Стратегии сопереживания в профессиональной деятельности психологов и актеров

В ранних разработках своего подхода Ф.Е. Василюк ставил перед студентами задачу проанализировать, как работают с переживанием актеры в рамках системы К.С. Станиславского, т.е. в «театре переживания». Вероятно, Ф.Е. Василюк предполагал, что в этой области лежит большой пласт еще во многом неосвоенного психологией материала, способного раскрыть не только специфические профессиональные стороны работы артиста, но и общепсихологи­ческие закономерности переживания и сопереживания. Можно предположить, что идея Ф.Е. Василюка опиралась на разработки Л.С. Выготским психотехнического метода познания в психологии [Выготский, 2005; Пузырей, 1986]. Исходя из логики психотехнического метода, можно посмотреть на систему К.С. Станиславского как на целостную, разработанную, успешно функционирующую психотехническую систему работы с переживанием, как на сложно устроенный инструмент работы с переживанием (и сопереживанием), проанализировав принципы действия которого, можно было бы извлечь не только узко профессиональные знания, касающиеся специфических задач работы актера, но и получить новые знания об общепсихоло­гических закономерностях процессов переживания и сопереживания, имеющие общетеоретические значение для психологии и важные как для научной, так и для практической психологии. Пожалуй, эта работа потребует целого ряда серьезных и больших исследований, и она до сих пор еще не проведена в своей полноте. Мы взяли на себя смелость в некоторой степени подступиться к этому вопросу. Однако ввиду ограниченности объема одной статьи мы рассмотрим здесь только некоторые аспекты переживания и сопереживания в психотехнических системах, в которых строится работа актера (в системе К.С. Станис­лавского) и психотерапевта (работающего в рамках недирективных направлений психотерапии).

Сравнивая профессию актера и профессию психолога-консультанта (психотерапевта), можно выделить как минимум два основных и принципиальных сходства.

1)     Обе профессии требуют умения глубоко эмпа- тически проникать в жизненный мир другого человека, понимать его и сочувствовать ему [Басалаев, 2008; Ильин, 2011]. Как отмечает В. Дильтей, переживание обладает свойством быть непосредственно данным сознанию [Дильтей, 1996]. Однако человеку непосредственно может быть дано только его собственное переживание, и он не может иметь в качестве непосредственной данности переживание Другого. По сути, это означает, что специалист может понять другого и сочувствовать другому только через специальное развертывание собственного процесса сопереживания. Когда человек имеет дело с переживанием Другого, ему необходимо инициировать в себе собственные процессы — герменевтического понимания, сочувствия, эмпатического проникновения в жизненный мир Другого [Василюк, 1984; Василюк, 2016]. Эта эмпатическая включенность, понимание и сочувствие составляют неотъемлемую часть полной деятельности сопереживания в обеих профессиях. Если же говорить о психотерапии, основанной на сопереживании [Василюк, 2016; Карягина, 2009; Карягина, 2013а; Шермазанян, 2009; Шерягина, 2016], и о «театре переживания» [Абалкин, 1952; Кнебель, 1959; Найденко, 2005; Станиславский, 1938; Товстоногов, 1980], то и эти процессы составляют основной предмет и материал профессиональной деятельности.

2)    Обе профессии требуют специальной произвольной организации процесса сопереживания, направленной на регулярное и успешное выполнение профессиональной цели и задач [Ильин, 2011; Кнебель, 1959; Найденко, 2014; Станиславский, 1938; Товстоногов, 1980]. Здесь необходимо учитывать несколько вещей.

Во-первых, в обеих профессиях стоит необходимость достигать полноты сопереживания, в том числе понимания другого и эмоционально-чувственной составляющей сопереживания в каждом случае. Это требование уже ставит особые задачи и предъявляет особые требования к организации процесса сопереживания.

Во-вторых, необходимо иметь в виду проводимое Ф.Е. Василюком разделение между традиционным понятием переживания и переживанием, понимаемым как деятельность. Первое более относится к эмоциональным состояниям, второе представляет собой деятельность, направленную на разрешение критической ситуации и обретение нового смысла [Василюк, 1984]. Это же различение Ф.Е. Василюк проводит и по отношению к сопереживанию. Соответственно, сопереживание понимается не просто как эмоциональный отклик на переживание Другого, а как деятельность, направленная на содействие продуктивному ходу переживания-деятельности клиента [Василюк, 2016]. Произвольная организация сопереживания и ее деятельностный характер означают в частности, что сопереживание протекает не по законам эмоциональных состояний и реакций, а по законам той деятельности
(с ее целевой и смысловой организацией), в которой сопереживание участвует. В данном случае — деятельности психотерапевтической или актерской. Это не означает, что сопереживание в результате «профессионализации» перестает быть живым, открытым процессом и становится технологией, прагматично направленной на цель. Как раз в этом случае оно бы утратило свой творческий характер, который присущ обеим профессиям [Кнебель, 1959; Станиславский, 1938; Товстоногов, 1980]. Но это и не означает, что процесс сопереживания подчиняется только законам протекания эмоциональных состояний. Как говорил Л.С. Выготский, при возникновении высшей психической функции низшие психические функции не исчезают, а встраиваются в систему высшего порядка [Выготский, 2005]. Высшая психическая функция не противоречит законам протекания первичных функций, но включает их в себя, организует их по-новому таким образом, что они могут быть направлены на выполнение определенных произвольно поставленных задач. Именно поэтому мы говорим не о тотальном управлении процессом сопереживания, а о его произвольной организации. Переживание-состояние не противоречит переживанию-деятельности, а является его необходимой и важнейшей составляющей, ее основным материалом.

В-третьих, мы видим, что успешное выполнение профессиональной деятельности означает, что в системе деятельности накоплены психотехнические механизмы, с помощью которых обеспечивается произвольная организация процесса сопереживания [Пузырей, 1986]. В этой статье мы предприняли попытку исследовать, каковы же эти механизмы — через саморефлексию самих профессионалов. Мы понимаем, что выполнение профессиональной деятельности и в том и в другом случае не ограничивается достижением эмоционального отклика, понимания и сочувствия Другому, а включает еще целый ряд специфических для каждой из этих деятельностей профессиональных целей и задач. Но в рамках одной публикации мы не можем ввести столь полный анализ. Поэтому здесь мы обращаем внимание в основном на механизмы, объединяющие эти две деятельности, и направляем свое исследование на тот аспект деятельности, который касается достижения эмпатического понимания и сочувствия и способов обращения с этим аспектом сопереживания (учитывая, что он оказывается встроен в более полную систему деятельности в обоих случаях). Надо отметить, что ни терапевт, ни актер не могут достичь полноты сопереживания без тех его составляющих, которые обеспечивают понимание жизненного мира Другого и эмоциональный отклик на переживание Другого. Этот аспект мы и сделали предметом исследования, изложенного в данной публикации.

Наша предварительная реконструкция системы К.С. Станиславского в сравнении с психотерапией и консультированием (направлений, ориентированных на работу с переживанием) позволила нам провести следующее сопоставление направленности деятельности сопереживания в этих двух профессиональных системах [Архангельская, 2018; Карягина, 2016; Роджерс, 2002; Роджерс, 1994]. Результаты сравнения представлены в табл. 1.

Таблица 1

Сравнение направленности сопереживания в профессиональной деятельности психологов и актеров

Более подробно мы попытались раскрыть это сопоставление в предыдущей публикации [Абалкин, 1952]. Из теоретической реконструкции, представленной в таблице, видно, что обе профессиональные деятельности связаны с необходимостью глубокого анализа и понимания переживания другого человека, а также сочувствия, но имеют свою специфику в осуществлении этого понимания и сочувствия (направления деятельности как бы противоположны друг другу). Процесс понимания и эмпатического проникновения в мир переживания другого человека у психотерапевта развертывается от наблюдения самых различных проявлений клиента к пониманию стоящих за различными проявлениями смыслов [Роджерс, 2002; Роджерс, 1994], у актеров — от знаемых смыслов персонажа к построению системы действий [Кнебель, 1959; Станиславский, 1938; Товстоногов, 1980]. При этом действие в системе Станиславского отличается от психологического понятия действия [Кнебель, 1959; Товстоногов, 1980]. Можно сказать, что в системе Станиславского действие есть развертывание смысла через ряд конкретных, выраженных в наблюдаемой форме, в том числе и физических, действий персонажа на сцене, так как задача актера — сделать внутреннюю жизнь персонажа наблюдаемой. Актер должен так глубоко проникнуть в переживание своего персонажа, так полно вообразить себе его переживание, чтобы сделать его внутренний мир непрерывно и полно протекающим во внешнем и внутреннем плане (подобно кинопленке) [Кнебель, 1959; Станиславский, 1938; Товстоногов, 1980]. Уже из этого предварительного анализа становится ясно, что в работе специалистов обеих профессий ведущим является процесс смыслопорож- дения и смыслообразования (которые, если смотреть с точки зрения более полной системы деятельности, идут как бы в противоположных направлениях). Мы видим необходимость исследования сопереживания в этих двух профессиональных системах по двум линиям: теоретической психологической реконструкции психотехнической системы [Выготский, 2005; Пузырей, 1986] и исследования саморефлексии и опыта специалистов, а также сопоставления результатов исследований по обеим линиям. В данной работе мы поставили задачу провести исследование по второй линии: исследовать стратегии сопереживания, исходя из того, как они представлены во внутреннем опыте самих специалистов.

Планирование и проведение исследования

Мы предприняли исследование, в котором поставили цель прояснить и описать те стратегии, которыми пользуются специалисты этих профессий для организации процесса сопереживания и которые помогают им наилучшим образом понять и вчувствоваться в жизненный мир Другого и направлять собственный процесс сопереживания на решение профессиональных задач.

В рамках эмпирического исследования были сформулированы следующие исследовательские вопросы.

1.    Как разворачивается сопереживание (в том числе в аспекте понимания и эмоционального отклика на переживание другого) в процессе профессиональной работы и каковы его механизмы в деятельности профессионала-психолога, актера?

2.    Каковы стратегии достижения понимания и сочувствия другому человеку в профессиональной деятельности психологов и актеров?

3.    Какие трудности могут возникнуть в процессе сопереживания, и как они преодолеваются?

Для сбора эмпирических данных нами был выбран метод качественного исследовательского полу- структурированного интервью [Бусыгина, 2016; Квале, 2003].

После проведения предварительного интервью вопросы для респондентов были сформулированы более простым языком, не включающим специальные психологические понятия, что было актуально прежде всего для группы актеров. Респондентам были предложены следующие вопросы.

1.    Как вы считаете, необходимо ли в Вашей профессиональной деятельности умение понимать другого, его внутренний мир? Если да, то для чего?

2.    Можете ли вы подробно описать процесс Вашей работы над ролью (для психологов — работы с клиентом)?

3.    Что Вам помогает лучше понять персонажа (для психологов — клиента) и его переживания? Что мешает?

4.    Можете ли Вы описать какие-то собственные приемы, способы, помогающие глубже понять персонажа (для психологов — клиента)?

5.    Как Вы работаете, когда персонаж (для психологов — клиент) на первый взгляд оказывается вам безразличен или вызывает какие-то неприятные чувства?

6.    Возникают ли в работе ситуации, когда переживание того, что чувствует персонаж, начинает мешать работе? Расскажите подробнее, что это за ситуации, когда они возникают? Как Вы работаете в таких ситуациях?

В исследовании приняли участие 6 респондентов, из них 3 актера и 3 практикующих психолога и психотерапевта недирективных направлений.

Респондент А1. Профессиональное образование. Снимается в кино/сериалах, начинала как непрофессиональная актриса. Из театральных работ — работы в учебных и дипломных спектаклях. Имеет опыт работы с известными кинорежиссерами страны. Стаж работы — 10 лет.

Респондент А2. Профессиональное образование. Снимается в кино, имеет опыт работы с известными российскими кинорежиссерами, задействована в нескольких театральных проектах в разных театрах. Ставила собственный спектакль как режиссер, снимала короткометражку по своему сценарию, написала 2 театральные пьесы. Стаж работы — 16 лет.

Респондент А3. Профессиональное образование. Работает как в театре, так и в кино (имеет опыт работы с известными российскими кинорежиссерами). Стаж работы — 10 лет.

Респондент П1. Профессиональное образование. Психолог, гештальт-терапевт. Работает со взрослыми и с детьми. Стаж работы психологом — 15 лет, психотерапевтом — 6.

Респондент П2. Профессиональное образование. Психолог, клиент-центрированный психотерапевт. Работает со взрослыми и с детьми. Стаж работы психологом — 9 лет, психотерапевтом — 3 года.

Респондент П3. Профессиональное образование. Психотерапевт, опирается в работе на психоаналитическое направление и понимающую психотерапию. Стаж работы психотерапевтом — 3 года

Для анализа были применены техники описательного феноменологического метода А. Джорджи. [Бусыгина, 2016; Квале, 2003].

Анализ интервью проводился по следующей схеме [Бусыгина, 2016; Квале, 2003].

1.    Весь текст интервью читается полностью для того, чтобы у исследователя сформировалось общее представление о нем.

2.    Из речи респондента выделяются «естественные смысловые единицы» в том виде, в котором они были высказаны респондентом.

3.   Доминирующая тема каждой выделенной смысловой единицы формулируется, как ее видит исследователь.

4.    Проверка смысловых единиц в разрезе поставленной цели исследования (к содержанию смысловых единиц мы подходим с точки зрения вопроса «Что данное высказывание говорит нам о сопереживании?»).

5.    Существенные необходимые темы, выявленные в ходе интервью, связываются в единое описательное утверждение.

Проверка валидности результатов анализа проводилась с помощью процедуры согласования полученных данных с самими респондентами [Бусыгина, 2016; Квале, 2003]. Полученные результаты были высланы респондентам по электронной почте, проводилось небольшое интервью по результатам исследования. Четыре респондента (2 актера, 2 терапевта) согласились принять участие в валидизации. Процедура проводилась однократно, респонденты не внесли существенных поправок в результаты анализа.

В результате анализа текстов интервью нами были выявлены две группы тем, которые были затронуты специалистами обеих профессий: первая касается стратегий достижения сопереживания (в фокусе нашего внимания были стратегии, касающиеся эмоциональной составляющей сопереживания, а также понимания), вторая — трудностей достижения сопереживания и способов их преодоления.

Результаты

1.     Стратегии достижения понимания и сочувствия Другому

Проанализировав результаты исследования, мы можем выделить несколько способов достижения (стратегий) понимания и сочувствия к Другому, которые реализуются профессионалами в своей деятельности и которые оказываются тесно связанными друг с другом.

1.1.     Настрой на уникальность, уважение безоценочное принятие Другого

Эта установка помогает специалисту безоценочно относится к любому опыту, который предоставляет клиент (или персонаж). Эта установка делает возможным понять Другого, учитывая несовпадение миро­воззрений участников общения: «... вот такая позиция моя, что человек напротив меня может быть любым, в том числе вести себя по-разному, обладать разными качествами, и он не должен в этом отношении обязательно совпадать со мной, вот эта позиция дает мне возможность быть открытой и принимающей, и понимающей...». Эта установка присутствует и в актерской работе: «... ты бы так никогда не поступил, ну попытайся понять, почему этот человек так поступил.».

1.2.     Сбор информации о внешних и внутренних аспектах проявлений переживания

Эта стратегия связана с наблюдением и анализом всех внешних аспектов проявления переживаний (эмоциональных, поведенческих, речевых и т. д.) Профессионалы отмечают особые значимые признаки и детали поведенческих проявлений клиента (персонажа), по которым они распознают смысл переживания, эти признаки помогают усмотреть не просто отдельные элементы переживания, но делают понятным его в его целостности и единстве. И актеры, и терапевты собирают дополнительную информацию о жизненных обстоятельствах персонажа (клиента), эта информация помогает поместить переживание в определенный контекст (временной, биографический, исторический и др.) и тем самым уточнить его смысл. Актеры, как и терапевты, исследуют окружение героя и его взаимоотношения, его поступки, кажущиеся незначительными детали и т. д. Помимо текста произведения, актер знакомится с историей его написания, биографией автора и другими контекстами, осмысляет детали, уточняя общее представление о персонаже. Основное различие между актерами и терапевтами состоит в том, что психотерапевты используют при этом прямое наблюдение за клиентом, актеры же используют подробный анализ художественного текста: «. Я читаю все ремарки, я беру карандаш и по ходу прочтения пьесы я отмечаю все, все-все, что связано с Джулией. Там заусенчик на пальчике у нее, там какая-то у нее боль, не с той ноги встала, или какой-то у нее подъем — все, что относится к персонажу, я просто подчеркиваю, выписываю, потому что из этих деталей тоже складывается картина.».

Ключевое отличие между актерами и психотерапевтами состоит в следующем. Психотерапевты в своей деятельности эмпатически вникают в переживание Другого через внешние проявления переживания, а понимание смысла и глубинных мотивов возникает позже, в процессе дальнейшей работы. В актерской деятельности наблюдается обратная логика: анализ начинается с анализа конечных целей, мотивов, поступков, действий персонажа, его слов, с общей идеи, задаваемой также и идеей режиссера, а потом, путем анализа и специальной работы воображения, эти идеи получают чувственное и конкретное наполнение, выраженное в поведении и внешних проявлениях персонажа.

1.3.    Воображение. Одну из ключевых ролей в познании и понимании переживания Другого играет воображение. И в актерской, и в психотерапевтической ситуации воображение позволяет актеру (терапевту) подробно воссоздать перед собой картину обстоятельств ситуации, опираясь на собственный опыт и полученную информацию. Воображение — один из ключевых механизмов, запускающих эмоциональные процессы сопереживания. (Особенно подробно этот процесс представлен в работе актера по системе К.С. Станиславского. Актеру необходимо подробно воссоздать в своем воображении персонажа (так как не все дано в авторском тексте), его внешний вид и поведение, мир его переживаний; смоделировать образ всей ситуации, как видит ее герой, создать в воображении детали, которых нет в тексте, но которые необходимы для выражения переживания персонажа). Воображение играет большую роль в инициации эмоциональной реакции актера: «. это актерская такая работа, работа фантазией. Ты сначала видишь это все в своей голове.».

1.4.    Опора на личный опыт переживания. И психотерапевты, и актеры отмечают, что богатый личный опыт переживания различных ситуаций помогает в профессиональной деятельности. Собственные переживания помогают наполнить чувственный компонент сопереживания необходимой глубиной и реалистичностью. По описаниям респондентов, «узнавание» переживания, отсылающее специалиста к своему собственному сходному опыту, полученному в аналогичной или даже совсем в иной ситуации, — один из механизмов сопереживания. «. я точно не могу соприкоснуться с человеком в его чувствах в том случае, если у меня этого нет, если у меня нет опыта проживания такого же чувства, возможно в других ситуациях.». Психотерапевту, в частности, важно уметь отрефлексировать свое собственное переживание и уметь выработать по отношению к нему личностную позицию, иначе он не сможет помочь в этом клиенту. Замечательная иллюстрация этой стратегии, на наш взгляд, найдена одним из респондентов. Это метафора «похода в горы»: «. ты пришла ко мне клиентом, и у нас с тобой такая метафора, что мы вместе с тобой идем в горы. Я, например, не знаю в какие горы мы идем, потому что это твои горы, но я вообще знаю, как в принципе ходить в горы, я там много была, у меня есть специальное снаряжение, я натренирована там под разную высоту, знаю про безопасность, но в горы мы идем в твои, то есть твои горы для меня новые, но как в принципе обращаться с горами и быть там, я знаю. И тогда я немножко впереди тебя, и обучаю тебя в твоих горах, как вообще быть в своих горах: как там ориентироваться, как залезать на самую высокую гору, как спускаться, как спать, как есть там, как прокормить себя. И чем больше гор я посетила, тем лучше у меня навык, тем я лучше натренирована...». Актеры в своей профессиональной деятельности используют метафору «подкладывания» своих переживаний: «. этот опыт сильной эмоциональной травмы, который я теперь могу «подкладывать», наложить на текст.». Это своего рода перенесение своих переживаний во внутренний мир персонажа. То есть после того, как актер понял, что именно переживает персонаж, он ищет в своем опыте похожее переживание и переносит его на персонажа, в конечном итоге как бы вновь переживая свой прошлый опыт, но уже от лица персонажа.