Эмоциональные состояния учащихся подросткового и юношеского возраста с сохранным и нарушенным интеллектом при восприятии опасных ситуаций

Статья посвящена проблеме исследования эмоциональных состояний в структуре психологической безопасности учащихся подросткового и юношеского возраста с сохранным и нарушенным интеллектом. Была выдвинута гипотеза исследования о том, что сформированность эмоциональных состояний при восприятии учащимися опасных ситуаций зависит от возраста и наличия нарушений интеллекта. В исследовании, в котором приняли участие 157 детей подросткового (M=12,98 лет; SD=0,76 лет) и юношеского возраста (M=16,27 лет; SD=0,69 лет) с сохранным и нарушенным интеллектом, были использованы: Опросник на выявление типа отношения к опасности В.Г. Маралова (2012); методика «Эмоциональное отношение подростков к опасным ситуациям» (Л.Ф. Фатихова, Е.Ф. Сайфутдиярова, 2021), направленная на выявление эмоционального отношения к опасным для жизни, здоровья и благополучия ситуациям; методика «Подростки в опасных ситуациях» (Л.Ф. Фатихова, Е.Ф. Сайфутдиярова, 2020), предназначенная для изучения способности к распознаванию эмоциональных состояний людей, находящихся в опасной ситуации. Выявлены трудности идентификации своих эмоциональных состояний, распознавания эмоций участников опасных ситуаций, меньшее разнообразие эмоций, трудности выражения эмоций на вербальном уровне у подростков с нарушениями интеллекта в сравнении с их сверстниками с сохранным интеллектом. Критерий Манна–Уитни показал различия в показателях эмоционального отношения к опасным ситуациям и распознавания эмоций участников опасных ситуаций у представителей подросткового и юношеского возраста с сохранным и нарушенным интеллектом. Полученные данные могут быть использованы при разработке программ по формированию способности подростков и лиц юношеского возраста адекватно воспринимать опасные ситуации и реагировать на них с учетом возраста и фактора сохранности / нарушения интеллекта.

Введение

Начиная с 90-х годов XX века интерес исследователей все больше фиксируется на изучении проблем безопасности подрастающего поколения. В психологических исследованиях рассматриваются вопросы особенностей безопасного поведения детей на улице (на дороге, при общении с незнакомыми людьми) [Медведева, 2019], в быту (опасное обращение с огнем, электроприборами, лекарственными препаратами), на природе (пожары, наводнения, землетрясение) [Лизунова, 2014; Шалдеева, 2017], в интернете (социальных сетях, сайтах) [Кирюхина, 2019; Романова, 2018; Собкин, 2019], при техногенных авариях и катастрофах, массовых беспорядках [Картавых, 2019]. Учитывая тот факт, что дети, подростки и молодежь наиболее подвержены различным опасностям, внимание ученых обращено на изучение организации условий обучения безопасной жизнедеятельности: формирование знаний о различных опасностях, умение их предвидеть и избегать, а при столкновении с ними — уметь действовать адекватно ситуации [Лизунова, 2015].

В последнее время зарубежные и отечественные исследователи фокусируются на проблеме психологической безопасности образовательной среды: вопросах установления причин возникновения и условий преодоления различных опасностей, которым подвергаются ученики в школе (буллинг, моббинг), и воспитания культуры безопасного поведения [Баева, 2017; Леонова, 2010; Сергеев, 2012; Шалагинова, 2019; Mayer, 2010; Morrison, 1994].

Не менее актуальной является проблема исследования поведения несовершеннолетних (в основном подростков), находящихся в социально опасном положении, т.е. в ситуациях, представляющих опасность для их жизни и здоровья, поскольку они испытывают острые эмоциональные переживания, что требует организации специальной коррекционной работы. В исследовании О.И. Калуги и Е.В. Самаль установлено, что подростки из неблагополучных семей, находящиеся в социально опасном положении, проявляют высокий уровень тревожности, страхов, гнева; у них преобладает деструктивное, негативное отношение к себе и миру [Калуга, 2017].

Зарубежные исследователи обращают внимание на тот факт, что современные молодые люди (подростки и юноши в возрасте от 14 до 20 лет) наиболее склонны к рискованному поведению и не способны оценить и описать свои собственные эмоции. Г. Зиммерманн указывает, что представители когнитивного подхода к проблеме рискованного поведения считают, что подростки склонны проявлять когнитивный эгоцентризм и игнорируют риски, считая себя неуязвимыми [Zimmermann, 2010]. Однако, как отмечает автор, исследования последних трех десятилетий ставят под сомнение данное положение, и все чаще внимание исследователей направлено на изучение роли эмоциональных процессов в формировании склонности подростков к рискованному поведению. Б.А. Морронгиелло и Ш. Матеис также отмечают, что с возрастом подверженность различным опасностям возрастает по причине склонности детей к рискованному поведению, соответственно, увеличиваются и показатели травматизма, пик которых приходится на подростковый возраст. При этом виды опасности, которым подвергаются дети, варьируют в зависимости от их возраста. В частности, у подростков — это употребление наркотиков, алкоголя и курение [Morrongiello, 2007].

Е.В. Лизунова считает, что способность противодействовать опасным ситуациям зависит от жизненного опыта человека, знания правил безопасного поведения, в то время как их недостаток порождает у человека тревогу, неуверенность в себе; страх охватывает его сознание, в результате он теряет способность к адекватным действиям в опасных ситуациях [Лизунова, 2014].

Способность понимать собственные эмоции и эмоциональные состояния других людей и умение управлять ими понимаются в психологии как эмоциональный интеллект. Результаты теоретических и эмпирических исследований позволили Ю.А. Королевой установить, что у подростков с интеллектуальными нарушениями недостаточно сформирована способность понимать и учитывать эмоциональные состояния партнеров по общению, у них ограничен репертуар эмоций: они плохо дифференцируют такие эмоциональные состояния, как обида, вина, страх, гнев [Королева, 2018]. Участие эмоционального компонента психики в распознавании опасных ситуаций была показана в исследованиях Дж.Д. Генри и его сотрудников [Henry, 2009]. Они отмечают, что обнаружение угрозы в выражении лица других (обработка их эмоций) является важным аспектом безопасности человека при общении с потенциально опасным собеседником, что затруднено у лиц с нарушением интеллекта.

Обзор психологических исследований показал, что проблема эмоциональной оценки восприятия человеком опасных ситуаций мало исследована и стала рассматриваться в отечественной психологической науке лишь в последнее десятилетие [Лизунова, 2015; Павлова, 2012]. И.М. Павлова отмечает, что нарушения в эмоциональной сфере затрудняют процесс адаптации личности в социуме, приводят к отклонениям в психическом развитии, вплоть до формирования соматических расстройств, и чаще всего возникают в детском, подростковом и юношеском возрастах, так как в эти периоды психика человека наиболее восприимчива к травмирующим воздействиям [Павлова, 2012]. Исследование О.И. Леоновой показало, что несоответствие образовательной среды критериям психологической безопасности приводит к формированию у школьника неблагоприятного варианта самоотношения, страха самовыражения, повышения уровня тревожности и фрустрации потребности в достижении успеха [Леонова, 2010]. По результатам исследования В.И. Шалдеевой [Шалдеева, 2017], направленного на изучение эмоциональных реакций подростков, переживших наводнение на Дальнем Востоке России в 2013 году, было установлено, что в воспоминаниях подростков об этой катастрофе наиболее выражены интеллектуальные эмоции (любопытство, интерес, удивление, принятие), на втором месте по выраженности оказались эмоции негативного прогноза (тревога, испуг, растерянность и замешательство), на третье место вышли эмоции фрустрации (безразличие, разочарование и гнев), а на четвертое — эмоции переживания горя, наиболее сильной из которых стала эмоция смирения. Из коммуникативных эмоций наиболее выраженной у этих подростков стала эмоция переживания опасности [Шалдеева, 2017].

Таким образом, несмотря на повышенный интерес как зарубежных, так и отечественных исследователей к проблеме психологии безопасного поведения, феноменология эмоциональных состояний в структуре безопасного поведения остается малоизученной, но в то же время актуальной в связи с тем, что эмоциональные состояния играют роль механизма, регулирующего безопасное поведение в подростковом и юношеском возрастах. Особенно важна роль такого регулятора для лиц с нарушениями интеллектуального развития. Последнее и послужило аргументом для проведения исследования в данном направлении.

Программа исследования

Цель исследования состояла в том, чтобы выявить особенности восприятия детьми подросткового и юношеского возраста опасных ситуаций.

Была выдвинута следующая гипотеза: сформированность восприятия опасных ситуаций будет различаться как в зависимости от возраста, так и от наличия (отсутствия) нарушений интеллекта, а именно у представителей юношеского возраста уровень сформированности восприятия опасных ситуаций будет выше, чем у подростков; у подростков и молодых людей с сохранным интеллектом сформированность восприятия опасных ситуаций окажется выше, чем у подростков и молодых людей с нарушением интеллекта.

К восприятию опасных ситуаций мы отнесли тип реагирования на опасности, эмоциональное отношение к опасным ситуациям (способность обозначать свои эмоции в ответ на восприятие опасной ситуации), а также способность распознавать эмоциональные состояния участников опасных ситуаций.

Исследование включало следующие этапы: отбор выборки исследования в соответствии с целями исследования, разработка диагностического комплекса, анализ и интерпретация полученных данных.

Исследование проводилось в массовых и коррекционных школах. Участниками исследования выступили:

1.  учащиеся с сохранным интеллектом (n=101), из них 51 учащийся подросткового возраста (M=12,8 лет; SD=0,78 лет; 28 мальчиков и 23 девочки) и 50 учащихся юношеского возраста (M=16,38 лет; SD=0,49 лет; 17 юношей и 33 девушки);

2.  учащиеся с нарушением интеллекта (n=56), имевшие заключение психолого-медико-педагогической комиссии о наличии легкой умственной отсталости (F70), из них: 32 учащихся подросткового возраста (M=13,25 лет; SD=0,67 лет; 18 мальчиков и 14 девочек) и 24 — юношеского возраста (М=16,04лет; SD=0,95 лет; 15 юношей и 9 девушек).

Согласие родителей учащихся на проведение исследования было получено посредством письменного опроса на родительском собрании.

Исследование проводилось студентами 4 курса очного отделения Института педагогики БГПУ им. М. Акмуллы, обучающимися по направлению 44.03.03 «Специальное (дефектологическое) образование». Предварительно с ними были проведены обучающие семинары по овладению процедурой проведения методик. Продолжительность обследования составила 2 месяца (октябрь-ноябрь 2020 г.). Исследование каждого студента было индивидуальным и проводилось в отдельном кабинете в первой половине дня. Отбор участников исследования в группу учащихся с сохранным интеллектом осуществлялся по случайному принципу в соответствии с возрастом. Выборка участников с нарушением интеллекта формировалась на основе анализа психолого-медико-педагогической документации (заключения психолого-медико-педагогической комиссии) и с учетом возрастного разброса: от 12 до 14 лет — подростковый возраст и от 16 до 18 лет — юношеский.

Были использованы следующие экспериментальные методики:

1) Опросник на выявление типа отношения к опасности В.Г. Маралова и др. (проверка методики на надежность не осуществлялась) [Маралов, 2012];

2) Методика «Эмоциональное отношение подростков к опасным ситуациям» (разработана авторами);

3)  Методика «Подростки в опасных ситуациях» (разработана авторами) [Фатихова, 2020].

Авторские методики не подвергались валидизации и проверке на надежность, что является ограничением исследования.

В Опроснике на выявление типа отношения к опасности В.Г. Маралова респонденту предлагается выбрать из трех утверждений то, которое наиболее соответствует его отношению к различным ситуациям. На основании ответов респондента определяется ведущий из четырех возможных тип эмоционального отношения к опасности: адекватный, тревожный, игнорирующий, неопределенный.

Методика «Эмоциональное отношение подростков к опасным ситуациям» выявляет характер эмоционального отношения к ситуациям, опасным для жизни, здоровья и благополучия. Методика включает контурные сюжетные картинки с изображением 13 опасных ситуаций, сгруппированных в четыре группы:

1)  опасности физической среды (опасное поведение на дороге, неосторожное употребление лекарств, пожар, неосторожное обращение с электричеством, утопление, развлечения на высоких зданиях, неосторожное поведение с дикими животными);

2)  опасности социальной среды (драка, курение, жертва грабежа, злоупотребление алкоголем);

3)  опасности информационной среды (общение в социальных сетях);

4)  опасности образовательной среды (буллинг в школе).

При предъявлении картинки респонденту зачитывают текст с описанием опасной ситуации и просят выразить эмоциональное отношение к этой опасной ситуации: «Что ты чувствуешь? Почему?». В обработке ответов респондентов участвовало 4 эксперта. Обработка производилась по 4 балльной системе:

3 балла — респондент самостоятельно распознает опасность ситуации, определяет свое эмоциональное отношение к опасной ситуации и ее участнику (участникам) и объясняет причину своего отношения;

4 балла — респондент распознает, в чем состоит опасность ситуации, но затрудняется в определении эмоционального отношения к ситуации, объяснении причин своей эмоциональной реакции, но при предъявлении в качестве помощи фотографий с изображением эмоций, делает адекватный выбор и объясняет причину своего отношения;

1балл — респондент самостоятельно не распознает, в чем состоит опасность ситуации, но способен определить свое эмоциональное отношение к ней при ее разъяснении, предъявлении вспомогательных вопросов.

0 баллов — ставится в случаях, если респондент:

1)  не может распознать, в чем состоит опасность ситуации, даже в условиях предъявления помощи и (или) не способен выразить свое переживание по этому поводу или объяснить его причину;

2)  описывает физическое состояние персонажа (персонажей) опасной ситуации от их или от своего лица;

3)  испытывает безразличие, равнодушие при понимании опасности ситуации для жизни, здоровья и благополучия для героя ситуации или испытывает неадекватное ситуации эмоциональное состояние, например, радость или интерес при понимании неблагоприятных последствий ситуации;

4)  распознает опасность ситуации, однако описывает не свое эмоциональное состояние, а состояние участника (участников) опасной ситуации.

К опасностям физической среды относится 7 ситуаций (максимальное количество баллов — 21), социальной среды — 4 ситуации (12 баллов), опасностям информационной среды — 1 ситуация (3 балла), опасностям образовательной среды — 1 ситуация (3 балла). Интегральный показатель вычислялся посредством суммирования баллов по всем видам опасностей (максимум-39 баллов).

Методика «Подростки в опасных ситуациях» также представлена 11 картинками с изображением опасных ситуаций. Ее цель — выявление способности к распознаванию эмоций людей, находящихся в опасной ситуации. Использовались опасные ситуации трех групп:

1) опасности физической среды (игры на водоеме во время ледохода, игры на стройках, селфи в опасных местах (на краю высотных зданий), перебегание дороги в неположенном месте перед движущимся транспортом, опасное катание на велосипеде по дороге, опасные (агрессивные) животные на улице);

2)  опасности социальной среды (драка подростков, курение, употребление алкоголя);

3)  опасности информационной среды (угрозы в социальных сетях, агрессивные компьютерные игры).

Оценка опасности в образовательной среде в данной методике не осуществлялась, т.к. данная проблема достаточно подробно исследовалась в работах И.А. Баевой [Баева, 2017].

Респонденту предлагается составить рассказ по картинке с опорой на следующие вопросы:

•     Кто изображен на картинке?

•     Что он (они) делают?

•     Какие чувства испытывает(ют) подросток(ки), изображенный(ые) на картинке?

В обработке ответов респондентов участвовало 4 диагноста, каждый из которых оценивал свою группу респондентов. Диагносты оценивали ответы респондентов по следующей шкале:

3   балла — респондент дает подробное описание ситуации, опасности, которую она представляет, объясняет мотивы поведения персонажа(ей) на картинке, мысли, которые приводят к данным чувствам и поступкам, описывает чувства персонажа(ей), иногда отражая свое отношение к поведению участников ситуации;

4   балла — респондент правильно, но формально описывает ситуацию, наводящие вопросы и подсказки ему не нужны. Правильно называет чувства, которые испытывает(ют) персонаж(и), однако не называет причины, вызвавшие эти чувства;

1  балл — респонденту требуется помощь — карточки с фотографиями людей, испытывающих определенные эмоциональные состояния, и/или наводящие вопросы при описании чувств, которые испытывает персонаж(и), изображенный(ые) на картинках;

0 баллов — у респондента нет понимания опасности ситуации, он описывает ситуацию как неопасную или при понимании опасности не может правильно определить чувства персонажей, приписывает персонажу(ам) свое эмоциональное состояние; применение видов помощи нерезультативно.

К опасностям физической среды относится 6 ситуаций (максимальное количество баллов — 18), социальной среды — 3 ситуации (9 баллов), опасностям информационной среды —         2 ситуации (6 баллов). Интегральный показатель вычислялся посредством суммирования баллов по всем видам опасностей (33 балла).

Результаты исследования

Опишем результаты качественного анализа результатов исследования эмоциональных состояний при восприятии подростками и юношами опасных ситуаций, а именно эмоционального отношения к опасным ситуациям, которое выявлялось посредством методики «Эмоциональное отношение подростков к опасным ситуациям».

Анализ выполнения респондентами с сохранным интеллектом экспериментального задания показал, что в целом они выражают отрицательное отношение к опасным ситуациям и испытывают в достаточной степени разнообразные эмоциональные состояния: жалость, сочувствие к пострадавшему(им), злость, гнев, неприязнь к виновникам произошедшего, удивление и недоумение, стыд в связи с неразумным поведением участников опасных ситуаций. Равнодушие к участникам опасных ситуаций, их поступкам и поведению испытывало незначительное количество респондентов (23,76%), это эмоциональное состояние проявлялось эпизодически, преимущественно в тех ситуациях, в которых участник опасной ситуации оказывался одновременно и ее жертвой, и виновником.

Следует отметить и отражение в ответах респондентов нескольких, порой противоречивых, эмоциональных состояний. Например, респондент выражает сожаление по поводу ситуации отравления лекарствами в связи с тем, что человеку приходится лежать в больнице, но в то же время недоумение и даже отвращение, поскольку этот человек вел себя глупо и неразумно, употребляя лекарства без назначения врача. Другой учащийся, комментируя свое отношение к ситуации с неосторожным поведением с дикими животными, говорит, что испытывает шок, удивление и гнев в связи с тем, что человек полез в клетку ко льву, хотя там стоит предупреждающий знак, но в то же время чувствует сострадание, потому что человек может лишиться здоровья или даже жизни. Для респондентов с сохранным интеллектом также свойственно выражать эмоциональное отношение к разным участникам опасных ситуаций: испытывать жалость, сочувствие к жертвам опасных ситуаций, а злость, отвращение, ненависть — к виновникам этих ситуаций.

Качественный анализ ответов участников исследования с нарушенным интеллектом показал как некоторое сходство в эмоциональном отношении к опасным ситуациям с их сверстниками без нарушений интеллекта, так и ряд существенных отличий.

К сходству можно отнести выражение грусти в связи с неблагоприятно сложившейся для ее участников ситуацией, жалости, сочувствия к жертвам и злости, ненависти к виновникам опасных ситуаций, удивления в связи с неразумным поведением жертвы, опасения самому стать жертвой такой опасной ситуации, досадой из-за того, что персонаж оказался в ситуации опасности по вине других. Таким образом, респонденты с нарушением интеллекта испытывали эмоции, схожие по модальности с эмоциями сверстников с сохранным интеллектом.

К отличиям эмоционального отношения участников исследования с нарушенным интеллектом в сравнении с их сверстниками, не имеющими нарушений в развитии, можно отнести меньший реестр испытываемых эмоций; более частое проявление безразличия к участникам опасных ситуаций и к самой опасной ситуации; редкое проявление двух и более эмоциональных состояний в ответ на восприятие опасной ситуации; отсутствие тенденции анализировать поведение всех участников ситуации; слабую тенденцию к порицанию виновника опасной ситуации; косное проявление эмоционального отношения как к жертвам, так и виновникам опасной ситуации (грусть, страх, жалость); случаи неадекватного эмоционального отношения в виде радости и интереса к происходящему; отсутствие сочувствия к жертвам опасной ситуации, трудности выражения отношения к ней в связи с недостаточной способностью к распознаванию опасности; склонность описывать не свое отношение к опасной ситуации, а состояние участников ситуации.

Статистический анализ данных проводился в программе SPSS v. 17 посредством U-критерия Манна-Уитни.

В табл. 1 приведены результаты сравнения эмоциональных состояний при восприятии опасных ситуаций у подростков и респондентов юношеского возраста. У респондентов подросткового и юношеского возраста различаются способности к распознаванию эмоциональных состояний людей, оказавшихся в опасных ситуациях. Это правомерно в отношении всех трех типов опасных ситуаций — опасностей физической, социальной и информационной среды, а также в отношении способности к распознаванию эмоциональных состояний людей в целом (интегральный показатель). Степени реагирования на опасность и уровни сформированности отношения к опасным ситуациям у респондентов подросткового и юношеского возраста статистически не различаются.

Сравним показатели эмоциональных состояний при восприятии опасных ситуаций у респондентов подросткового и юношеского возраста с нарушениями интеллекта и без таковых (табл. 2).

Таблица 1

Межгрупповые различия параметров восприятия опасных ситуаций
в группе респондентов подросткового и юношеского возраста

 

 

Таблица 2

Межгрупповые различия параметров восприятия опасных ситуаций
в группе респондентов с сохранным и нарушенным интеллектом

Данные статистического анализа показали межгрупповые различия (у респондентов с сохранным и нарушенным интеллектом) по таким показателям восприятия опасных ситуаций, как: способность адекватно реагировать на опасности, способность проявлять свое эмоциональное отношение ко всем типам опасностей (опасности физической, социальной, информационной, образовательной среды), а также способность распознавать эмоции участников опасных ситуаций физической и социальной среды. У респондентов с нарушением интеллекта эти способности имеют более низкий уровень сформированности, чем у их сверстников с сохранным интеллектом. Различия в уровне сформированности не обнаружены по двум показателям эмоциональных состояний при восприятии опасных ситуаций — Тревожному и Игнорирующему типам реагирования на опасности, а также по уровню сформированности способности к распознаванию эмоциональных состояний людей, находящихся в опасностях информационной среды.

Обсуждение результатов

Данные статистического анализа позволяют говорить о частичном подтверждении гипотезы исследования о том, что сформированность восприятия опасных ситуаций зависит как от возраста, так и от наличия (отсутствия) нарушений интеллекта.

Обсудим сначала выявленные различия в проявлении эмоциональных состояний при восприятии опасных ситуаций, обусловленных возрастом. У респондентов юношеского возраста способность к распознаванию эмоциональных состояний развита лучше, чем у подростков. В юношеском возрасте респонденты успешнее распознавали эмоциональные состояния участников, находя щихся во всех представленных опасных ситуациях, несущих угрозы физической, социальной и информационной среды. Однако гипотеза о том, что существуют обусловленные возрастом различия в уровне сформированности подросткового и юношеского отношения к опасным ситуациям, не получила своего подтверждения. Не были обнаружены различия у подростков и респондентов юношеского возраста и в уровне реагирования на опасности: такие типы реагирования на опасность, как адекватный, тревожный, игнорирующий и неопределенный, не имеют существенных возрастных различий.

Обратимся к выявленным различиям, обусловленным наличием (отсутствием) нарушения интеллекта. Этот фактор обусловливает гораздо больше различий, обнаруженных при изучении восприятия респондентами опасных ситуаций. Так, выявлены различия между подростками и участниками исследования юношеского возраста с нарушенным и сохранным интеллектом как в отражении своего эмоционального отношения к опасным ситуациям, так и в их способности к распознаванию эмоций участников опасных ситуаций. Что касается типов реагирования на опасность,                         торазличия обнаружены не  по всем типам: дети с нарушением интеллекта менее склонны проявлять адекватный тип реагирования на опасность, и, напротив, более склонны к неопределенному типу реагирования, чем их сверстники с сохранным интеллектом.

Таким образом, в возрастном диапазоне от подросткового возраста до юношеского изменяется лишь способность к оценке эмоциональных состояний участников опасных ситуаций (у лиц юношеского возраста она выше, чем у подростков), в то время как компонент безопасного поведения, связанный с эмоциональным отношением к опасным ситуациям, реагированием на них, не претерпевает значительных изменений. При сравнении же лиц подросткового и юношеского возраста по фактору наличия/отсутствия нарушений интеллекта различия наблюдаются как в распознавании собственных эмоций, так и эмоций других, при восприятии и оценке степени и характера опасности: учащиеся подросткового и юношеского возраста с сохранным интеллектом лучше владеют этими способностями, чем их сверстники с нарушенным интеллектом. Это свидетельствует о различиях в структуре эмоционального компонента безопасного поведения у учащихся с сохранным и нарушенным интеллектом и позволяет сделать предположение о специфике механизмов его формирования у последних.

Результаты проведенного исследования согласуются с результатами исследования Ю.А. Королевой о том, что у подростков с нарушением интеллекта ограничены репертуар эмоций и способность распознавать эмоции других людей [Королева, 2018], что нашло отражение и в нашем исследовании в части восприятия эмоций у участников опасных ситуаций. Однако в рамках нашего исследования эти результаты получили подтверждение как на подростковой, так и на юношеской возрастных группах.

Результаты проведенного нами исследования также соотносятся с данными, полученными Дж.Г. Генри и его сотрудниками, которые отметили, что нарушения интеллекта вызывают трудности интерпретации эмоций человека по выражению его лица [Henry, 2009]. Эту особенность мы также отметили, когда предъявляли респондентам в качестве помощи для выполнения экспериментального задания по распознаванию эмоциональных состояний участников опасных ситуаций карточки с фотографиями людей, испытывающих эти состояния. Когда такая помощь предъявлялась респондентам с сохранным интеллектом, она всегда была эффективной и не требовала дополнительных пояснений о том, какую именно эмоцию испытывает человек на фото. Респондентам с нарушенным интеллектом такие пояснения требовались.

Выводы

Результаты анализа зарубежных и отечественных исследований позволили установить, что изучение эмоционального аспекта безопасного поведения только начинает рассматриваться в психологической науке на различных социальных выборках по отношению к разным видам опасностей. Необходимость исследования данной проблемы связана с тем, что именно эмоциональные реакции индивида обусловливают принятие решения и определяют его поведение в той или иной опасной ситуации.

Гипотеза о том, что сформированность восприятия опасных ситуаций будет различаться как в зависимости от возраста, так и от наличия (отсутствия) нарушений интеллекта, получила частичное подтверждение, а именно:

 

1. Баева И.А. Психологическая безопасность образовательной среды в структуре комплексной безопасности образовательной организации // Казанский педагогический журнал. 2017. Том 125. № 6. С. 12–18.
2. Калуга О.И., Самаль Е.В. Эмоционально-волевая сфера и отношение к себе
   и к миру у подростков, находящихся в социально опасном положении // Научные труды Республиканского института высшей школы. 2017. Том 17. № 3. С. 183–190.
3. Картавых М.А., Епишкова Е.А. Развитие у обучающихся основной школы умений прогнозирования последствий опасных ситуаций [Электронный ресурс] // Современные проблемы науки и образования. 2019. № 4. С. 100. URL: https://www. elibrary.ru/download/elibrary_39251269_30524880.pdf (дата обращения: 28.03.2020).
4. Кирюхина Д.В. Кибербуллинг среди молодых пользователей социальных сетей [Электронный ресурс] // Современная зарубежная психология. 2019. Том 8. № 3.
   С. 53–59. DOI: 10.17759/jmfp.2019080306.
5. Королева Ю.А. Когнитивно-эмоциональная компетентность подростков
   с умственной отсталостью и подростков с сенсорной недостаточностью // Проблемы современного педагогического образования. 2018. Том 59. № 2. С. 428–433.
6. Маралов В.Г., Малышева Е.Ю., Нифонтова О.В. и др. Разработка теста-опросника сензитивности к угрозам в юношеском возрасте // Перспективы науки. 2012. № 8. С. 32–37.
7. Леонова О.И. Эмоционально-личностное состояние подростков в школе
   с психологически опасной образовательной средой // Культурно-историческая психология. 2010. № 2. С. 76–82.
8. Лизунова Е.В. К вопросу о формировании стрессоустойчивости у подростков
   к опасным ситуациям // Карельский научный журнал. 2015. Том 10. № 1. С. 45–48.
9. Лизунова Е.В. Особенности поведенческих реакций младших школьников
   в опасных ситуациях социального характера // Самарский научный вестник. 2014. Том 7. № 2. С. 59–61.
10. Медведева Е.Ю., Ольхина Е.А. Психолого-педагогические условия формирования навыков безопасного поведения на дорогах у обучающихся
    с ограниченными возможностями здоровья // Карельский научный журнал. 2019. Том 8. № 4. С. 40–45. DOI: 10.26140/knz4-2019-0804-0011
11. Павлова И.М. Психокоррекция эмоционально-волевой сферы личности учащихся, находящихся в социально опасном положении // Психологическое сопровождение образовательного процесса. 2012. Том 1. № 1-2. С. 242–248.
12. Романова Е.С., Бершедова Л.И. Информационно-психологическая безопасность подростков: системно-психологический анализ // Системная психология и социология. 2018. Том 27. № 3. С. 26–38.
13. Сергеев С.Ф. Постклассические модели психологической безопасности
    в образовательных средах // Школьные технологии. 2012. № 2. С. 66–71.
14. Собкин В.С., Федотова А.В. Подростковая агрессия в социальных сетях: восприятие и личный опыт // Психологическая наука и образование. 2019. Том 24. № 2. C 5–18. DOI: 10.17759/pse.2019240201
15. Фатихова Л.Ф., Сайфутдиярова Е.Ф. Различия характеристик безопасности учащихся с ментальными нарушениями в подростковом и юношеском возрасте // Интеграция образования. 2020. Том 24. № 2. С. 252–275. DOI: 10.15507/1991-9468.099.024.202002.252-275
16. Шалагинова К.С., Куликова Т.И., Залыгаева С.А. Гендерные особенности буллинга в подростковом возрасте // Психологическая наука и образование. 2019. Том 24. № 4. C. 62–71. DOI: 10.17759/pse.2019240405
17. Шалдеева В.И. Особенности эмоциональных реакций подростков во время экстремальных ситуаций // Амурский научный вестник. 2017. № 2. С. 123–128.
18. Henry J.D., Thompson C., Ruffman T. et al. Threat perception in mild cognitive impairment and early dementia // Journals of Gerontology. Series B. Psychological Sciences and Social Sciences. 2009. Vol. 64. № 5. P. 603–607. DOI: 10.1093/geronb/gbp064
19. Mayer M.J., Furlong M.J. How safe are our schools? // Educational Researcher. 2010. Vol. 39. № 1. P. 16–26. DOI: 10.3102/0013189X09357617
20. Morrison G.M., Furlong M.J., Morrison R.L. School violence to school safety: reframing the issue for school psychologists // School Psychology Review. 1994. Vol. 23.
    № 2. P. 236–256. DOI: 10.1080/02796015.1994.12085709
21. Morrongiello B.A., Matheis Sh. Understanding children’s injury-risk behaviors: The independent contributions of cognitions and emotions // Journal of Pediatric Psychology. 2007. Vol. 32. № 8. P. 926–937. DOI: 10.1093/jpepsy/jsm027
22. Zimmermann G. Risk perception, emotion regulation and impulsivity as predictors of risk behaviours among adolescents in Switzerland // Journal of Youth Studies. 2010.
    Vol. 13. № 1. P. 83–99. DOI: 10.1080/13676260903173488

PlumX

Метрики публикации