу общей самоэффективности Р. Шварцера и И. Ерусалема в адаптации В.Г. Ромека (Ромек, Шварцер, Ерусалем, 1996), дающую возможность оценить восприятие человеком своей способности успешно действовать в той или иной ситуации; 5) Шкалу удовлетворенности жизнью (сокр. ШУДЖ, англ. Satisfaction With Life Scale, SWLS) Э. Динера и др., в адаптации Д.А. Леонтьева и Е.Н. Осина (Осин, Леонтьев, 2020); 6) Шкалу генерализованного тревожного расстройства (Generalized Anxiety Disorder–7) в адаптации А.А. Золотаревой (Золотарева, 2023а), разработанную для скрининга тревожных расстройств в популяционных исследованиях и психотерапевтической практике; 7) Опросник здоровья пациента (Patient Health Questionnaire–9, PHQ–9) в адаптации А.А. Золотаревой (Золотарева, 2023б), разработанный для скрининга депрессивных расстройств в популяционных исследованиях и психотерапевтической практике.

Анализ данных. Все расчеты были проведены в статистической программе Jamovi 2.5.3.0. Для проверки нормальности распределения были рассчитаны описательные статистики, нормальность распределения определялась значениями асимметрии и эксцесса в пределах от –2 до 2 стандартных отклонений (Лесных, 2014). Внутренняя надежность шкал была измерена с помощью коэффициентов α Кронбаха и w Макдоналда, для шкалы юношеского отношения ко времени также была рассчитана внутренняя надежность каждой субшкалы (Kumar, 2024). Конструктная (конвергентная) валидность (Гессманн, Шеронов, 2013) оценивалась с помощью коэффициента корреляции r Пирсона. Факторная валидность шкалы оценивалась с помощью конфирматорного факторного анализа с использованием сравнительного индекса соответствия (comparative fit index, CFI) и индекса Тьюкера—Льюиса (Tucker Lewis index, TLI), а также с помощью расчета квадратного корня среднеквадратической ошибки аппроксимации (root mean square error of approximation, RMSEA) и стандартизированного среднего остатка корня (standardized root mean square residual, SRMR) (Hu, Bentler, 1999). Гендерные различия исследовались с помощью t–критерия Стьюдента.

Результаты

Описательные статистики и внутренняя надежность шкал. Шкала юношеского отношения ко времени состоит из шести субшкал (позитивное и негативное отношение к будущему, настоящему и прошлому), каждая из субшкал содержит пять вопросов. В табл. 1 представлены описательные статистики для субшкал юношеского отношения ко времени. Распределение близко к нормальному, так как показатели асимметрии и эксцесса находятся в диапазоне от –0,48 до 0,67, т. е. не превышают | 2 | (Лесных, 2014). В Приложении 2 табл. 7 можно найти описательные статистики для каждого пункта шкалы. Внутренняя надежность субшкал измерялась с помощью коэффициентов а Кронбаха и w Макдоналда, которые для каждой из субшкал были не ниже 0,80, что говорит об их хорошей внутренней согласованности (Kumar, 2024).

Таблица 1 / Table 1

Описательные статистики и внутренняя согласованность субшкал Шкалы юношеского отношения ко времени

Descriptive Statistics and Internal Consistency of Adolescent Time Attitude Scale (ATAS) Subscales

Примечание: М — среднее значение; SD — стандартное отклонение.

Note: M — mean; SD — standard deviation.

В табл. 2 представлены описательные статистики для всех шкал, использовавшихся для оценки конструктной (конвергентной) валидности Шкалы юношеского отношения ко времени. Распределение данных близко к нормальному, так как показатели асимметрии и эксцесса находятся в диапазоне от –0,40 до 0,99 (Лесных, 2014). Внутренняя надежность шкал депрессии, тревоги, оптимизма, самоэффективности, открытости будущему и удовлетворенности жизнью также измерялась с помощью коэффициентов а Кронбаха и w Макдоналда, которые для каждой из субшкал были не ниже 0,85, что говорит об их хорошей внутренней согласованности (Kumar, 2024).

Таблица 2 / Table 2

Описательные статистики и внутренняя согласованность шкал открытости будущему, депрессии, тревоги, оптимизма, самоэффективности, удовлетворенности жизнью

Descriptive statistics and internal consistency of the openness to future, depression, anxiety, optimism, self–efficacy, and life satisfaction scales

Примечание: М — среднее значение, SD — стандартное отклонение.

Note: M — mean, SD — standard deviation.

Конструктная (конвергентная) валидность. В данном исследовании по аналогии с оригинальным исследованием (Worrell, Mello, Buhl, 2011) были изучены взаимосвязи отношения ко времени с различными позитивными психологическими феноменами (оптимизмом, самоэффективностью, удовлетворенностью жизнью), а также с другими шкалами отношения ко времени (открытостью будущему) и с симптомами психологического неблагополучия (тревогой и депрессией). В связи с тем, что классическая шкала опросника временной перспективы личности Ф. Зимбардо в адаптации А. Сырцовой (Сырцова и др., 2008) содержит 56 вопросов, было принято решение использовать более короткий опросник «Шкала открытости будущему» (Хегай и др., 2023), также показывающий отношение ко времени и временной перспективе, но содержащий 10 вопросов. Так как все данные были нормально распределены, то расчет корреляций был произведен с помощью коэффициента Пирсона.

Как и ожидалось, позитивные субшкалы Шкалы юношеского отношения ко времени (позитивное отношения к прошлому, настоящему и будущему) оказались слабо и средне положительно связаны со всеми положительными феноменами (самоэффективностью, удовлетворенностью жизнью и оптимизмом) и открытостью будущему, отрицательно связаны с уровнями депрессии и тревоги (уровень значимости — от p < 0,05 до p < 0,001). Негативные субшкалы юношеской шкалы отношения ко времени (позитивное отношения к прошлому, настоящему и будущему) оказались положительно связаны с симптомами депрессии и тревоги, негативно связаны с большинством положительных феноменов и негативно связаны с открытостью будущему (уровень значимости — от p < 0,05 до p < 0,001) (табл. 3).

Особый интерес представляют следующие связи. Открытость будущему оказалась положительно связана с субшкалами позитивного отношения к прошлому (r = 0,32, p < 0,001), настоящему (r = 0,56, p < 0,001) и будущему (r = 0,61, p < 0,001), а также негативно связана с субшкалами негативного отношения к прошлому (r = –0,31, p < 0,001), настоящему (r = –0,38, p < 0,001) и будущему (r = –0,50, p < 0,001). Оптимизм, самоэффективность и удовлетворенность жизнью оказались сильнее связаны с позитивным отношением к настоящему (r = 0,48, p < 0,001, r = 0,38, p < 0,001, r = 0,66, p < 0,001), чем к прошлому (r = 0,29, p = 0,01, r = 0,30, p < 0,001, r = 0,36, p = 0,05) или будущему (r = 0,37, p < 0,001 и r = 0,28, p < 0,001, r = 0,30, p = 0,05).

В табл. 4 представлена структура связей субшкал между собой, наибольшие корреляции мы видим между позитивным и негативным отношением к прошлому, настоящему и будущему. Кроме этого, была обнаружена сильная положительная связь между позитивным отношением к настоящему и позитивным отношением к будущему (r = 0,67, p < 0,001), а также сильная положительная связь между негативным отношением к настоящему и негативным отношением к будущему (r = 0,67, p < 0,001).

Таблица 3 / Table 3

Корреляция субшкал Шкалы юношеского отношения ко времени с различными психологическими феноменами

Correlations between adolescent time attitude scale (ATAS) subscales and psychological variables

Примечание: «*» = p < 0,05; «**» = p < 0,01; «***» = p < 0,001.

Note: «*» = p < 0,05; «**» = p < 0,01; «***» = p < 0,001.

Таблица 4 / Table 4

Корреляция субшкал шкалы юношеского отношения ко времени между собой

Intercorrelations between adolescent time attitude scale (ATAS) subscales

Примечание: «*» = p < 0,05; «**» = p < 0,01; «***» = p < 0,001.

Note: «*» = p < 0,05; «**» = p < 0,01; «***» = p < 0,001.

Гендерные различия. Не удалось выявить гендерные различия в изучаемой выборке: различия, выявленные с помощью t–критерия Стьюдента, оказались статистически незначимыми.

Факторная валидность. Для подтверждения факторной структуры русскоязычной версии шкалы юношеского отношения ко времени (ATAS) была проведен конфирматорный факторный анализ для четырех моделей: модель 0 — однофакторная; модель 1 — двухфакторная (фактор 1 — позитивное отношение, фактор 2 — негативное отношение); модель 2 — трехфакторная (фактор 1 — отношение к прошлому, фактор 2 — отношение к настоящему, фактор 3 — отношение к будущему); модель 3 – шестифакторная (факторы 1 и 2 — позитивное и негативное отношения к прошлому, факторы 3 и 4 — позитивное и негативное отношения к настоящему, факторы 5 и 6 — позитивное и негативное отношения к будущему). Соответствие моделей оценивалось с помощью индексов CFI, TLI, RMSEA, SRMR. Принято считать (Hu, Bentler, 1999), что сравнительный индекс соответствия (CFI) и индекс Такера—Льюиса (TLI), превышающие 0,95, говорят о хорошем соответствии модели, а индексы, находящиеся в диапазоне от 0,90 до 0,95, — о приемлемом соответствии, при этом средняя квадратичная ошибка аппроксимации (RMSEA) и стандартизированный среднеквадратический остаток (SRMR) не должны превышать 0,08.

Как и у разработчиков англоязычной и германоязычной версии шкал, при адаптации шкалы на русский язык наилучшее соответствие данным показала модель с шестью факторами (CFI и TLI > 0,92, RMSEA и SRMR < 0,06). Подробные результаты конфирматорного факторного анализа представлены в табл. 5, а получившаяся шестифакторная структура шкалы юношеского отношения ко времени изображена на рисунке.

Таблица 5 / Table 5

Индексы соответствия для факторных решений

Goodness–of–fit indices for factor solutions

Примечание: χ² (chisquare); df (degrees of freedom) — степени свободы; CFI (comparative fit index): > 0,90 — приемлемо, > 0,95 — отлично; SRMR (standardized root mean square residual) — стандартизированный остаток средней квадратичной ошибки: < 0,08 приемлемо, < 0,05 — отлично; RMSEA (root mean square error of approximation) — cреднеквадратическая ошибка аппроксимации: < 0,08 — удовлетворительно, < 0,05 — хорошо; 90% CI (90% confidence interval for RMSEA) — 90% доверительный интервал для RMSEA — диапазон, в котором с вероятностью 90% находится истинное значение RMSEA.

Note: χ² (chi-square); df (degrees of freedom)’; CFI (comparative fit index): > 0,90 — acceptable, > 0,95 — excellent; SRMR (standardized root mean square R\residual): < 0,08 — acceptable, < 0,05 — excellent; RMSEA (root mean square error of approximation): < 0,08 — satisfactory, < 0,05 — good; 90% CI (90% confidence interval for RMSEA) — range within which the true RMSEA value lies with 90% probability.

Нормативные значения теста. Как и в исходном зарубежном исследовании (Worrell, Mello, Buhl, 2011), при использовании t–критерия Стьюдента не удалось выявить гендерных различий между восприятием времени между юношами и девушками. Так как данное исследование проводилось на относительно небольшой и гендерно смещенной выборке, то при дальнейших исследованиях возможно выявление гендерных особенностей отношения к прошлому, настоящему и будущему. Так как Шкала юношеского отношения ко времени (ATAS) не имеет одного интегрального результирующего показателя отношения ко времени, то возможно выделение нормативных значений теста лишь по отдельным субшкалам шкалы. По данным текущего исследования нормами для подростков могут считаться: 1) позитивное отношение к прошлому — от 13 до 22 баллов; 2) негативное отношение к прошлому — от 7 до 18 баллов; 3) позитивное отношение к настоящему — от 14 до 22 баллов; 4) негативное отношение к настоящему — от 8 до 17 баллов; 5) позитивное отношение к будущему — от 14 до 23 баллов; 6) негативное отношение к будущему — от 8 до 16 баллов. В оригинальном исследовании (Worrell, Mello, Buhl, 2011) по разработке шкалы не предоставлены данные описательных статистик и нормативных значений, что, к сожалению, делает невозможным кросс-культурное сопоставление данных.

Обсуждение результатов

Как и в зарубежных исследованиях (Worrell, Mello, Buhl, 2011), на русскоязычной выборке была подтверждена шестифакторная структура шкалы юношеского отношения ко времени (Adolescent Time Attitude Scale, ATAS), показавшая хорошее соответствие модели данным (CFI = 0,93, TLI = 0,92, RMSEA = 0,06 и SRMR = 0,05). Также как и в исследованиях в других странах (Германии, США, Италии, Турции), однофакторная модель отношения ко времени (отношения ко времени в целом), двухфакторная модель (позитивное или негативное отношение) и трехфакторная модель (отношение к прошлому, настоящему или будущему) показали худшее соответствие данным, тогда как шестифакторная модель, где позитивное и негативное отношение к прошлому, настоящему и будущему являются относительно отдельными конструктами, показала превосходное соответствие данным.

Русскоязычная версия Шкалы юношеского отношения ко времени (Adolescent Time Attitude Scale, ATAS) имеет высокую внутреннюю согласованность (каждая из шести субшкал имеет коэффициент внутренней надежности: а Кронбаха и w Макдоналда — не ниже 0,80).

Внешняя (конвергентная структурная) валидность шкалы оценивалась с помощью второй шкалы восприятия времени (Шкала открытости будущему) и шкал, измеряющих позитивные ресурсы личности (самоэффективность, оптимизм) и симптомы психологического неблагополучия (депрессия, тревога), а также общего показателя субъективного благополучия (удовлетворенности жизнью). Во всех случаях удалось получить ожидаемые результаты, позитивное восприятие прошлого, настоящего и будущего оказалось положительно связанным с открытостью будущему и позитивными ресурсами личности и отрицательно связаны с проявлениями тревоги и депрессии.

Особый интерес вызывает то, что позитивные ресурсы личности оказались связаны в большей степени с отношением к настоящему (0,5 < r < 0,7, p < 0,001), а их связи с прошлым (r = 0,3, p < 0,001) и будущим (0,3 < r < 0,4, p < 0,001) менее выражены, тогда как феномен открытости будущему связан как с отношением к будущему (r = 0,6, p < 0,001), так и с отношением к настоящему (r = 0,6, p < 0,001) и прошлому (r = 0,4, p < 0,01).

Хотя в данном исследовании не удалось выявить гендерные различия в отношении ко времени, возможно, это является следствием работы с относительно небольшой и смещенной в сторону юношей выборки, так как работы с другими русскоязычными опросниками восприятия времени (Сырцова, Соколова, Митина, 2008; Хегай и др., 2023) показывают разное отношение к настоящему, прошлому и будущему у юношей и девушек в русскоязычной популяции.

Позитивное и проактивное отношение ко временной перспективе и открытое, проактивное отношение к будущему являются защитными факторами и помогают сохранять психологическое здоровье и добиваться успеха (Alansari, Worrell, Webber, 2013; Guitard, Jarden, 2022; Kooij, Kanfer, Betts, 2018; Бухарина, Толстых, 2019). В дальнейших исследованиях предстоит выяснить, каким образом возможно обучение подростков и молодых взрослых позитивной когнитивной переоценке с целью формирования более позитивного отношения к автобиографическому времени, личному прошлому, настоящему и будущему. Оценка эффективности развития временной перспективы личности особенно важна в разработке психолого-педагогических программ по поддержке подростков и молодежи из групп риска и в тяжелых жизненных ситуациях (Хегай, 2024). Прошлое нельзя изменить, и при этом позитивная когнитивная переоценка прошлых событий приводит к формированию более позитивного взгляда на настоящее и будущее (Heyink, 1993), что является важной задачей для психологической поддержки подростков и молодежи.

Заключение

В данной работе удалось подтвердить шестифакторную структуру русскоязычной версии Шкалы юношеской отношения ко времени (Adolescent Time Attitude Scale, ATAS). Русскоязычная версия Шкалы показала себя как надежный и валидный инструмент для оценки позитивного и негативного отношения к будущему у подростков и молодых взрослых.

Удалось выявить связи всех субшкал русскоязычного опросника «Шкала юношеского отношения ко времени» как с позитивными психологическими феноменами, так и с симптомами психологического неблагополучия. Благодаря этому русскоязычная версия Шкалы юношеского отношения ко времени может быть использована в различных психолого-педагогических исследованиях и программах, в том числе при оценке эффективности социальных программ по развитию личностного потенциала молодежи.

Адаптированная шкала нуждается в дальнейших психометрических испытаниях, при этом полученных в данном исследовании доказательств внутренней надежности, факторной и конструктной валидности достаточно, чтобы использовать русскоязычную версию Шкалы юношеского отношения ко времени в научных и прикладных исследованиях с участием подростков и молодежи.

Ограничения исследования. Данных 338 респондентов достаточно для проверки факторной и конструктной валидности опросника «Шкала юношеского отношения ко времени», но необходимы дальнейшие массовые исследования различных групп подростков и молодежи для того, чтобы распространить полученные выводы на всю русскоязычную подростковую популяцию. Также в исследованной выборке преобладают юноши (58%) и 44% респондентов являются студентами одного и того же колледжа технической направленности (информационные технологии и логистика), что может искажать полученные результаты относительно общих показателей русскоязычной популяции подростков и молодежи. В дальнейших исследованиях на более широких и репрезентативных выборках предстоит уточнить, существуют ли гендерные и возрастные различия в отношении к будущему у детей предподросткового возраста, подростков и молодежи, которые не удалось выявить в данном исследовании. В проведенном исследовании не изучалась роль социально-экономических условий взросления и семейных установок в формировании отношения к будущему. Так как данные собирались однократно, в текущем исследовании не удалось оценить естественные изменения в отношении ко времени, связанные с взрослением, а также выявить прогностический потенциал субшкал опросника «Шкала юношеского отношения ко времени» на русскоязычной выборке. Так как данные собирались исключительно в электронном виде, представляется важным также провести дополнительные исследования с использованием бумажных анкет для того, чтобы охватить подростков и молодежь, не имеющих доступа к ресурсам сети Интернет. Дальнейшие лонгитюдные исследования помогут оценить динамику изменений отношений ко времени и ее связь с динамикой изменений других внешних и внутренних факторов, влияющих на подростков и молодежь. При переводе шкалы не проводилась процедура обратного перевода и культурной адаптации шкалы, поэтому при дальнейшем использовании на более широкой выборках возможно уточнение русскоязычных формулировок и выявление возможных несоответствий для уточнения валидности адаптированной Шкалы. Представляется важным изучить связь позитивного и негативного отношения к прошлому, настоящему и будущему с временной перспективой Ф. Зимбардо (Zimbardo, Boyd, 2015) и Ж. Нюттена (Нюттен, 2004).

1. Бухарина, А.Ю., Толстых, Н.Н. (2019). Временная перспектива и временная компетентность как факторы учебной мотивации. Современная зарубежная психология, 8(2), 36—48. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/jmfp.2019080204 Bukharina, A.Y., Tolstykh, N.N. (2019). Temporal Perspective and Temporal Competence as Factors of Learning Motivation. Journal of Modern Foreign Psychology, 8(2), 36—48. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/jmfp.2019080204
2. Гессманн, Х., Шеронов, Е.А. (2013). Валидность психологического теста. Современная зарубежная психология, 2(4), 20—31. (In Russ.). URL: https://psyjournals.ru/journals/jmfp/archive/2013_n4/65481 (дата обращения: 14.04.2025) Gessmann, H., Sheronov, E.A. (2013). Validity of Psychological Test. Journal of Modern Foreign Psychology, 2(4), 20—31. (In Russ.). URL: https://psyjournals.ru/journals/jmfp/archive/2013_n4/65481 (viewed: 14.04.2025).
3. Гордеева, Т.О., Сычев, О.А., Осин, Е.H. (2010). Разработка русскоязычной версии теста диспозиционного оптимизма (LOT). Психологическая Диагностика, 2, 36—64. (In Russ.). URL: https://publications.hse.ru/pubs/share/folder/xj8qar4h3u/67229638.pdf (дата обращения: 14.04.2025). Gordeeva, T.O., Sychev, O.А., Osin, E.N. (2010). Development of Russian Version of Dispositional Optimism Test (LOT). Psychological Diagnostics, 2, 36—64. (In Russ.). URL: https://publications.hse.ru/pubs/share/folder/xj8qar4h3u/67229638.pdf (viewed: 14.04.2025).
4. Золотарева, А.А. (2023a). Адаптация русскоязычной версии шкалы генерализованного тревожного расстройства (Generalized Anxiety Disorder–7). Консультативная психология и психотерапия, 31(4), 31—46. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/cpp.2023310402 Zolotareva, A.A. (2023a). Adaptation of Russian Version of Generalized Anxiety Disorder Scale (GAD–7). Counseling Psychology and Psychotherapy, 31(4), 31—46. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/cpp.2023310402
5. Золотарева, А.А. (2023b). Диагностика депрессии: Психометрическая оценка русскоязычной версии опросника здоровья пациента (Patient Health Questionnaire–9, PHQ–9). Клиническая и специальная психология, 12(4), 107—121. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/cpse.2023120406 Zolotareva, A.A. (2023b). Depression Diagnostics: Psychometric Evaluation of Russian Version of Patient Health Questionnaire (PHQ–9). Clinical Psychology and Special Education, 12(4), 107—121. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/cpse.2023120406
6. Кон, И.С. (1989). Психология ранней юности. М.: Просвещение. Kon, I.S. (1989). Psychology of Early Adolescence. Moscow: Prosveshchenie. (In Russ.).
7. Кузнецова, О.В. (2007). Роль временной перспективы в личностном и профессиональном самоопределении подростков. Психологическая наука и образование, 12(3), 5—15. (In Russ.). URL: https://psyjournals.ru/journals/pse/archive/2007_n3/pse_2007_n3_Kuznetsova.pdf (дата обращения: 14.04.2025). Kuznetsova, O.V. (2007). The Role of Time Perspective in Personal and Professional Self–Determination of Adolescents. Psychological Science and Education, 12(3), 5—15. (In Russ.). URL: https://psyjournals.ru/journals/pse/archive/2007_n3/pse_2007_n3_Kuznetsova.pdf (viewed: 14.04.2025).
8. Леонтьев, Д.А. (2004). О времени: Иллюзия ответов. Экзистенциальная Традиция: Философия, Психология, Психотерапия, 4(1), 113—118. (In Russ.). Leontiev, D.A. (2004). About Time: The Illusion of Answers. Existential Tradition: Philosophy, Psychology, Psychotherapy, 4(1), 113—118. (In Russ.).
9. Лесных, Н.Б. (2014). Асимметрия и эксцесс в статистическом анализе закона распределения. Вестник СГУГиТ, 1(25), 40—46. (In Russ.). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/asimmetriya-i-ekstsess-v-statisticheskom-analize-zakona-raspredeleniya/viewer (дата обращения: 14.04.2025).  Lesnykh, N.B. (2014). Skewness and Kurtosis in Statistical Analysis of Distribution Law. Bulletin of Siberian State University of Geosystems and Technologies, 1(25), 40—46. (In Russ.). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/asimmetriya-i-ekstsess-v-statisticheskom-analize-zakona-raspredeleniya/viewer (viewed: 14.04.2025).
10. Нюттен, Ж. (2004). Мотивация, действие и перспектива будущего. Пер. с англ. М.: Смысл. Nuttin, J. (2004). Motivation, Action and Future Perspective: Trans from Eng. Moscow: Smysl. (In Russ.).
11. Осин, Е.Н., Леонтьев, Д.А. (2020). Краткие русскоязычные шкалы диагностики субъективного благополучия: Психометрические характеристики и сравнительный анализ. Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены, 1(155), 117—142. (In Russ.). https://doi.org/10.14515/monitoring.2020.1.06  Osin, E.N., Leontiev, D.A. (2020). Brief Russian-Language Scales for Subjective Well–Being Assessment: Psychometric Properties and Comparative Analysis. Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes, 1(155), 117—142. (In Russ.). https://doi.org/10.14515/monitoring.2020.1.06
12. Ромек, В.Г., Шварцер, Р., Ерусалем, М. (1996). Русская версия шкалы общей самоэффективности Р. Шварцера и М. Ерусалема. Иностранная психология, 4(6), 71—77. (In Russ.).  Romek, V.G., Schwarzer, R., Jerusalem, M. (1996). Russian Version of General Self-Efficacy Scale by R. Schwarzer and M. Jerusalem. Foreign Psychology, 4(6), 71—77. (In Russ.).
13. Сырцова, А., Соколова, Е.Т., Митина, О.В. (2008). Адаптация опросника временной перспективы личности Ф. Зимбардо. Психологический журнал, 29(3), 101—109.  (In Russ.). URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_10120891_15300576.pdf (дата обращения: 14.04.2025). Syrtsova, A., Sokolova, E.T., Mitina, O.V. (2008). Adaptation of Zimbardo Time Perspective Inventory. Psychological Journal, 29(3), 101—109. (In Russ.). URL: https://elibrary.ru/download/elibrary_10120891_15300576.pdf (viewed: 14.04.2025).
14. Хегай, А.C. (2024). Развиваем позитивно. Опыт внедрения новой концепции профилактики детского и подросткового неблагополучия. Позитивные изменения, 4(1), 74—85. (In Russ.). https://doi.org/10.55140/2782-5817-2024-4-1-74-85  Khegay, A.S (2024). Developing Positively: Experience of Implementing New Concept for Prevention of Child and Adolescent Distress. Positive Changes, 4(1), 74—85. (In Russ.). https://doi.org/10.55140/2782-5817-2024-4-1-74-85
15. Хегай, А.С., Золотарева, А.А., Каштанова, Т.А., Витко, Ю.С., Лебедева, А.А. (2023). Шкала открытости будущему: Русскоязычная адаптация и валидизация. Консультативная психология и психотерапия, 31(2), 119—136. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/cpp.2023310206 Khegay, A.S., Zolotareva, A.A., Kashtanova, T.A., Vitko, Yu.S., Lebedeva, A.A. (2023). Openness to the Future Scale: Russian Adaptation and Validation. Counseling Psychology and Psychotherapy, 31(2), 119—136. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/cpp.2023310206
16. Шилова, Н.П. (2024). Представления юношей и девушек о будущем, раскрытые через художественный образ взросления. Психолого-педагогические исследования, 16(1), 58—75. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/psyedu.2024160104  Shilova, N.P. (2024). Representations of Young Men and Women About the Future Revealed Through Artistic Image of Growing Up. Psikhologo-pedagogicheskie issledovaniya = Psychological–Educational Studies, 16(1), 58—75. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/psyedu.2024160104
17. Эриксон, Э. (1996). Идентичность: Юность и кризис. М.: Прогресс. Erikson, E. (1996). Identity: Youth and Crisis. Moscow: Progress. (In Russ.).
18. Alansari, M., Worrell, F. C., Webber, M. (2013). Adolescent time attitude scale (ATAS) scores and academic outcomes in secondary school females in New Zealand. International Journal of Quantitative Research in Education, 1(3), 251—274. https://doi.org/10.1504/IJQRE.2013.057687
19. Botella, C., Molinari, G., Fernández–Álvarez, J., Guillén, V., García-Palacios, A., Baños, R. M., Tomás, J.M. (2018). Development and validation of the openness to the future scale: A prospective protective factor. Health and Quality of Life Outcomes, 16(1), Article 72. https://doi.org/10.1186/s12955-018-0889-8
20. Guitard, J., Jarden, A. (2022). Cognitive forecasting and its link to life satisfaction: An investigation of accurate and optimistic prospection and retrospection. International Journal of Wellbeing, 12(2), Article 2. https://doi.org/10.5502/ijw.v12i2.1981
21. Heyink, J. (1993). Adaptation and Well–Being. Psychological Reports, 73(3 Pt. 2), 1331—1342. https://doi.org/10.2466/pr0.1993.73.3f.1331
22. Hu, L., Bentler, P.M. (1999). Cutoff criteria for fit indexes in covariance structure analysis: Conventional criteria versus new alternatives. Structural Equation Modeling: A Multidisciplinary Journal, 6(1), 1—55. https://doi.org/10.1080/10705519909540118
23. Keough, K., Zimbardo, P.G., Boyd, J.N. (2010). Who’s Smoking, Drinking, and Using Drugs? Time Perspective as a Predictor of Substance Use. Basic and Applied Social Psychology, 21(2), 149—164. https://doi.org/10.1207/S15324834BA210207
24. Kooij, D., Kanfer, R., Betts, M. (2018). Future time perspective: A systematic review and meta–analysis. Journal of Applied Psychology, 103(8), 867—893. https://doi.org/10.1037/apl0000306
25. Kumar, R.V. (2024). Cronbach’s Alpha: Genesis, Issues and Alternatives. IMIB Journal of Innovation and Management, 2(2), 226—242. https://doi.org/10.1177/ijim.241234970
26. Shi, J., Mo, X., Sun, Z. (2012). Content validity index in scale development. Zhong Nan Da Xue Xue Bao Yi Xue Ban = Journal of Central South University. Medical sciences, 37(2), 152—155. https://doi.org/10.3969/j.issn.1672-7347.2012.02.007
27. Worrell, F. C., Mello, Z. R. (2007). The reliability and validity of Zimbardo time perspective inventory scores in academically talented adolescents. Educational and Psychological Measurement, 67(3), 487—504. https://doi.org/10.1177/0013164406296985
28. Worrell, F.C., Mello, Z.R. (2009). Convergent and discriminant validity of time attitude scores on the Adolescent Time Perspective Inventory. Journal of Childhood and Adolescence Research, 4(2), 185—196.
29. Worrell, F., Mello, Z., Buhl, M. (2011). Introducing English and German Versions of the Adolescent Time Attitude Scale. Assessment, 20(4), 496–510. https://doi.org/10.1177/1073191110396202
30. Zimbardo, P.G., Boyd, J.N. (2015). Putting Time in Perspective: A Valid, Reliable Individual-Differences Metric. In: M. Stolarski, N. Fieulaine, W. Van Beek (Eds.), Time Perspective Theory; Review, Research and Application (pp. 17—55). Cham: Springer International Publishing. https://doi.org/10.1007/978-3-319-07368-2_2