Психологические последствия травматического опыта, связанного с боевыми действиями, у младших школьников: взгляд родителей и педагогов

Контекст и актуальность. Проблема психологического благополучия детей, переживших последствия боевых действий, приобрела особую значимость, в особенности детей младшего школьного возраста, психика которых особенно уязвима к воздействию стрессовых факторов ввиду критического периода развития. Целью представленного в статье исследования были определение характера и выраженности психологических последствий пережитого травматического опыта и оценка актуального психологического состояния младших школьников, пострадавших в результате боевых действий, на основе парных оценок значимых взрослых (родителей (законных представителей, иных близких родственников) и педагогов). Гипотезы. 1) Содержание травматического опыта и его психологические последствия у детей младшего школьного возраста различаются в зависимости от степени вовлеченности региона проживания в последствия боевых действий. 2) Оценки значимых взрослых информативны в отношении выраженности проявлений дезадаптации, проявлений посттравматического стрессового расстройства (далее – ПТСР) у ребенка, а также психологических ресурсов совладания со стрессом, дополняют друг друга и могут быть использованы для скрининговой оценки состояния детей младшего школьного возраста, в той или иной степени пострадавших в результате боевых действий. Методы и материалы. В исследовании приняли участие 5046 взрослых, из них 2524 педагога, классных руководителей начальных классов общеобразовательных организаций и 2524 родителя (законных представителей, иных близких родственников) детей в возрасте от 6 до 12 лет, обучающихся в 1-4 классах. Использовалась авторская скрининговая анкета для оценки состояния детей, переживших последствия боевых действий. Родители использовали для описания состояния детей родительскую версию указанной скрининговой методики, а также анкету травматического опыта (Н.В. Тарабрина). Результаты. Исследование позволило выявить значимые последствия травматического опыта у младших школьников, пострадавших в результате боевых действий, на основе оценок педагогов и родителей. Выводы. Результаты анализа оценок значимых взрослых позволили сформировать общее представление о выраженности и распространенности проявлений дезадаптации и проявлений ПТСР у детей на территориях, в разной степени вовлеченных в последствия боевых действий, и переживаемых ими травматических событиях, а также о выраженности психологических ресурсов, опосредующих влияние травматических событий на психику детей младшего школьного возраста. Полученные данные о состоянии детей из регионов, в разной степени пострадавших в результате боевых действий, подтвердили необходимость учета регионального фактора.

Введение

Вооруженные конфликты и их последствия создают серьезные препятствия для развития и процветания человеческих сообществ (Bendavid, Boerma, Akseer et al., 2021). Особенно уязвимыми в этих условиях оказываются дети, чье развитие на всех уровнях, от физического до личностного и социального, может быть нарушено, это создает особые вызовы системе образования, а также затрудняет формирование у ребенка ощущений безопасности и базового чувства доверия к миру — важнейших условий для психологически здорового развития и взросления.

Травматический опыт, связанный с боевыми действиями, оказывает негативное влияние на психику ребенка: повышает уровень тревожности, провоцирует возникновение посттравматического стрессового расстройства (далее — ПТСР), затрудняет учебную деятельность и социальную адаптацию. Частота ПТСР в отдельных выборках может достигать 90%, особенно при длительном воздействии военного конфликта (Carpiniello, 2023).

Е. Алисик подчеркивает, что само понятие ПТСР и большинство методик его диагностики разрабатывались для взрослых. При этом последствия пережитой травмы у детей выходят далеко за рамки ПТСР, проявляясь, например, в регрессивном поведении, страхах, включая страх потери близких, чувство вины и др. Процесс восстановления после травмы у детей качественно иной: их когнитивная и эмоциональная сферы находятся в развитии, что влияет и на оценку ситуаций, и на регуляцию эмоций, и на общее развитие ребенка. Для получения более полного представления о проблеме детской травмы и ее последствиях автор предлагает использовать различные «источники» информации: оценки самих детей, их родителей и других значимых лиц, например, педагогов (Alisic, 2011).

М. Фенниг, М. Денов проанализировали непосредственный опыт детей, опираясь на то, как они сами интерпретируют и описывают события, и показали, что дети, пострадавшие в конфликтах, — не просто пассивные жертвы, они находятся в процессе активного совладания с психотравмирующим опытом, используют разнообразные стратегии адаптации и развития (Fennig, Denov, 2024). Исследователи указывают на необходимость разработки программ, направленных на восстановление ребенка после пережитой травмы и развитие у него активной позиции, субъектности (Cavazzoni, Fiorini, Veronese, 2022).

В исследовании с участием школьников Малайзии показано, что высокий уровень выраженности проявлений ПТСР у младших школьников встречается чаще, чем у подростков (Ghazali et al., 2025). Кроме того, у младших школьников, пострадавших в результате военных конфликтов, выше риск развития депрессивных расстройств (Benjet et al., 2020).

И.Н. Захарова и др. изучили влияние стресса, переживаемого младшими школьниками, проживающими в г. Луганске и выехавшими в другие субъекты Российской Федерации, на их эмоциональную и когнитивную сферы. У всех обследованных детей отмечены признаки хронического стресса. У большинства детей, которые в течение последнего года не покидали Луганскую Народную Республику (далее — ЛНР), выявлены тяжелая степень выраженности стресса, страхи, связанные со смертью, пожаром, открытыми боевыми действиями. Большинство детей испытывали страх в ситуации получения медицинской помощи, боялись темноты и ночных кошмаров (Захарова и др., 2021). И.Б. Ершова и соавт. также отмечают повышение утомляемости, быструю истощаемость и неустойчивость внимания, снижение объема кратковременной памяти, наличие навязчивых страхов ранения и смерти (Ершова, Глушко, 2019). Также отмечается повторное переживание травмирующей ситуации, нарушения сна, раздражительность и повышенная возбудимость (Ершова, Глушко, 2017).

Для детей с травматическим опытом этап начальной школы может стать особенно сложным, требующим дополнительной поддержки и внимания со стороны педагогов из-за возможных проблем с вниманием, памятью, способностью доводить учебные задания до конца, а также поведенческих и эмоциональных особенностей: упрямство/замкнутость, конфликтность/необщительность, эмоциональная неуравновешенность, возникшие вследствие пережитой травмы (Jednaszewski, 2025).

Большинство авторов, анализируя последствия пережитых психотравмирующих событий, связанных с боевыми действиями, на психику детей, акцентируют внимание на эмоциональных и когнитивных нарушениях. Работ, посвященных комплексному рассмотрению психологических последствий пережитых ребенком травматических событий, удерживающих в фокусе внимания одновременно и разноуровневые негативные последствия (такие, как проявления дезадаптации, посттравматического стрессового расстройства), и психологические ресурсы совладания с травматическим опытом, имеющиеся у ребенка, опирающихся на сопоставление оценок состояния ребенка значимыми взрослыми, пока недостаточно.

Материалы и методы

Целью представленного здесь исследования было определение психологических последствий пережитого травматического опыта и актуального психологического состояния младших школьников, пострадавших в результате боевых действий, на основе парных оценок значимых взрослых (родителей (законных представителей, иных близких родственников) и педагогов). Суть подобного подхода заключается в использовании взаимодополняющих оценок этих двух групп, наблюдающих ребенка в разных сферах функционирования личности, что позволяет провести массовую оценку состояния детей без их непосредственного участия в диагностике для организации последующей адресной диагностики тех детей, которые на основании оценок взрослых окажутся в группе риска.

Гипотезами исследования являются: 1) Содержание травматического опыта и его психологические последствия у детей младшего школьного возраста различаются в зависимости от степени вовлеченности региона проживания в последствия боевых действий. 2) Оценки значимых взрослых информативны в отношении выраженности проявлений дезадаптации, проявлений ПТСР у ребенка, а также психологических ресурсов совладания со стрессом, дополняют друг друга и могут быть использованы для скрининговой оценки состояния детей младшего школьного возраста, в той или иной степени пострадавших в результате боевых действий.

В рамках исследования применены анкеты для родителей и педагогов, разработанные на основе Скрининговой методики для оценки состояния детей, пострадавших в результате боевых действий (далее — скрининговая методика) (Ульянина и др., 2025), направленные на оценку показателей дезадаптации ребенка в пяти фундаментальных сферах функционирования личности: психофизиологической, эмоциональной, когнитивной, поведенческой, коммуникативной, а также суммарные показатели дезадаптации и психологических ресурсов личности в совладании со стрессом. Критерии оценки уровней дезадаптации применяемой скрининговой методики включают: первый уровень: 1,0 балл — нет проявлений дезадаптации (норма), второй уровень: [1,01-2,0] — отдельные симптомы и проявления дезадаптации (легкая напряженность дезадаптации), третий уровень: [2,01-3,0] — признаки дезадаптации проявляются в умеренной степени — умеренная дезадаптация, четвертый уровень: [3,01-4,0] — выраженные признаки дезадаптации (Ульянина и др., 2024).

Родители использовали для описания состояния своих детей родительскую версию указанной скрининговой методики, педагоги — версию, предназначенную для педагогов. Отличия между версиями касаются обстановки, в которой оценивается ребенок: домашней и школьной. Родителям были предложены список событий для инвентаризации травматического опыта ребенка, связанного и не связанного с боевыми действиями, разработанный в целях исследования, а также Родительская анкета для оценки травматических переживаний детей (Тарабрина, 2001), которая состоит в том числе из шкал, представляющих выраженность проявлений в соответствии с отдельными критериями ПТСР: А (переживание интенсивных эмоций, вызванных серьезной угрозой жизни и здоровью), В (настойчивое повторение переживаний), С (избегание стимулов, субъективно связанных с травматическими событиями, и действий, ранее бывших привлекательными), D (наличие симптомов возбуждения, не свойственных до травматического события), F (нарушения функционирования в нескольких значимых сферах жизни), а также итогового показателя, суммирующего критерии от B до F. В рамках настоящего исследования предложены следующие показатели распределения по уровням на основании суммарного показателя: 0 баллов — отсутствие проявлений ПТСР (далее — первый уровень); 1-15 баллов — наличие отдельных проявлений ПТСР (далее — второй уровень), более 15 баллов — множественные проявления ПТСР (далее — третий уровень).

Анализ проводился с применением программного пакета IBM SPSS 27.0, использовались следующие методы математической статистики:

– описательная статистика: число респондентов и представленность потенциально травматических событий в опыте ребенка, по регионам (%);

– непараметрические критерии: 1) парные сравнения оценок родителей и педагогов выполнялись с использованием критерия знаковых рангов Вилкоксона для связанных выборок; 2) распространенность психотравматических событий по регионам, межрегиональные сравнения распространенности травматического опыта, уровней дезадаптации и ПТСР — с помощью критерия χ² Пирсона;

– корреляционный анализ проводился с использованием коэффициента корреляции Спирмена между: 1) показателями дезадаптации и психологических ресурсов детей, полученными на основании оценок родителей (законных представителей) и педагогов, 2) показателями дезадаптации, психологических ресурсов детей, полученными на основании оценок родителей (законных представителей) и педагогов, критериями/общим индексом ПТСР, и с суммарными показателями, отражающими травматический опыт детей.

Результаты

В исследовании приняли участие 2524 пары значимых взрослых для детей в возрасте от 6 до 12 лет, обучающихся в 1-4 классах: родители (иные законные представители) (далее все вместе — родители), из них 2399 респондентов представились матерью, 81 — отцом, 44 — иными членами семьи обучающихся; классные руководители начальных классов общеобразовательных организаций.

В ЛНР (644 пары), Запорожской (222 пары), Херсонской (446 пар), Брянской (342 пары) областях участниками исследования выступили педагоги и родители детей, пострадавших в результате боевых действий. В Республике Крым (далее — Крым) (255 пар) участниками исследования стали педагоги и родители несовершеннолетних, из числа вынужденных переселенцев с территорий проведения боевых действий, а также близлежащих государств. В Кемеровской области–Кузбассе (далее — Кузбасс) (615 пар) среди прочих представлены данные о состоянии детей из семей участников (ветеранов) СВО. В табл. 1 отражены демографические характеристики несовершеннолетних, состояние которых оценивали значимые взрослые.

Таблица 1 / Table 1

Демографические характеристики обучающихся, состояние которых описывают взрослые в паре «родитель-педагог» (%)

Demographic characteristics of students whose condition is described by adults in a parent-teacher pair (%)

Данные о распространенности травматического опыта обучающихся, полученные на основе анкетирования родителей, представлены в табл. 2.

Таблица 2 / Table 2

Распространенность потенциально психотравмирующих ситуаций среди обучающихся 1-4 классов (%)

Distribution of potentially traumatic situations among students of 1-4 grades (%)

Наиболее распространенным видом травматического опыта, не связанного с боевыми действиями, является развод родителей, а также потеря связи/разрыв с друзьями. Среди потенциально травматических событий, связанных с боевыми действиями, чаще всего упоминаются такие, как: находился в зоне обстрела, видел/слышал взрывы, скрывался в убежище, вынужденное перемещение.

Из 2524 детей, в отношении которых получены ответы педагогов и родителей, у 50,4% имеется какой-либо травматический опыт (N = 1272), а у 40,6% от общего количества детей этот опыт так или иначе связан с боевыми действиями (N = 1031).

Результаты сравнительного анализа показателей дезадаптации детей на основе анкет педагогов и родителей, позволяющие оценить степень сходства и расхождения в оценках педагогами и родителями проявлений дезадаптации и наличие психологических ресурсов у каждого ребенка, отражены в табл. 3.

Таблица 3 / Table 3

Сравнительный анализ показателей дезадаптации детей на основе анкетирования пар педагогов и родителей

Comparative analysis of indicators of children maladaptation based on a survey of pairs of teachers and parents

Примечание: A — Отрицательные ранги — оценки родителей выше оценок педагогов; B — Положительные ранги — оценки педагогов выше оценок родителей; C — Совпадающие наблюдения — оценки родителей и педагогов совпадают.

Note: A — Negative ranks — parents’ estimations higher than in teachers’; B — Positive ranks — parents’ estimations lower than in teachers’; C — Matching observations — parents’ estimations equal to teachers’.

Выявлено относительное совпадение оценок проявлений дезадаптации детей только в отношении проявлений дезадаптации в поведенческой сфере. Выявленные расхождения в оценках, касающихся дезадаптации в других сферах, ожидаемы, так как педагоги оценивают ребенка в процессе социального взаимодействия со сверстниками и учителями, а родители — в неформальной семейной обстановке.

Взаимосвязи между показателями выраженности проявлений дезадаптации и психологических ресурсов детей, полученными на основании анкетирования педагогов и родителей, представлены в табл. 4.

Таблица 4 / Table 4

Взаимосвязи между показателями выраженности дезадаптации по сферам, психологических ресурсов детей на основе оценок значимых взрослых

Correlations between indicators reflecting the severity of maladaptation by areas and psychological resources of children based on estimations of significant adults

Примечание: «**» — корреляция значима на уровне p < 0,01 (двусторонняя); «ос» — слабая корреляционная значимость (0,1-0,3), «с» — умеренная корреляционная значимость (0,31-0,5) по шкале Чеддока.

Note: «**» — correlation is significant at the p < 0,01 level (two-sided), «ос» — small correlation significance (0,1-0,3), «с» — medium correlation significance (0,31-0,5), by the Cheddock scale.

В силу большого объема выборки все коэффициенты корреляции оказались высокозначимыми, поэтому был рассчитан размер эффекта с опорой на шкалу Чеддока. Выявлены статистически значимые (преимущественно слабые и умеренные) корреляционные связи между оценками значимыми взрослыми проявлений дезадаптации и психологических ресурсов детей. При более высоких показателях, основанных на оценках родителей, показатели, полученные на основе оценок педагогов, также выше.

На основании предложенных выше критериев отнесения к различным уровням дезадаптации (см. раздел «Материалы и методы») проанализирована представленность уровней дезадаптации детей в рассматриваемых регионах на основе оценок родителей (рис. 1) и педагогов (рис. 2). Различия в представленности уровней дезадаптации по регионам показывают больший уровень статистической значимости по данным, полученным на основании оценок педагогов χ² = 46,942, p ≤ 0,001, чем на основании оценок родителей χ² = 25,815, p ≤ 0,040.

Для оценки интенсивности выраженности травматических переживаний и проявлений ПТСР у детей применена «Родительская анкета для оценки травматических переживаний детей» (Тарабрина, 2001). Критерии распределения по уровням представлены в разделе «Методы». Уровни выраженности у детей проявлений ПТСР представлены на рис. 3.

Среди обучающихся из ЛНР и Кузбасса более чем в 50% случаев родители не отмечают у детей никаких проявлений ПТСР, а число выявленных случаев выраженных проявлений ПТСР находится в пределах 2%. Напротив, результаты анкетирования родителей обучающихся Запорожской, Херсонской, Брянской областей и Крыма указали на преобладающее число детей с отдельными проявлениями проявлений ПТСР. Процент детей с множественными проявлениями ПТСР в этих регионах также выше. Различия в представленности уровней выраженности проявлений ПТСР по регионам статистически значимы χ² = 71,860, p ≤ 0,001.

В завершение приведены данные о взаимосвязях между выраженностью у ребенка проявлений ПТСР, дезадаптации, психологических ресурсов личности в совладании со стрессом, с одной стороны, и суммарными показателями, отражающими наличие и «разнообразие» травматического опыта, пережитого им, — с другой. Результаты корреляционного анализа с использованием коэффициента корреляции Спирмена представлены в табл. 5.

Таблица 5 / Table 5

Корреляционные взаимосвязи между показателями травматического опыта, ПТСР и психологическими ресурсами ребенка

Correlations between indicators of traumatic experience, PTSD, and psychological resources of child

Примечание: «*» — корреляция значима на уровне p < 0,05 (двусторонняя); «**» — корреляция значима на уровне p < 0,01 (двусторонняя); «ос» — слабая корреляционная значимость (0,1-0,3), «с» — умеренная корреляционная значимость (0,31-0,5) по шкале Чеддока.

Note: «*» — correlation is significant at the p < 0,05 level (two-sided), «**» — correlation is significant at the p < 0,01 level (two-sided), «ос» — small correlation significance (0,1-0,3), «с» — medium correlation significance (0,31-0,5), by the Cheddock scale.

Результаты свидетельствуют о том, что суммарные показатели травматического опыта, как связанного, так и не связанного с боевыми действиями, показывают значимые (преимущественно слабые и умеренные) положительные корреляционные связи практически со всеми показателями инструментов, использованных для оценки дезадаптации и выраженности проявлений ПТСР у детей.

Обсуждение результатов

Травматический опыт обучающихся 1-4 классов, проживающих на территориях, в той или иной степени пострадавших в результате боевых действий, можно условно разделить на связанный (пребывание в зоне обстрела или непосредственной близости от нее, потеря близких, разрушение/потерю жилища) и не связанный с боевыми действиями (развод родителей, потеря социальных связей). Обнаруженный на основе опроса родителей высокий процент распространенности среди детей подобного травматического опыта указывает на значимость проблемы, однако не полностью отражает ее масштаб, так как задаваемые вопросы касались типа событий (множественный выбор из предложенного списка), но не их частотности.

Изучение региональных различий в выраженности проявлений дезадаптации и ПТСР показало: у детей в Запорожской, Херсонской, Брянской областях и Крыму выше распространенность проявлений дезадаптации и ПТСР, чем у детей в ЛНР и Кузбассе. Важно учитывать, что в Крыму в исследовании участвовали обучающиеся, переехавшие в республику из регионов, пострадавших в результате боевых действий, спасаясь от обстрелов и разрушений. Кузбасс — единственный регион данного исследования, удаленный от зоны боевых действий, поэтому более низкие показатели проявлений дезадаптации и ПТСР были ожидаемы. В то же время относительно низкие показатели выявлены и у детей из ЛНР, что может быть проявлением эффекта привыкания в условиях длительного проживания в непосредственной близости к зоне боевых действий.

Результаты корреляционного анализа показали значимые положительные связи между суммарными показателями травматического опыта детей и выраженностью у них проявлений дезадаптации и ПТСР. Таким образом, рост травматизации сопровождается усилением проявлений дезадаптации и ПТСР. Напротив, психологические ресурсы детей показывают отрицательные корреляционные связи с объемом пережитого травматического опыта, что подтверждает их буферную функцию, опосредующую его негативное воздействие. В то же время пережитый травматический опыт истощает психологические ресурсы ребенка, снижая эффективность совладания с психотравмирующими событиями.

Анализ оценок родителей и педагогов показал, что в отношении выраженности признаков дезадаптации детей по большинству сфер обнаружены статистически значимые расхождения. При этом корреляционный анализ свидетельствует о том, что при высоких оценках родителей отмечены высокие оценки педагогов, и наоборот. Выявлено также, что педагоги оценивают проявления дезадаптации детей в других сферах функционирования личности ниже, чем родители.

Совместное рассмотрение оценок дезадаптации ребенка глазами значимых взрослых позволяет увидеть состояние и функционирование ребенка с разных сторон и в разных условиях: педагоги наблюдают детей в процессе учебной деятельности и взаимодействия со сверстниками, а родители — в семейной и неформальной обстановке. Кроме того, педагоги сосредоточены на учебных и социальных аспектах развития детей, родители более восприимчивы к эмоциональным и личностным проявлениям. Оценка значимыми взрослыми психологических ресурсов ребенка нуждается в поправке на социальную желательность, однако на них можно опираться при анализе случаев выраженного дефицита или недостаточности ресурсов, наличие которого в сочетании с выраженными признаками дезадаптации должно стать сигналом для работающих с детьми педагогов и психологов.

Схемы исследования состояния детей, в том числе опирающиеся на оценки родителей и педагогов, предлагались другими авторами (Alisic, 2011). В данном исследовании показано, что экспресс-оценку состояния детей, пострадавших в результате боевых действий, можно осуществлять с опорой на экспертные оценки значимых взрослых. Эти оценки позволяют выявить группы риска, к которым можно отнести детей с третьим и четвертым уровнями дезадаптации, а также третьим уровнем выраженности проявлений ПТСР, которые требуют внимания специалистов и углубленной индивидуальной диагностики. Однако они не позволяют сформировать исчерпывающее представление о распространенности проявлений дезадаптации и проявлений ПТСР у обучающихся младших классов, в той или иной степени пострадавших в результате боевых действий.

Заключение

В ходе нашего исследования выявлено, что дети, пережившие последствия боевых действий, сталкиваются с широким спектром психотравмирующих событий. Чаще всего дети видят и слышат взрывы, находятся в зоне обстрела. Подобный опыт оказался тесно связан с проявлениями дезадаптации и ПТСР у ребенка, одновременно истощая его психологические ресурсы, необходимые для успешного совладания со стрессом.

Негативные последствия пережитого травматического опыта оценивались парой значимых взрослых (педагог и родитель) в той обстановке, в которой они наблюдают ребенка: дома и в образовательной организации, что позволяет оценить, насколько схожими являются проявления адаптации/дезадаптации ребенка, локальны они или тотальны. Проявления же ПТСР оценивались только родителями/законными представителями, и, хотя полученные цифры существенно ниже, чем данные, приводимые другими авторами, они указывают на необходимость в психологической помощи, а также в разработке инструментов оценки состояния детей, которые могут применяться при массовых обследованиях.

Результаты нашего исследования позволяют сформировать общее представление о спектре переживаемых детьми травматических событий, выраженности и распространенности проявлений дезадаптации и ПТСР, а также о психологических ресурсах, имеющихся у ребенка для совладания со стрессом, опосредующих негативное влияние переживаемых психотравмирующих событий. Они свидетельствуют в пользу продуктивности применения дизайна, опирающегося на опрос значимых взрослых, родителей/законных представителей и педагогов, работающих с детьми при проведении скрининговой оценки психологического состояния и психологических последствий пережитого детьми младшего школьного возраста травматического опыта, связанного с боевыми действиями.

Полученные данные важно учитывать при разработке целевых программ психологической помощи детям, пережившим травматический опыт, связанный с боевыми действиями, принимая во внимание как степень вовлеченности региона проживания в последствия боевых действий, так и выраженность разноплановых психологических последствий, наблюдаемых у ребенка.

Перспективы исследования могут быть связаны с: 1) учетом фактических данных об интенсивности боевых действий на территории проживания ребенка на момент диагностики; 2) семейной ситуацией и состоянием здоровья при анализе психологических последствий пережитого травматического опыта; 3) углубленным изучением особенностей травматического опыта, проявлений дезадаптации, психологических ресурсов совладания со стрессом; 4) оценкой динамики состояния детей, в той или иной степени пострадавших в результате боевых действий; 5) учетом психологического состояния значимых взрослых и их роли в процессе совладания с травматическим опытом детей данной возрастной группы.

Ограничения. Исследование основано только на оценках значимых взрослых, не учитывались объективные показатели (успеваемость обучающихся, данные о поведении и состоянии общего здоровья и др.).

Limitations. The study was based only on assessments of significant adults, objective indicators (academic success, data on behavior and general health of students, etc.) were not taken into account.

1. Ершова, И.Б., Глушко, Ю.В. (2017). Особенности психосоматического статуса детей 7-9 лет, испытавших стресс в результате военных действий. Университетская клиника, 3-2(24), 44—48.
   Ershova, I.B., Glushko, Yu.V. (2017). Features of the psychosomatic status of children aged 7-9 who experienced stress as a result of military actions. University Clinic, 3-2(24), 44—48. (In Russ.).
2. Ершова, И.Б., Глушко, Ю.В. (2019). Влияние условий проживания в зоне военного конфликта на здоровье младших школьников. Российский педиатрический журнал, 22(6), 373—379.
   Ershova, I.B., Glushko, Yu.V. (2019). The impact of living conditions in a military conflict zone on the health of younger schoolchildren. Russian Pediatric Journal, 22(6), 373—379. (In Russ.).
3. Захарова, И.Н., Ершова, И.Б., Творогова, Т.М., Глушко, Ю.Г. (2021). Стресс у детей и подростков — проблема сегодняшнего дня. Медицинский совет, 1, 237—246.
   Zakharova, I.N., Yershova, I.B., Tvorogova, T.M., Glushko, Yu.G. (2021). Stress in children and adolescents is a problem today. Medical Council, 1, 237—246. (In Russ.).
4. Тарабрина, Н.В. (2001). Практикум по психологии посттравматического стресса. СПб: Питер.
   Tarabrina, N.V. (2001). A workshop on the psychology of post-traumatic stress. St. Petersburg: Peter. (In Russ.).
5. Ульянина, О.А., Александрова, Л.А., Чумаченко, Д.В., Оконовенко, Д.В., Файзуллина, К.А. (2025). Стандартизация скрининговой методики для оценки состояния детей, переживших последствия боевых действий. Консультативная психология и психотерапия. https://doi.org/10.17759/cpp.2025330 (находится в редакции).
   Ulyanina, O.A., Aleksandrova, L.A., Chumachenko, D.V., Okonovenko, D.V., Fayzullina, K.A. (2025). Standardization of screening methods for assessing the condition of children who have survived the effects of hostilities. Counseling Psychology and Psychotherapy. (In Russ.). https://doi.org/10.17759/cpp.2025330
6. Ульянина, О.А., Вихристюк, О.В., Екимова, В.И., Розенова, М.И., Коджаспиров, А.Ю., Ермолаева, А.В., Юрчук, О.Л., Никифорова, Е.А., Александрова, Л.А., Дмитриева, С.О., Панич, О.Е. (2024). Дети и подростки в условиях боевых действий: диагностика последствий и психологическая помощь: коллективная монография. Самара: Издательский дом «Бахрах-М».
   Ulyanina, O.A., Vikhristyuk, O.V., Yakimova, V.I., Rozenova, M.I., Kodjaspirov, A.Y., Ermolayeva, A.V., Yurchuk, O.L., Nikiforova, E.A., Aleksandrova, L.A., Dmitrieva, S.O., Panich, O.E. (2024). Children and adolescents in combat conditions: diagnosis of consequences and psychological assistance: collective monograph. Samara: Bakhrah-M Publishing House. (In Russ.).
7. Alisic, E. (2011). Children and trauma: A broad perspective on exposure and recovery. Utrecht: Utrecht University.
8. Bendavid, E., Boerma, T., Akseer, N., Langer, A., Malembaka, E.B., Okiro, E.A., Wise, P.H., Heft-Neal, S., Black, R.E., Bhutta, Z.A. BRANCH Consortium Steering Committee. (2021). The effects of armed conflict on the health of women and children. The Lancet, 10273(397), 522—532. https://doi.org/10.1016/S0140-6736(21)00131-8
9. Benjet, C., Axinn, W.G., Hermosilla, S., Schulz, P., Cole, F., Sampson, L., Ghimire, D. (2020). Exposure to armed conflict in childhood vs older ages and subsequent onset of major depressive disorder. JAMA network open, 11(3), Article e2019848. https://doi.org/10.1001/jamanetworkopen.2020.19848
10. Carpiniello, B. (2023). The mental health costs of armed conflicts — a review of systematic reviews conducted on refugees, asylum-seekers and people living in war zones. International journal of environmental research and public health, 4(20), Article 2840. https://doi.org/10.3390/ijerph20042840
11. Cavazzoni, F., Fiorini, A., Veronese, G. (2022). Alternative ways of capturing the legacies of traumatic events: A literature review of agency of children living in countries affected by political violence and armed conflicts. Trauma, Violence, & Abuse, 2(23), 555—566. https://doi.org/10.1037/tra0001982
12. Fennig, M., Denov, M. (2024). How do we make up for lost time?: Tackling current questions and realities of children during and following armed conflict. In: M. Denov, M. Fennig (Eds.), Research Handbook of Children and Armed Conflict (pp. 1—18). Cheltenham: Edward Elgar Publishing.
13. Ghazali, S.R., Yong, C.Y., Elklit, A., Albert, A., Rehman, S., Ling, A.A. (2025). Rates of Trauma Exposure, Posttraumatic Stress Disorder (PTSD), Depression, and Anxiety Symptoms in Primary School Children: Findings from Six Months Before the COVID-19 Pandemic. Adolescent Psychiatry. https://doi.org/10.21203/rs.3.rs-4101167/v1
14. Gonzalez, A., Monzon, N., Solis, D., Jaycox, L., Langley, A.K. (2016). Trauma exposure in elementary school children: Description of screening procedures, level of exposure, and posttraumatic stress symptoms. School mental health, 1(8), 77—88. https://doi.org/10.1007/s12310-015-9167-7
15. Jednaszewski, P. (2025). The Role of Teachers in Supporting Students Who Have Experienced Trauma Across Educational Levels. St Mary’s Institute Educational Materials. URL: https://www.researchgate.net/publication/394107869_The_Role_of_Teachers_in_Supporting_Students_Who_Have_Experienced_Trauma_Across_Educational_Levels (viewed: 10.09.2025).