Опросник для диагностики потенциала самоизменений личности

Представлены результаты разработки опросника «Потенциал самоизменений» личности. Валидизация опросника осуществлялась в ходе трех серий исследований. В рамках первой серии (N=248) была определена структура опросника, проведена проверка согласованности полученных шкал, коррекция отдельных пунктов опросника; во второй серии (N=569) осуществлялась проверка конструктной валидности скорректированного опросника; на третьем — заключительном — этапе (N=36) проверялась его ретестовая надежность. Полученные коэффициенты альфа Кронбаха для всех шкал опросника и итогового показателя продемонстрировали удовлетворительную согласованность опросника (0,64—0,8). Все пункты опросника имеют значимые корреляции с итоговым показателем (р<0,0001). Для проверки конструктной валидности были использованы опросники «Стиль реагирования на изменения», ценностный опросник Ш. Шварца (уточненная версия), опросник «Стиль саморегуляции поведения», опросник самоэффективности. Полученные корреляции подтверждают конструктную валидность опросника. Опросник «Потенциал самоизменений» может быть использован для диагностики способности личности к самоизменениям на различных уровнях психической организации человека, которые могут им осознанно инициироваться и актуализироваться.

 

В современной психологической науке все больше утверждается субъектный взгляд на природу развития, набирает силу тезис о том, что личностные изменения не столько являются результатом определенных событий или изменений социальных ролей, сколько происходят благодаря активной роли самой личности [Caspi, 2005]. В рамках отечественной психологии подобного рода исследования берут свое начало в представлениях С.Л. Рубинштейна и К.А. Абульхановой-Славской о человеке как о субъекте жизни, развиваясь далее в работах по саморегуляции и саморазвитию.

Появление целого ряда понятий, описывающих самопроцессы личности (саморазвитие, саморегуляция, самодетерминация и др.), где человек предстает и как объект, и как субъект собственного развития и изменений, свидетельствует о попытках ученых понять и объяснить сущность направленного самоизменения.

Феноменология самоизменений затрагивает широкий круг вопросов — мотивацию, способность и готовность к самоизменениям и др., однако само это понятие остается неопределенным. Чаще всего понятия изменений и самоизменений связываются с категориями развития и саморазвития: анализ существующих в психологии подходов к проблеме самоизменений показал, что самоизменение рассматривается как составляющая процесса саморазвития (М.А. Фризен) и личностного роста (К. Робитчек), либо полностью отождествляется с саморазвитием (А. Бандура, М.А. Щукина).

Однако в современной психологии понятия «развитие» и «изменение» все чаще разводятся в силу различных смысловых акцентов [Манукян, 2019]. Н.В. Гришина отмечает, что понятие «изменение» отражает ненаправленность перемен и потому в большей мере отвечает особенностям современной «текучей реальности». Понятие самоизменения относится к активной позиции самого человека в процессе изменения своей жизненной ситуации, сознательному принятию решений об этих изменениях [Гришина, 2018, с. 133].

В целом, сопоставление понятий, отражающих основные самопро- цессы, показывает, что все они реализуются с опорой на личностные основания субъекта действия, подразумевают его инициативность и активность, но не тождественны друг другу. Саморегуляция может рассматриваться как контролирующий и поддерживающий аспект само- изменения, самодетерминация в большей степени отражает мотиваци­онный аспект деятельности [Голованова, 2015; Субъект и личность, 2007; Щукина, 2014]. Самоизменение имеет сложную природу: предполагает и осуществление действий по самоизменению, и поддержание и развитие нового статуса при помощи саморегуляции, и нахождение новых областей изменений при помощи самопознания и рефлексии [Манукян, 2019].

К настоящему времени накоплена обширная эмпирическая база, подтверждающая активную роль личности в собственном развитии и изменении [17; 20—22; 28]. Отмечается, что люди определяют свое развитие посредством постановки целей, направленных на поддержание или изменение своих актуальных характеристик [Hudson, 2014]. Предикторами постановки целей самоизменений являются низкие показатели удовлетворенности жизнью и самоуважения, чувство одиночества, внутренний локус контроля и оптимизм. Чем менее развитой представляется взрослым людям какая-то черта, тем в большей степени они стремятся ее развивать [Quintus, 2017]. Признание значимой роли самопроцессов в детерминации собственного развития ставит вопрос об изучении индивидуальных различий в эффективности самоизменений.

Попытки изучения факторов, опосредующих индивидуальные различия в процессах самоизменений, приводят к появлению новых кон­цептов. Один из них — имплицитная теория изменяемости личности (Incremental Theory of Personality) К. Двек (С. Dweck), которая доказывает, что вера в самоизменяемость личности коррелирует с большей успешностью в преодолении трудных ситуаций в различных сферах жизни [Dweck, 1999], а также что приверженность взрослых людей теории изменяемости связана с более выраженными реальными личностными изменениями, регистрируемыми в лонгитюде [Robins, 2005]. В этом же ключе разрабатывается конструкт «инициатива личностного роста» (Personal Growth Initiative, PGI), описывающий процесс направленного самоизменения личности [Robitschek, 1998; Robitschek, 2012]. Автор данного понятия К. Робитчек (С. Robitschek) отмечает, что личностный рост может происходить в результате как преднамеренных, так и непреднамеренных процессов, однако PGI имеет отношение только к преднамеренным, самоинициируемым процессам личностного роста, к более полному и целостному существованию [Robitschek, 1998]. Исследования показали, что PGI является предиктором более выраженных личностных изменений в процессе психотерапии [Robitschek, 2012].

Для оценки индивидуальных различий в процессах самоизменений мы предлагаем использовать понятие «потенциал самоизменений». Как отмечает Д.А. Леонтьев, «... потенциал рассматривается как источник скрытых возможностей для достижения целей, как направленность, придающая человеческой жизни ценность и смысл» [Личностный потенциал: структура, 2011, с. 47]. В психологии понятие потенциала используется для выражения сферы возможного, ресурсов, которые могут быть актуализированы, а могут так и остаться непроявленными [Личностный потенциал: структура, 2011; Хекхаузен, 1986].

Основываясь на всем вышесказанном, под потенциалом самоизмене­ний мы понимаем совокупность возможностей реализации изменений, относящихся к различным уровням психической организации человека, которые могут им осознанно актуализироваться и инициироваться.

Исходя из существующих представлений о структуре индивидуальности, в качестве уровней потенциала самоизменений были выделены: темпераментально-характерологический, индивидуально-психологический (субъектный) и личностный. Мы предполагаем, что их соотношение может определять и общую способность к самоизменениям, и индивидуально-психологические (типологические, стилевые) особенности потенциала самоизменений и его проявлений.

Методические подходы к изучению самоизменений личности разнообразны и варьируют от специализированных для каждой проблемы опросников и самоотчетов в клинических областях психологии до глубинных интервью и нарративов в феноменологических исследованиях [Климанова, 2018; Granberg, 2011; Kougiali Z.G, 2017].

Существующий инструментарий для диагностики самоизменений выполнен на различных методологических основаниях и позволяет выборочно диагностировать их разные стороны [Манукян, 2019]. Так, стремление к самоизменениям как личностная черта измеряется с помощью Опросника личностного динамизма Д.В. Сапронова и ДА Леонтьева [Сапронов, 2007]. Опросник «Цели личностных изменений» (Change Big Five Inventory) Н. Хадсона (N. Hudson) и Б. Робертса (B. Roberts) измеряет стремление к изменению своей личности по базовым чертам пятифакторного опросника [Hudson, 2014; Hudson, 2015; Quintus, 2017]. К. Робитчек разработала «Шкалу инициативы личностного роста» (Personal Growth Initiative Scale) [Robitschek, 1998; Robitschek, 2012], которая также измеряет стремление к позитивным изменениям и личностному росту, однако помимо мотивационного компонента включает регулятивные и поведенческие стороны! (планирование, использование ресурсов). Краткий вариант шкалы имеет русскоязычную версию, обладающую удовлетворительными психометрическими характеристиками [Семенов, 2016]. Изучение самоизменений как составляющих процесса с саморазвития реализовано М.А. Щукиной. Предложенная ею «Субъективная шкала авторства жизни» позволяет оценить представления респондента о мере его активности, вкладе в свое развитие и созидание своей жизни через управление событиями и личностными изменениями [Щукина, 2014]. Е.Ю. Коржовой разработан «Опросник жизненных ориентаций», диагностирующий преобладающий тип взаимодействия личности и жизненной ситуации. Ряд шкал этого опросника измеряет готовность изменяться при взаимодействии с жизненной ситуацией, предпочитаемую направленность и область изменений [Коржова, 2006]. ТЮ. Базаровым и М.П. Сычевой разработан опросник «Стиль реагирования на изменения». Конструкт объединяет установочный и типологический подходы, акцент на параметрах ситуации изменений позволяет диагностировать установки по отношению к изменениям и вытекающие из них поведенческие особенности в ситуации изменений [1;2].

В целом, можно отметить, что ценностно-мотивационный аспект стремления к изменениям изучается чаще и разнообразнее, а роль ограничений со стороны формально-динамических, темпераментальных характеристик, а также взаимоотношение различных психологических характеристик, определяющих возможности личностной изменчивости в различных жизненных ситуациях, практически не учитываются. Поэтому, на наш взгляд, методическая разработка понятия «потенциал самоизменений» должна учесть комплексность и разноуровневость его составляющих и, по возможности, совместить их в одном инструменте.

Метод

Выборка. Валидизация опросника производилась в трех сериях исследований. В первой серии (N=248; 191 женщина, 57 мужчин; 19—60 лет, Мвозр=30, SD=10,99) была определена структура опросника, проверялась согласованность полученных шкал, а также производилась коррекция отдельных вопросов. Во второй серии (N=569; 511 женщин, 58 мужчин; 20—60 лет, Мвозр=33, SD=5,39) осуществлялась проверка конструктной валидности и согласованности шкал скорректированного опросника. На заключительном этапе проверялась ретестовая надежность (N=36; 24 женщины, 12 мужчин; 19—65 лет, Мвозр=48, SD=14,47).

Методики. Нами был создан опросник, получивший название «Потенциал самоизменений». Исходя из представления об уровневом строении потенциала самоизменений, изначально было сформулировано 63 вопроса.

Вопросы, отражающие темпераментально-характерологический уровень, касались проявлений ригидности—гибкости в различных сферах жизнедеятельности, пластичности нервной системы, потребности в новизне и поиске ощущений, например: «Любое изменение причиняет мне дискомфорт», «Меня раздражают ситуации, которые требуют изменения моих планов», «Мне нравится разнообразная работа, требующая переключения внимания».

Показателями индивидуально-психологического (субъектного) уровня выступили такие характеристики, как произвольность или реактивность осуществления изменений и направленность на внешние или внутренние изменения, например: «Я люблю ставить цели и планировать их достижение», «Я предпочитаю “плыть по течению”, ориентируясь по ситуации».

Утверждения для диагностики личностного уровня потенциала само- изменений затрагивали ценностную направленность личности, главным образом — ценности саморазвития и личностного роста, ценности стимуляции, а также элементы системы убеждений (концепции изменяемости), например: «Необходимость меняться, расти над собой доставляет мне позитивные чувства», «Я стараюсь использовать разные возможности для приобретения нового опыта и новых умений».

Методики для валидизации. Для проверки конструктной валидности были использованы следующие опросники.

1.    Опросник «Стиль реагирования на изменения» Т.Ю. Базарова, М.П. Сычевой — измеряет 4 стиля — консервативный, инновационный, реактивный и реализующий [Базаров, 2012].

2.    Ценностный опросник (ЦО) Ш. Шварца (уточненная версия). Уточненная версия содержит следующие 19 ценностей: Самостоятельность — Мысли, Самостоятельность — Поступки, Стимуляция, Гедонизм, Достижение, Власть — Доминирование, Власть — Ресурс, Репутация, Безопасность — Личная, Безопасность — Общественная, Традиция, Конформизм — Правила, Конформизм — Межличностный, Скромность, Универсализм — Забота о природе, Универсализм — Забота о других, Универсализм — Толерантность, Благожелательность — Забота, Благожелательность — Чувство долга. Представленные 19 ценностей комбинируются в исходные 10 ценностей, которые, в свою очередь, составляют 4 группы ценностей высшего порядка: самопреодоление, самоутверждение, открытость изменениям и сохранение [Шварц, 2012; Schwartz, 2012].

3.    Опросник «Стиль саморегуляции поведения» В.И. Моросановой — позволяет измерить общий уровень саморегуляции и его компоненты: планирование, моделирование, программирование, оценивание результатов, гибкость и самостоятельность [Моросанова, 2004].

4.    Опросник самоэффективности Дж. Маддукса (J. Muddux) и М. Ше- ера (M. Sherer) в адаптации Л. Бояринцевой — двушкальная методика, дающая показатели самоэффективности в предметной и межличностной сферах [Митина, 2002].

Результаты

Отбор пунктов опросника «Потенциал самоизменений». Проводился отбор вопросов на основании данных описательных статистик и однозначности формулировок. В результате были удалены вопросы, демонстрирующие ненормальное распределение, а также допускающие различные толкования (по мнению трех экспертов с психологическим образованием).

Факторный анализ. Следующий вариант опросника включил в себя 38 вопросов, которые обрабатывались с помощью эксплораторного факторного анализа c вращением варимакс. В результате факторного анализа была выявлена высокосвязанная 7-факторная структура с общей дисперсией 59,1%. В табл. 1 отражены факторные нагрузки 24 вопросов, значимых для дальнейшего понимания структуры опросника.

Таблица 1

Результаты эксплораторного факторного анализа

Примечание: обр. — обратные пункты.

Были выделены первые 4 фактора как значимые для понимания потенциала самоизменений. Фактор 1 объединил вопросы позитивного эмоционального отношения к новому опыту, жизненному разнообразию, потребность включаться в возникающие новые возможности и использовать их. В фактор 2 вошли утверждения относительно способности планомерно реализовывать желаемые изменения, быть субъектом своего развития и жизни в целом. Оставшиеся факторы оказались менее нагруженными и дифференцированными. Так, факторы 3 и 7 отразили различные стороны концепции самоизменений: в факторе 3 объединились представления об изменяемости людей в целом, а в факторе 7 — о своей изменяемости. Факторы 4 и 5 объединили различные стороны ригидности: в повседневном поведении и в сфере убеждений. Фактор 6 также включил в себя возможности собственных изменений в течение жизни.

Таким образом, по результатам эксплораторного факторного анализа была скорректирована теоретическая модель потенциала самоизмене- ний и выделены 4 наиболее значимых для его понимания фактора:

1)    Фактор 1 — «Потребность в самоизменениях»— стремление к новизне, разнообразию, позитивное отношение к изменениям и направленность на личностный рост («хочу меняться»);

2)    Фактор 2 — «Способность к осознанным самоизменениям» — способность человека к сознательной работе над собой, способность планомерно воплощать задуманное в жизнь («надо меняться»);

3)    Фактор 3 — «Вера в возможность самоизменений» — имплицитные представления человека о возможности людей сознательно менять свой характер и поведение в течение жизни;

4)    Фактор 4 — «Возможность самоизменений» — характеристики психической ригидности, степень гибкости в ситуациях, требующих изменений, стремление к неизменности («могу меняться»).

Эти представления легли в основу конструирования методики как состоящей из 4 шкал и итогового показателя потенциала самоизменений.

Вопросы отбирались в шкалы на основании данных эксплораторно­го факторного анализа (табл. 1). Шкалы 1 и 2 полностью соответствуют первым двум факторам, из которых были взяты вопросы с максимальной факторной нагрузкой. Шкалы 3 и 4 соответствуют описанным выше факторам 3 и 4 и являются сочетанными: т. е. в шкалу 3 вошли максимально нагруженные вопросы 3 и 7 факторов, а в шкалу 4 — вопросы из факторов 4 и 5. Вопросы 4 и 19, входящие в фактор 6, были переформулированы в виде утверждений, отражающих общие убеждения респондентов относительно веры в изменяемость человека в целом, и включены в шкалу 3. Итоговый вариант опросника включил в себя 24 вопроса, равномерно распределенных по 4 шкалам.

Для подтверждения предложенной структуры опросника был проведен конфирматорный факторный анализ. Мы предпочли пошкальное представление результатов, чтобы отразить целесообразность выделения предлагаемых подструктур в общей модели потенциала самоизменений, ориентируясь на рекомендации некоторых исследователей тестировать элементы мультифакторных моделей отдельно, поскольку при глобальном тестировании модели некоторые важные элементы могут быть утеряны, что приводит к снижению ее чувствительности и воспроизводимости [Tomarken, 2003]. На рис. 1—5 представлены модели каждой шкалы и опросника в целом. Все модели обладают удовлетворительными параметрами пригодности (табл. 2).

Рис. 1. Модель шкалы № 1 «Потребность в самоизменениях»

 

Рис. 2. Модель шкалы № 2 «Способность к осознанным самоизменениям»

Рис. 3. Модель шкалы № 3 «Вера в возможность самоизменений»

Рис. 4. Модель шкалы № 4 «Возможность самоизменений»

Рис. 5. Общая модель опросника «Потенциал самоизменений»

 

Структура потенциала самоизменений и опросника в целом подтверждается моделью «путей», отражающей систему направленных причинно-следственных связей между явными переменными, которую более целесообразно использовать, рассматривая соотношение разноу­ровневых факторов (рис. 6, табл. 2).

Рис. 6. Модель «путей»: «*» — p<0,05; «**» — p<0,01; «***» — p<0,001

Таблица 2

Показатели пригодности моделей, полученных конфирматорным факторным анализом

Примечание: df — степень свободы; p — уровень значимости для х2; CFI — сравнительный индекс согласия; GFI — индекс согласия; RMSEA — среднеквадра­тическая ошибка оценки; Pclose — индекс близости модели данным.

Интересно, что модель потенциала самоизменений включила также фактор возраста, влияющий на формально-динамические показатели возможностей самоизменений и на веру в возможность самоизменений. Снижение этих показателей с возрастом оказывает опосредованное влияние на снижение способности реализовывать самоизменений. Потребность в самоизме- нениях в меньшей степени оказывается подверженной фактору возраста в силу высокой опосредованности промежуточными факторами и, вероятно, может быть ресурсной в любом возрасте. Модель в целом может быть проиллюстрирована результатами корреляционного анализа шкал опросника и возраста: значимые корреляции получены по шкале 3 (г= -0,217; р=0,001), шкале 4 (r=0,236; p=0,000), итоговому показателю(т=-0,182; р=0,004).

Опросник оказался чувствительным к полу (однофакторный дисперсионный анализ ANOVA): у женщин более выражена потребность в самоизменениях (Мжен=19,5; Мм =17,9; F=7,04;p=0,009), способность к ним (Мжен=22,9; Ммуж=20,8; F=9,28; р=0,003) и за счет этого потенциал самоизменений также выше (Мжен=44,5;Ммуж=39,3; F=6,87; р=0,009). Средние значения по шкалам в группах мужчин и женщин представлены в табл. 3.

Согласованность шкал опросника. Коэффициенты альфа Кронбаха для всех шкал опросника говорят об их удовлетворительной согласованности и надежности опросника в целом: шкала 1 — а=0,798; шкала 2 — а=0,777; шкала 3 — а=0,669; шкала 4 — а=0,637; итоговый показатель — а=0,720. Все пункты опросника имеют высокозначимые корреляции с итоговым показателем (шкала 1 — r=0,853; шкала 2 — r=0,773; шкала 3 — r=0,611; шкала 4 — r= -0,758; р<0,001).

Конструктная валидность. Для определения конструктной валидности опросника использовался коэффициент корреляции г Пирсона. Шкалы опросника «Потенциал самоизменений» формируют предсказуемые вы­сокозначимые связи со шкалами опросника «Стиль реагирования на изменения»: отрицательно коррелируют с общим показателем потенциала самоизменений консервативный (r= -0,554; р<0,0001) и реактивный стили (r= -0,593; p<0,0001). Оба стиля связаны с предпочтением стабильности, сопротивлением изменениям, преодолеваемым либо рационально (консервативный стиль), либо эмоционально (реактивный стиль). Инновационный и реализующий стили реагирования на изменения, связанные с предпочтением новизны, положительно коррелируют с общим показателем потенциала самоизменений (соответственно, r=0,585 и r=0,632;p<0,0001).

Таблица 3

Средние значения и стандартные отклонения шкал опросника

Примечанием — среднее значение, SD — стандартное отклонение.

Многочисленные взаимосвязи получены с «Ценностным опросником» Ш. Шварца (всего 37), что в целом дополняет характеристику опросника «Потенциал самоизменений» и позволяет дифференцировать содержание шкал. Так, наибольшее количество взаимосвязей (8) с ценностными ориентациями образует, как и ожидалось, шкала «Потребность в самоизменениях», поскольку она отражает как раз уровень личностной направленности на новое, на развитие и спонтанный личностный рост. Эта шкала так же, как и общий показатель потенциала самоизменений, коррелирует положительно с ценностями самостоятельности, стимуляции, гедонизма, достижений и универсализма и отрицательно — с ценностями безопасности, конформизма, традиций (p<0,0001). Причем наиболее тесные связи выявлены с ценностями самостоятельности и стимуляции (г в диапазоне 0,304—0,524), отражающими стремление к новому опыту и развитие автономности. Шкалы «Способность к самоизменениям» и «Вера в возможность самоизмене­ний» формируют похожие по характеру, но менее тесные связи (p<0,001). Шкала «Возможность самоизменений», отражающая повышенный уровень психической ригидности, напротив, положительно коррелирует со стремлением к безопасности, конформизмом, предпочтением традиционности (г в диапазоне 0,249—0,340) и отрицательно — с направленностью на самостоятельность, ценностями стимуляции и универсализма (г в диапазоне -0,125 - -0,395; p<0,001).

Изучены взаимосвязи методики потенциала самоизменений с показателями осознанной саморегуляции и самоэффективности, которые также различны для разных шкал опросника. Все связи значимы на уровне p<0,01. Наиболее тесно с осознанной саморегуляцией связывается шкала 2 «Способность к осознанным самоизменениям», что предполагалось теоретически (8 связей для этой шкалы, от 1 до 5 связей для других шкал). Она значимо коррелирует со всеми шкалами опросника осознанной саморегуляции, а также с предметной и межличностной са­моэффективностью. Это подтверждает характер шкалы 2, которая имеет отношение к способности целенаправленно распределять субъектную активность и добиваться результатов в различных сферах. Шкала 3 «Вера в возможности самоизменений» связывается только с «Оценкой результатов» опросника стиля саморегуляции (r=0,408; p<0,01) и предметной самоэффективностью (r=0,309; p<0,05); т. е. представления об изменяемости, видимо, зависят от способности замечать изменения и вносить коррективы в свои действия, приводящие к нужному результату. Шкала 4 «Возможность самоизменений» формирует отрицательную связь с гибкостью (r=0,47; p<0,001), что подтверждает ее темпераментальный уровень и психологическое содержание.

Ретестовая надежность. Замеры проводились с интервалом 4—5 недель. Коэффициенты корреляции Пирсона для всех шкал и итогового показателя являются высокозначимыми (р<0,001) и составляют: для шкалы 1 — г=0,848; для шкалы 2 — г=0,895; для шкалы 3 — г=0,662; для шкалы 4 — г=0,733; для итогового показателя — г=0,869. Полученные результаты показывают, что наиболее изменчивыми являются вопросы третьей шкалы, отражающие систему убеждений человека относительно возможностей психологического изменения в течение жизни. Это подтверждается повопросным анализом парных корреляций (критерий г Пирсона для зависимых выборок), где наиболее низкие значения коэффициентов корреляции (г — в диапазоне 0,293—0,718; p — 0,000—0,116) получены для этой шкалы, тогда как для вопросов остальных шкал разброс значений коэффициентов значительно меньше (г — в диапазоне 0,409—0,808; p — 0,000—0,025). Незначимая корреляция получена только по одному вопросу: «Я считаю, что при желании человек может довольно сильно изменить свой характер» (г=0,293; p=0,116), — парные корреляции по остальным 23 парам вопросов являются высокозначи­мыми. Полученные результаты свидетельствуют о том, что опросник является устойчивым к воздействию посторонних факторов и измеряет действительные различия в способности к самоизменениям. Вместе с тем внутренняя концепция изменяемости человека менее стабильна, чем ценностные, темпераментальные и регулятивные характеристики, отраженные в других шкалах.

Обсуждение результатов

Результаты валидизации опросника «Потенциал самоизменений» позволяют говорить о том, что его шкалы относятся к разноуровневым личностным структурам и благодаря этому позволяют понять, на что может опираться человек, стремясь к изменению своей личности, и каковы его возможности в целом. Так, шкала 1 «Потребность в самоизменениях» соотносится с содержательными характеристиками личности (потребности, ценности, мотивы) и отвечает на вопрос, насколько личность стреми^^я к изменениям. Шкала 2 «Способность к осознанным самоизменениям» в большей степени соотносится с регулятивными характеристиками личности — способностью ставить цели самоизменений и планомерно реализовывать их в жизни. Шкала 3 «Вера в возможности самоизменений» соотносится со сферой убеждений, имплицитных концепций, влияющих на поведение человека. Шкала 4 «Возможность самоизменений» включает проявления формально-динамических характеристик личности, главным образом психической ригидности, ограничивающей индивидуальные возможности изменяемости. Итоговый показатель потенциала самоизмене- ний позволяет определить общую способность к самоизменениям, а по соотношению выраженности основных шкал определить, за счет каких компонентов она реализуется в большей степени. Кроме того, приведенные варианты структурного моделирования, указывающие на большую эквивалентность путевой модели, позволяют говорить о том, что конструкт скорее отражает индивидуально-психологическую структуру потенциала самоизменений, которая находится в тесной взаимосвязи с возрастом.

Заключение

Сконструированный опросник «Потенциал самоизменений» обладает удовлетворительными психометрическими характеристиками и может быть использован для диагностики возможностей психологической изменчивости личности в различных жизненных ситуациях. Поскольку опросник оказался чувствительным к факторам пола и возраста, дальнейшие исследования будут направлены на разработку нормативов для мужчин и женщин разных возрастных групп и рассмотрение вариантов индивидуально-психологических особенностей потенциала самоизме- нений в связи с условиями его актуализации.

Приложение

Бланк опросника «Потенциал самоизменений»

Инструкция: Оцените, пожалуйста, степень своего согласия с предложенными ниже утверждениями.

Обработка результатов:

Подсчитываются сумма баллов по всем шкалам и общий показатель потенциала самоизменений.

Шкала 1, пункты прямые: 3, 5, 6, 13, 16, 21.

Шкала 2, пункты прямые: 7, 8, 14, 17, 23, 24.

Шкала 3, пункты прямые: 11, 19, 20; обратные: 4, 9, 22.

Шкала 4, пункты прямые: 1, 10, 12, 15, 18; обратные: 2.

Итоговый показатель высчитывается по формуле: ПСИ=Ш1+Ш2+Ш3-Ш4.

 

1. Базаров Т.Ю., Сычева М.П. Создание и апробация опросника «Стили реагирования на изменения» [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2012. Т. 5. № 25. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 09.03.2020).
2. Битюцкая Е.В., Базаров Т.Ю. Особенности восприятия жизненных событий людьми с разными предпочитаемыми стилями реагирования на изменения // Вопросы психологии. 2019. № 3. С. 94—106.
3. Голованова Н.Ф., Дерманова И.Б. Саморазвитие личности как предмет педагогики и психологии // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12: Психология. Социология. Педагогика. 2015. № 3. С. 51—63.
4. Гришина Н.В. «Самоизменения» личности: возможное и необходимое // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология и педагогика. 2018. Т. 8. Вып. 2. С.126—138. DOI:10.21638/11701/spbu16.2018.202
5. Климанова С.Г., Трусова А.В., Киселев А.С., и др. Адаптация русскоязычной версии опросника для оценки готовности к изменениям (SOCRATES) // Консультативная психология и психотерапия. 2018. Т. 26. № 3. С. 80—104. DOI:10.17759/cpp.2018260305
6. Коржова Е.Ю. Психология жизненных ориентаций человека. СПб.: Изд-во РХГА, 2006. 384 с.
7. Личностный потенциал: структура и диагностика / Под ред. Д.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2011. 679 с.
8. Манукян В.Р., Муртазина И.Р. Самоизменение: психологический статус и возможности измерения // Вестник Санкт-Петербургского университета. Психология. 2019. Т.9. №4. С. 331—345. DOI:10.21638/spbu16.2019.401
9. Митина Л.М. Психология развития конкурентоспособной личности. М.: МПСИ, 2002. 400 с.
10. Моросанова В.И. Опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССПМ): руководство. М.: Когито-Центр, 2004. 44 с.
11. Сапронов Д.В., Леонтьев Д.А. Личностный динамизм и его диагностика // Психологическая диагностика. 2007. № 1. С. 66—84.
12. Семенов Д.В., Елшанский С.П., Ануфриев А.Ф., и др. Русскоязычная версия Шкалы инициативы к личностному росту К. Робичек [Электронный ресурс] // Гуманитарные научные исследования. 2016. № 4. URL: http:// human.snauka.ru/2016/04/14668 (дата обращения: 09.03.2020).
13. Субъект и личность в психологии саморегуляции: Сб. науч. трудов / Под ред. В.И. Моросановой. М.: ПИ РАО; Ставрополь: СевКавГТУ, 2007. 430 с.
14. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность: пер. с нем. Т. 2. М.: Педагогика, 1986. 392 с.
15. Шварц Ш., Бутенко Т.П., Седова Д.С., и др. Уточненная теория базовых индивидуальных ценностей: применение в России // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2012. Т. 9. № 1. С. 43—70.
16. Щукина М.А. Субъектный подход к саморазвитию личности: возможности теоретического понимания и эмпирического изучения // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2014. № 2. С. 7—22.
17. Caspi A., Roberts B.W., Shiner R.L. Personality development: Stability and change // Annual Review of Psychology. 2005. Vol. 56 (1). P. 453—484. DOI:10.1146/annurev. psych.55.090902.141913
18. Dweck C.S. Self-theories: Their role in motivation, personality, and development. Philadelphia, PA: Psychology Press, 1999. 195 p.
19. Granberg E.M. “Now my ‘old self’ is thin”: Stigma exits after weight loss // Social Psychology Quarterly. 2011. Vol. 74 (1). P. 29—52. DOI:10.1177/0190272511398020
20. Hudson N.W., Roberts B.W. Goals to change personality traits: Concurrent links between personality traits, daily behavior, and goals to change oneself // Journal of Research in Personality. 2014. Vol. 53. P. 68—83. DOI:10.1016/j.jrp.2014.08.008
21. Hudson N.W., Fraley R.C. Volitional personality trait change: Can people choose to change their personality traits? // Journal of Personality and Social Psychology. 2015. Vol. 109 (3). P. 490—507. DOI:10.1037/pspp0000021
22. Kougiali Z.G, Fasulo A., Needs A., et al. Planting the seeds of change: directionality in the narrative construction of recovery from addiction // Psychology & Health. 2017. Vol. 32 (6). P. 639—664. DOI:10.1080/08870446.2017.1293053
23. Robins R.W., Noftle E.E., Trzesniewski K.H., et al. Do people know how their personality has changed? Correlates of perceived and actual personality change in young adulthood // Journal of Personality. 2005. Vol. 73 (2). P. 489—521. DOI:10.1111/j.1467-6494.2005.00317.x
24. Robitschek C. Personal growth initiative: The construct and its measure // Measurement and Evaluation in Counseling and Development. 1998. Vol. 30 (4). P. 183—198. DOI:10.1080/07481756.1998.12068941
25. Robitschek C., Ashton M.W., Spering C.C., et al. Development and psychometric evaluation of the Personal Growth Initiative Scale-II // Journal of Counseling Psychology. 2012. Vol. 59 (2). P. 274—287. DOI:10.1037/a0027310
26. Schwartz S.H., Cieciuch J., Vecchione M., et al. Refining the theory of basic individual values // Journal of Personality and Social Psychology. 2012. Vol. 103 (4). P. 663— 688. DOI: 10.1037/a0029393
27. Tomarken A.J., Waller N.G. Potential problems with “well fitting” models // Journal of Abnormal Psychology. 2003. Vol. 112 (4). P. 578—598.
28. Quintus M., Egloff B., Wrzus C. Predictors of volitional personality change in younger and older adults: Response surface analyses signify the complementary perspectives of the self and knowledgeable others // Journal of Research in Personality. 2017. Vol. 70. P. 214—228. DOI:10.1016/j.jrp.2017.08.001

PlumX

Метрики публикации