Введение
Социализация – это «процесс и результат усвоения и последующего активного воспроизводства индивидом социального опыта» (Реан, 2013, с. 14). Выделяется первичная и вторичная социализация. Первичная связана с формированием цельного образа окружающей действительности, вторичная – с приобретением специфического ролевого знания, в котором роли, как правило, связаны с разделением труда. В подходе Б.Г. Ананьева социализация представляется как процесс, протекающий в двух направлениях – становление человека-личности и человека-субъекта деятельности, что ведет к образованию индивидуальности (Реан, 2013).
В свою очередь семья является одним из самых важных институтов социализации личности, именно в семье закладывается основа социального поведения, половой роли, идентичности, усваивается система норм и правил (Мухина, 2017). Также важным моментом, по Г.М. Андреевой (2009), является формирование у ребенка в семье его системы ценностей, мировоззрения. Согласно Л.С. Выготскому (1983), это происходит за счет интериоризации социального опыта при взаимодействии со значимыми взрослыми. То есть ребенок сначала перенимает ценности родителей, разделяя их с ними, а потом сам является носителем этих ценностей. Это доказано, в частности, исследованием Н.В. Гришиной и С.Ю. Лавренчук (2008), где была выявлена значимая межпоколенческая передача ценностей. Причем она происходит как через осознанные убеждения, так и через наблюдаемое поведение, в рамках тесного взаимодействия поколений.
Социализацию можно рассматривать и в разных жизненных сферах человека, в том числе и финансовой. Ш. Дэйнс (S. Danes) (1994) понимала финансовую социализацию как некий процесс приобретения знаний и навыков, а также поведения, способствующего финансовой жизнеспособности и финансовому благополучию. К. Гудмунсон (С. Gudmunson) вместе с Ш. Дейнс (2011) отмечают, что финансовая социализация происходит на протяжении всей жизни человека, а именно от детского возраста, когда дети наблюдают за родителями и их финансовым поведением, через развитие самостоятельности во времена студенчества и в дальнейшем при изменении и приобретении различных социальных ролей. Авторы также подчеркивают, что исследование процессов семейной финансовой социализации позволяет рассматривать «целостную личность» в контексте изучения финансовых достижений человека (Gudmunson, Danes, 2011). В рамках первичной экономической социализации происходит усвоение социально-экономического опыта, приобретение и формирование соответствующих знаний, а также последующее воспроизведение финансового поведения у детей и подростков. Вторичная экономическая социализация связана с построением и формированием экономических связей и опытом взаимодействия с другими людьми и финансовыми институтами и пр. (Дробышева, 2018). Экономическую социализацию в таком случае можно определить как «процесс и результат включения индивида в систему экономических отношений общества, благодаря чему он становится субъектом экономических отношений, т.е. присваивая социально-экономический опыт (овладевая им), элементы экономической культуры (нормы, ценности, традиции и т.п.), а также преобразуя их в собственные установки, ценности, нормы экономического поведения, индивид становится субъектом экономических отношений данного общества» (Дробышева, 2018).
В зарубежных исследованиях существует модель переживаний семьями экономического стресса, разработанная Р. Конджером (R. Conger) и Дж. Элдером (J. Elder) (Conger et al., 1992). Она предлагает схему того, как ухудшение финансового положения семьи влияет на психологическую адаптацию и здоровье ребенка. Авторы отмечают, что, когда степень ухудшения финансового положения становится очень высокой, родители становятся более подавленными, деморализованными, пессимистичными в отношении будущего и менее эмоционально устойчивыми, что оказывает влияние на качество детско-родительских отношений. Так как родители могут подвергнуться фрустрации, существует риск, что они чаще прибегают к более авторитарным стилям воспитания (Шведовская, Загвоздкина, 2013). Мы можем предполагать, что финансовая фрустрация родителей создает общесемейный стресс и, как следствие, отражается на детско-родительских отношениях, что может негативно сказываться на возможностях социально-экономической адаптации ребенка. Отметим также, что низкий уровень социально-экономического благополучия выступает значимым фактором различного рода рисков: образовательных (Фрумин, 2006; Michalos, 2017), рисков психологического неблагополучия (Michalos, 2017), агрессии и агрессивности (Реан, Коновалов, 2019), преступности (Kelly, 2000; Бартол, 2004). Иными словами, долгосрочное переживание последствий острой материальной нужды может быть рассмотрено как трудная жизненная ситуация, совладание с которой на психологическом уровне имеет свои особенности, которые могут быть связаны, в частности, со спецификой ценностных ориентаций.
Отдельно стоит обсудить конструкт ценностей. Ш. Шварц определяет ценности как мотивационные ориентации, которые служат руководящими принципами для действий и оценки событий (Шварц и др., 2012). В своей модели ценностей Шварц представил их распределение (см. Приложение А, раздел 2, рис. А1), основываясь на принципах схожести и противоположности, где ценности располагаются на континууме во внутреннем круге, каждая из которых несет свой мотивационный смысл (Schwartz et al., 2012): Самостоятельность – Мысли; Самостоятельность – Поступки; Стимуляция; Гедонизм; Достижение; Власть – Доминирование; Власть – Ресурсы; Репутация; Безопасность – Личная; Безопасность – Общественная; Традиции; Конформизм – Правила; Конформизм – Межличностный; Скромность; Универсализм – Забота о других; Универсализм; Универсализм – Толерантность; Благожелательность; Благожелательность – Чувство долга. Круги, располагающиеся над внутренним, представляют концептуальные блоки распределения ценностей. Второй круг (отсчет из центра) объединяет ценности в четыре блока метаценностей: «Открытость изменениям», «Самоутверждение», «Сохранение» и «Самопреодоление». Важно отметить, что некоторые ценности могут входить в два рядом находящихся блока (например, ценность «Репутация» входит и в «Самоутверждение», и в «Сохранение»). Третий круг связан с направленностью ценностей: личностный или социальный фокусы. Четвертый круг объединяет ценности, которые связаны с ростом, развитием и свободой от тревог, и ценности, связанные с самозащитой и избеганием тревог (Schwartz et al., 2012; Шварц и др., 2012).
Также стоит рассмотреть теорию Р. Инглхарта (2020), в которой эмпирически выявлены ценностные измерения в рамках World Values Survey (WVS) – глобального исследования ценностей, проводящегося с 1981 г. В теории Инглхарта страны расположены в координатном пространстве, где выделяются две основные оси: «Традиционные – Секулярно-рациональные» ценности и ценности «Выживания – Самовыражения» (см. Приложение А, раздел 2, рис. А2). Ось «Традиционные – Секулярно-рациональные» ценности отражает переход от традиционных и религиозных ценностей аграрных обществ к более рациональным и секулярным ценностям в индустриальных обществах, в то время как ось «Выживание – Самовыражение» отражает трансформацию в ценностных ориентациях общества в зависимости от уровня его экономического развития. Чем ниже уровень финансового развития, тем более выражены ценности выживания, ориентированные на безопасность, стабильность и удовлетворение базовых потребностей. Напротив, в более финансово развитых обществах преобладают ценности самовыражения, связанные с независимостью, толерантностью и стремлением к самореализации.
С методологической точки зрения модели Шварца и Инглхарта представляют собой разные уровни анализа, которые не противоречат, а дополняют друг друга. В этом контексте можно предположить, что финансовое положение индивидов соотносится с преобладанием определенных ценностных ориентаций: у представителей групп с более низким уровнем финансового достатка чаще будут выражены ценности, ориентированные на сохранение стабильности и адаптацию к внешним условиям (блоки «Сохранение» и «Самоутверждение» по Шварцу), тогда как у финансово более обеспеченных групп скорее будут преобладать ценности, отражающие стремление к самореализации и открытости новым возможностям (блоки «Открытость изменениям» и «Самопреодоление») (Шмидт, 2011).
В свою очередь ценности можно рассматривать не только как элемент социализации в рамках семьи, но и как психологический ресурс, актуализирующийся в трудных жизненных ситуациях, который обеспечивает смысловую опору в условиях неопределенности и потерь: «ценности подобного рода мы назовем “ценностями отношения”. Ибо действительно значимым является отношение человека к судьбе, выпавшей на его долю. <…> То, как он принимает тяготы жизни, как несет свой крест, то мужество, что он проявляет в страданиях, достоинство, которое он выказывает, будучи приговорен и обречен, – все это является мерой того, насколько он состоялся как человек» (Франкл, 1990). Можно сказать, что предпочтение определенных ценностей влияет на ощущение целостности, придает происходящему личностную значимость и тем самым активизирует внутренние адаптационные механизмы.
Таким образом, можно предположить, что ценности могут выступать психологическим ресурсом поддержки в трудных жизненных ситуациях, связанных с плохим материальным положением семьи. В связи с этим актуален вопрос, как финансовое положение семьи отражается на ценностной структуре личности на этапе вторичной экономической социализации? Изучение ценностей помогает понять мотивационный смысл деятельностной сферы молодежи и ресурсы совладания с трудными жизненными ситуациями.
Материалы и методы
В исследовании приняли участие студенты вузов, осваивающие программы первого и второго высшего образования, из 10 городов Российской Федерации: Москва, Санкт-Петербург, Ижевск, Тверь, Нижний Новгород, Саранск, Ярославль, Пермь, Владимир, Новосибирск. Выборка составила 2315 респондентов (средний возраст – 20,19 (SD = 2,9)). Большинство респондентов (83%) – учащиеся женского пола. Выбор участников исследования осуществлялся случайным образом и основывался на их добровольном согласии принять участие в исследовании, которое было включено в форму анкетного опроса. Исследование проходило в онлайн-формате на платформе forms.yandex.ru.
Для оценки ценностной структуры личности использовался Ценностный опросник Шварца (PVQ-R2) (Шварц, Бутенко, Седова, Липатова, 2012). Также респондентам предлагалось оценить уровень материального обеспечения их семьи. Необходимо было выбрать одно из четырех утверждений, по выбору утверждения строились группы материального благополучия: «На ежедневные расходы хватает, но покупка одежды уже представляет трудности», «На еду и одежду хватает, но покупка телевизора, холодильника и т.д. представляет трудности», «Мы достаточно материально обеспечены, но чтобы купить автомобиль, придется залезть в долги», «Мы материально обеспечены, можем позволить себе покупку автомобиля и дорогостоящий отпуск».
Процедура статистического анализа проведена в IBM SPSS Statistics v. 23. Был реализован однофакторный дисперсионный анализ с критерием Уоллера-Дунканa, который использует Байесовский подход при анализе. «Этот критерий диапазона использует гармоническое среднее объемов выборок, когда объемы выборок не равны» (IBM SPSS Statistics Base 25, p. 46). Дополнительно был проведен дисперсионный анализ с критерием Геймса-Хоуэлла, который показывает себя как более универсальный критерий оценки (Sauder, DeMars, 2019). Представлены значимые различия в рамках двух методик сравнения средних, данная методология позволяет минимизировать ошибку I рода при сравнении неравных выборок респондентов.
Результаты
В данном разделе представлены результаты количественного анализа выраженности ценностных ориентаций у молодежи с различным уровнем субъективного материального положения семьи. Исследование охватывает как общую структуру ценностей, так и статистически значимые различия и взаимосвязи между переменными. Все переменные демонстрируют допустимый уровень симметрии распределения, хотя некоторые (например, Благожелательность – забота и Благожелательность – чувство долга) имеют заметную отрицательную асимметрию и высокие значения эксцесса, что свидетельствует о концентрации значений в верхнем диапазоне шкалы. Почти все переменные имеют медиану, близкую к среднему значению, что указывает на нормальность распределения. Эти данные подтверждают корректность последующего применения корреляционного анализа и анализа вариаций (см. Приложение А, раздел 1, табл. А1).
Наибольшее среднее значение наблюдается по шкале «Благожелательность – Забота» (M = 12,41), минимальное – по шкале «Власть – Доминирование» (M = 6,90), что отражает общую направленность ценностной структуры молодежи на просоциальные ориентации, такие как забота и альтруизм, в противовес стремлению к власти. Распределения большинства переменных можно считать близкими к нормальному: значения асимметрии и эксцесса по большей части не превышают ±1. Это подтверждает возможность применения параметрических методов статистического анализа, включая корреляционный анализ и сравнение групповых средних.
Для оценки взаимосвязей между уровнем субъективного материального положения и шкалами ценностей был проведен корреляционный анализ с использованием коэффициента корреляции Пирсона. Установлены статистически значимые положительные связи материального положения с ценностями: «Гедонизм» (r = 0,082; p < 0,01), «Достижение» (r = 0,064; p < 0,01), «Благожелательность – Забота» (r = 0,091; p < 0,01), «Благожелательность – Чувство долга» (r = 0,055; p < 0,01), «Безопасность – Личная» (r = 0,045; p < 0,05), «Безопасность – Общественная» (r = 0,077; p < 0,01), «Конформизм – Правила» (r = 0,055; p < 0,01), «Традиции» (r = 0,108; p < 0,01), «Репутация» (r = 0,049; p < 0,05) и «Самостоятельность – Мысли» (r = 0,049; p < 0,05). Отрицательная связь выявлена с «Конформизмом – Межличностным» (r = –0,047; p < 0,05). По остальным шкалам статистически значимых корреляций с уровнем материального положения не обнаружено. Эти результаты подтверждают, что субъективное материальное положение связано с предпочтением ценностей, ориентированных на комфорт, самореализацию и устойчивость, в то время как ценности власти и подчинения менее выражены вне зависимости от финансового контекста.
Для более углубленного анализа полученных различий между группами, различающимися по субъективному материальному положению, был проведен однофакторный дисперсионный анализ (ANOVA) между группами, различающимися по уровню субъективного финансового благополучия (см. Приложение А, раздел 1, табл. А2). Наиболее значимыми ценностями стали: «Традиции», «Благожелательность – Забота», «Гедонизм», «Достижение», «Безопасность – Общественная», «Конформизм – Межличностный», «Власть – Ресурсы», «Самостоятельность – Мысли», «Безопасность – Личная» и «Благожелательность – Чувство долга».
В дальнейшем для анализа этих групп был использован критерий Уоллера-Дунканa, который позволяет разделить группу на подмножества, данные результаты были также согласованы критерием Геймса-Хоуэлла (см. Приложение А, раздел 1, табл. А3).
Субъективно воспринимаемое материальное неблагополучие может рассматриваться как форма трудных жизненных ситуаций, потенциально модифицирующая структуру ценностей. В этом контексте различия в выборе ценностей между группами отражают не только социально-экономические реалии, но и внутренние адаптационные стратегии, запускаемые в ответ на жизненные ограничения.
Обсуждение результатов
В результате нашего исследования было выявлено, что блок «Сохранение» сильнее всего связан с материальным положением семьи, ценности внутри которого «акцентированы на избегании изменений, самоограничении и порядке» (Шварц и др., 2012, с. 51). В этот блок входят такие ценности, как «Традиции», «Конформизм», «Безопасность», «Скромность» и «Репутация». В результате нашего анализа связанные с материальным положением ценности из этого блока – это «Традиции», «Безопасность – Общественная», «Конформизм – Межличностный» и «Безопасность – Личная».
Наибольшей силой обладает ценность «Традиции» (F = 9,086, p = 0,000), мотивационный смысл которой заключается в «поддержании культурных, социальных и семейных традиций» (Шварц и др., 2012, с. 48). Анализ полученных данных по распределению на подмножества показал формирование трех групп для альфы = 0,05: семьи с низким доходом, средними доходами и высокими доходами. Исходя из теории экономической социализации, предполагаем, что участвующая в опросе студенческая молодежь находится на этапе вторичной экономической социализации. Ее можно рассматривать как процесс восприятия и приобретения новых экономических знаний, а также паттернов поведения, позволяющих адаптироваться к изменяющимся условиям жизни (Дробышева, 2017). Предполагаем, что у молодых людей из менее обеспеченных семей может происходить переосмысление традиций (включая и семейные), которые могут оцениваться как нерелевантные сложившейся социально-экономической ситуации в обществе. У респондентов из этих семей может появляться нужда заново формировать, модифицировать навыки экономических отношений, которые гораздо шире, чем накопление и распределение. Напротив, для респондентов из обеспеченных семей ценность «Традиции» высока, так как может быть связана с устоявшимися эффективными практиками, которые обеспечивают большую экономическую выгоду (рис. 1).
Изначальное предположение о соотношении теорий Шварца и Инглхарта в части связи материального положения и ценностей блока «Сохранение» оказывается под вопросом, поскольку на теоретическом уровне следовало бы ожидать, что у индивидов с более низким уровнем финансового благополучия будут преимущественно выражены ценности, ориентированные на сохранение и приспособление. Однако эмпирические данные демонстрируют, что ценность «Традиции» в большей степени выражена в группе с более высоким экономическим благополучием. Данный результат может свидетельствовать о том, что теория Инглхарта при сопоставлении с теорией Шварца сталкивается с ограничениями, и что выявленные различия могут быть обусловлены спецификой выборки, в частности, российским социальным контекстом. В таком случае мы не можем говорить, что ценность «Традиции» может выступать ресурсом в трудной жизненной ситуации.
Ценность «Конформизм – Межличностный» (F = 4,811, p = 0,002) характеризуется избеганием причинения вреда другим людям (Шварц и др., 2012). Анализ распределения на подмножества показал две группы, во вторую вошли респонденты, оценившие материальное благополучие семьи как «на ежедневные расходы хватает…». Чем выше уровень материального благополучия у семьи, тем меньше выражена данная ценность. Вероятно, молодежь, воспитанная в семьях с более низким доходом, более склонна к аккуратности в общении, чтобы иметь как возможность встроиться в новые экономические отношения, так и сохранить социальный статус (рис. 2). Этот вывод соответствует положениям теории Инглхарта, согласно которым постматериалистические ценности, такие как независимость и самовыражение, усиливаются в условиях экономической стабильности общества. Следовательно, мы можем сделать предположение, что ориентация на ценность «Конформизм – Межличностный» выступает как ресурс совладания с трудными жизненными ситуациями.
Результаты нашего исследования показали значимые различия в выраженности ценностей «Безопасность – Общественная» и «Безопасность – Личная» в зависимости от уровня материального благополучия семьи. Ценность «Безопасность – Общественная» (F = 5,054, p = 0,002), согласно Шварцу и др. (2012), нацелена на поддержание стабильности общества в целом (анализ Уоллера-Дункана показывает распределение на три подмножества: группу семей с низким уровнем материального обеспечения, со средним уровнем дохода и с высоким уровнем дохода, график демонстрирует рост средних значений выраженности ценности с ростом материального благополучия). Ценность «Безопасность – личная» (F = 2,908, p = 0,033) нацелена на безопасность близкого окружения (формируются два подмножества, согласно критерию Уоллер-Дункана: 1 – группа людей с низким и средним уровнем дохода, 2 – группа с высоким и средним уровнем дохода). Отмечается, что чем выше уровень обеспеченности, тем выше выраженность вышеуказанных ценностей (см. Приложение А, раздел 1, табл. А2). Ценности «Безопасности» связывают во многом с сохранением и защитой статуса-кво. Исследование В.А. Федотовой (2017), посвященное изучению ценностей в контексте возрастных различий, показало, что молодежь больше склонна к ценностям блока «Открытость новому» и «Самопреодоление». Однако в контексте связи ценностей и материального обеспечения можно предполагать, что молодые люди больше склонны к сохранению и защите устоявшихся семейных финансовых стратегий, обеспечивающих «финансовую подушку безопасности» или приемлемый уровень благосостояния/качества жизни. Ценности «безопасности» были важны для всех поколений людей, это подтверждается и нашим исследованием, что может помогать в преодолении трудных жизненных ситуаций.
распределению на подмножество по критерию Уоллера-Дунканa
Fig. 1. Graph of average values of “Tradition” and financial status of the family according to the
distribution into a subset according to the Waller-Duncan criterion
положения семьи согласно распределению на подмножество по критерию Уоллера-Дунканa
Fig. 2. Graph of the average value “Conformity-Interpersonal” and the material status of the family
according to the distribution into a subset according to the Waller-Duncan criterion
Второй наиболее представленный блок ценностей в нашем исследовании – «Самоутверждение». Этот блок описывается Шварцем как блок, связанный со стремлением удовлетворить собственные интересы (Шварц и др., 2012). В него входят ценности «Гедонизм», «Достижение», «Власть» и «Репутация». Наше исследование показало, что с уровнем материального положения семьи связаны ценности «Гедонизм», «Достижение» и «Власть – Ресурсы».
«Гедонизм» (F = 5,703, p = 0,001, три подмножества для альфы = 0,05) определяется как стремление к удовольствию. Анализ подмножеств показал формирование трех групп: с низкой материальной обеспеченностью, со средней и с высоким уровнем материальной обеспеченности (рис. 3). Ценность «Гедонизм» более поддерживаема в семьях с высоким и средним достатком и, вероятно, является результатом устоявшегося жизненного опыта, ассоциированного с комфортным образом жизни, удовлетворяющим имеющиеся потребности.
Ценность «Достижение» (F = 5,155, p = 0,001, два подмножества для альфы = 0,05: 1 – семьи с низким и средним достатком, 2 – с высоким) нацелена на «достижение успеха в соответствии с социальными стандартами (нормами)» (Шварц и др., 2012, с. 48). Молодежь из семей с высокой материальной обеспеченностью сильнее других нацелена на достижение успеха (рис. 4). Эти результаты согласуются с исследованием К. Муздыбаева (2001), который отмечал, что для людей из малообеспеченных семей характерны пассивные формы совладания с материальными трудностями, большая фаталистичность, что может быть связано с самим образом бедности – пессимистичным, ограниченным и депрессивным.
Ценность «Власть – Ресурсы» (F = 3,703 и значимость = 0,011, два подмножества для альфа = 0,05: 1 группа – семьи с низкой и средней материальной обеспеченностью, 2 группа – семьи с высокой и средней) нацелена на использование материальных и социальных ресурсов как средства влияния (Шварц и др., 2012). Чем выше уровень материального благополучия семьи, тем привычнее использовать имеющиеся возможности для выражения своей воли.
распределению на подмножество по критерию Уоллера-Дунканa
Fig. 3. Graph of the average value of “Hedonism” and the financial situation of the family
according to the distribution into a subset according to the Waller-Duncan criterion
согласно распределению на подмножество по критерию Уоллера-Дунканa
Fig. 4. Graph of average values of “Achievement” and financial status of the family according
to the distribution into a subset according to the Waller-Duncan criterion
Блок «Самопреодоление» связывают с ценностями, нацеленными на «преодоление личных интересов ради других» (Шварц и др., 2012, с. 51). Анализ показал, что ценности «Благожелательность – Забота» (F = 7,036, значимость = 0,000) и «Благожелательность – Чувство долга» (F = 2,776, значимость = 0,040, два подмножества для альфы = 0,05: 1 – семьи с низким и средним доходом, 2 – с высоким и средним) также связаны с материальным положением семьи. Графики средних этих ценностей показывают рост средних показателей с ростом материального благополучия семьи, что также согласуется с теорией Инглхарта.
Ценность «Благожелательность – Забота» характеризуется преданностью группе и заботой о ее членах. Анализ результатов, полученных с помощью критерия Уоллера-Дункана, показал формирование трех подмножеств для значимых альфа: 1 группа – молодежь с низкой материальной обеспеченностью, 2 группа – со средней, 3 группа – с высокой (рис. 5). Рост выраженности этой ценности с ростом финансового благополучия может объясняться тем, что у людей появляется больше ресурсов для оказания помощи и заботы о других.
Ценность «Благожелательность – Чувство долга» – стремление быть надежным членом группы (Шварц и др., 2012). Выражена эта ценность сильнее у молодежи, оценивающей уровень материального обеспечения как высокий, что может быть объяснено повышенным чувством ответственности перед семьей и благодарностью ей за то, что больше всего «вложилась» в жизнь молодого человека.
Fig. 5. Graph of average values of “Benevolence – Caring” and financial status of the family according to the distribution into a subset according to the Waller-Duncan criterion
Блок «Открытость изменениям» описывается как «готовность к новым или преобразующим идеям, действиям и переживаниям». В рамках нашего исследования только одна ценность из этого блока связана с материальными возможностями семьи – «Самостоятельность – Мысли» (F = 3,467, p = 0,016), определяющаяся в методике как «свобода развивать собственные идеи и способности» (Шварц и др., 2012, с. 48). Анализ распределения по подмножествам этой ценности показывает формирование двух подгрупп: 1 – семьи с низким и средним уровнем дохода, 2 группа – семьи со средним и высоким уровнем дохода, график показывает рост средних значений выраженности ценности с ростом материального благополучия семьи. Связано это может быть с тем, что за спиной у таких детей есть бо́льшая финансовая опора на семью, позволяющая более свободно высказывать свои мысли и идеи, что обусловлено и более широким социокультурным опытом и взглядом на мир. Согласно схеме распределения ценностей Шварца (см. Приложение А, раздел 2, рис. А1), ценности «Традиции» и «Самостоятельность – Мысли» стоят противоположно друг другу, однако следует отметить, что в контексте финансовых отношений они могут быть взаимодополняющими, поскольку опора на эффективные экономические семейные традиции и сформированные эффективные социально-экономические стереотипы позволяет более свободно выражаться.
Обобщая полученные результаты в контексте подгруппы респондентов с низким уровнем материального благополучия, отметим, что ценность «Конформизм – Межличностный» выражена значимо выше по сравнению с иными группами, а, в частности, ценности «Традиции», «Безопасность – Общественная», «Благожелательность – Забота», «Благожелательность – Чувство долга» значимо ниже по сравнению с группами респондентов с более высоким материальным положением. Можно предположить, что приведенное выше «сочетание» ценностных ориентаций несет в себе «потенциал» ряда рисков. «Высокий» межличностный конформизм в сочетании с низкой значимостью общественной безопасности и благожелательности к окружающим может быть индикатором «формального» отношения к правилам общественного порядка и, вероятно, возникать как следствие переживания последствий экономического неравенства или же дискриминации (в более радикальном случае), что, в свою очередь, является одним из факторов риска радикализации (Реан и др., 2021).
С другой стороны, в условиях ограниченных ресурсов, воспринимаемых участниками как форма жизненной нестабильности, предпочтение ценностей, связанных с конформизмом, может выступать как способ поддержания субъективной устойчивости, в частности, в межличностном взаимодействии, что может быть и адаптивным механизмом в рамках трудных жизненных ситуаций, обусловленных материальными трудностями.
Заключение
Было выявлено, что существуют устойчивые различия в ценностной структуре в группах с разным уровнем финансового благополучия семей студенческой молодежи. В результате нашего исследования можно выделить десять ценностей с наибольшим уровнем связи: «Традиции», «Благожелательность – Забота», «Гедонизм», «Достижения», «Безопасность – Общественная», «Конформизм – Межличностный», «Власть – Ресурсы», «Самостоятельность – Мысли», «Безопасность – Личная» и «Благожелательность – Чувство долга». Сильнее всего представлен блок «Сохранение», а наиболее «сильной» ценностью, связанной с финансовым положением, является ценность «Традиции», мотивационный смысл которой заключается в «поддержании культурных, социальных и семейных традиций» (Шварц и др., 2012, с. 48). У молодых людей из менее обеспеченных семьей может происходить переосмысление семейных и культурных паттернов, они могут оценивать прежние как неэффективные в рамках сложившейся в обществе социально-экономической ситуации. С другой стороны, ценность «Конформизм – Межличностный» характеризуется большей выраженностью у респондентов из менее обеспеченных семей. Это может быть связано с большим запросом быть включенным в социально-экономические взаимодействия на фоне отсутствия финансовой опоры и устойчивости.
Ценностная структура личности не константа, а динамична. Молодые люди, выросшие в семьях с низким достатком, могли испытывать на себе родительскую фрустрацию и не получить благоприятных условий для создания эффективных стратегий финансового поведения. Респонденты из малообеспеченных семей и на этапе вторичной экономической социализации могут продолжать сталкиваться со стрессом и фрустрацией и в меньшей степени чувствовать себя защищенными и удовлетворенными. В связи с этим доминирование ценностей различно: у молодых людей формируется разный опыт жизненных ситуаций и разрешения трудностей. Так, на этапе вторичной экономической социализации респонденты со средним и более финансовым достатком имеют большую выраженность ряда ценностей, однако это не говорит о их большей дальнейшей эффективности. Личность – это не только социальный индивид, но и активный субъект социального развития, и, что не менее важно, активный субъект саморазвития. Таким образом, чрезвычайно важно не просто говорить об усвоении социального опыта индивидом, но обязательно рассматривать личность в качестве активного субъекта социализации (Реан, 2016). Эффективное усвоение социального опыта индивидом может быть вне зависимости от достатка семьи, что будет приводить и к изменению структуры ценностей личности.
Интересно, что при сопоставлении социологической теории Инглхарта и психологической теории Шварца можно наблюдать неравномерность в плане соотношения ценностных ориентаций, экономического благополучия и культурного контекста. Можно предположить, что теория Шварца предполагает у людей с более низким уровнем финансового достатка преобладание ценностей сохранения, тогда как у более обеспеченных индивидов должны быть выражены ценности открытости изменениям. Тем временем теория Инглхарта предполагает, что постматериалистические ценности, такие как независимость и самовыражение, усиливающиеся в условиях экономической стабильности, имеют большую значимость в обществах, где наблюдается экономическая стабильность. При этом при рассмотрении эмпирических данных можно наблюдать, что ценность «Традиции», представленная в российской молодежной выборке, оказывается более выраженной у экономически благополучных студентов, что не вполне согласуется с ожиданиями, проистекающими из моделей Шварца и Инглхарта.
Это инициирует дискуссии об ограничениях теорий, так как эмпирические закономерности выраженности ценностных ориентаций могут варьироваться в зависимости от культурного и социально-экономического контекста. Согласно исследованиям, в российском обществе высокая степень неопределенности, исторический опыт социально-экономических потрясений и значительная роль коллективистских норм может приводить к тому, что экономическая стабильность способствует усилению традиционалистских установок, а не переходу к ценностям открытости (Лапин, 1996; Магун, Руднев, 2010), что может быть связано с особенностями российской культурной среды, в которой традиции не противопоставляются экономическому прогрессу, а воспринимаются как фактор социальной стабильности, на которую есть большой запрос.
Можно сказать, что сопоставление психологических и социологических подходов в исследовании ценностей представляется удачным, поскольку высвечивает связь между экономическим положением и ценностными ориентациями, которая является контекстуально зависимой. Таким образом, российская специфика ценностных трансформаций требует более детального анализа, учитывающего как исторические факторы, так и особенности социально-экономического развития страны.
Выявленные закономерности предпочтения ценностей в зависимости от субъективной оценки материального положения позволяют предположить, что в условиях социальной и экономической нестабильности предпочтение определенных ценностей может служить способом внутренней регуляции. В этом смысле ценности становятся ресурсом, помогающим человеку справляться с трудностями повседневной жизни. Также полученные данные показывают, что предпочтения ценностей варьируются в зависимости от субъективной оценки материального положения. Такое положение может интерпретироваться как фоновый контекст трудной жизненной ситуации, поскольку оно связано с ограничением возможностей, неопределенностью, виктимностью и неудовлетворенностью, необходимостью переоценки жизненных ориентиров и трансформации поведенческих стратегий. Выраженная в этих условиях ценность «Конформизм – Межличностный», согласно полученным результатам, может выступать в роли внутреннего ресурса, на котором основываются социальная солидарность и чувство идентичности.
Ограничения. К ограничениям проведенного нами исследования можно отнести существенное преобладание в выборке респондентов женского пола, что затрудняет экстраполяцию полученных результатов на более широкую генеральную совокупность. При этом следует отметить, что выборка формировалась в соответствии с целями исследования и спецификой анализируемой группы, вследствие чего может рассматриваться как репрезентативная в пределах заданной подсовокупности, обладающей сходными признаками.
Еще одно ограничение состоит в том, что выявленные различия в ценностной структуре в группах с разным уровнем финансового благополучия семей студенческой молодежи не позволяют делать выводы об их причинно-следственной связи.
Limitations. The limitations of our research include the significant predominance of female respondents in the sample, which makes it difficult to extrapolate the results to a broader general population. It should be noted that the sample was formed in accordance with the objectives of the study and the specifics of the analyzed group, as a result of which it can be considered representative within a given subset with similar characteristics.
Another limitation is that the identified differences in the value structure in groups with different levels of financial well-being of student families do not allow us to draw conclusions about their cause-and-effect relationship.