Связь жизнестойкости студентов с отношением к ним родителей

Введение

Отношения отцов и детей — проблема одновременно и вечная, и актуальная, значимая в контекстах и микро-, и макросоциума бытия человека, имеющая выраженную общественно-историческую природу. Характеристики социальных отношений и отношений родителей с детьми взаимообусловлены. Отношения родителей и детей, определяясь актуально доминирующими в социуме ценностными ориентациями, в то же время оформляют систему диспозиций подрастающего поколения, которые будут реализовываться им в грядущем мироустройстве [8; 11].

Психоисторик Л. Демоз описал историческую последовательность изменения отношения родителей к детям, выделив его стили, поэтапно сменяющие друг друга: стиль детоубийства (античность до IV века н.э.), оставляющий стиль (IV—ХШ в.н.э), амбивалентный стиль (XIV—XVII в.в.), навязывающий стиль (XVIII в.), социализирующий стиль (XIX-середина XX) и, наконец, помогающий стиль (с середины ХХ века) [7]. Характеризуя последний, Л. Демоз пишет: «Этот стиль основан на допущении, что ребенок лучше, чем родитель, знает свои потребности на каждой стадии развития. В жизни ребенка участвуют оба родителя, они понимают и удовлетворяют его растущие индивидуальные потребности. Не делая совершенно никаких попыток дисциплинировать или формировать “черты”... Быть слугой, а не повелителем ребенка, разбираться в причинах его эмоциональных конфликтов, создавать условия для развития интересов, уметь спокойно относиться к периодам регресса в развитии — вот, что подразумевает этот стиль.» [8, с. 86]. Во второй половине ХХ века в практической психологии наблюдается бум тренингов и методических разработок для родителей [21]. Определение их «идеологической» цели как создание условий для максимального понимания ребенка, снижение противостояния поколений, демократизация отношений опирается на постулаты гуманистической психологии. Перед родителями разворачиваются прекрасные перспективы. Л. Демоз пишет: «Из книг, в которых описываются дети, воспитанные в помогающем стиле, видно, что в итоге вырастают добрые, искренние люди, не подверженные депрессиям, с сильной волей, которые никогда не делают “как все” и не склоняются перед авторитетом» [8, с. 86]. Данных конкретных исследований при этом не приводится, но звучит многообещающе. Еще один источник, серьезно повлиявший на представления о родительстве — фром- мовское «Искусство любить», постулирует априорный характер материнской любви как безусловной и отцовской как обусловленной [20]. Их описание производит впечатление гармоничной взаимодополнительности, не требующей уточнений.

Но естественное течение жизни показывает: звучащее как вдохновляющая идея, даже и растиражированное во множестве популярных публикаций, далеко не в полной мере гарантирует прекрасный результат, особенно если не связывается с исследовательскими данными. П. Бронсон, автор книги «Мифы воспитания» [4], приводит тому множество примеров. Один из них, весьма показательный, связан с абсолютизацией положительного значения чувства собственного достоинства. В вышедшей в 1969 году книге «Психология чувства собственного достоинства» психотерапевт Н. Бранден утверждал, что оно является самым важным, обеспечивающим психосоци­альное благополучие, качеством личности. И через пятнадцать лет в штате Калифорния на законодательном уровне была создана специальная группа, предназначенная для решения задач его развития. Полагалось, что это решит множество социальных проблем, таких как зависимость от социальных пособий, подростковые беременности, алкоголизм и т.п. Меры, разрабатываемые и реализуемые с верой в целительную силу чувства собственного достоинства, имели столь решительный характер, что П. Бронсон, описывая их, употребил выражение «крестовый поход». Но в 2003 году американская Ассоциация психологических наук попросила одного из самых известных сторонников идеи развития чувства собственного достоинства Р. Баумайстера провести анализ научных работ, посвященных этой теме. Проанализировав со своими сотрудниками огромный массив публикаций, ученый заявил, что пережил «большое разочарование», обнаружив, что чувство собственного достоинства на самом деле не имеет отношения к множеству приписываемых ему позитивных эффектов [4, c. 19—20].

Другой пример касается отношения к конфликтным сюжетам детско-родительского взаимодействия. Дж. Сметана, опрашивая матерей и девочек-подростков, выявила, что матери в два раза чаще приписывали конфликтам разрушительную роль в отношениях. Большинство же дочерей считали, что споры улучшают их отношения с родителями, воспринимали их как возможность услышать искренне и ясно выраженное мнение матерей [4, c. 138].

Рассмотрев множество таких штампов о «добром родительстве», П. Бронсон присоединяется к словам Дж. Аллена о том, что многие родители находятся в ситуации так называемого парадокса: «Защита детей — врожденное стремление родителей. Но, преуспев в этом, они лишают чад возможности учиться на ошибках и жизненных сложностях. Само по себе стремление совершенно здоровое, и полвека назад родители вели себя точно так же, но у них не было возможности в такой степени контролировать жизнь своих детей. А мы можем себе это позволить и порой переходим все границы» [4, с. 171—172].

А ведь жизнь в современном социуме предъявляет к человеку непростые требования: быть толерантным к неопределенности, стрессоустойчивым, продуктивным в быстро меняющихся условиях существования и т.д. В данном контексте интересны данные проведенного в 2014—2015 гг. Е.П. Белинской исследования идентификационных моделей юных россиян. Портрет человека, могущего, по их мнению, служить образцом, характеризуется «мужеством жить», силой характера, обеспечивающей его жизнестойкость [3].

Тема жизнестойкости привлекает все большее внимание в психологической науке. Этот термин и его содержательное наполнение появились не в кабинетных условиях, а в результате полевых исследований в условиях трудностей, поставляемых самой жизнью. Введенный в обиход науки Сьюзен Кобей- са и Сальваторе Мадди в формулировке «hardiness» [22], русскоязычной психологии он был подарен в удачном обозначении «жизнестойкость» Дмитрием Алексеевичем Леон­тьевым [15]. «Психологическая живучесть», «расширенная эффективность» в трудных ситуациях обеспечиваются, как показали С. Мадди с коллегами, системой убеждений, включающих в качестве компонентов вовле­ченность, контроль и принятие риска [23].

Исследования с темой жизнестойкости были направлены в основном на определение ее места в психической организации и регуляции жизнедеятельности человека посредством выявления связей с различными характеристиками личности и ее жизнедеятельности. Результаты подтверждают роль жизнестойкости как фактора личностной продуктивности. Она действительно повышает адаптивность личности, снижая уровень стрессового напряжения, показана ее связь с различными аспектами и предикторами психологического благополучия личности: целеустремленностью, самоэффективностью, смысложизненными ориентациями, креатив­ностью, толерантностью, социальным интересом, эмоциональным интеллектом, оптимизмом, копинг-стратегиями, ориентированными на решение проблем и поиск поддержки, субъективной удовлетворенностью жизнью, здоровьесберегающим поведением, общим уровнем здоровья и даже с убеждением человека о доброте мира [1; 6; 7; 12; 13; 16; 17; 24].

Гораздо меньше известно о формировании жизнестойкости и факторах, ему способствующих либо препятствующих. Закономерно в данном контексте ставить вопрос о влиянии родительской семьи (на что указывал и С. Мадди) и при этом не ограничиваться рассмотрением только детских возрастов. Ведь это влияние распространяется и на более поздние возрастные периоды [5], при этом родительское отношение меняется по мере взросления детей [2; 9]. В психологической литературе можно найти указания на то, что отношения с родительской семьей являются интерсубъектным ментальным ресурсом и даже предиктором жизненной успешности человека [10].

Особый интерес составляет вопрос о семейных факторах жизнестойкости в студенческом возрасте, который в психологической науке рассматривается как период вступления в самостоятельную взрослую жизнь. Как указывают авторы посвященной этому возрасту монографии, его начало совпадает с нормативным кризисом, связанным с осознанием возможностей и ответственности выбора и построения своего будущего. При этом молодые люди в значительной своей части встроены в жизнь родительской семьи либо поддерживают с ней тесные связи, нередко окрашенные борьбой за самостоятельность [19].

Методическое обеспечение и выборка

В связи с вышеизложенным нами было организовано и проведено исследование связи жизнестойкости студентов с их отношениями с родительской семьей. В качестве респондентов в нем приняли участие 119 студентов Красноярского государственного педагогического университета им. В.П. Астафьева, из них 43 юноши и 76 девушек.

Методическое обеспечение исследования составили:

1.   Тест жизнестойкости (адаптированный Д.А. Леонтьевым опросник Hardiness Survey С. Мадди) [14], включающий три шкалы: «во­влеченность» (убежденность в том, что вовле­ченность в происходящее дает возможность найти нечто стоящее, интерес к действительности и удовольствие от собственной деятельности, противоположность этому — чувство отвергнутости); «контроль» (уверенность в возможности воздействовать на происходящее, в том, что борьба позволяет оказывать влияние на результат, противоположность — чувство беспомощности); «принятие риска» (убеждение в том, что жизненный опыт, каким бы он ни был, полезен и стимулирует развитие, а стремление к комфорту и безопасности приводит к обеднению жизни личности).

2.   Две шкалы опросника BIV (Biographisch- es Inventar zur Diagnose von Verhaltenstorun- gen), выявляющие у респондентов характер образа семьи детства:

а)   шкала FAM («Семейная ситуация»), оценивающая субъективное описание семейной ситуации в детстве, характера взаимодействия с родителями и отношения семьи к окружающим. Высокие оценки по этой шкале свидетельствуют о неудовлетворительных взаимоотношениях с родителями, недостаточном влиянии со стороны семьи в детстве, неадекватном отношении семьи к окружающему миру;

б)  шкала ERZIEHEN («Стиль воспитания»), оценивающая субъективное описание воспитательного воздействия родителей в детстве. Высоким оценкам соответствует негативный, неврозогенный характер воспитательного воздействия родителей, плохое взаимодействие между ними [5].

3.   Методика «Операционализированная психодинамическая диагностика» (ОПД), состоящая из шкал, оценивающих состояние ключевых аспектов отношений [18]. В соответствии с целью исследования методика была модифицирована: согласно инструкции, респонденты оценивали не отношения человека вообще, как в аутентичном варианте методики, а отношение родителя (отца и матери отдельно) к самому респонденту. Методика включает шкалы: 1) предостав­
ление автономии (личного пространства); 2) независимость (делает все по-своему, ориентируясь только на себя); 3) признание, восхищение; 4) самоутверждение (требование уважения и внимания); 5) проявление привязанности (может быть даже навязчивым); 6) принятие привязанности (быстрая вовлекаемость в проявление привязанности со стороны сына/дочери); 7) забота (беспокойство за сына/дочь); 8) надежда и доверие (полагается, уповает на сына/дочь); 9) авторитарный контроль; 10) приспособление (сдерживает недовольство, смиряется); 11) приписывание ответственности (упрекает и обвиняет); 12) признание вины (принимает на себя обвинения); 13) демонстрация агрессии; 14) самозащита (настороженность, страх нападения в общении); 15) игнорирование (не замечает, не проявляет внимания); 16) неконтактность. Характеристики отношений оценивались в диапазоне шкал от «очень мало» до «очень много».

Обработка данных включала: корреляционный анализ (коэффициент Спирмена), сравнение средних значений и выявление достоверных различий с использованием U-критерия Манна—Уитни.

Результаты исследования

Корреляционные связи с уровнем значимости р<0,05 между показателями жизнестойкости молодых людей и тем, каким они помнят образ семьи детства, отражены на рис. 1. Пунктиром обозначены отрицательные связи, но их трактовка делается с учетом того, что большим показателям методики BIV соответствует более негативная оценка образа семьи.

Из всех возможных связей отсутствует только одна: связь показателя «контроль» со стилем воспитания родительской семьи детства. Все остальные значимые связи отрицательны, и это означает, что жизнестойкость юношей тем выше, чем более положительный характер имеет образ семьи детства.

Корреляционные связи с уровнем значимости р<0,05 между показателями жизнестойкости молодого человека и актуального отношения к нему отца и матери представлены на рис. 2. Сплошными линиями обозначены положительные связи, пунктирными — отрицательные.

Выборку юношей, как видно на рис. 2, характеризует целая система связей показателей жизнестойкости и показателей отношения к ним родителей обоего пола.

Рис. 1. Связь показателей жизнестойкости с характеристиками образа семьи детства у юношей

Из показателей отношения отца только два имеют положительные связи с проявлениями жизнестойкости: предоставление сыну автономии, личного пространства и приспособление (сдерживание недовольства, адаптивная позиция). Оба эти аспекта отцовского отношения благоприятны для вовлеченности и убежденности молодого человека в своей способности влиять на происходящее (контроль). Заботливость отца, авторитарный контроль с его стороны, самозащитные и агрессивные проявления в отношениях с сыном не благоприятствуют проявлению у юноши во­влеченности и принятия риска. Обвинения и упреки (приписывание ответственности) снижают возможность проявления всех аспектов жизнестойкости. А чрезмерное упование на сына, потребность полагаться на него (шкала «надежда и доверие») снижают веру сына в возможности влиять на происходящее. Иными словами, жизнестойкости молодого человека способствует принимающая, адаптивная, не ограничивающая позиция отца.

Рис. 2. Связь жизнестойкости юношей с отношением к ним отца и матери

Что касается отношения матери, то его связи с жизнестойкостью сына во многих аспектах представляют зеркальную противоположность того, что описано для отцовского отношения. Самым «жизнестойкогенным» для сына оказалось проявление агрессии в материнском отношении. Этот показатель положительно связан со всеми тремя показателями жизнестойкости. Настороженность в отношениях с сыном (самозащита) способствует его позитивному отношению к опыту любого характера. А способность матери признавать свою вину благоприятствует его ощущению подконтрольности происходящего. Адаптивность материнской позиции, сдерживание недовольства — фактор, препятствующий проявлению у сына во­влеченности и принятия риска. Интенсивность проявления материнской привязанности обратным образом связана со способностью сына принимать риски как возможность получить важный для себя опыт. Схожими с картиной связей отцовского отношения являются только связи показателя авторитарного контроля со стороны матери (негативен для всех аспектов жизнестойкости) и заботы (снижает возможность вовлеченности).

Если попробовать определить совокупность описанных связей образным языком, то можно сказать, что в родительском отношении к юношам для их жизнестойкости противопоказано «плотное родительство» (забота и авторитарный контроль) как со стороны отца, так и со стороны матери. Более высоким уровням жизнестойкости способствует совокупность характеристик, которые можно было бы сформулировать как «принимающий отец» и «не всем довольная мать».

Корреляционные связи с уровнем значимости р<0,05 между показателями жизнестойкости девушек и тем, каким они помнят образ семьи детства, отражены на рис. 3.

Все показатели жизнестойкости девушек оказались связаны с характеристиками образа семьи детства. Чем положительней этот образ, тем выше жизнестойкость.

На рис. 4 отражены корреляционные связи с уровнем значимости р<0,05 между показателями жизнестойкости девушек и характеристик отношения к ним отца и матери.

Связей между показателями отношения родителей и жизнестойкости в выборке девушек гораздо меньше, чем полученных для выборки юношей. Проявление привязанности со стороны отца способствует ощущению подконтрольности происходящего, а некон- тактность отца ослабляет способность относиться к опыту как полезному стимулу развития. Упреки и обвинения со стороны матери (приписывание ответственности) ослабляют у девушки веру в свою способность влиять на происходящее (контроль) и восприятие опыта как полезного и стимулирующего.

Для уточнения данных корреляционного анализа были также проведены следующие процедуры обработки данных. Выборки юношей и девушек были поделены на группы в соответствии с уровнем показателя жизнестойкости (высокий, средний, низкий). В выборке юношей группа с высоким уровнем жизнестойкости составила 26%, со средним уровнем — 53% и с низким уровнем — 21%. В выборке девушек группа с высоким уровнем жизнестойкости составила 17,1%, со средним уровнем — 61,8%, с низким — 21,1%. Затем проводилось сравнение средних значений показателей образа семьи детства и актуального отношения родителей в оценках респондентов каждой группы и выявление достоверных различий по этим показателям между группами.

 Рис. 4. Связь жизнестойкости девушек с отношением к ним отца и матери

В табл. 1 представлены средние значения показателей шкал методики BIV для каждой из сравниваемых групп. Наибольшие среди групп значения с достоверностью различий р<0,05 выделены подчеркиванием, наименьшие — курсивом.

Данные таблицы подтверждают выявленную посредством корреляционного анализа закономерность: жизнестойкость молодых людей обоего пола тесным образом связана с характером образа семьи детства. Высокая жизнестойкость характеризует респондентов с положительным образом семьи детства (низкие значения показателей BIV), низкая — юношей и девушек с негативным образом семьи (высокие значения показателей BIV).

Средние значения показателей методики ОПД в группах юношей с разным уровнем жизнестойкости представлены в табл. 2. Подчеркиванием выделены наибольшие среди групп значения (р<0,05), курсивом — наименьшие.

Обобщенный «портрет» отношения родителей к юношам с высоким уровнем жизнестойкости, исходя из данных таблицы, получается следующий. Отцы, менее других отцов обеспокоенные своей правотой и ее защитой, менее склонные к упрекам, обвинениям и агрессивным формам взаимодействия, а также способные к предоставлению личного пространства, не отягощающие взаимодействие с сыном родительскими упованиями, сдерживающие проявления недовольства, способные соглашаться с мнением сына, умеренные в проявлениях заботы. Матери, меньше других проявляющие заботу, направляющий контроль, заинтересованность в проявлениях привязанности сына, восхищение им, и больше, чем другие матери, способные проявлять агрессию и настороженность в отношении сына, но при этом и признавать свою вину.

«Портрет» родительского отношения к молодым людям с низким уровнем жизнестойкости определился в таких характеристиках. Отцы: больше других заинтересованы в проявлениях привязанности со стороны сына, но меньше других отцов способны принять его, восхищаться им, больше других проявляют в отношении сына агрессию и самозащитную настороженность при определенной склонности к опекающей заботе, авторитарному контролю, упрекам и обвинениям. Матери также более других матерей заинтересованы в проявлениях привязанности со стороны сына и менее других способны к проявлению недовольства, меньше, чем у других, в их родительском отношении проявляется невнимание к сыну.

Таблица 1

Средние значения показателей методики BIV в группах юношей и девушек
с разным уровнем жизнестойкости

Таблица 2

Отношение родителей в семьях юношей с разным уровнем жизнестойкости

Средние значения показателей методики ОПД в группах девушек с разным уровнем жизнестойкости представлены в табл. 3. Подчеркиванием выделены наибольшие среди групп значения (р<0,05), курсивом — наименьшие.

В выборке девушек сравнение интересно тем, что наиболее выраженные «выпуклые» особенности отношения к дочерям характеризуют родителей группы респонденток с низкой жизнестойкостью. Отцы девушек этой группы значительно меньше других проявляют привязанность, внимание и интерес к дочери, предоставляя ей свободу личного пространства, не обременяя родительскими упованиями, но и не особенно сдерживаясь в родительских упреках. Стиль такого отношения в традиционных терминах можно было бы обозначить как «попустительский». Мать больше других ориентирована на проявление привязанности дочери, меньше склонна самоутверждаться за счет нее, меньше предоставляя свободу, меньше других ожидая от дочери и меньше попрекая ее. Матери девушек с высокой жизнестойкостью на этом фоне могут показаться «монстрами»: менее других они склонны восхищаться дочерью, больше проявляют защитной настороженности и склонности к упрекам. Зато отцы больше, чем остальные, реализуют в отношении дочери контролирующее и направляющее внимание, в то же время не отказывают себе в проявлениях отеческой заботы и легком вовлечении в проявления дочерней привязанности, меньше «стесняются» в признании своей вины.

Заключение

Таблица 3

Отношение родителей в семьях девушек с разным уровнем жизнестойкости

Характер выборки (недостаточность объема и репрезентативности) не позволяет говорить о том, что исследование дает основание для выведения универсальных законов формирования жизнестойкости. Выводы исследования можно рассматривать как некоторый пилотажный вариант их определения. Но, обобщая результаты с ограничением «для данной выборки», мы можем говорить о достаточно выраженных тенденциях:

1.   Уровень жизнестойкости молодых людей обоего пола тесным образом связан с характером образа семьи раннего детства: чем он положительнее, тем выше жизнестойкость.

2.   Связь жизнестойкости с актуальным отношением родителей имеет как общие, так и гендерно специфические тенденции.

3.   В целом жизнестойкость юношей теснее связана с отношением к ним родителей, чем жизнестойкость девушек.

4.   Общим является то, что жизнестойкости молодых людей благоприятствует способность матери проявлять недовольство и принимающая позиция отца. От отца требуется определенная адаптивность, податливость влиянию, принятие индивидуальности, не обвиняя ни себя, ни ребенка. В противоположность этому, для матери желательна более жесткая, менее подверженная влиянию позиция. А ее адекватность может проявляться в способности критически относиться не только к ребенку, но и к себе, принимая свою долю вины (ответственности).

5.       Благоприятствующая жизнестойкости принимающая отцовская позиция в отношении девушек носит гораздо более активный, можно даже сказать, настойчивый характер, чем принимающая позиция в отношении юношей, предполагающая предоставление значительной степени свободы в отношениях.

6.   Родительская заботливость в отношении юношей как со стороны отца, так и со стороны матери снижает возможность проявления их жизнестойкости.

7.   Интересным является связь жизнестойкости молодых людей с активностью родителя в принятии свидетельств их привязанности. Проявления привязанности к родителям относятся к высоко желательным и поощряемым общественным мнением. Однако по полученным данным можно говорить о том, что поощряющее поведение родителей скорее негативно влияет на проявление жизнестойкости молодых людей, особенно юношей.

Результаты исследования вносят лепту в «прояснение психологической ситуации» взросления в современном обществе. В настоящее время межпоколенческая проблематика, с одной стороны, является «горячим» фокусом обсуждений разного рода, в большей мере в ракурсе исследования характеристик людей разных поколенческих когорт и их учета в учебной и производственных сферах, сложностей, которые стоят перед молодым поколением в эпоху неопределенности и его готовности с ними справляться. При этом вопросы влияния отношений «отцов и детей» на жизненно важные диспозиции молодых людей если и рассматриваются, то на уровне рассуждений без исследовательского обоснования. Следствием этого является то, что в проблемном поле отношений родителей с взрослеющими детьми в качестве ориентиров выступают устоявшиеся стереотипные представления, которые, следуя за П. Брон­соном [4], можно было бы назвать мифами. Данные исследования свидетельствуют, что следование родителей этим стереотипам для формирования жизнестойкости молодых людей может быть неблагоприятным фактором. К таким стереотипам можно отнести: представление о вневозрастной универсальности характеристик «хорошего отца» и «хорошей матери» (в исследовании показано, что характер родительского отношения, благоприятствующего жизнестойкости молодых людей в период взросления, носит не столь позитивный характер, как в детском возрасте); основанное на постулатах гуманистической психологии представление о том, что безотносительно гендерной специфики проявление и принятие чувств ребенка и родителя является условием свободной жизненной активности (данные исследования демонстрируют гендерную специфичность условий формирования жизнестойкости: открытость в проявлении чувств родителя, причем далеко не нежных, берет на себя женская линия, принятие ребенка как фактор, благоприятствующий его жизнестойкости, оказалось прерогативой мужского родительства); заложенное Э.Фроммом представление об априорном характере материнской любви как безусловной и отцовской как обусловленной (в исследовании показано, что жизнестойкости молодых людей способствует снижение родительской адаптивности в материнском отношении и увеличение в отцовском); стереотип о том, что критерием качества родительства является проявление привязанности со стороны детей (ориентированность родителей на этот стереотип, как оказалось, составляет серьезное препятствие для формирования жизнестойкости молодых людей).

Результаты исследования можно рассматривать и как свидетельство необходимости дальнейшего изучения данной темы: проведения исследований на более широкой выборке; на выборках с разными социально-демографическими характеристиками, исследования вклада в формирование жизнестойкости личности отношений с родительской семьей в разных возрастных периодах; исследования возможностей оптимизации условий формирования жизнестойкости молодых людей средствами обоснованных программ психологической работы с межпоколенными отношениями в семье.